Полночь в Чернобыле

Тема чернобыльской катастрофы невероятно популярна – десятки книг, фильмов, сериалов и игр. Впрочем, наша сегодняшняя книга в какой-то мере исключительна – это не обыкновенное перечисление событий в хронологическом порядке, как мы привыкли воспринимать книги или фильмы по Чернобылю, это книга аналитическая, глубокая. В книге Адама Хиггинботама большое внимание уделяется возможным причинам катастрофы, действующим ее персонажам, дается описание событий (без него никуда) и неплохо воссоздается политическая картина СССР 80-х. Книга основана на многочисленных интервью свидетелей тех страшных событий, а также на сохранившихся документах.

Со стороны можно подумать, что катастрофа была неожиданной, но при более внимательном рассмотрении становится ясно – она результат стечения множества обстоятельств, которые и привели к столь трагичным и непоправимым последствиям – тысячам смертей, десяткам тысяч облученных, сотням тысяч беженцев и, вероятно, к окончательному подрыву веры человечества в абсолютную безопасность мирного атома. Предвестниками катастрофы были многочисленные неисправности, дефекты в конструкции реактора, а также атмосфера скрытности. Конечно, внештатные ситуации на ядерных объектах случались и до, и после Чернобыля, и их всех также пытались замалчивать. Почему именно Чернобыль стал ассоциироваться со всей разрушительной мощью атомных катастроф? Почему Европа, которой досталась весомая часть последствий чернобыльской катастрофы, решила раз и навсегда отказаться от атомной энергетики, решила постепенно перейти на альтернативные источники энергии – ветер, воду и солнце, а остальной мир, в особенности, США и Россия, не только не отказываются от атомной энергии, но и расширяют ее применение? Болезненный опыт Чернобыля подсказывает, что никто не может гарантировать того, что катастрофа не повторится вновь, но где-то уже в другой части света.

Человеку пока не подвластны силы природы, и атомная энергия в том числе, а без соблюдения должных мер безопасности она может уничтожить человечество в мгновение ока. Тем ценнее книга Хиггинботама – нам никогда нельзя забывать причин той трагедии тридцатилетней давности, как и нельзя допустить ее повторения.

Вот основные идеи из книги «Полночь в Чернобыле».

Идея 1. У атомной энергетики и атомного оружия много общего, как минимум, корни.

Первый ядерный реактор появился в США в 1942 году, в рамках Манхэттенского проекта. Позднее в этом проекте были построены и другие реакторы, которые стали производить плутоний для атомных бомб. Первая атомная электростанция, построенная с мирными целями, была построена только после основательной переработки чертежей атомного авианосца. Очевидно, что атомное оружие стало прародителем мирной атомной энергетики.

В СССР события развивались похожим на американские образом. Первая атомная бомба страны Советов была взорвана уже в 1949 году. Ее главными разработчиками были Игорь Курчатов и Николай Доллежаль. Но атомным оружием дело также не ограничилось, так как Курчатов предложил руководству проекты по мирному атому. Довольно скоро появился НИКИЭТ (Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники), который возглавил Доллежаль. В 1953 году умер Сталин, а пришедший к власти Хрущев пребывал в неописуемом восторге от всего, что связано с космосом и мирным атомом. В Обнинске в 1954 году был создан реактор АМ-1, который начал питать московские сети, но его вклад в общую энергосистему столицы был ничтожен. Куда важнее была реакция населения и верхушки партии на обнинский реактор – а была реакция восторженной. С того момента тема мирного атома стала очень популярной в культуре и науке – появились книги, фильмы, научные статьи. Правда, реактор в Обнинске был по большей части военным, и для мирных целей подходил плохо, хотя бы ввиду своей нестабильности. Был в обнинском реакторе еще один большой недостаток, о котором, впрочем, сейчас и расскажем подробнее. Суть конструктивного недостатка: есть обычный ядерный реактор, их больше всего, и он охлаждается водой, в следствие чего возникает пар. Когда вода (хладагент в данном реакторе) чрезмерно испаряется, пара становится слишком много, и реактор выключается. То есть, при увеличении объема пара, реактивность в реакторе падает, а вот в водно-графитовых реакторах типа обнинского, наблюдается совсем противоположный эффект – реактор разогревается сильнее, вода испаряется интенсивнее, объемы пара растут, и растет реактивность. Для управления этим процессом и используются графитовые стержни. Если стержни не срабатывают, то, можно уверенно сказать, что реактор полностью неуправляем, катастрофа практически неотвратима. Несмотря на все очевидные конструктивные недоработки такого типа реакторов, их активно строили по всему пространству Союза. На сегодняшний день осталось всего 15 водно-графитовых реакторов, и остались они только на территории России.

