#cinemania_пересмотрено Atonement\Искупление

(2007 год, Великобритания, Франция, США); драма, мелодрама, военный.

В ролях: Кира Найтли (Сесилия), Сирша Ронан (Брайони, 13 лет), Джеймс Макэвой (Робби), Ромола Гарай (Брайони, 18 лет), Бенедикт Камбербэтч (Пол), Джуно Темпл (Лола), Бренда Блетин (мать Робби, Грейс)

«Искупление» открывается сценой, в которой маленькая талантливая тринадцатилетняя девочка по имени Брайони Таллис, прижимая к груди папку с только что дописанной пьесой, ищет, порхая по комнатам и коридорам роскошного староанглийского особняка, спасающуюся от летнего зноя и терзаемую мигренями матушку, чтобы представить на ее суд свое гениальное творение. Брайони - начинающая и подающая надежды писательница, и сегодня она получит возможность потешить свое тщеславие творческого гения: старший брат девочки, Леон, вот-вот вернется наконец в родовое гнездо, и Брайони предполагает организовать для любимого брата спектакль-сюрприз, в основу которого ляжет ее только что завершенная пьеса под названием «Испытание Арабеллы».

Надо отметить, юная Брайони действительно одаренная писательница, ее талант признают все домочадцы – мать, старшая сестра Сесилия, многочисленные слуги, среди которых заметно выделяется добродушный и благонравный сын сбежавшего сто лет назад дворецкого, Робби, и, конечно, заносчивая кузина Лола, которая испытывает зависть к тому, как легко Брайони удается снискать всеобщее внимание. Ей-то, бедняжке, посчастливилось стать заметней только потому, что ее матушка скандально сбежала из семьи с диктором радионовостей, и об этом, конечно, уже осведомлено все высшее общество Лондона. Вот Лола и двое ее непоседливых братьев-близнецов и зализывают раны в доме тетушки, попутно из простой детской зависти срывая зло на пьесе и, разумеется, саму пьесу Брайони.

Юная писательница негодует и в момент душевной смуты как бы невзначай выглядывает в окно, за которым видит старшую сестру Сесилию обнажающейся перед Робби, близким другом детей семьи Таллис, едва ли не названным братом, сыном экономки и дворецкого, разнорабочим в доме Таллис и по совместительству предметом трогательной подростковой симпатии Брайони. Богатое и живое воображение обиженного неопытного и едва ли способного правильно интерпретировать увиденное подростка рисует страшные картины мучений и пыток, которым Робби подвергает или подвергнет еще ее любимую сестру, и вот она уже видит наяву затаившуюся в сердце некогда одного из самых близких людей тьму, безоговорочно доверяясь собственной разбушевавшейся фантазии. Именно это и приведет Брайони к самой большой и страшной ошибке в ее жизни.

Пока зритель вслед за Брайони пытается осмыслить неподобающее для девушки ее происхождения поведение Сесилии, повествование отбрасывает его, зрителя, на десяток минут назад – в ту непростую для Брайони сцену, в которой Лола и ее младшие братья мешали девочке примерять на себя роль театрального режиссера «Испытаний Арабеллы».

В ту самую минуту Сесилия, собрав для Леона, что вот-вот прибудет из города, душистых полевых цветов и собираясь поставить их в воду, сталкивается на пути к старому фонтану с робеющим Робби. Сжимая в руках антикварную вазу с объемной вычурной лепниной, она спорит с парнем, оба явно горячатся, и Робби в порыве особенной галантности и явно стараясь загладить перед Сесилией вину за грубость и резкость, которые человек его положения позволить себя попросту не имеет права, пытается вырвать из ее рук вазу, чтобы набрать воды самостоятельно. Сесилия тянет хрупкое изделие в свою сторону, и первой напряжения между молодыми людьми не выдерживает громоздкая лепнина – она раскалывается на кусочки, осыпающиеся под ноги Сесилии и в фонтан. Желая не то поставить Робби на место, не то продемонстрировать ему свою самостоятельность, Сесилия сбрасывает с себя юбку и шифоновую рубашку, оставаясь в одной только комбинации, и ныряет под воду за осколком вазы. Выныривая, она обнаруживает пристально и со смесью самых теплых и острых чувств глядящего на себя Робби.

В эту секунду их и застанет зоркий взгляд Брайони.

