kinktober, день 9: california dreamin'

Жан/Лайла/Каталина, 12 страничек заботы и флаффа. сексуальная неопытность, секс-игрушки

Всё это начинается с невинных поцелуев в лоб, с осторожных прикосновений, с вопроса «обнимемся?», на который Жан отвечает медленным кивком. Постепенно кивок становится более уверенным, а потом Жан начинает первым подходить к ним за объятиями. Когда Кэт стоит на кухне и что-то делает, и он подходит к ней со спины; когда они сидят на диване с Лайлой, и ему просто хочется ощутить тепло чужого тела рядом.

Он выучивает наизусть, как ощущаются их ладони на предплечье, какие на ощупь их пальцы — у Лайлы ладони всегда мягкие и пахнут ванилью с миндалем, её пальцы длинные и худые, когда она берет его за руку, Жан замечает и аккуратный маникюр; Кэт обращает внимание на руки чуть меньше, но у неё они всегда теплые, и запах ее крема с ароматом корицы Жан запоминает очень хорошо. Запоминает он и объятия: Лайла обнимается осторожно, словно обхватывает руками хрупкую статуэтку, но в её руках Жан всегда чувствует себя в безопасности; Каталина же обнимается так, словно кутает в плед. В её объятия Жан проваливается, как в облако, и впервые ловит себя на мысли, что это похоже на дом.

Жан принимает как данность тот факт, что обе девушки — восхитительно красивые. Ещё в августе, когда они едут на пляж и он смотрит на фигуру Кэт в открытом купальнике, он напоминает себе, что ему нельзя пялиться, потому что это некрасиво и потому что он знает, что ему за это вряд ли скажут спасибо; ещё когда они выходят на корт, и Лайла стоит возле дверей раздевалки без защиты — в одной форме, обтягивающих леггинсах и такой же футболке, — Жан отмечает, как ей идёт золотисто-бордовый цвет их формы. Жан давно отучил себя думать о чем-то большем: он просто осознает, что они — красивые, это неопровержимый факт, с которым он ничего не собирается делать.

Но, очевидно, Лайла и Каталина ситуацию видят несколько иначе.

Жан замечает всё: их взгляды в его сторону, когда они думают, что он не видит — сначала ему кажется, что они просто рассматривают количество шрамов на его теле, но потом он осознает, что кажется, дело в другом. Их прикосновения — их всегда много, они всегда такие мягкие и ненавязчивые, что Жан постепенно становится от них зависим. Замечает, как Кэт практически светится, когда он проводит с ней время на кухне, как терпеливо объясняет ему даже самые банальные вещи — объясняет по несколько раз и ни капли не злится, если Жан недовольно ворчит: наоборот, её губы в такие моменты обычно расплываются в широкой улыбке, которую она всеми силами пытается сдержать.

А ещё Жан очень, очень внимательно наблюдает за взаимодействиями Лайлы и Кэт. Это не какое-то извращение — просто искренний интерес и восхищение. Потому что обе девушки заботятся друг о друге так, как Жан никогда не видел: единственным примером тепла и заботы перед его глазами были его собственные взаимоотношения с сестрой, но он, как и она, был всего лишь ребенком и не мог дать ей и половины того, в чем она нуждалась. В Гнезде ничего подобного не было. В Гнезде был Кевин — единственный намек на заботу и поддержку, но и она была не такой, как надо, потому что как надо никто из них не знал.

А сейчас Жан своими глазами наблюдает это тепло и эту любовь: как они всегда вдвоём решают абсолютно все проблемы; как Кэт может прийти и утонуть в объятиях Лайлы, когда устает за день и ей нужна подзарядка; как они стоят возле барной стойки на кухне и целуются, пока на плите кипит обед, потому что Кэт не может оторваться от губ Лайлы. Жан наблюдает за нежностью их прикосновений, за тем, как они друг на друга смотрят — он не то чтобы завидует, он даже не надеется, что однажды сможет получить подобное, но ему отчего-то становится так тепло и спокойно внутри, когда он наблюдает их любовь, что это становится неотделимой частью его будней.

