16 июня 1944. О настроениях предателя Власова
Докладная записка гауптштурмфюрера СА Сергея Фрёлиха в ОКХ о настроениях генерала Власова
Добровольческий отдел пропаганды особого назначения
Главному командованию сухопутных войск / Генеральный штаб сухопутных войск
Генералу добровольческих формирований
В последнее время я мог констатировать у А. А. принципиальные изменения в некоторых взглядах. Эти новые взгляды я мог заметить уже 2-3 месяца назад. Но я считал их случайными высказываниями. Эти высказывания повторялись все чаще. Начало наступления стало, по всей видимости, тем психологическим толчком, который укрепил А. А. в его новых воззрениях.
Здесь я привожу (по смыслу) высказывания А. А. в том порядке, в каком они были сделаны.
1. Вы, немцы, все-таки странные люди. Вы не хотите работать с приличными людьми. Вы хотите работать лишь с платными наемниками, но и на оплате вы экономите. Вы бы хотели покупать людей за 5 пфеннигов. За эти 5 пфеннигов мы должны стоять навытяжку и твердить «так точно» и «слушаюсь».
2. В Китае не только исполняли все мои желания, но Чан Кайши использовал любую возможность, чтобы каким-либо образом выказать мне свое внимание, дружбу и уважение. Например, когда я в первый раз отправлялся в отпуск в Россию, мне еще не было выплачено жалованье. Ч. дал указание (без просьбы с моей стороны, по собственной инициативе) выплатить мне аванс в 2000 $. Кроме того, передал мне в качестве подарка еще 3000 $295.
3. В Виннице, где я провел первое время моего плена, мне приходилось самому стирать свое белье. У меня не было полотенца. Для вытирания я использовал одну из своих портянок. Конечно, я был пленным, но как бы то ни было пленным генералом. Но для немцев я был недочеловеком, которому хватит и портянки.
4. После того, как я выиграл мое первое крупное сражение для Чан Кайши, я был награжден высшей китайской наградой, золотым орденом. Орден вручался в присутствии всех самых высоких военных чинов и лично Ч. и его жены. Не следует забывать, что я был тогда все лишь маленьким дивизионным генералом. Можете мне поверить, я чувствовал себя в тот момент счастливым. Я чувствовал, что Ч. меня высоко ценит, доверяет мне и видит во мне сильного, надежного соратника и друга.
5. Я пришел к вам, немцам, чтобы сражаться. Это мое ремесло, которым я занимаюсь уже более 25-ти лет. Я все ещё считаю себя хорошим и опытным генералом и военачальником. Я был даже заместителем [народного] комиссара обороны. Я командовал также тремя фронтами. Здесь, в Германии, во мне не нуждаются. От предложенных мною услуг отказались. Со мною даже не поговорили. Здесь, у вас, я сблизился с одним человеком, с которым много беседую, которому высказываю свое мнение, но он всего лишь маленький капитан. Более высокие чины, по всей видимости, не испытывают ко мне никакого интереса. Я ведь недочеловек.
Я не могу вас понять и с чисто деловой точки зрения. Я как-никак знаю Сталина лично, мне знакомы его уловки, в определенных случаях я мог бы заранее предсказать его действия. Я знаю также все высшее военное руководство Советского Союза, я могу точно сказать, кто из них на что способен. Но вы, немцы, полагаете, что знаете все гораздо лучше. Мое мнение никого не интересует. В результате я сижу в моем домишке в Далеме, загораю в саду, играю в карты, в то время как на фронтах идут сражения.
6. Моим именем велась мощная пропаганда, она ведется и в настоящее время.Я помог вам собрать войско. Я и сегодня делаю все, что в моих силах, чтобы эта армия не развалилась. Оценят ли эту мою деятельность? Ни в коей мере. Со мной снова и снова будут обращаться как с недочеловеком. Например, у меня, который якобы является командующим так наз. Русской Освободительной Армии (см. немецкую пропаганду, прессу), всего один комплект нижнего белья. Кальсоны, которые я ношу, спереди завязаны узлом, потому что они вконец порваны.
7. Я уверен, что маршала Паулюса после его пленения допрашивал если и не сам Сталин, то, во всяком случае, его ближайшие сотрудники, и что потом часто опрашивали его по разным вопросам. Определенно он ни в чем не испытывает нужды.
