Память школьных стен. 3 глава
За свою недолгую жизнь Феликс мало о чём жалел. Как говорил дед в те редкие моменты, когда не пытался прибить его за очередной проёб: «всё, что ни делается — всё к лучшему».
Данное выражение, если честно, в любом возрасте вызывало кучу сомнений. Однако Феликс верил. Всё-таки дед фигни не скажет.
Так он не жалел ни о разводе родителей, ни о сломанной аж четыре раза руке, ни о своём упущенном чёрном поясе. Зато пожалел об обыкновенном поцелуе. Ладно, афигенном поцелуе, но с подвохом в виде школьника. И пожалел так сильно, что ему показалось, будто накопленное годами чувство наконец-то нашло причину вырваться наружу, ибо так загнаться из-за обычного слюнообмена ещё надо было постараться.
Тот звонок определённо стал отрезвляющим. Тогда Феликс непонятным ему самому образом оттолкнул Хёнджина и на полной скорости рванул обратно в класс, пытаясь сбежать от ощущения чужого тепла на своей коже и быстро-быстро колотящегося сердца. Его губы распухли и болели. Он сжимал их в тонкую белую полоску и молился каждую секунду на то, что отёк успеет сойти за пятнадцатиминутный перерыв.
Не успел. Последний урок пришлось проводить под кучей наполненных любопытством взглядов.
Теперь Феликс находился в ещё большей зоне риска.
Больше в тот день они не пересекались. Ли сделал всё возможное, чтобы этого не случилось: прятался по углам, передвигался вдоль стен и заходил куда-то только после того, как убедился в том, что там было пусто. Успокаивало то, что впереди были выходные, а значит, у него имелось целых два дня, чтобы забыть о случившемся. В конце концов, все могут ошибаться. Поддались соблазну, прогнулись под моментом, с кем не бывает, да?
Однако Хёнджин так не считал. Этой же ночью от него пришло сообщение. Единственное. «В следующий раз я тебя не отпущу», — гласило оно.
По великому закону подлости два дня пролетели слишком быстро. Настала новая неделя, к ней Феликс был совершенно не готов. Все его мысли снова крутились не там, где надо, а вокруг «следующего раза», который точно его уже где-то поджидал.
Поэтому он стал чаще оглядываться.
Как назло, в этот раз у него оказалось просто ужаснейшее расписание — понедельники лёгкими не бывали. «Семь уроков без перерыва» воспринималось аналогично «сдохни или умри». Феликс по жизни практикующим эзотериком не был, но уже готовился навести порчу на понос тому, кто так жестоко поиздевался над ним, составив данное недоразумение.
К четвёртому уроку он вовсе стал отшельником, заперевшись в своём кабинете. Ничего необычного, его просто достали люди. Теперь ученики могли заходить в класс только после звонка, а пока они просиживали штаны в коридорах, Феликс активно откисал, выполняя квестики в Геншине.
Когда ежедневное задание было почти выполнено — ещё немного, и последний слайм оказался бы убит, дверь в класс приоткрылась.
— Привет. — прозвучало знакомым голосом раньше, чем его обладатель просунулся в небольшую щель.
— Здравствуй, Хёнджин, — не поднимая на него глаз, ровным тоном отозвался Ли. Он хоть и ожидал, что что-то такое точно будет, но всё его тело всё равно напряглось.
— Мы теперь так общаемся, значит? — Хван прошёл вглубь кабинета и остановился прямо перед учительским столом. Феликс на него по-прежнему не смотрел, продолжая сверлить глазами зелёную траву и последнего слайма на экране ноутбука. — И это после того, как твой язык побывал внутри моего рта, — добавил Хёнджин, усмехаясь.
Бля, прям по больному. Этот упырь определённо знал, куда давить.
— Если ты пришёл просто поболтать, то можешь идти. У меня работа, — отчеканил Ликс, с трудом не подавая вида. Прям ледяная глыба, не иначе.
Хёнджин прямо-таки завис. Он точно не был готов к подобному. Сперва его брови подлетели ко лбу, а затем лицо скрасила широкая, слегка нервная улыбка.
— Думаешь, от меня можно так просто избавиться? — он замер в ожидании, но ответа не получил. Тогда Хван шумно выдохнул, заметно раздражаясь. Ого, он умел беситься. — Окей, ладно. Значит, будем по-другому. — недолго думая, Хёнджин бросил рюкзак на первую парту центрального ряда, сел за неё и сложил руки на груди. — Я буду сидеть тут до тех пор, пока ты как минимум не посмотришь на меня. Если решишь игнорить дальше и начнёшь урок, то будь готов к тому, что я могу во время него сделать. Ты знаешь, на что я способен.
Вот сука. Очередная угроза, получается. Феликс уже успел забыть, каким невыносимым Хван был на самом деле — та сцена на лестнице ослепила его своей зефирностью. Он зря расслабился.
О том, что Хёнджин без задних мыслей мог провернуть, ему, к сожалению, было прекрасно известно. Нарываться на неприятности из-за него Феликсу по-прежнему не хотелось, так что ему оставалось только прогнуться. Опять. Какая же хуйня.
Тяжело выдохнув, он неуверенно поднял глаза.
— Так-то лучше, — довольно проворковал Хван. — А теперь говори. Тебе же есть, о чём.
— Хёнджин, я тебя очень прошу, заканчивай. Ты не можешь приходить сюда в любое время. Мы не можем… — на одном дыхании начал Ли.
— Хорошо, можем, но нам нельзя…
— А в чём проблема? — Хёнджин в вопрошающей манере уронил голову набок. Феликс видел в его прямом взгляде — он реально не понимал, насколько нездоровое внимание было прочно приковано к его персоне.
— Хёнджин, я напомню: ты — ученик, я — твой учитель. Если кто-нибудь узнает…
Выражение лица напротив резко изменилось на мрачное.
— Думаешь, я трепло? — с настораживающей серьёзностью спросил Хван, однако в этот раз ответа он ждать не стал — внезапно подскочил с места и, словно крадущийся хищник, стал приближаться к учительскому столу.
Феликс крупно вздрогнул. Сердце забилось быстрее.
— Ты… Ты уже однажды обманул меня, — растерянно выпалил он, вжимаясь в спинку кресла.
— А ты меня сначала отшил, а потом засосал. Будем обсуждать прошлое? — расстояние стремительно сокращалось.
Слов у Ликса не нашлось, поэтому он промолчал, загруженно потупив глаза в пол. Опять на больное. В это время Хёнджин неспешно обошёл стол и остановился у него за спиной. Его присутствие сразу отдалось тревогой во всём теле. Он был так близко, но при этом вне поля зрения, что порождало страх неизвестности.