Спустя время в особняк семейства Таллис наконец прибывает Леон, брат Сесилии и Брайони, со своим другом Полом Маршаллом, владельцем шоколадной фабрики, кичащимся своим положением и финансовым благополучием. На вечер запланирован званый ужин в честь новоприбывших, где будут присутствовать все члены семьи и гости особняка: обиженная и строящая ужасные теории касательно Робби Брайони; Лола, слишком заинтересовавшаяся взрослым другом кузена и не упускающая возможности продемонстрировать свою мнимую зрелость; Пол Маршалл, верно или нет, но определенно активно интерпретирующий ее сигналы; близнецы-братья Лолы, расклеивающиеся без родительской ласки и мечтающие поскорее покинуть дом тетушки; Сесилия, которая, пожалуй, поняла о сцене у фонтана лишь немногим больше Брайони и которая позорно проигрывает в схватке с собственными чувствами; Робби, который понял все куда быстрее Сесилии и который планирует не бороться, но покориться; и, конечно, Леон, который, кажется, открыто забавляется над сестрой, приглашая Робби с ними за один стол.

Пожалуй, это мог бы быть (и был) лучший вечер в жизни Робби и Сесилии, если бы не обиженная, чрезмерно мнительная, неопытная и поглощенная слепой ревностью Брайони.

Отдавая дань негласной традиции, сначала я очень хотела бы обратить ваше внимание на актерский состав фильма. «Искупление» целиком и полностью сыграно талантливыми сильными актерами, которые не раз восхищали уже и еще поразят после зрителей своими профессиональными умениями.

В первую очередь, конечно, я говорю о Джеймсе Макэвое («Грязь», «Внутри себя я танцую», «Последний король Шотландии», «Сплит», «Исчезновение Элеонор Ригби», все «Люди Икс»), которого считаю без преувеличений гениальным актером. Уже по перечисленным картинам с его участием (даже если вы ничего или почти ничего из этого не видели, вы можете ознакомиться с кратким описанием сюжетов и ролей Макэвоя) становится понятно, как он многогранен. Все его роли, оживленные им персонажи той или иной истории, совершенно разные, уникальные, каждый из них сыгран достоверно и с чувством. Макэвою веришь, даже доверяешь, и им недолго залюбоваться. Даже эти щенячьи голубые глаза – и те от истории к истории пронимают совершенно по-разному, но неизменно пронимают. В далеком 2010 я увидела Джеймса Макэвоя в «Искуплении» в первый раз в жизни, и его Робби произвел на меня неизгладимое впечатление своей чувствительностью, добротой, незримой отеческой заботой обо всех и любовью ко всему, всем и, конечно, к Сесилии. Макэвой прожил жизнь Робби Тернера так, словно родился им, и поэтому для меня возвращаться к «Искуплению» это возвращаться не только к прекрасной и драматичной истории любви и ошибки, но и к картине, открывшей для меня несомненный талант Джеймса Макэвоя.

Следом за Макэвоем мне хотелось бы отметить игру Киры Найтли («Пираты Карибского моря», «Анна Каренина», «Гордость и предубеждение», «Реальная любовь», «Опасный метод», «Яма»). Я необъективно люблю ее, как и режиссер «Искупления», Джо Райт, который не раз снимал Киру в своих картинах в главных ролях, любовно выписывая и подсвечивая ее образ, возвышая его до идеала женственности (и ему это действительно удается). Однако несмотря даже на мои субъективные симпатии, Найтли вообще очень хорошая актриса, которая исполнила роль Сесилии, пожалуй, лучше, чем мог бы кто-то другой. Дело в том, что до «Искупления» актриса не могла избавиться от амплуа юной девушки, только-только начинавшей взрослеть, и роль Сесилии едва ли не первая в карьере Найтли, где ей удалось примерить образ сформировавшейся (причем, что гораздо труднее для любой актрисы, по воле тяжелых обстоятельств, а не в ходе естественного развития личности. Сесилия дана почти переступившей порог юношеской горячности, и сюжетные события не то что окончательно подталкивают ее к взрослению, а хватают и бесцеремонно и безжалостно выбрасывают девушку в жестокую взрослую жизнь) молодой женщины. Сесилия надломлена, но невероятно сильна при всей своей аристократичной тонкости, она способна к большим храбрым поступкам, и Кира Найтли исполнила эту роль чрезвычайно достойно, вложив в нее столько чувств, стремления вырасти (и не только над собой, что характерно и для ее героини) и мастерства, сколько ей было доступно. А доступно было и остается бесконечно много.

