2 января 1942 БЛОКАДА ГЛАЗАМИ НАЧАЛЬНИКА УПРАВЛЕНИЯ ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ ЛЕНИНГРАДА
Из личных записей ленинградца Сергея Гордеевича Голубева, заместителя начальника Управления пожарной охраны (УПО) Ленинграда.
Сегодня в 18.30 сгорел дом, в котром приживал мой свояк Мирошников. К моему приезду на пожар, дом уже догорал. Все имущество Мирошниковых должно быть погибло. Сгорело еще несколько соседних домов. Видимо вся новая деревня с её деревянными домами станет добычей огня.
Мы живем и работаем на пределе. Еще месяц блокады, и трудности будут нас заедать. Городской транспорт парализован. Уже несколько дней не ходят трамваи. На улицах огромные толпы пешеходов. Главный вид транспорта - салазки. На них везут и дрова, и пожитки, и трупы умерших от голода. Нет топлива. Электростанции поддерживают пар в 1-2 котлах. Электроэнергия для освещения не подается во все жилые дома. Не отключенными остались лишь хлебозаводы, оборонные предприятия, УНКВД, штаб фронта. Даже не снабжают электроэнергией пожарные команды, в том числе и штаб противопожарной службы. Я соорудил себе “коптилку” из бутылки. Фитиль вставил в железку от чернильной ручки. При тусклом свете от этой “лампы” я пишу.
Почти все дома не отапливаются. У нас тоже нет дров. На топливо разбираем дома, особенно горевшие. Горсовет наметил к разборке на топливо три тысячи деревянных домов.
В домах соорудили тысячи печей-времянок. Дымоходы от них выведены в вентиляционные каналы, иногда через неизолированные отверстия в сгораемых стенах, дверях, оконных проемах, которые заббарикадированы чем попало, чтобы не пострадать от шальных снарядов. От этих печей ежедневно возникают 50-100 квартирных пожаров. Некоторые из низ развиваются и мучают нас. Тушить пожары в задымленных квартирах стало очень трудно. В пожарной охране исчерпаны все запасы бензина для боевых автомашин. Вчера отправили колонну грузовиков по Ладожской дороге в Вологодскую область за 600 километров. Должны привезти 12 тонн, сожгут в пути 4 тонны. Около 100 автонасосов уже сняли с боевого расчета. В остальных осталось по 100-150 литров бензина.
Бойцы и командиры страшно истощены. На пожарах бродят как тени, не могут выполнять работу, требующую физического напряжения и выносливости. От одного глотка дыма валятся с ног. Есть уже много умерших от истощения. Вчера у нас в штабе скончалось двое: связной Сахаров и истопник Платонов. Сегодня в 20 пожарной части я видел 2 трупа, показали мне еще четверых кандидатов в могилу. Спасти их едва ли удастся.
Сегодня в нашей “харчевне во дворце”, где мы столуемся (это в Зимнем дворце, на первом этаже со стороны Адмиралтейства), прошел слух, что в городе ежедневно умирает от голода до восьми тысяч человек. Это правдоподобно. Когда-нибудь человечество узнает o страшной цифре погибших от костлявой руки голода - этого неизбежного спутника невиданной военной блокады города-гиганта!
На улицах в поле зрения стали встречаться по несколько гробов. На одной из улиц в районе Загородного проспекта (на Звенигородской улице) я вчера видел пункт приема трупов. У одного здания ( бывший мучной склад) лежала “поленница” трупов, числом несколько десятков. Подъехала автомашина, в кузове которой находилось еще около двух десятков трупов. Из свалили как дрова. За рытье могилы просят 200 рублей и 1-2 килограмма хлеба. Родственники, получающие скудный паек, не могут удовлетворить требования могильщиков, и поэтому трупы лежат целыми неделями в квартирах, на лестничных клетках, во дворах, в сараях - всюду. Мы, разъезжающие по городу для тушения пожара, почти непрерывно сталкиваемся с этими трупами, и настолько к ним привыкли, что удивляемся, когда не встречаешь их. На окраинах города роют общие котлованы-могилы. На Московском шоссе приспособлены печи кирпичного завода для сжигания трупов. Общие могилы засыпают очень небольшим слоем земли - сантиметров на 20-30. Весной возможны эпидемиологические вспышки, возможна чума, - так говорят специалисты. В одном доме обнаружено 16 не схороненных трупов в течение более 10 дней. В другом доме 15 летняя девочка сошла с ума от голода, буйствовала, изжевала хлебные карточки.
Теперь я почти постоянно ощущаю голод. Не было дня за последние четыре месяца, чтобы я наелся досыта. Сегодня достали мне кусок конины. Сделаю тушеное мясо, приготовлю котлеты. Это спасение от голодной смерти. Так вот и перебиваемся. Ежедневный рацион состоит из 250 гр. хлеба, 50 гр. серой капуты, 1-2 битков. Вода в счет не идет. И это при огромном физическом и духовном напряжении. Если во время не придешь в столовую (харчевню во дворце), то талоны пропадают. A у меня такая работа, что часто я не могу посетить столовую вовремя. Поэтому и те скромные продукты, которые мне положены, пропадают. Я страшно похудел. Всюду выступают кости. Я обессилел. С пожаров возвращаюсь шатающимся. Ведь на пожарах приходится иногда по несколько раз подниматься на верхние этажи и чердаки горящих зданий. Это выматывает последние силы. Дома валюсь на постель почти без чувств. Немедленно забываюсь тревожным сном. Болят кости - видимо последствия гриппа и ангины, признаки которых я ощущал последние дни. Берегу ноги. Держу их в тепле. Ношу меховые чулки, валенки, ватные брюки. В общем, я одет тепло. Хотя бы морозы снизились. С начала зимы температура воздуха -27-30 градусов.
Вода едва вытекает из крана в нижнем этаже. И там она часто останавливается. В верхние этажи вода не поднимается - слабое давление.
Пожар на Невском проспекте 182 тушили 26 часов. Бойцы в конец измотались. Вода в водопроводе останавливалась несколько раз на 40-60 минут. Всячески изощрялись в тушении, но результаты плачевны.
Итак, без воды, без света, без тепла. Бр! Какая скверная жизнь! Вот откуда такая ярость и лютая ненависть к врагу. Вся эта мерзкая жизнь по его вине. Смерть фашистам, - как понятен смысл этого лозунга нам, узникам блокады!