— Ты либо прямо сейчас говоришь мне чёткое «нет», и я отстаю от тебя, либо заканчивай быть ящеркой, и давай уже мутить, — склонившись к уху, прошептал Хван. От неожиданности Феликс впечатался в кресло посильнее, стискивая вспотевшими ладонями подлокотники. — Тебя же тянет ко мне. И меня к тебе. — а вот это уже прозвучало так чувственно и горячо, что вся задняя сторона его шеи покрылась мелкими мурашками. Ледяная глыба вмиг растаяла. Ликс поплыл.
Как же Хёнджин был прав. И как же тяжело Феликсу было это признать.
— Если бы ты только знал, как я обрадовался, когда увидел тебя тут… Я даже сначала не поверил своим глазам, — не унимался Хван. Он прижался носом к шее, мягко приобнял за плечи, показывая свою привязанность. — Ты так сильно нравился мне тогда… Я плакал во время твоего выпускного, — а затем неловко посмеялся. — Всё это время казалось, что уже отпустило, но ты какого-то хуя заявился сюда. Весь такой красивый и совершенно другой…
Чужие пальцы крепче стиснули плечи. В этот же момент у Феликса спёрло дыхание. Стало жарко. Вокруг них опять кружили цветочный аромат духов и навязчивое влечение друг к другу, которые отшибали ему мозги только так.
— Поэтому теперь возьми на себя ответственность. Больше не бросай меня…
Слов не было. Феликс оказался полностью обезоружен, став свидетелем такого нуждающегося Хёнджина. Казалось бы, на той неделе тот выглядел опаснее изголодавшегося хищника, играл на нервах, кошмарил всех и всё, а сейчас окутывал его своим теплом и щекотал дыханием нежную кожу на шее, словно ласковый котёнок. Это определённо был запрещённый приём, который, конечно же, сработал.
— Я пожалею об этом снова, — озвучил свои мысли он, поворачивая лицо к Хвану.
Почувствовав движение, тот лениво приподнял голову, и они столкнулись носами. Глаза хаотично пробежались друг по другу, а после замерли на губах. У Хёнджина они стали заметно суше и покрылись по краям тонкой корочкой. Наверное, в последнее время он часто их облизывал. Феликсу тут же захотелось стать его гигиеничкой.
— Очень пожалею, — добавил, тоже невольно облизываясь.
Хван усмехнулся и медленно подался вперёд. Не ответил. Походу, не мог отрицать того, что с ним не появится проблем. Он аккуратно поднырнул, но Феликс прижался к его губам раньше, целуя самостоятельно. О да, те по-прежнему были безумно мягкими и приятными. Настолько, что в животе приятно затянуло уже после первого движения.
Этот поцелуй вышел другим. Каким-то чувственным, что ли. Хёнджин продолжал сжимать плечи и даже не пытался запустить руки куда-то ниже. Он едва ощутимо дышал, податливо раскрывал губы, давая их ласкать, оттягивать, и очаровательно заламывал брови, когда Феликс мимолётно проходился по ним языком, увлажняя.
В классе стояла тишина, а за дверью, наоборот, галдели ученики. Феликс не хотел об этом думать, но не получалось, он уже на физическом уровне чувствовал, как скоро должен прозвенеть звонок. Это отвлекало.
— Иди на урок, скоро звонок, — всё-таки остановился, сглотнул и тихо произнёс он, прижимаясь своим лбом к чужому. Слова давались с большим трудом.
— А что мне за это будет? — Хван неохотно разлепил глаза и улыбнулся. Его губы привлекательно заблестели от оставшейся на них слюны, что чуть ли не спровоцировало Ли снова к ним прильнуть.
— Общее образование, — скомканно ответил Феликс, отводя взгляд. От греха подальше, так сказать.
— Тогда не пойду. Посижу тут на последней парте.
Ну уж нет. Ближайший час никаких Хван Хёнджинов он тут видеть абсолютно точно не хотел. Ему нужно было успокоиться, принять случившееся и просто нормально провести урок. Последнее при наличии Хёнджина рядом становилось невозможным.
— Если пойдёшь, дам потрогать задницу. — да, своеобразно. Ну а что поделать? Только так Феликс мог наверняка избавиться от этого пубертатыша на длинных ножках.
— Так бы сразу. — Хван тут же отстранился, вскидывая руки, и двинулся к двери, подхватывая по дороге рюкзак. — Приду к тебе после уроков! — уже стоя одной ногой в коридоре, предупредил он.
— Только попробуй напиздеть! Я попрошу у Сынмина список с твоей посещаемостью!
Вряд ли Хёнджин услышал его. Он упорхал, словно бабочка, раньше, чем Ликс успел договорить. Дверной хлопок и прозвеневший следом звонок проводили его. Вот она какая — мотивация!
Феликс сверлил взглядом место, где тот стоял буквально несколько секунд назад, пока в класс не попёр народ. Тогда все мысли о том, что он, возможно, совершил очередную ошибку, покинули голову, и Феликс смирился. Будь что будет, так сказать. Он хотел верить Хёнджину, был готов рискнуть и положиться на него, потому что больше не мог игнорировать то бешеное влечение, которое испытывал к нему. Хван Хёнджин ощущался как та самая вредная привычка или зависимость, которая кардинально изменила его жизнь.
Это стало отправной точкой. В тот день всё перевернулось окончательно.
Как и обещал, Хван наведался к нему после уроков и не уходил до последнего, выбирая между вариантами «дом» и «целоваться, лапая классную задницу» второе. Тогда Феликс не стал у него спрашивать — не хотелось ненароком разочароваться в такой приятный момент. Однако вечером, после сытного ужина и горячей ванны, подготовивших его ко всему, он наконец-то добрался до того самого списка.
Это был странный момент. Феликс так и не понял, что конкретно почувствовал, когда увидел, что Хёнджин не обманул его. В тот день к тому вернулась не только полная посещаемость, которой у него не было последние полгода, но и доверие.
Теперь, по словам Хёнджина, они «мутили». Пока не встречались — Феликс был против. Однако прятались по кабинетам, флиртовали и переписывались не хуже типичной парочки.
Каким-то образом получилось так, что три рабочих дня для Ликса пролетели совершенно незаметно, будто под гипнозом. Он просто отдался желаниям и эмоциям, из-за чего впервые за долгое время чувствовал себя удивительно хорошо. Даже начал высыпаться, и это при том, что Хёнджин предпочитал засорять ему директ своими пошлостями именно ночью.