И, конечно, есть еще Сирша Ронан («Милые кости», «Отель «Гранд Будапешт», «Леди Берд», «Маленькие женщины»), которую лично я крепко и надолго возненавидела после роли Брайони. Со своим персонажем тогда еще маленькая Ронан справилась на двести процентов, сумев вызвать по отношению к Брайони такие стойкие и глубокие чувства. Кажется, без видимого труда она влезла в шкуру несмышленыша, который в угоду собственному слишком бурному воображению, подпитывавшемуся завистью, обидой и ревностью, вот так запросто сломал безвозвратно жизни двух ни в чем не повинных людей. Для меня после «Искупления» Сирша Ронан по сей день остается неплохой стремительно развивающейся актрисой.

Ах да, в "Искуплении" вы увидите Бенедикта Камбербэтча ("Август", "Шерлок", "Доктор Стрэндж"), и я не имею ничего сказать о его персонаже, Поле Маршалле, чтобы не испортить впечатление и, конечно, ничего не проспойлерить. Замечу только, что этой своей ролью после "правильного" и "хорошего" Шерлока он меня удивил и, что уж, покорил. Увидев Камбербэтча в "Искуплении", в особенности после предыдущих его однозначно положительных ролей, забыть Пола Маршалла вы сможете не скоро.

Об "Искуплении" говорить непросто - это один из самых любимых моих фильмов. За десять лет, что я люблю его, он все еще не утратил ни актуальности, ни остроты. С моей точки зрения, "Искупление" - это картина из палаты мер и весов, в которой идеально буквально все: и актерская игра, и сюжетная составляющая, и визуальные решения, работа оператора, художника-постановщика и режиссера монтажа, и музыкальное сопровождение. У фильма фактически нет недостатков и есть целых 63 номинации пяти кинофестивалей и 17 завоеванных наград, которые достались ему вполне заслуженно, а кое-какие, к несчастью, прошли мимо (в 2008 году "Искупление" мог бы стать, например, лучшим фильмом церемонии "Оскар", но проиграл фильму "Старикам тут не место").

"Искупление" снято по мотивам одноименного романа Иена Макьюэна, и вот эта оговорка "по мотивам" всегда развязывает сценаристам и режиссерам руки, позволяя допускать некоторые неточности и расхождения с первоисточником. Впрочем, "Искупление" определенно относится к тому пласту фильмов, которым мы прощаем это неполное соответствие оригинальной истории. Как и в случае с "Бойцовским клубом", например, книга и фильм различаются, однако обе интерпретации одной истории нравятся нам в равной степени потому, что сделаны с пониманием, с чувством и безусловно талантливо.

Оригинальный роман Макьюэна я тоже читала (если вы с ним не знакомы, очень рекомендую - эту свою работу британский писатель любовно вынашивал, эта книга плод не только его писательского гения, но и тщательной кропотливой подготовки к изложению, потому что в романе обыгрываются масштабные исторические события, а искажения уже свершившихся фактов Макьюэн допустить не хотел), и он вобрал в себя традиции классической литературы, при этом оставаясь очень близким и современному читателю. Влияние прекрасной Джейн Остин ощущается отчетливо, и этот реверанс в сторону оплота ценностей английской литературы раскрывает и писателя, и его творение с новой стороны - до "Искупления" романы Макьюэна, мягко говоря, были слишком уж откровенными, некоторые сцены жестокими, чрезмерно подробными. "Искупление" это тонкая серьезная работа, это весьма взрослая книга, задающая своему читателю взрослые же вопросы.

Конечно, ни один фильм не способен полностью воспроизвести всю проблематику литературного произведения, на которое опирается, однако Джо Райту и его команде удалось приблизиться к идеалу и не упустить из виду ничего значительного. Мне бы хотелось рассмотреть поподробнее конфликтную цепочку "Искупления", познакомив вас с кинематографическими средствами выразительности, которыми особенно успешно пользуется Райт и его команда, рассказать о своем видении взаимосвязи сюжетных событий, общей атмосферы той или иной части истории с этими средствами выразительности, и лучшего способа, чем ознакомиться с каждым актом повествования отдельно, для этих целей не подобрать.