Не стояла на месте и Великобритания. Первая атомная электростанцияВеликобритании появилась уже в 1956 году и была с помпой открыта самой Елизаветой II. Общественность была в восторге, как можно было уже догадаться, однако, и эта якобы мирная электростанция производила плутоний для военных целей.

Стоит ли удивляться, что все действия ученых-ядерщиков были строго засекречены? Как были и засекречены почти все катастрофы, по крайней мере, на просторах СССР. А катастрофы происходили, хотя и не масштаба Чернобыля. В Озерске, на заводе «Маяк», произошел огромный выброс радиоактивных отходов в окружающую среду. Облако из радиоактивной пыли повисло над округой, прошел буквально черный дождь, а потом выпал черного цвета снег. Разумеется, официально никакой катастрофы не произошло, хотя эвакуация населения из окрестностей Озерска растянулась на два года, и были вывезены, по крайней мере, 10 тыс. человек, и еще несколько сот тысяч местных жителей получили различные дозы радиации. Слухи о катастрофе распространились очень быстро, но партийное руководство признало факт катастрофы только спустя десятки лет. Между тем, солдаты-призывники в срочном порядке сбрасывали остатки радиоактивного контейнера с его содержимым прямиком в болота. И сегодня в районе взрыва остаются люди, ежедневно получающие огромные дозы радиации. Обстановка строгой секретности способствовала повторению одних и тех же ошибок.

Идея 2. С самого начала атомные объекты имели уязвимости в своей конструкции.

Чернобыльскую АЭС строили практически с нуля. Строительство поручили молодому министру энергетики Виктору Брюханову. Строительство началось с прокладывания линий основных коммуникаций. На реке Припять построили новый причал для приема грузов, через густые леса проложили дорогу, а вокруг места строительства возвели на скорую руку домики, в одном из которых расположился и сам министр с семьей. Далее были вырыты котлованы под реактор, а также было вырыто искусственное озеро для забора воды на охлаждение реакторов. Вокруг масштабной стройки вырос и будущий атомград – Припять. В нем должны были жить, в первую очередь, работники станции и их семьи. Были построены общежития и многоэтажки, которые быстро наполнились молодыми людьми, грезившими о прорывных технологиях. Позднее появились все характерные для города объекты – магазины, школы и тд.

Поначалу на Чернобыльской АЭС решили возвести два реактора типа РБМК (того самого графитно-водного типа), которые должны были превзойти все западные аналоги. Наиболее активный период стройки вылился как раз на «брежневский застой» - не хватало даже необходимого, все материалы приходилось буквально выбивать из руководства. Строительные материалы были низкого качества, а механические детали зачастую были бракованными, постоянно ощущался острый дефицит стали, качественного железобетона и циркония. Заводские детали приходилось на месте разбирать, а потом снова собирать.

Разумеется, работы шли с опозданием, и Брюханова часто критиковало начальство за медлительность. Хотя партийная номенклатура сама была очевидным замедляющим фактором, ведь директивное управление требует чрезвычайно большого количество времени и внимания, а директивные сроки строительства или производства были выдернуты будто из «параллельной реальности». Если в 30-х гг. государство осуществило масштабную индустриализацию, то теперь государственное вмешательство, и разросшийся бюрократический аппарат попросту стали тормозить процессы в экономике. Идеологическая ширма в виде марксизма-ленинизма также была помехой, ведь основами новой идеологии стали желание выслужиться перед начальством, показуха, умалчивание и подхалимство вкупе со взяточничеством и фальсификацией отчетных данных. Сроки реальные и «бумажные» рознились страшно, оценки продуктивности завышались, а результаты часто «приукрашивали». Запомните эту атмосферу, она еще не раз сыграет свою роковую роль в ходе чернобыльской катастрофы, последствия которой можно было минимизировать при иных типах властных отношений.