В общем, всё наладилось. Отработать оставалось совсем немного — пятницу и понедельник. Два дня, и больше Феликс не должен был строить из себя преподавателя, терпеть бесконечный поток людей и приходить сюда, в эту недо-тюрьму строгого режима. Два дня, и ежедневные встречи с Хёнджином закончились бы…
Возможно, всё было не так радужно, как сперва показалось.
Сам того не заметив, Феликс загнался. Это произошло во время полуторачасового перерыва: в один момент ему на глаза случайно попалось слово «пятница», расположившееся на экране ноута рядом с датой, и следом в голове возникли картинки, на которых он возвращался в универ. На них он снова погружался в свою серую студенческую рутину, а Хёнджин оставался тут, окружённый огромным количеством внимания и интересных событий.
Говоря кратко, Феликс пришёл к тому, что был слишком скучным для него, способным заинтересовать лишь тем, за что можно было потрогать.
В четырёх стенах кабинета думалось очень легко, но, что немаловажно, определённо искажённо и херово, поэтому он перебрался в коридор. Пока шёл урок, там всегда было пусто, тихо и хорошо дышалось — самое то для его нынешнего состояния.
Усевшись на лавку, Феликс наконец-то спокойно выдохнул, прикрывая глаза. Стало намного лучше. Жаль только, что от мыслей смена обстановки его окончательно не спасла. Хёнджин по-прежнему крутился в них. Хотя… он не вылезал оттуда с его первого рабочего дня.
У Хёнджина в целом была какая-то невероятная способность появляться везде и всегда. Феликс никогда не знал, когда именно он к нему придёт и что выкинет на этот раз. Этот человек жил по своим личным правилам, расписанию и моральным устоям, так что ожидать от него стоило всего. Даже это:
— На, пососи, чтобы не хмуриться. — перед лицом Феликса внезапно появилась рука с двумя конфетами-леденцами в ладони. Он с первого взгляда узнал эти узловатые пальцы.
Вслед за ладонью щеки быстро коснулись мягкие губы. Ли тут же вздрогнул и вовсю засуетился, принявшись хаотично оглядываться по сторонам.
— Хёнджин! Ты что делаешь?! Отойди, тут нельзя! — шёпотом крикнул он, когда убедился в том, что их никто не видел.
— Тут нельзя, там нельзя, — разочарованно выдохнул Хван и отстранился. Конфетам он нашёл место в заднем кармане чужих брюк. — Если так боишься, то на кой хер вышел из кабинета? — он обошёл лавку и сел рядом, расслабленно откидываясь на её спинку.
— В нём о тебе излишне много думается, — проворчал в своих мыслях Ли, а вслух ответил: — Как будто я знал, что ты сюда заявишься.
Хёнджин хмыкнул, слегка вскидывал плечи. Повисла неловкая пауза.
— Кстати… Ты какого опять прогуливаешь? — Феликс прищурился.
— У меня физра. — кратко, зато как понятно. База всех школьников — если физра, то урока автоматически нет.
Ли лишь кивнул для самого себя и больше ничего не сказал. Хёнджин тоже. Диалог у них как-то совсем не клеился.
Вместо попыток наладить контакт Феликс растерянно уткнулся в листы с проверочной работой, которые прихватил с собой. Изначально он планировал отвлечься на них, начав проверять, чтобы не делать это дома, но из-за Хёнджина всё, как всегда, пошло не по плану.
— А у тебя аж два окна, но мы почему-то сидим тут, — спустя пару минут напряжённого молчания произнёс Хван. Всё это время он смотрел только в одну точку — на Феликса, буквально прожигая его профиль глазами.
— Тебе тут плохо сидится? — не проворачиваясь к нему, спросил Ли. Он пытался уйти в игнор, но не получилось. Взгляд постоянно соскальзывал на Хёнджина, не желая сосредотачиваться на работе.
— Мне тут не целуется. — прямой, как рельсы. Ну, хоть не скрывал и не дразнил намёками.
Феликс почувствовал, как кончики его ушей слегка покраснели.
— Но терпение у меня не бесконечное.
— Как же ты тогда ждал меня столько лет? — Ликс положил листы к себе на колени и повернулся к Хвану, скептично вздёргивая бровь.
— А с чего ты взял, что я ждал? — игриво увильнул от ответа тот, а после внезапно приблизился. Ещё пара сантиметров, и их носы коснулись бы друг друга.
Феликс с ним церемониться не стал: надев на себя маску серьёзности, накрыл наглое лицо ладонью и отодвинул то на расстояние вытянутой руки.
— Я много чего могу говорить, — неразборчиво пробубнил Хван, аккуратно хватаясь за чужое запястье.
Хёнджин отнял от себя ручонку и сдержанно улыбнулся, однако во взгляде у него пронеслись чертята. Феликс сразу почувствовал, что сейчас что-то будет. Затем Хван прильнул щекой к его ладони, потёрся о неё, словно требовательный котяра, и тише обычного начал:
— Например, что ты… — вдруг он замолчал на полуслове, уставившись в одну точку. Его глаза расширились, выражая испуг. — Блять. Прости, дракошик, мне надо срочно валить. — Хёнджин подорвался с места быстрее, чем договорил.
Феликс засуетился на лавке, пытаясь поймать глазами убежавшего за неё Хёнджина.
— Там дьявол в юбке, — коротко пояснил тот, кивнув головой в сторону ближайшего к ним коридора.
— Подожди! — Ли хватило одного лишь знакомого прозвища, чтобы в страхе поджать очко и, ухватив с собой бумажки, броситься вслед за Хваном.
Тем, кого Феликсу на самом деле стоило бояться в этих стенах, была она.
Время шло, всё вокруг менялось: и ученики, и руководство, и педагогический состав. Но что-то оставалось на месте из года в год…
Ли отлично помнил, как ещё в десятом классе его одноклассники-дебилы писали на неё сперва жалобу, а затем отказ. Итог у сего действа был таков: хуй там плавал — этот «Титаник» оказался непотопляемым, а весь класс из-за неё стремительно пошёл на дно. Собственно, именно тогда и появилось прозвище «дьявол в юбке».
Судя по реакции Хёнджина, обида с того дня у неё так и не прошла. Теперь она мстила всем старшикам без разбора.
— Эй! Вы двое! А ну перестали бегать и подошли сюда! — по коридору разнёсся тот самый крик. От него у Феликса душа моментально ушла в пятки. Ему никак нельзя было пересекаться с этой женщиной, поэтому он прибавил газу.