Фильм, как и книга, совершенно очевидно, без словесных уловок и прилагательных, делится на несколько частей. А именно - на три (в книге их четыре).

В первой части действие сюжета разворачивается в 1935 году, за четыре года до начала Второй мировой войны, когда все ужасы, которые обрушатся вскоре на человечество, кажутся обществу в основной массе еще слишком далекими, почти нереальными. Конечно, уже тогда сведущие в политике, истории, внимательно следящие за повесткой и чутко улавливающие витающие в воздухе идеи люди могли рассуждать о неизбежности немецкого наступления. Один такой персонаж встретится нам и в поместье Таллис. Не решаясь вступать в нелепый спор с объективной исторической действительностью, мы на слово верим его пророчеству о скорой войне, и вот перед нами первая проблема "Искупления".

Все, что нам покажет первая часть фильма, - одно большое последнее воскресенье старой жизни перед понедельником, который навсегда безвозвратно изменит привычный ход вещей.

Нас встречает семейство Таллис, и основными персонажами повествования выступают представители его младшего поколения: дети Сесилия, Брайони, Леон; их кузина Лола, ее братья-близнецы Джексон и Пьеро; работник в доме и ровесник Сесилии Робби, с которым у всего семейства Таллис вообще складываются особенные отношения.

Робби - сын прислуги, который по праву рождения не мог бы рассчитывать ни на что, кроме койки в домике прислуги на территории особняка семейства Таллис, буквально чудом и одной ногой переступает невидимую, но весьма осязаемую границу, отделяющую его от Сесилии, Леона, Брайони, с которыми он рос бок о бок. Отец семейства Таллис оказывается невероятно щедрым человеком с добрым сердцем, который берет Робби под свое крыло, отправляя мальчика в школу, а затем и оплачивая ему продолжительное обучение в университете по медицинской специальности.

Таким образом, вторая проблема, с которой нас сталкивает сюжет "Искупления" - проблема классового неравенства в обществе, которая будет одновременно и висеть на стене подобно ружью, медленно и угрожающе раскачиваясь в ожидании своего звездного часа, и в то же самое время ни на секунду в течение первой части фильма (а это 50 минут) она не оставит зрителя в покое, постоянно вмешиваясь в ход истории, а затем и вовсе сыграет важнейшую роль в ключевых событиях сюжетного отрезка под условным названием "1935 год".

Затем - писательский талант Брайони. Это третья и одна из важнейших сюжетных проблем. Есть не очень много действенных способов обозначить гений писателя на экране: можно, согласно сценарию, наградить его какой-нибудь важной премией за литературные подвиги, сделать его имя громким, обратить внимание зрителя на стопку книг с его именем на обложке, заставить толпу на творческом вечере рукоплескать герою и так далее. На мой взгляд, один из самых нестандартных способов указать зрителю на истинного писателя - наградить персонажа не только и не столько стремлением к эпистолярному творчеству, но соответствующим внутренним конфликтом. Например, заставить его задаваться вопросом о том, какова роль писателя в жизни других людей и не может ли он вмешаться в "написание" их судеб. Запустите этот конфликт, и вы создадите настоящего писателя с мятущейся душой. Поселите этот конфликт в несмышленой тринадцатилетней девочке, и вы непременно сломаете чью-нибудь жизнь.

А если эта девочка вдруг станет ревновать, то все закончится так же, как закончилось в "Искуплении". Это четвертая проблема - всепоглощающая ослепляющая ревность.

Ревность, соответственно, может поселиться только там, где есть любовь - действительно, Брайони любит Робби, и для зрителя это совершенно очевидно. Правда, любовь эта, хоть она и сильная, все еще не осознанная, детская. Не такая, как между Сесилией и Робби. Это - пятая проблема.

Весь 1935 год "Искупления" похож на один сплошной вечер тридцать первого августа, одну сплошную попытку надышаться перед смертью, и уж этот фильм позаботится, чтобы мы ни на секунду не забыли о том, что это невозможно. Буквально все на экране кричит: "это счастье - короткое, преходящее, поэтому самое яркое, самое острое", и на исходе пятидесяти минут мы обязательно и с горечью убедимся в том, что all good things come to an end.