Брюханов, надо отдать ему должное, долго воевал с начальством по поводу сроков и качества материалов. Правда, успехом его потуги не увенчались. После очередного «одергивания» Брюханов сдался и стал делать так, как "положено". Удивительно то, что крышу турбинного зала покрыли битумом. Это было грубым нарушением техники безопасности, тем не менее, другого материала у страны Советов не было. Не было и предварительных испытаний, и их отложили уже «на-после-сдачи».

АЭС была почти готова, а население города Припять выросло аж до 50 тыс. человек. К 1988 году в эксплуатацию были введены четвертый и пятый энергоблоки и Чернобыльская АЭС, на время, стала крупнейшей в мире. Работа на ней считалась престижной, и ее персонал составили лучшие ядерщики страны. Но много было и не слишком квалифицированных работников – механиков, техников, вряд ли имеющих большой опыт в работе на ядерных объектах. Кто знает, как сложилась бы катастрофа 1986 года, если бы события сложились иначе с самого начала, если бы персонал имел больший опыт, а материалы были более высокого качества.

Идея 3. В конструкции четвертого реактора АЭС были ошибки.

Молодой инженер Леонид Топтунов, еще на стадии строительства обнаружил странную особенность четвертого реактора – при определенных условиях стержни управление реактором ускоряют реактивность, а не замедляют ее. Тем не менее, открытие Топтунова до его начальства не дошло, реактор был построен так, как и было предусмотрено планом – с конструктивными ошибками. Управляли четвертым реактором с помощью стержней, заполненных карбидом бора длиной примерно 5 метров каждый. При помощи поднятия или опускания стержней регулировалась скорость протекания ядерной реакции, а также уровень выделяемого тепла и энергии. Саму зону реактора окружили по периметру рвом с водой, покрыли стальной оболочкой и присыпали сверху песком. А поверх песка возвели массивный бетонный свод, на который поместили большие ящики с железной дробью и серпентитом. На вершине самого хранилища лежал щит, заполненный серпентитом и азотным газом. Щит получил наименование "структура E", но сами работники станции заботливо называли его Еленой, и весила она "всего-то" 2 тысячи тонн. Главным разработчиком реактора был директор Курчатовского института Анатолий Александров, который гордился своим детищем. Еще бы, его реактор был более простой, нежели западные аналоги,но давал в разы больше энергии. Его возвели из подручных материалов, без особенного оборудования. Причем, конструкция реактора была модульной, а значит, разборной. К тому же, при желании, можно было увеличить мощность реактора.

Толстый бетонный купол строился над каждым из западных реакторов, построили ли купол над РБМК? Нет, деньги сэкономили. Учли, конечно, ряд сценариев вроде разрыва напорных труб, но на этот случай радиоактивный пар должен был осесть в больших резервуарах с водой под реактором. Аварию страшнее разрыва напорных труб не предусмотрели, и, как Вы можете догадаться, напрасно. Не было предусмотрено и землетрясение, как и многое другое.

Секретность вокруг аварий на реакторах типа РБМК была такого уровня, что в полном неведении оставались даже инженеры самой АЭС. Если бы персонал станции мог изучить богатый опыт аварий и мелких катастроф на атомных станциях, то трагедии на Чернобыльской АЭС с большой вероятностью можно было бы избежать.

Идея 4. В катастрофе имел значение человеческий фактор.

26 апреля 1986 года ночная смена приготовилась к испытанию турбогенератора. Сценарий предполагаемой катастрофы укладывался в рамки заложенной в проекте аварии. То есть когда станция внезапно теряет мощность, а насос, подающие воду через активную зону реактора, вдруг останавливаются. Данный сценарий предусматривал использование дизельных реакторов, на запуск которых может уйти до 3 минут, и этого времени хватило бы для того, чтобы ядро реактора расплавилось и произошел взрыв.

Зам. Главного инженера станции Анатолий Дятлов руководил испытаниями. Он был опытным специалистом, однако, работал, в основном, только на военных объектах вроде подводных лодок. Он, конечно, изучил всю документацию РБМК и присутствовал при вводе в эксплуатацию всех ректоров Чернобыльской АЭС, но того было явно недостаточно. Не добавлял эффективности и стиль управления Дятлова – по-военному строгий и подразумевающий безропотное подчинение. Дятлов отметил странности в плане реактора РБМК и приказал старшему смены Александру Акимову снизить мощность реактора до 200 мегаватт, хотя регламент предусматривал минимальный порог 700. Акимов вначале стал спорить, но потом нехотя согласился с начальником. Леонид Топтунов, к тому времени уже старший инженер управления реактором, стал медленно снижать мощность и переводить управление системой на автопилот стабильного уровня РБМК, на время испытаний. Компьютер же посчитал нормой любой уровень падения мощности, даже нулевой.