Дьявол в юбке, наверное, осталась единственной, кто мог узнать в нём Феликса. Это абсолютно точно случилось бы, увидь она его. Почему? Ну… можно сказать, между ними когда-то были ещё те «отношения». Похлеще, чем с Хёнджином.
Их лавстори началась в седьмом классе, когда Феликс впервые прогулял урок. Её, простигосподи, урок! По всем канонам чувства развивались стремительно — на той же неделе состоялись первая ссора и знакомство с предками. И не с кем попало, а сразу с дедом!
Серьёзность взаимоотношений была налицо. Тогда-то Феликс понял: он ни за что не отступит; она навсегда запомнит его, такого преданного и готового пропускать каждую контрольную, чтобы не портить ей настроение своим «противным видом».
И вот в очередной раз Феликс подставил его — Ёнбока. Сперва Хёнджин, теперь математичка. Если б он только знал… Определённо не прекратил, но точно выёбывался бы поменьше.
Они бежали, минуя многочисленные классы, лестницы, коридоры, до тех пор, пока Хван не остановился в конце коридора на пятом этаже. Иначе — последнем. Он рывком открыл дверь и утащил Феликса за неё, схватив за запястье. По этажу разнёсся гулкий хлопок.
— Отделались лёгким испугом, — уперевшись руками в учительский стол и тяжело дыша, усмехнулся Хёнджин.
— Блять… — Ли прижался к двери и чуть сполз по ней, прикрывая глаза. — Я-то понятно, за нашим романом вся школа следила, а ты чё ей сделал?
— Она уже второй месяц пытается поймать меня и заставить написать пропущенную контрольную. Пока что в этих догонялках побеждаю я.
Феликс резко выровнял голову и расплылся в широкой улыбке, пытливо прищуриваясь.
— Я продержался три, — самонадеянно сказал он.
Ли медленно повёл головой, увиливая от ответа, однако свою ухмылку он совершенно не скрывал. Хёнджин же толкнулся языком в щёку, мол «окей, я тебя понял».
— Не знал, что он ещё существует, — резко сменил тему Ли оглядываясь.
Это был класс ИЗО. Неплохое местечко для любителей тишины и запаха краски. Здесь каждый мог почувствовать себя одиноким — в расписании эта дисциплина изредка стояла только у начальных классов, а в остальное время кабинет почти всегда пустовал. Когда-то тут проводили ещё и дополнительный кружок, но его прикрыли из-за непопулярности среди учеников.
— Я попросил дядю оставить его. Редко, но сюда всё-таки заходят люди. — Хван кивком головы указал на пару неубранных мольбертов в углу.
Феликс легко вскинул брови, удивляясь.
Хёнджин двинулся вглубь кабинета, по периметру которого, как и раньше, висели разрисованные листы, виднелись неотмытые пятна краски, а от парт и стульев остались лишь вмятины в линолеуме — те разобрали по классам. В самом конце, неподалёку от мольбертов стоял небольшой холст. Он был повёрнут лицевой стороной к стене, скрывая ото всех то, что на нём изображалось.
— Это моя. — Хван положил на деревянную рамку ладонь и слегка погладил её кончиками пальцев. — Ей уже пару недель. Никак не мог сюда зайти и закончить.
Ли оторвался от двери и неспешно пошёл к нему, чтобы лучше видеть.
— Хочешь посмотреть? — это было не предложение, а удивление. Хёнджин явно не ожидал, что Феликса заинтересует эта тема. В тот момент, по мнению Ликса, он выглядел очаровательно: щёки малость покрылись румянцем, глаза заблестели, пухлые губы приоткрылись.
— Да, — томно ответил он, продолжая приближаться.
Хван слегка улыбнулся. Затем медленно развернул холст, и перед глазами Феликса предстала фактурная ваза, наполненная тёмно-красными, в некоторых местах недописанными розами.
— Вау… — с губ Феликса сорвался восхищённый вздох. Он впервые видел творчество Хёнджина вживую, до этого момента доводилось только на страничке в инсте. — Это безумно красиво.
— Спасибо, — смущённо ляпнул Хван. Он поставил холст на место. Феликс заметил, как всего на секунду на его лице появилось нечто похожее на грусть. — Пойдём обратно? Я думаю, что она уже ушла. — Хёнджин обернулся. Предложение прозвучало от него максимально обыденно, словно та мимолётная эмоция Ликсу показалась.
— Думаешь? — в любом случае, Феликс чувствовал, что тот хочет остаться. — Мне надо разобраться с проверочными твоей параллели. Зачем лишний раз мотаться, если я могу сделать это и тут?
Хван не подал виду, придерживаясь своей привычной манеры поведения «не ебёт», но Ликс всё понял и так, без слов и эмоций — глаза у Хёнджина говорили много и внятно.
— Как хочешь, — он пожал плечами и проводил Феликса довольным взглядом, когда тот направился к учительскому столу. — У нас тоже будет проверочная?
— Ага, в понедельник, — не оборачиваясь к нему, ответил Ли.
— Так ты же заканчиваешь работать, нет? — Хёнджин прихватил холст, неубранный мольберт и складную табуретку, а затем пошёл за ним.
— К счастью, да. Поэтому вы напишите всё на первом уроке, а на последнем я вам уже раздам проверенные работы.
— Ты хотя бы иногда смотришь своё расписание? — Феликс резко остановился и обернулся. Хван замер, растерянно захлопав ресницами. — Ясно, — выдохнул Ли, отворачиваясь и пятернёй убирая волосы с лица назад. Было очевидно, что ответ — «нет». — Из-за того, что Чон возвращается только в четверг, урок, который должен был быть в среду, перенесли на понедельник.
Хёнджин мелко кивнул и ухмыльнулся, закусив губу. С места он больше не двигался. Там же поставил мольберт и табуретку, на которую совсем неосторожно упал.
— Кайф. Смогу полюбоваться тобой в два раза дольше.
Феликс промолчал, но в животе ощутил приятное тепло от чужих слов. Ему потребовалось приложить усилия, чтобы добраться до учительского кресла, сохранив при этом лицо. «Полюбоваться», произнесённое голосом Хёнджина, звучало как-то по-особенному, словно с другим смыслом.
Чтобы это понять, нужно было прочувствовать это на себе. Когда Хёнджин «любовался», он делал это совсем не так, как другие. В его глазах не было немого восхищения. Вместо него виднелось вожделение.
Его зрачки не отлипали ни на секунду, они напоминали прицел, направленный ровно на жертву. В этот же момент его сосредоточенный вид: нахмуренные брови, прищуренные глаза, поджатые губы, между которыми иногда оказывался большой палец, сбивал с толку тем напряжением, которое вызывал глубоко в груди.