Обратите внимание на скрины, которые я использую в своей рецензии. Конечно, вы уже заметили, что в этой заметке их на порядок больше, чем в какой-либо другой до, и разве оно того не стоит? Посмотрите на эти краски тихого нежного лета, которые при одном только мимолетном взгляде на них вызывают самые теплые чувства в душе, пробуждают давно оставленные и потерянные детские воспоминания о материнской заботе природы, которая когда-нибудь касалась каждого из нас. Это воспоминания о том, чего уже не вернуть, о том самом последнем беззаботном воскресенье перед понедельником, когда мы что-то окончательно утратили и оказались сегодняшними нами.

Помимо этого, камера в руках режиссера, наблюдая за невозможной любовью Брайони к Робби (невозможна она по понятным причинам: Брайони слишком мала для Робби, и он никогда не смог бы видеть в ней кого-то иного, чем маленького ребенка), Сесилии и Робби (ведь между ними двумя огромная пропасть социального неравенства, которая не позволила бы этим двоим совместного счастья в реалиях 1935 года), берет удивительные ракурсы и частенько играет со светом. Стараясь усилить каждый с первого взгляда неоднозначный момент, она следит за происходящим словно бы из укрытия, подсматривает, точно стала свидетелем чего-то, чего ей видеть не следовало; она робко заглядывает в зеркало, чуть трепещет, глядя на отражение прекрасной и взволнованной Сесилии в нем, бликует, желая помочь сбитой с толку девушке скрыть свою растерянность от себя самой и от зрителя; камера летит стремглав за оскорбленной в лучших чувствах и постепенно демонизирующей Робби Брайони, и вот уже кроме хрупкой фигурки маленькой девочки мы не видим больше ничего вокруг.

Только когда безжалостный понедельник становится неотвратим, камера наконец приобретает фокус и отбрасывает свою чуткость, внимательность к чувствам персонажей как что-то лишнее, что-то, чего ни зритель, ни герои повествования отныне не могут больше себе позволить, она безжалостно фиксирует происходящее в суровой реальности, принимая на себя роль хладнокровного свидетеля.

Внимание Джо Райта к событиям первой части фильма не ограничено каким-то определенным способом видеть вещи, его камера живет моментом, здесь и сейчас, от сцены к сцене меняя стиль и метод смотрения на происходящее в соответствии с истинным смыслом событий, чувствами персонажей, их настроением.

Сюжетные конфликты, раскрывающиеся в потрясающей постановке, в лаконичных и изящных диалогах, в музыке талантливейшего Дарио Марианелли, сопровождающей момент и пробуждающей соответствующие чувства и ощущения, пропущенные через призму честной и чистой игры актеров, способны глубоко тронуть и увлечь зрителя. Первая часть фильма не стремится задать какой-нибудь определенный темп повествования, она самобытна и играет многими яркими красками, переливается на солнце точно горсть драгоценных камней.

В первой части фильма самое важное средство выразительности - операторская работа. Если смотреть "Искупление" внимательно, можно обнаружить себя понявшим определенно больше, чем было заложено в изначальном сценарии. Таков данный режиссером нам угол зрения.

Камера в первой части важнее всего, ведь именно ее движения, решения позволят нам понять отношения между героями повествования, причины и следствия происходящего.

Вторая часть фильма повествует о событиях 1940 года, весны и начала лета. В ней в основном рассказывается о том, как Робби попал на фронт и оказался в числе тех британских солдат, что пытались выбраться из Дюнкерка в ходе операции "Динамо".

"На полях" хочу заметить, что фильмов об этом конкретном историческом событии снято не так уж и много - "Дюнкерк" Нолана и "Дюнкерк" Нормана; в некоторых картинах, как в "Искуплении", операции "Динамо" уделено некоторое экранное время, но основным предметом повествования она не является (например, "Штуки" над Лондоном" Кастеллари и "Темные времена" опять же Джо Райта). Так вот, в свое время одолев все указанные картины, кроме последней, я могу ответственно заявить - лучше всего с демонстрацией событий в Дюнкерке справилось "Искупление". Это вообще необыкновенно трогательная, страшная, пронзительно грустная сцена, снятая одним дублем (а в этой сцене происходит просто невероятное количество действий, в ней задействованы многие сотни людей и единиц реквизита, и никто не стоит столбом, и каждый по-своему интересен) с потрясающим музыкальным сопровождением (вы понимаете, Марианелли берет старый церковный гимн, в сущности, молитву за авторством Джона Уиттьера и вплетает ее, такую полную надежды, в совершенно потерянную печальную мелодию, спокойно смотреть на это действительно тяжело). Эта сцена, стоит вам ее увидеть (особенно в контексте всего фильма целиком), останется с вами надолго.