Когда Лайла на его день рождения дарит ему упакованную в подарочную бумагу коробку, Жан изгибает бровь. Лайла хитро улыбается, Кэт стоит рядом, обнимая ее за талию.

— Спасибо, — искренне благодарит Жан, потому что это первый подарок ему на день рождения с тех пор, как ему было двенадцать. Лайла раскрывает руки для объятий, и Жан, отставив коробку в сторону, радостно в них падает. Кэт обнимает его со спины, лбом утыкаясь ему меж лопаток, и Жан, зажатый между ними, вдыхает вперемешку два сладких запаха духов и чувствует себя непривычно комфортно.

— Откроешь подарок? — с ухмылкой спрашивает Лайла, когда они все отстраняются. Жан смотрит на них со смесью любопытства и недоверия. И его опасения оправдываются: правда, он не сразу это понимает.

Он вглядывается в коробку, пытаясь понять, что на ней изображено, а потом читает название, и его щеки вспыхивают, пока он молниеносно поднимает голову на девушек. Те почти синхронно начинают хохотать.

— Это… Черт возьми, — Жан даже не может на них злиться, потому что они слишком милые сейчас, когда так радуются, — да и, к тому же, Жан этого ожидал. Он не забыл тот разговор несколько месяцев назад, когда речь зашла о секс-игрушках. Изменилось ли что-то в реакции Жана на всю эту тему? Нисколько. Но, тем не менее, сделали ли они этот чертов подарок? Ну, конечно, кто бы сомневался. — Я его даже не открою, — протестует Жан, ставя коробку на стол и складывая руки на груди. — Я не только не знаю, как этим пользоваться, но я и… Да, черт… Спасибо, но нет, — он нервно проводит ладонью сквозь волосы.

Лайла тихо смеётся и бросает взгляд на девушку. Они переглядываются со странными улыбками, а потом Лайла осторожно берет Жана за руку, большим пальцем поглаживая по тыльной стороне.

— Не переживай, — говорит Лайла мягко, ловит его взгляд. Тревога Жана под напором взгляда её серо-зеленых глаз слегка успокаивается. — Это нормально. Все хорошо. Ты можешь открыть и разобраться сам, когда будешь один. Там нет ничего сложного, это просто… Это просто мастурбатор, — она прикусывает губу, чтобы сдержать смешок, но от того, что она озвучила название, Жан краснеет лишь сильнее. Он чувствует, какими горячими становятся его уши под копной волос, и хочет просто уйти, засунуть этот чертов подарок в самый дальний ящик шкафа и никогда больше о нём не вспоминать.

— Но, если вдруг что, мы всегда готовы тебе помочь, — вдруг добавляет Каталина, и Жан сначала просто смотрит на нее, а потом слегка удивлённо приподнимает брови.

— Помочь? — переспрашивает он.

— Открыть его вместе с тобой, — фыркает Кэт, взмахивая рукой, — не знаю, там… Показать, как им пользоваться, — она смеётся, и Лайла подхватывает её смех, но они смотрят на Жана с теплом, Жан видит во взглядах серьёзность и заботу.

— Ага, — медленно кивает Жан, — ладно. Спасибо, — бормочет он наконец, когда Лайла выпускает его ладонь из своей.

Они оставляют эту тему по крайней мере на месяц. Ни Лайла, ни Кэт не говорят об этом, Жан — и правда убирает коробку подальше и даже не думает её доставать, хоть и понимает, что не очень красиво поступать так с подарками. Но он думает. Думает о том, как мог бы доставить себе удовольствие, думает о словах Кэт — о том, что они могли бы ему помочь, и это вызывает у него странный интерес. Он разливается обжигающим теплом внизу живота, и в какой-то момент Жан даже достает коробку, но его хватает лишь на то, чтобы рассмотреть картинки на упаковке. Он убирает её обратно, но тепло никуда не проходит, и он прогоняет все мысли об этом, но почему-то перед глазами упорно встают улыбки Лайлы и Каталины, то, как они переглядываются. Ему вспоминается изгиб плеча Лайлы, ее аккуратные тонкие пальцы, которые она любит переплетать с его собственными, когда они сидят рядом; ему вспоминаются большие карие глаза Кэт, которые всегда смотрят с теплом и блеском, особенно — когда они обнимаются и Каталина поднимает взгляд на Жана из-под густых бровей.