Феликс был уверен, он не сошёл с ума и не надумал себе всякого, потому что ощущал это даже в тот момент. Усевшись за мольберт, Хёнджин сразу обратил свой взгляд не на холст, стоящий перед ним, а на него. Это было то самое. Он «любовался».
— Хочешь закончить её? — попытался разбавить сложившуюся атмосферу Ликс. Голос у него звучал нервно, тело окутал лёгкий жар. Недолго думая, он расстегнул одну пуговицу на горле, чтобы чувствовать себя менее скованно.
Хёнджин медленно облизнулся, продолжая смотреть на него.
— Раз выдалась возможность, то почему бы и нет.
— Тогда не будем друг друга отвлекать? — Феликс надеялся, что намёк был понятен.
Хван бегал по нему глазами ещё некоторое время, словно пытаясь что-то запомнить, а затем скрылся за мольбертом.
Ли нервно сглотнул. Отчего-то стало только беспокойнее.
Он выждал минуту, две — бешеный ритм колотящегося сердца потихоньку сошёл на нет. Тогда Феликс облегчённо выдохнул и, более-менее успокоившись, приступил к проверке.
Впервые между ними было так мирно и тихо: ни разговоров, ни напряжения, ни сомнительных поползновений в стороны друг друга — лишь скользящий по бумаге карандаш, щёлкающая красная ручка и тикающие настенные часы.
Лист за листом, ошибка за ошибкой… Согласно учительскому кодексу, Феликс шумно вздыхал после каждой работы и устало тёр переносицу, а после слышал лёгкий смешок из-за мольберта.
На Хёнджина он не отвлекался. Ну, почти. Временами глаза как-то сами находили его и ненадолго зависали, наблюдая за чужой вознёй.
В увлечённом состоянии Хван казался абсолютно безобидным. Большую часть времени он проводил, прячась за холстом, но иногда отклонялся назад и забавно высовывал кончик языка. В такие редкие моменты Ли поджимал губы, скрывая улыбку, и сразу опускал взгляд в проверочные, боясь вновь привлечь внимание Хёнджина к себе.
Постепенно он таки погрузился в рабочий процесс. Хёнджин пропал из зоны видимости, теперь на его месте были звуковые таблицы, смотря на которые, Феликс всё сильнее бесился. Ещё немного, и у него бы начался нервный тик. Сам того не заметив, Ли стал частью самого противного вида училок — нытики. Их отличительной чертой являлись постоянные жалобы на всё. Собственно, этим он и занимался, вслух размышляя над тем, для кого он несколько уроков подряд скакал у доски, объясняя разницу между дифтонгами и дифтонгойдами.
— О, мы это проходили на первом занятии.
Феликс подскочил на кресле и резко повернул голову. Он не понял, в какой момент это произошло, но теперь Хван стоял позади него и, сложив руки за спиной, выглядывал из-за плеча, с любопытством рассматривая листы.
— Отвечаю, если ты, как они, перепутаешь дифтонги и дифтонгойды, я тебя изобью, — абсолютно заёбанно предупредил Ли, уже не выдерживая.
— Ого, тогда точно перепутаю. Всегда хотел с тобой подраться. — Хван дразняще улыбнулся, а Ли в ответ враждебно нахмурился, а-ля «хочешь? Ну тогда давай прямо сейчас». Даже с кресла привстал, но Хёнджин обнял его одной рукой за плечи и мягко вернул на место. — Расслабься. Мне просто скучно. Ты так долго этим занимаешься.
— Я и не начинал. — словив на себе непонимающий взгляд, Хван достал из-за спины вторую руку и положил перед Феликсом тетрадный лист в клеточку. — У меня нашлось дело поинтереснее, — приблизился к уху и прошептал он.
Это был небольшой скетч. Увидев его, Ли услышал в голове отчётливое «тудум», пришедшее туда от сердца. С тетрадного огрызка, как обычно называли такие листочки, на него смотрел он же, но другой. Тот, у которого повсюду был пирсинг, на затылке маячил небольшой полухвостик из чёрных волос, а на плечах вместо рубашки висела косуха. Тем не менее, одно сходство с нынешним им было — вдоль щёк его нарисованной версии тянулись яркие веснушки. Они сразу бросились в глаза, ведь в то время Феликс их наглухо замазывал, считая неподходящими его образу.
— Мне стоит ревновать тебя к прошлому себе? — повернувшись к Хёнджину, смущённо усмехнулся он.
— Не стоит, сейчас ты нравишься мне даже больше, — без раздумий ответил Хван и, понизив голос, добавил: — Блондины в очках — это безумно горячо…
Хёнджин определённо использовал какие-то секретные техники. Иначе Феликс понятия не имел, откуда тот знал, чем его брать. С ним он будто заново узнавал свои слабости. С ним его практически не покидало то самое чувство, когда вдоль спины словно проходится лёгкий электрический заряд, будоражащий всё тело.
— Ты меня провоцируешь? — Ли взял Хёнджина одной рукой за щёки и зафиксировал на месте, чтобы тот не выкинул что-нибудь раньше, чем это сделает он.
Будучи в край заёбанным и умело раздразненным, Феликсу сейчас хотелось одного — соблазнительно вытянутых в уточку губ перед собой. Отказывать себе он не собирался, поэтому, не меняя положения, быстро пробежался по лицу Хвана глазами и притянул его к себе. Тот не стал вредничать и позволил себя поцеловать, отчего сразу стало очень хорошо. Плечи Ликса расслабленно опустились, тело стекло по спинке кресла, вторая ладонь присоединилась к той, что лежала на чужой щеке.
Хёнджин упёрся в подлокотники и навис над ним, с каждым движением губ он действовал активнее. Вскоре он буквально вжимал Феликса в мягкую обивку, активно проникая вглубь его рта языком. Его волосы лезли в глаза, потому Ли собрал их своими пальцами и сжал в кулаках на затылке. Вслед за этим послышался глухой стон — Хёнджину определённо нравилось, когда с ним делали подобное. Желая услышать больше, Феликс потянул тёмные пряди назад. Вместе с этим он приоткрыл веки и чуть сам не застонал от увиденного: Хван чувственно вздрогнул и закатил глаза, глухо замычав от удовольствия.