Мощность снизили до 200 мегаватт, и она продолжила падать. В ядре уже стал копиться ксенон, и операторы должны были полностью остановить реактор, прекратить испытания. Но реактор так и остался запущенным. Виноват в этом факте Дятлов – неизвестно, версии рознятся. Старший инженер по приказу все того же Дятлова стал вытягивать стержни и поднимать мощность, поначалу очень осторожно. Топтунову и его сменщику Трегубу удалось поднять мощность реактора примерно до 200 мегаватт, и для этого пришлось вынуть из реактора 203 из 211 стержней. Это было делать строго запрещено, но было сделано. Реактор стабилизировался, и в этот момент нужно было прекратить все дальнейшие испытания. Однако Дятлов отдал приказал их продолжить. Заработали охлаждающие насосы, вода стала поступать в ядро реактора и превращаться в пар. Испытание прошло успешно, дизельные генераторы не подвели. Однако, все больше и больше воды стало превращаться в пар, ядро же становилось все более нестабильным. Настала пора выключить реактор и вернуть стержни на свои места. Стержни вошли в верхнюю часть реактора, реактивность в целом упала. Однако, графитовые наконечники стержней вытеснили воду в нижней части ядра и образовали еще больше пара, реактивность снова повысилась. Реактор стал стремительно разгоняться. Системы доложили о росте мощности, а потом разом вышли из строя. Прогремело два взрыва, «Елена» взлетела на воздух, как и весь четвертый реактор. Взрыв был эквивалентен мощности 60 тоннам тротила. Над четвертым реактором повис яркий голубоватый светящийся столб, состоящий из газов с мелкими радиоактивными частицами цезия 137, нептуния 239, йода 131, стронция 90, плутония 239. Даже сверхмалые дозы этих веществ смертельно опасны для человека, а сколько их оказалось в окружающей среде после взрыва – остается лишь догадываться. Да, а на битумной крыше третьего энергоблока начался пожар, и если бы не героические усилия пожарных, то на воздух взлетела бы и вся АЭС, а Европа бы стала ядерной пустыней.

Идея 5. Героические усилия ликвидаторов и их действия "на ощупь"

После взрывов начались лихорадочные попытки скрыть катастрофу и ликвидировать ее последствия. Взорванный реактор все еще был опасен, гремели небольшие взрывы, а в небе все еще виднелся столб радиоактивной пыли. Началась эвакуация Припяти. Сначала всех людей вывезли за 10 км от реактора, а позднее – за 30 км. Мало кто из местных жителей знал, что никогда больше не увидит свой дом. Сообщение о катастрофе появилось 28 апреля и было очень лаконичным. В Европе уже били тревогу, а 1 мая в СССР был праздник и массовые гулянья. Нетрудно догадаться, сколь огромную дозу радиации получили люди в Белоруссии и Украине, да еще и будучи весь день на улице.

Тем временем, в реакторе продолжали гореть более 2500 тонн графитовых блоков с температурой примерно 1000 градусов по Цельсию. Если бы пожар затронул оставшиеся топливные кассеты из ядра, мог бы произойти еще один сильный выброс. Без тушения, пожар мог бы продолжаться еще два месяца, и за это время была бы отравлена атмосфера почти во всем мире.

Огонь невозможно было потушить водой, так как при высокой температуре она мгновенно превращалась в токсичный пар, да еще и могла дестабилизировать обстановку, спровоцировав очередной взрыв. Место взрыва решили засыпать песком и сыпучим бором, сбрасывая «груз» с вертолетов. Вертолеты летали с утра до вечера, а ночью обеззараживались и машины, и сами вертолётчики.

Усилия принесли со временем результат, и огонь стал стихать. Между тем, спустя непродолжительное время затишья, горение с выбросами возобновились. Ликвидаторы стали опасаться, что огонь прожжет бетонный пол, и ядовитые вещества попадут в почву, а из нее уже в реки Припять и Днепр. А если расплавленное топливо прошло бы через затопленные отсеки и через бассейны подавления пара, то произошел бы новый взрыв, который уничтожил бы все остальные реакторы. Спасатели решили откачивать из подземных резервуаров воду. Военные самым невероятным образом таки откачали воду, проложив трубы под землей. Только к концу работ все опасения относительно того, что пожар прожжет бетон, развеялись.

