October 16, 2021

16 октября 1941. Сталин о панике в городе: ДУМАЛ, БУДЕТ ХУЖЕ...

Выслушав о случаях мародерства и панике в городе, Сталин приказал немедленно наладить работу трамвая и метро, открыть булочные, магазины, столовые и лечебные учреждения. Признался: думал, что будет хуже.

Алексей Иванович Шахурин

Из воспоминаний Наркома авиапромышленности Алексея Ивановича Шахурина:

…16 октября 1941 года. Первый звонок. Как ни странно, он не по авиационным делам. Валентина Степановна Гризодубова говорит, что в городе не ходят трамваи, не работает метро, закрыты булочные. Я знал Гризодубову как человека, которого касается всё. Однако на этот раз, выслушав Валентину Степановну, спросил, почему она сообщает о неполадках в Москве мне, а не председателю Моссовета Пронину или секретарю Московского комитета партии Щербаков? — Я звонила им обоим и ещё Микояну,— отозвалась Гризодубова,— ни до кого не дозвонилась. — Пообещал Валентине Степановне переговорить с кем нужно, а у самого беспокойство: что делается на заводах?

Решил сразу поехать на самолётный завод, где раньше работал парторгом ЦК. Сжалось сердце, когда увидел представшую картину…

... Рабочие подошли ко мне. У одной работницы слёзы на глазах: — Мы думали, все уехали, а нас оставили. А вы, оказывается здесь! — Говорю: — Если вы имеете ввиду правительство и наркомат, то никто не уехал. — Говорю громко, чтобы все слышали: — Все на месте. На своём посту каждый, а отправляем заводы туда, где они смогут выпускать для нашей армии современные боевые самолёты, чтобы мы могли дать сокрушительный отпор врагу. У вас пока организуем ремонт боевых машин, а дальше будет видно. Когда отгоним врага, снова будем на вашем заводе выпускать самолёты. Так что давайте ковать победу: те, кто уехал — там, а вы — здесь. — Еду на другой завод. Мысленно отмечаю — Москва та и не та. Какой-то особый отпечаток лежал на ней в это утро.

Гризодубова оказалась права: не работал городской транспорт, закрыты магазины. На запад идут только военные машины, на восток — гражданские, нагруженные до отказа людьми, узлами, чемоданами, запасными бидонами с бензином. На этом заводе застал возбужденно беседующих рабочих. Спросил, в чём дело. Молчат. Потом один говорит: — Вот директор уехал и забрал деньги. Не хватило выдать зарплату…

... Только вернулся в наркомат — звонок: срочно вызывали в Кремль, на квартиру Сталина.

Квартира Сталина

Кремль выглядел безлюдным. Передняя квартиры Сталина открыта. Вошёл и оказался одним из первых, если не первым: вешалка была пуста. Разделся и прошёл по коридору в столовую. Одновременно из спальни появился Сталин. Поздоровался, закурил и начал молча ходить по комнате. В столовой мебель на своих местах: прямо перед входом — стол, налево — буфет, справа по стене — книжный шкаф. Но в этот день книг в нём не было. Отступление от обычного я подметил и в костюме Сталина. На нём, как всегда, были куртка и брюки, заправленные в сапоги. Я увидел, что в месте сгиба они были худые. Сталин поймал мой удивлённый взгляд и неожиданно сказал:

— Обувку увезли.

— В этот момент в комнату вошли Молотов, Маленков, Щербаков, Косыгин и другие. Сталин поздоровался, продолжая ходить взад-вперёд. Все стояли. Сесть он никому не предложил. Внезапно Сталин остановился и спросил:

— Как дела в Москве?

— Все промолчали. Посмотрели друг на друга и промолчали. Не выдержав, я сказал: — Был на заводах утром. На одном из них удивились, увидев меня: а мы, сказала одна работница, думали, что все уехали. На другом — рабочие возмущены тем, что не всем выдали деньги; им сказали, что увёз директор, а на самом деле не хватило в Госбанке дензнаков.

— Сталин спросил у Молотова: — А Зверев где? — Молотов ответил, что нарком финансов в Горьком. Сталин сказал: — Нужно немедленно перебросить самолётом дензнаки.

— Я продолжил: — Трамваи не ходят, метро не работает, булочные и другие магазины закрыты.

Сталин обернулся к Щербакову: — Почему? — И, не дождавшись ответа, начал ходить.

— Сам не видел, но рассказывают, что на заставах есть случаи мародёрства,— закончил я,— останавливают машины и грабят.

— Сталин ещё походил немного и сказал: — Ну, это ничего. Я думал, будет хуже. — И, обратившись к Щербакову, добавил: — Нужно немедленно наладить работу трамвая и метро. Открыть булочные, магазины, столовые, а также лечебные учреждения с тем составом врачей, которые остались в городе. Вам и Пронину надо сегодня выступить по радио, призвать к спокойствию, стойкости, сказать, что нормальная работа транспорта, столовых и других учреждений бытового обслуживания будет обеспечена. — Помолчав ещё немного, Сталин поднял руку: — Ну, всё. — И мы разошлись, каждый по своим делам. Забот и нерешённых вопросов у всех было так много, что краткость встречи никого не удивила.

Удивило лишь молчание Берии, который отвечал по должности за информацию и обеспечение порядка…