В долгу он, конечно же, не остался. Ли сразу понял: тот хоть и был котом, но совершенно не ручным, от него всегда стоило ожидать своенравных поступков. Сперва Хёнджин внезапно развернул кресло к себе и упёрся коленкой в сиденье рядом с чужими ногами. Они целовались в такой позе ещё некоторое время, пока у него не затекла спина. Тогда Хёнджин бесцеремонно потащил Феликса к столу.
— Чш-шш, полегче. Куда разогнался?
Феликс реально не успевал за этим гонщиком. Посадив его на столешницу, Хван развёл его коленки в стороны и вклинился между бёдер. Затем стянул очки и обхватил лицо ладонями, начав свободно покрывать то хаотичными поцелуями.
— Ты первый начал, — парировал Хван, оставляя на скуле звонкий чмок.
О как. Интересно-интересно… Феликс звучно хмыкнул. Хёнджин расположил ладонь на задней стороне его шеи, поднырнув пальцами под выглаженный воротник белой рубашки, и впечатался влажными губами в местечко под челюстью.
— Оо-ох… — выдохнул Ли, чуть ёжась и сплошь покрываясь мурашками. Оценив реакцию, Хван негромко усмехнулся и продолжил вовсю целовать мягкую кожу, слегка втягивая её в рот. — П-потише… Это…
Что-то подсказывало, что всё-таки стоило притормозить. Хёнджина, очевидно, понесло — с каждой минутой он становился требовательнее, нетерпеливее, а ещё бесстыдно распускал руки, направляя их всё ниже и ниже. Феликсу это нравилось. Даже очень. И в этом заключалась проблема: если не он, то никто бы из них двоих не остановился.
От чужих губ на чувствительных точках глаза то и дело закатывались за веки, а от длинных пальцев, стискивающих тело в разных местах, спирало дыхание. Давно у Феликса не было в голове настолько пусто: ни единой мысли, ни единого слова. Из этого вытекало то, что сказать что-то связанное он никак не мог. Его хватало лишь на слабые полустоны и откинутую назад голову, открывающую доступ к шее. В тот момент он ощущал себя безумно слабым и ничего не планировал с этим делать.
Рука Хёнджина перебралась к ряду пуговиц и расстегнула одну, оголяя ключицы. Вслед за этим его зубы подцепили ярко выраженную косточку. Ли тут же отдёрнулся назад и схватил Хвана за запястье.
— Нет! Подожди! — растерянно выпалил он, тараща глаза. Голос и тело подрагивали — Феликс был совсем как оголённый нерв.
— Почему? — Хёнджин аккуратно выбрался из захвата и снова приблизился к нему, упираясь руками в стол с двух сторон от бёдер.
— Это странно… — пробормотал возле его губ Ли, неуверенно отводя взгляд.
— И ты думаешь об этом только сейчас?
Честно, Феликс вообще не думал. Он просто отчаянно хотел сохранить остатки адекватности. Однако то, чем они в данный момент занимались, с ней совершенно не вязалось. Хёнджин был прав: думать уже было поздно. Поэтому Ликс натужно промолчал.
— Я не зайду дальше этого, — устремив голодный взгляд на распахнутый верх рубашки, монотонно сказал Хван. Он посильнее отогнул кончиком указательного пальца воротник, погладил свежие бледно-красные пятнышки и расстегнул третью пуговицу.
Опустив голову, Феликс смиренно наблюдал за тем, как Хёнджин расправлялся с остальными, ловко высовывая те из петелек. Ему потребовалось совсем немного времени, Ли даже не успел моргнуть, а его рубашка уже оказалась расстегнута. Хван нырнул руками под её полы и коснулся рельефных косых мышц горячими ладонями. Контраст температур пустил по всему телу мурашки.
— Как же ахуенно… — с открытым удовольствием выдохнул Хёнджин, стискивая пальцы и любуясь чужой фигурой. — Ты везде идеальный, м? — спросил он, прижимаясь носом к влажному виску.
Самооценка Феликса за секунду взлетела до небес. Да, он отлично знал, что был хорош собой, однако изо рта Хёнджина подобное звучало особенно приятно.
— А ты как думаешь? — захотелось услышать что-то такое ещё хотя бы раз.
Хван широко улыбнулся, раскусив его сразу же.
— Думаю, везде, — сделав на мгновение вид, будто задумался, ответил он. — Но надо это проверить. — а вот этого внезапного дополнения в виде шёпота Феликс никак не ожидал.
Едва договорив, Хёнджин сразу потянулся к чужому ремню. Глаза Ли округлились от шока. От растерянности он снова схватился за руку парня, крепко сжав предплечье.
— А вот это точно нельзя, — твёрдо заявил Феликс.
— Почему? — негромко спросил возле ушка Хван, нарочно дразня его дыханием.
Хёнджин отстранился, встав перед ним ровно, и уставился на лицо Феликса, словно реально пытался угадать причину. Он слегка сощурил глаза, нахмурил брови и надул губы. Последние привлекли внимание Ли сильнее всего. Они раскраснелись по контуру и соблазнительно поблескивали от слюны. Чем дольше Феликс на них смотрел, тем больше хотел снова поцеловать их владельца. Вот чтобы прям долго и страстно, без всяких лишних мыслей и ограничений. Эх, остатки адекватности тоже стремительно его покидали.
Пытаясь сбежать от навязчивого желания, Ли направил взгляд ниже: на обтянутую воротом чёрной водолазки шею, на плавно вытекающие из неё широкие плечи, на наполненную мышцами грудь, на пресс, виднеющийся из-под облегающей ткани… Направил и сразу подавился собственной слюной. Какой же разврат. И как Феликс вообще мог противиться этому?
— Похуй. Делай, что хочешь. — правильно, никак. Феликс сам не понял, как разжал кулак, сдаваясь.
Хёнджин улыбнулся, так по-ангельски, что Ликс ему практически поверил. А затем он внезапно положил руку ему на ширинку, и всё встало на свои места.
— Бля-аах! — простонал Ли, откидывая голову назад. Он поспешил захлопнуть свой рот ладонью, но было уже поздно — громкий звук разнёсся по всему классу.
— У тебя стоит, — озвучил факт Хван, ухмыляясь и сжимая через брюки хорошо ощутимую твёрдость.
Ну конечно, у него стояло. У него всегда стояло, если рядом был Хёнджин. Как у него вообще могло не стоять, когда перед ним находился буквально сборник всех его фетишей? Феликс ещё долго держался, учитывая, что его пытался соблазнить горячий красавчик в чёрной водолазке. Нормальный человек уже бы давно завалил такого сам и трахнул, а он чего-то выёбывался.
— Тогда займись этим, — стиснув зубы, заявил он.
