18 сентября 1943. О перспективах Муссолини и новой Италии
ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ ПОСЛА СССР В ТУРЦИИ С.А. ВИНОГРАДОВА С ПОСЛОМ ТУРЦИИ В СССР Х.Р. БАЙДУРОМ
Принял Байдура по его просьбе. Визит его носил протокольный характер. Однако он рассказал, на мой вопрос, как произошло падение фашистского режима в Италии. Он сказал, что в Италии давно уже ожидались крупные события, т.к. было ясно видно, что прогнивший фашистский режим не может удержаться, поскольку он потерял всякий авторитет у народа, у армии, у администрации и даже в глазах немцев. После первой бомбардировки Рима Муссолини направился на встречу с Гитлером для того, чтобы просить у последнего помощи, главным образом вооружения. Однако Гитлер, давно предчувствуя, что итальянцы не хотят да и не способны сражаться, заявил, что вооружение он может послать в Италию только вместе с немецкими солдатами, причем, разумеется, в количестве, далеко не устраивающем Италию.
Муссолини, вернувшись с пустыми руками в Рим после свидания с Гитлером, созвал большой фашистский совет с целью обсудить сложившееся положение. На заседании совета были выработаны следующие меры для поддержания пошатнувшегося фашистского строя:
1. Передача Муссолини чрезвычайных полномочий, полученных им от короля, обратно королю;
2. Превращение Муссолини в простого премьер-министра;
3. Сформирование под председательством Муссолини нового правительства с включением в его состав нефашистских элементов (типа друзей Сфорца) для придания этому новому правительству большего веса.
Заседание большого фашистского совета было в субботу 24 июля. На следующий день Муссолини, долго проработав над выработкой списка членов нового правительства, отправился к королю для того, чтобы доложить о принятых решениях и доложить о составе нового правительства. Король выслушал его и заявил: «Я назначил главою нового правительства маршала Бадольо». Дело в том, что до прихода Муссолини к королю, последнего посетила делегация виднейших итальянских генералов, которые от имени итальянских вооруженных сил заявили королю, что итальянские вооруженные силы больше не желают выполнять приказов фашистского режима. Муссолини ничего не сказал на заявление короля о назначении Бадольо и вышел из королевского дворца. На улице, вместо своей машины, он увидел другую машину, рядом с которой стояли два полицейских инспектора. Они предложили Муссолини сесть в эту машину и доставили его прямо в тюрьму.
Байдур добавил, что все сведения, появившиеся в газетах о том, что большой фашистский совет принял решение, обязывающее Муссолини подать в отставку, - лишены всякого основания. Фашисты, разумеется, не хотели выпускать власть из своих рук. Наоборот, они искали средств укрепить ее и не думали, что дело примет такой оборот.
О положении в Италии в настоящее время Байдур мог сказать очень мало. Когда он уезжал из Италии, дипломатический корпус находился в Риме. Что будет делать он сейчас, когда король и Бадольо покинули Рим, сказать трудно. Во всяком случае, Рим находится в руках немцев, итальянского правительства там нет, министерство иностранных дел занято немцами и больше не работает, а советник немецкого посольства Райн, прикомандированный к маршалу Кессельрингу, в ведении которого находится весь Рим, уведомил дипломатический корпус, что по всем вопросам дипломаты должны обращаться к нему, Райну.
Байдур, отвечая на мой вопрос, сообщил, что в Италии до прихода к власти Бадольо было 7 немецких дивизий, а затем их число увеличилось до 17-18.
Байдур не придает никакого значения освобождению Муссолини немцами, поскольку Муссолини больше уже не придется играть никакой политической роли. Он тяжело болен и может умереть со дня на день, Гитлер его ненавидит, как вообще всех итальянцев, итальянцы платят той же монетой немцам, т.к. никакого действительного сотрудничества между ними быть не может.
Я спросил Байдура, когда он был в последний раз в Москве. Он ответил, что в 1934 году. Посол добавил, что это было время самых дружеских отношений между нашими странами, он выразил надежду, что такое время вернется. На замечание посла, что нужно разрешить все недоразумения между странами простым и ясным обменом мнений и таким путем добиваться улучшения отношений между ними. Согласившись с послом, я сказал, что, по моему мнению, для улучшения отношений, кроме обмена мнений, т.е. слов и деклараций, нужны еще и дела и что, если кто-либо уверяет другого в дружбе, то тот, естественно, в праве ожидать, чтобы эти слова о дружбе подтверждались делами.
Байдур ограничился заявлением, что он вполне согласен со мной.
Далее посол стал расспрашивать меня о том, как ему лучше всего доехать до Москвы. Он выразил пожелание, чтобы ему было разрешено долететь до Ленинакана на специальном самолете, а оттуда, если советское правительство будет настолько любезно, что даст ему самолет, то он отправится в Москву воздушным путем; если же нет, то он поедет по железной дороге.
Я обещал ему выяснить все эти практические вопросы, связанные с его переездом в Москву. Байдур предупредил, что он везет с собой около 500 кг багажа и его будут сопровождать два человека.