8. Хотят ли того русские и немцы или нет, нравится ли им это или не нравится, они друг на друга завязаны. У обоих этих народов один общий путь. Это обусловлено географически, политически и этнографически. И когда придет час, а в то, что он придет, я верю, когда наши народы встанут плечом к плечу, тогда остальному миру останется только подчиниться. Я уже давно понял, что эту точку зрения в Германии не разделяют. Тем не менее я остаюсь при своем мнении и убежден, что недалек день прозрения.
9. Мне, солдату, невыносимо сидеть сложа руки, наблюдать, как зеленеет мой сад, потом увядает, как падает снег и как опять все зеленеет. А в это время на полях сражений решается судьба моего народа. Почему же мне не поручают никакого дела? Хотя бы самого небольшого, например дивизию, я бы сумел доказать, что что-то могу.
10. 15 млн русских находится по эту сторону фронта. Большая часть из них была привлечена и обманута при помощи моего имени. И я участвовал в этом обмане, потому что я молчал. Я тоже несу ответственность за судьбу этих русских. Возможность вернуться в Советский Союз для этих людей исключена.
Они доверились мне, или, лучше сказать, моему имени, и поэтому теперь я обязан указать им путь, по которому они должны идти.
11. Тысячи и тысячи русских людей, будь то бойцы РОА, остарбайтеры или военнопленные, чувствуют себя обманутыми и потерянными. Они возлагают свои надежды на меня. Они видят во мне честного русского генерала, который должен их возглавить. Сталинская пропаганда, которая объявила меня предателем и врагом народа, добилась как раз обратного.
12. До сих пор немецкая пропаганда и образ действий на Востоке сделали все, просто все возможное, чтобы укрепить позиции Сталина. Сегодня Сталин гораздо сильнее, а также популярнее, чем был всего еще год назад. Ленин говорит в одном своем труде: «Победа за тем, на чьей стороне будет народ». Немцы отвергли русский народ и подтолкнули его в сталинский лагерь. Если образ действий [немцев] на востоке не претерпит коренных изменений, исход борьбы для меня ясен. Моя собственная жизнь не играет никакой роли. Но судьба 15 млн русских людей отягощает мою совесть.
13. Больше всего я дорожу своей репутацией. Никто не может обвинить меня в бесчестных поступках. Здесь, в Германии, я дал слово сотрудничать. И я держу свое слово, и если будет необходимо, я приму личное участие в боях. Даже если судьба окажется к нам неблагосклонной, я все равно останусь верен партнерству. Я убежден также, что немцы никогда не выдадут меня Сталину, каковы бы ни оказались условия возможного мира.
14. Тысячи русских стоят с оружием в руках на стороне немцев. Но у них нет никакой цели, за которую они должны сражаться. Я опасаюсь, что в предстоящих на западе боевых действиях эти войска могут разочаровать. Из этого будут, определенно, сделаны ложные выводы. Будут говорить, что они настроены коммунистически, но это всего лишь русские, которые хотят сражаться за свою родину, а не за «три сигареты». Но было бы так легко сделать из этих разрозненных батальонов первоклассные войска. С какой радостью я взялся бы за эту задачу. Но в моей помощи не нуждаются. Все и без меня все знают.
15. Наступление на западе началось. Англичане и американцы находятся на континенте. Час истины близок. В случае поражения предрешена и судьба 15 млн русских, судьба, которая в своей жестокости и безысходности не имеет примеров в истории.
16. Я полагаю, что смог бы многое сделать для того, чтобы повлиять на события на западе к лучшему. Оборона всегда была самой сильной стороной русского солдата, он только должен знать, за что он сражается и верить в своего вождя.
В случае, если бы передо мной поставили задачу, я с радостью взялся бы за нее. В это ответственное время я не хочу говорить ни о каких политических договорах, обещаниях и проч. Для этого сейчас не время. Для всех нас, немцев и русских, речь о том, быть или не быть. Я бы удесятерил боевую мощь русских войск на западе. Я бы добился того, чтобы они были способны, даже если девять солдат из десяти уже погибли, еще броситься на пулеметы при наступлении вражеской пехоты и сражаться до последнего патрона.