Как вы можете понять, основной проблемой второй части фильма станет война и ее ужасы.

На ее фоне растет и развивается любовь между Сесилией и Робби - поступок Брайони, о котором я рассказывать не стану, сами посмотрите, и вслед за ним грянувшая война с Германией значительно изменила восприятие реальности многих персонажей повествования, в частности, Сесилии, и дело не столько в том, что в такое время классовые различия отходят на второй план, но в том, что они не имеют значения для полностью порвавшей со старой жизнью Сесилии. Поступок младшей сестры и война заставляют привыкшую к богатой жизни в особенном статусе именитой аристократки девушку в мгновение ока отбросить апломб и по-настоящему повзрослеть, сделав окончательный выбор в пользу своей любви.

Однако не одна Сесилия прошла через жестокое взросление - война и чувство вины обтесали и Брайони, и это было поистине магическое превращение из глупой, ревнивой подлой эгоистичной гусеницы в по-христиански смиренную отмаливающую страшный грех бабочку, которая поклялась себе и всему миру положить всю свою дальнейшую жизнь на алтарь служения обществу. Брайони вслед за старшей сестрой бросает богатую жизнь в роскоши и отправляется на курсы медсестер, а затем и принимает на себя службу в лондонском госпитале, где ей предстоят годы тяжелой работы в качестве своеобразного самонаказания. Эта работа вкупе с навсегда потерянной и обиженной старшей сестрой научит Брайони раз и навсегда - ей не позволено писать чужие судьбы.

Вторая, "пассивно-агрессивная", проблема сюжета - взросление под гнетом войны.

Третья - чувство вины. Если бы не четвертая - любовь Робби и Сесилии - 1940 год в "Искуплении" давался бы зрителю очень и очень непросто.

Эта часть фильма полна страшными кадрами, связанными напрямую с войной: несмотря на то, что военных действий Райт не снимал, он вполне ясно обозначает для зрителя их последствия, и увиденного нам будет более чем достаточно для того, чтобы понять и почувствовать. Хотя, надеюсь, мы никогда по-настоящему этого не поймем и не почувствуем.

В этой части фильма Сесилию и Робби разделяет теперь война, однако на фоне их окрепших и получивших ясность чувств она кажется конечной. Мы ждем ее исхода и храним в сердце тихую надежду, которую бьют и ранят, точно намеренно, одна за одной многозначительные немые сцены, в которых предстают разрушенные опустевшие города и мертвецы, печальные изможденные лица людей. Но Робби уверенно продвигается к берегу Ла-Манша, прижимая к сердцу письма от Сесилии, и его голос за кадром словно бы дает установку не только ему самому, но и зрителю, без устали повторяя мантру - он вернется домой, вернется к Сесилии, он начнет все заново.

В этом нас старается убедить и режиссер фильма вместе с его командой, легко и ненавязчиво играя с таймлайнами и рассказывая о планах Робби и Сесилии на будущее.

Камера все так же подчеркивает и подсвечивает важнейшее, самое нужное, продолжаясь в чувствах исключительнейшим образом отыгранных персонажей. Вслед за бесстрашной Брайони камера уверенна и статична, спокойна, в лучших традициях юношеского максимализма она не допускает полутонов, никакой двусмысленности. Вместе с отчаянно стремящимся к своей любви Робби она насыщает картинку самыми нежными и теплыми оттенками цветов, плывет за ним след в след грациозно, стараясь выразить его чувства любым доступным способом и активно взаимодействуя с окружающей обстановкой в достижении этой цели.

И мы действительно присоединяемся к Робби. В этой части "Искупления" есть безумная, страшная и горькая сцена, которая раз и на всегда дала мне ответ на вопрос о том, хороший ли актер Джеймс Макэвой и нравится ли мне этот фильм целиком. Именно эта сцена, пожалуй, смело может называться высшей точкой прочувствования его персонажа.