Хван продолжил смотреть на него. Феликса это одновременно и бесило, и заводило. Жесть. Он уже был готов наброситься первым, будучи абсолютно лишённым терпения, но Хёнджин его опередил и засосал по самые гланды, резко подавшись корпусом вперёд. О да, именно в этом Ликс и нуждался: в умелом языке у себя во рту, руках, стягивающих с него рубашку, и сексуальном давлении, будоражащем нутро.
Полностью оголив его плечи, Хёнджин спустился поцелуями к ним. Он затрагивал губами каждый их сантиметр, не обделяя вниманием ни одну веснушку, однако длинные волосы Феликса то и дело мешали ему, залезая в рот. Решение проблемы Хван нашёл быстро — стянул тонкую резинку со своего запястья и собрал шелковистую белую шевелюру в очаровательный низкий хвостик. Делая это, его пальцы так приятно ласкали затылок, что Ли почти замурчал от удовольствия, прикрыв глаза.
— Тебе будет очень хорошо, — многообещающе прошептал Хван и чмокнул покрытую веснушками щёку.
Да Феликсу уже, если честно, было заебись. Вон, дрожал похлеще, чем в свой первый раз. Вернись он на четыре года назад, точно не поверил бы в то, с кем и чем сейчас занимался.
Хёнджин заставил его лечь на стол, несильно надавив на торс. Рука задержалась на шести рельефных кубиках, пересчитала их, ощутимо касаясь пальцами, из-за чего Феликс поджал живот, а затем соскользнула к ремню.
Ли задержал дыхание и неуверенно посмотрел на Хёнджина. Тот ответно взглянул на него и чуть улыбнулся, играясь с серебряной бляшкой. Сердца обоих забились в несколько раз быстрее от предвкушения.
— Так не терпится? — Хван склонился и упёрся на локоть сбоку от головы Феликса. — Мы только целовались, а ты уже дрожишь от… — усмехнулся он, чуть приподнимая чужое напряжённое бедро и проводя рукой по его задней стороне.
Как же долго. У Феликса таки закончилось терпение. Не дав Хёнджину договорить, он окольцевал его шею и поцеловал, резко притянув к себе. С заткнутым ртом ему определённо было лучше. А если ещё и языком Феликса, то вообще заебись.
— У нас мало времени. Заканчивай болтать и сделай уже что-нибудь.
Хван молча кивнул, не отрывая глаз от губ напротив. Ли непроизвольно облизнулся, готовясь к новому поцелую, но Хёнджин лишь звонко чмокнул его и тут же пропал внизу. Он провёл языком вдоль сплетения, спускаясь по торсу, метнулся к соску и втянул тот в рот. Затвердевший ареол оказался в плену сочных губ и зубов, мягко прикусивших его. В ответ Феликс только чуть сбито выдохнул, томно смотря на него из-под опущенных ресниц. Эта реакция дала Хёнджину понять, что здесь он был не особо чувствительным. Тогда он спустился к низу живота и поцеловал местечко под пупком. И вот теперь Хван попал в точку — Феликс тут же обронил слабый полустон и толкнулся ему в лицо бёдрами.
— Воу, — Хёнджин присвистнул. Руки его тут же потянулись расстёгивать ремень. Когда тот больше не был преградой, он приспустил брюки и поцеловал ещё ниже, прямо над лобком. Там же он ощутимо втянул кожу, оставляя засос.
— Бля-аать… — протянул Ли, откидываясь головой на стол.
Хёнджин поднял глаза, с забавой рассматривая открывшийся ему вид. Затем он положил ладонь на отчётливо видневшийся член и надавил.
— Мм-аах! — Феликс резко выгнулся в пояснице и прикрыл лицо предплечьем, сгорая от стыда.
— Я хотел это сделать рукой, но ты так мило реагируешь, — проворковал Хван, прощупывая чужую длину и твёрдость через тонкую ткань белья. — Уже такой чувствительный… Кулаком точно будет неприятно…
Сука. Сука. Сука. Феликс чувствовал, как стремительно намокает под ним. Если бы так продолжилось, то совсем скоро ему бы даже не понадобился кулак.
— Если хочешь отсосать, то так и скажи, — малость нервно выпалил он.
Хёнджин замер, а мгновением позже расплылся в улыбке.
— А ты всё-таки газ. — его голос звучал крайне довольно, словно он наконец-то услышал то, что хотел. — Тогда и я не буду тормозить.
Секунда, и он стянул последнее, что отделяло их от полной потери здравого смысла. На живот шлёпнулся крепкий стояк. Как Феликс и думал, с него уже текло. Красная головка поблескивала от предэякулята. Действительно, если бы Хван сейчас прикоснулся к нему грубой рукой, то приятного от этого было бы мало.
— Ты реально везде идеальный. — Хёнджин облизал взглядом чужой член и толкнулся языком в щёку.
Феликс из-за него целиком и полностью покрылся алым румянцем. Намереваясь смутить его посильнее, Хван нагнулся и уверенно слизал с головки проступившее семя. В ответ ему прилетел протяжный стон, вырвавшийся, судя по громкости звука, из самых недр горла. Феликс вздрогнул всем телом и вцепился в волосы Хёнджина.
— Красиво, — прокомментировал услышанное Хван. — Но лучше не шуми. Мне-то пофиг, а ты как будешь терпеть сплетни?
— А ты быстрее разберись, и терпеть их не придётся.
Ли надавил на затылок парня, подталкивая к действиям. Он уже не выдерживал, хотелось прямо здесь и сейчас. Однако Хёнджин обладал раздражающим настроем попиздеть:
— Ты даже не представляешь, как много раз я представлял нечто подобное. — он обхватил его ствол у основания и выдохнул рядом с ним, будто решаясь. — Щас сердце выпрыгнет из груди… — а затем внезапно взял в рот, и Феликс понял, что тот просто любил издеваться. Вот гандон. Но заглатывал отменно.
Хёнджин сжал губы поплотнее и неспешно задвигал головой, помогая себе кольцом из пальцев.
— Мм-ниже… — со стоном выдохнул Ликс, стискивая его волосы.
Хван промычал что-то неразборчивое, слегка закатывая глаза. Его горло завибрировало вокруг члена. Он явно сделал это не специально, однако Феликсу вдарило знатно. Вибрация прошлась от члена по всему телу, отчего у него задрожали бёдра. Почувствовав это, Хёнджин крепко схватил их и зафиксировал, а после задвигался активнее, начав насаживаться губами ниже.