Идея последняя. Ликвидаторам не хватало знаний и средств защиты от радиации.

В какой-то момент вся страна откликнулась на зов Чернобыля, и в 30- километровую зону вокруг четвертого реактора стали стекаться солдаты, специалисты по радиации, была стянута тяжелая техника. Бюрократия, неожиданно, забылась – со всего Союза стали стекаться все необходимые для ликвидации материалы – прежде всего, свинцовые листы, сварочные аппараты, графитовые блоки, спецодежда.

Врачи долго не могли прийти к единому мнению о безопасной дозе облучения, но сошлись на 25 rem. Правда, к этому моменты многие ликвидаторы существенно превысили дозу, в десятки раз. Не хватало и дозиметров, а радиационный фон стремительно менялся. Основные работы по расчистке территории проделали противоминные танки ИМР-2, которые были оборудованы бульдозерными лопастями и кранами с клещами, которые позволяли двигать столбы, деревья. Изнутри танк обшили листами свинца. Танкам помогали бульдозеры, но они быстро вышли из строя, что неудивительно, учитывая уровень гамма-облучения в том районе - более тысячи рентген в час.

Верхние слои почвы вокруг реактора перекапывали люди в военной форме, а защиты как таковой у них не было. Копали обычными лопатами, складывая зараженный грунт в контейнеры. Смена длилась около 15 минут, после которой у людей пересыхало в горле, кругом шла голова, из носа текла кровь, а в некоторых случаях, даже рвало. Основной силой были запасники от 24 до 50 лет. Конечно, им преподнесли катастрофу как особые военные учение. Почти 40 тысяч человек рассеяли по зоне в помощь войскам, которые очищали почву вокруг реактора.

Военная техника и постоянно перемещавшиеся люди создавали столбы радиоактивной пыли, которая распространилась на сотни километров вокруг, оседая в легких, желудках и волосах ликвидаторов. Кто-то из ликвидаторов вполне серьезно относился к угрозе и хотя бы пытался смывать с себя радиоактивную пыль, а кто-то не предпринимал никаких мер – спокойно лежал рядом с реактором, курил или раздевался по пояс. В зону реактора прибыли офицеры КГБ в специальных костюмах и с японскими дозиметрами, которыми, однако, большинство из них не умело пользоваться. Вокруг реактора были раскиданы трупы мертвых животных. Радиоактивные облака пронеслись над огромной территорией, и заполнили большие площади, покрыл обширные территории и радиоактивная пыль.

Реактор было решено укрыть огромным бетонным саркофагом.

Уже в июне был готов забор вокруг зоны отчуждения протяженностью 195 километров. АЭС и город Припять были заброшены, и в эту зону попасть можно было только по специальным пропускам. Понятное дело, что никто из людей не должен был возвращаться в свои дома. Припять опустела и пополнила список городов-призраков. Конечно, заражение России, Белоруссии и Украины было не таким уж и большим, но все же волна радиоактивных осадков пронеслась. На данный момент продолжает возводиться новый саркофаг над четвертым блоком – «Арка».

Человечеству дорого обошлось роковое стечение обстоятельств. Если в первые дни после взрывов умер 31 человек, то в последующие годы умерло людей куда больше – по оценкам ВОЗ число их составило почти 4 тысячи. Многие ликвидаторы заработали расстройство систем организма. После катастрофы тут же начался поиск виноватых в трагедии. Поначалу следствие обвинило в случившимся Топтунова и Акимова, которые к началу процесса разбирательств были уже мертвы. Министерство энергетики обвинило во всем неудачную конструкцию реактора.

Особенно сильно, кстати, от радиоактивных осадков, пострадала Беларусь, и на ее пораженных территориях был создан новый заповедник, в котором стали изучать влияние радиации на жизнь диких животных. Конечно, встречались и звери-мутанты, но со временем их число стало падать, популяция многих диких зверей, до того вымиравших, в отсутствие человека, восстановилась.

А мы благодарим вас за прослушивание данного материала, созданного специально для подписчиков Telegram-канала «Сила Знаний»! Мы рады, что вы остаётесь с нами!