Благодаря замечательно подобранному касту мы находим в себе силы принять и понять также и Брайони, дать ей второй шанс и ступить с ней рука об руку на непростой путь ее искупления. Великолепная актерская игра Ромолы Гарай, которая тонко уловила интроверсивный характер Брайони, привыкшей лишь брать и заплутавшей в поисках ответа на извечный вопрос о тварях дрожащих и право имеющих, подарила нам возможность сочувствовать (= проявить эмпатию) Брайони, вероятно, впервые за весь фильм. Именно Ромола Гарай сделала вздорного ребенка в глазах зрителя человечным. При этом Брайони в 18 лет оказывается еще более отстраненной, отдалившейся от людей, закрытой, чем Брайони в 13. Однако объяснение простое - Брайони теперь навсегда есть о чем молчать.

Несмотря на то, что Сесилия в 1940 году получает меньше экранного времени, чем ее младшая сестра или Робби, от зрителя все равно не укроются затронувшие ее личность серьезные перемены. Вспыльчивая, своенравная и явно наслаждающаяся общественным положением своей семьи, Сесилия, кажется, невероятно окрепла и стала зрелой, словно бы мы покинули ее героиню не на пять, а на целых десять лет. Представьте себе на секунду (не книжно, не так, как мы все привыкли, а так, словно это действительно происходит с вами), сколько требуется силы и мужества, чтобы полностью порвать отношения со своей семьей и последовать за любимым человеком вопреки осуждению родных и общества; чтобы проститься с привычным образом жизни, загребать жар руками, без раздумий бросившись оказывать посильную помощь своей стране. Все это - про Сесилию.

Вторую часть фильма "сделали" безупречные актерские работы.

И все это - с до глубины души трогательным аудиорядом от Дарио Марианелли.

Третья часть - эпилог - это короткая зарисовка из условных "наших дней". И главная ее сюжетная проблема - это искупление.

Искупление, которое, пожалуй, не всегда избавит согрешившего от вечных угрызений совести. Но уж точно даст ему понять кое-что важное о роли писателя.

Честно, рассказывать о событиях третьей части без спойлеров невозможно, поэтому я опущу ее и оставлю на откуп вашего желания ознакомиться с фильмом самостоятельно. Не уверена, что сумела пробудить его, однако я действительно настоятельно советую его к просмотру.

А пока вы размышляете о том, возьметесь ли за "Искупление", скажу только, что в третьей части мы увидим Брайони в весьма преклонном возрасте: она дает интервью на телевидении в честь выхода ее последней книги, ставшей бестселлером. И никакой особенно витиеватой работы камеры в знак почтения к тому, что в реальности драма семейства Таллис отгремела многие годы назад, хоть в сердце главной героини сюжета все еще живет и здравствует всепоглощающее чувство вины за содеянное.

Здесь камера просто смотрит прямо в лицо Брайони, не стесняясь крупных планов, точно не отводит от нее слишком прямого и долгого взгляда, от которого чувствуешь себя голым и хочешь спрятать глаза. Словно стремясь поддеть ее лишний раз, посыпать соли ей на раны, камера совершает перемотку, чтобы показать зрителю дважды, как состарившаяся женщина с невыразимой болью в глазах прячет свое лицо в ладонях в ответ на самый трудный вопрос телеведущего. Мгновение - и оказывается, это отснятый материал перематывает одна из камер телестудии.

Вряд ли этот фильм стал бы терзать Брайони Таллис больше, чем она сама себя уже наказала. Впрочем, со зрителем он столь нежен не будет.

Взгляд Брайони крупным планом скажет - все кончено. И, как бы ни старались мы получить прощение за свои бездумные и жуткие ошибки, что бы ни предприняли, чтобы исправить содеянное, все обязательно кончается. Так или иначе.

Кроме, пожалуй, угрызений совести.

Смотрите "Искупление". Этот фильм откроет вам, если вы раньше о нем не знали, бесподобного режиссера Джо Райта; глубины актерского таланта Джеймса Макэвоя и Киры Найтли, Ромолы Гарай и Сирши Ронан; отличную книгу Иена Макьюэна; поразительный саундтрек в исполнении Дарио Марианелли (вот тут).

Похожих фильмов, увы, тут не будет, однако в дань традиции я хочу порекомендовать вам другие работы Джо Райта: "Гордость и предубеждение", "Анна Каренина", "Солист" и "Темные времена".

Наслаждайтесь и обязательно чувствуйте.