О Боже. Чужое горло ощущалось так горячо и узко. Феликс таял. Он уже забыл, каково это, — трахаться не только с учёбой. Отдавшись ощущениям, он распластался на столе и прикрыл глаза, полностью расслабляясь. Рука, что придерживала волосы Хёнджина, непроизвольно заходила вверх-вниз, помогая парню поддерживать нужный темп.
— Мх… Вот так, да… — бормотал себе под нос он.
У Хвана на лбу проступили крупные капли пота, а щёки раскраснелись. Рот и кожа вокруг него таки вовсе измазались в слюне. Хёнджину, очевидно, было жарко. Он неровно дышал через нос и жмурился. Скорее всего, у него уже начала затекать челюсть или же саднило горло.
Пухлые губы плотно обхватывали нежную плоть, затрагивая каждую венку. Хван старательно вбирал длину в себя, послушно следуя за Феликсом. Он помог ему полностью забыться, а потом в один момент схватил его за ягодицы и приподнял, чтобы заглотить поглубже.
Ликс чуть не взвизгнул, но успел заткнуть свой рот ладонью. Теперь Хёнджин почти касался носом его лобка, и это сводило с ума. Феликс был на грани.
Ли думал над тем, предупредить его об этом или нет. В итоге решил просто отстранить Хвана, потянув за волосы. Вот только тот засопротивлялся: мотнул головой и поймал его ладони своими, сцепляя их в крепкий замок. Блять! Феликс забрыкался, пытаясь вырваться, но Хёнджин не позволил. Он нарочно закачал головой активнее, что стремительно подвело Ликса к краю.
Всё его тело напрягалось, затрепетало. Живот поджался. Бёдра хаотично задёргались вверх. Феликс заметался по столу, не зная, куда себя деть. Запястья буквально горели от того, как сильно Хван их сжимал. И сколько бы Ли ни пытался освободиться, тот продолжал его держать.
— Всё нормально. Кончай мне в рот, — оторвавшись на секунду, сказал Хёнджин. Не теряя ни секунды, он взял на свой максимум, задержался у основания и сглотнул.
Всё. Конечная. Феликс лопнул изнутри, словно воздушный шарик.
Он успел зажмуриться и закусить нижнюю губу, чтобы сдержать стон, отчего во рту почувствовался вкус крови. Конечности задрожали, грудная клетка размашисто заходила вверх-вниз от сбившегося дыхания. Головка члена упёрлась в заднюю стенку горла. Секундой позже по ней стекла горячая жидкость, а Хван закашлялся.
Он отстранился и с трудом сглотнул, после чего вернулся и слизал всё подчистую. Господи, ненормальный. Феликс из-за него совершенно не мог прийти в себя — только отошёл от одного, так тут же что-то другое. Он опустил потяжелевшие веки, млея от оргазма и забормотал на английском первое, что пришло на ум. Кажется, это была молитва о помиловании его грешной души.
— Вообще не понимаю, что ты говоришь. Я просто хочу поцеловать тебя, — прохрипел Хван, выпрямляясь.
Когда Феликс открыл глаза, Хёнджин уже был у его лица. Весь красный, растрёпанный, измазанный в разных жидкостях. Но даже так он выглядел словно Бог. А может, дело было в поплывшем взгляде, что красил его. В любом случае, противиться поцелую с ним Феликс не стал. Он даже не закончил мольбу о прощении — замолчал сразу, как увидел перед собой припухшие губы, пустил в свой рот чужой язык и закинул на шею Хвана руки.
Несколькими минутами позже Ли лежал, таращась в потолок. Хёнджин одел его, будто ничего между ними не было, и устало плюхнулся в кресло, откидывая голову назад. Сил не осталось ни на что.
Феликсу хотелось лишь спать, но мысли об оставшихся уроках останавливали его от исполнения этого желания. Он чувствовал себя не до конца живым: тело отказывалось двигаться, дыхание замедлилось, стук сердца стал тише обычного. Во рту отчётливо ощущался гадкий вкус собственной спермы. Фу. Именно поэтому он никогда не целовался после минетов. Однако Хёнджин стал исключением. С ним Ли был готов это делать везде и всегда.
О чёрт. Кажется, у него возникла зависимость. Похлеще чем от сигарет, от которых он отказывался несколько лет. Проблема заключалась в том, что в этот раз «завязать» Феликс был обязан уже в понедельник. Слишком мало времени. От осознания этого факта аж захотелось снова закурить.
Желая перебить неприятный привкус, он потянулся к заднему карману своих брюк. Благо, вспомнил про те конфеты.
«Пососи, чтобы не хмуриться». Хёнджин как в воду глядел, когда всовывал ему их. Кстати, о нём. Должно быть, ему тоже было не в кайф от вкуса? Закинув в рот леденец, Феликс лениво покосился на него, прикрывшего глаза и скатившегося по спинке кресла, а затем приподнялся на локтях и протянул вторую конфету.
— Это зачем? — приоткрыв один глаз, спросил Хван.
— Ну… Ты же сосал. — слова и мысли у Ликса всё ещё не вязались друг с другом.
Хёнджин усмехнулся и подкатил к нему поближе. Сперва он задумчиво посмотрел на чужую ладонь, затем на разморённое личико Феликса и вдруг отодвинул руку с подачкой в сторону, отказываясь.
— Иди сюда, — не дав ему договорить, Хёнджин поманил его к себе указательным пальцем.
Феликс нахмурился. Сейчас ему было лень даже лишний раз пошевелить мизинцем. Тем не менее, он поднял корпус и наклонился к Хёнджину, сопровождая это действие недовольным кряхтением. Что произошло следом, Ли понять не успел, — Хван убрал выпавшую из хвостика прядь ему за ушко и прижался своими губами к его. Это заняло всего пару секунд: чужой язык пробрался вглубь рта, покружил там и сразу вышел, забрав с собой конфету.
Хёнджин с невозмутимым видом отстранился и широко улыбнулся.
— Ммм, киви, — протянул он, с удовольствием смакуя. — Но с тобой будет вкуснее, — добавил мгновением позже и сразу притянул зависнувшего Феликса к себе, аккуратно обняв двумя ладонями шею.
Вот так получилось, что конец второй рабочей недели оказался для Ли таким же, как и первой. Однако теперь сладкий поцелуй был наполнен горечью от того, что совсем скоро они должны были расстаться. Феликс не знал, думал ли об этом Хван, пока чувственно целовал его, лаская искусанные губы своими, и, если честно, не хотел. Он не был готов обсуждать это. Он не был готов слышать мнение Хёнджина, которое могло ранить своей возможной поверхностностью. И он не был готов прощаться с ним.