Такие мысли не кажутся Жану чем-то неправильным. Может, он неверно понимает их намеки — но тогда он точно не может винить в этом себя, хоть и будет, конечно, испытывать неловкость. Но Кэт и Лайла будто намеренно пытаются вызвать у него такие мысли, когда приручают его и заставляют привыкнуть к своим прикосновениям, начиная касаться его постоянно, когда целуются, сидя прямо рядом с ним на диване, когда приглашают его провести с ним время в кафе или в парке, хотя Жану кажется, что без него это должно было быть свиданием.

И поэтому Жан не удивляется, что ловит себя на таких мыслях, но они не кажутся ему неправильными, потому что сами девушки всегда одобряют любой шаг в свою сторону и всячески их поддерживают. Поэтому Жан не пытается избавиться от них, ненавязчиво они всегда находятся на подкорке его сознания — до тех пор, пока не находят выход.

Это обычный вечер буднего дня, Джереми — дома у родителей, и в домике только Жан и Лайла с Каталиной, но девушки, кажется, не выходили из своей комнаты с обеда, так что Жану немного… тоскливо.

Но не сейчас. Не сейчас, когда внезапная навязчивая мысль появляется в голове, и он уже не может от нее избавиться, начиная кругами ходить по своей спальне.

Сначала он бесконечно долго ходит так, потом — так же бесконечно медленно идёт к их спальне. Это… странно. Он не считает себя нерешительным или робким человеком, но в этот момент Жан — просто верх стеснения.

В конце концов он легонько стучится, открывая прикрытую, но не захлопнутую дверь, — и тут же тихо извиняется, отводя взгляд в стену. Потому что на кровати целуются Лайла и Кэт, и Лайла сидит на её бедрах в одном нижнем белье.

Жану хватает этого взгляда в несколько секунд, чтобы увидеть её стройные ноги, худые щиколотки и талию.

— Извините, я… Ладно, я подойду потом, — он качает головой, чувствуя себя ещё более неловко от того, какие они обе, черт побери, красивые, но Лайла вдруг останавливает его:

— Нет, нет, Жан, погоди, все в порядке, — она садится на кровать рядом с Кэт, хотя Жан замечает это лишь краем глаза, все так же глядя в стену.

— Правда, извините, я не… Мне не стоило… — бормочет он, но Каталина перебивает его.

— Детка, все хорошо, — её спокойный тон позволяет ему сделать вдох. Лайла надевает футболку длиной до бёдер, чтобы не смущать его, но это не сильно помогает, потому что он все так же чувствует пожар в щеках. — Ты не помешал. Ты что-то хотел?

— Надеюсь, присоединиться к нам, — фыркает Лайла, но Кэт со смущенной улыбкой толкает её под ребра локтем. Жан растерянно хлопает глазами, глядя на Кэт, что сидит на кровати в спортивном топе и коротких-коротких шортах.

— Я не… Я спрошу попозже, сейчас явно не время, — быстро отвечает Жан, продолжая смотреть на них. Это глупо, ужасно глупо, но он не понимает, что ему делать, и забывает о том, что надо отвести взгляд.

— Эй, — Кэт поднимается на ноги и подходит ближе, чтобы положить ладонь Жану на плечо. От контакта Жан слегка вздрагивает, чувствуя, как по телу растекается знакомое тепло. Черт возьми, ну как не вовремя — и он продолжает на нее смотреть. — Если мы говорим, что все в порядке, значит, это правда так. Я не люблю врать, — её пальцы поглаживают Жана по плечу, и он постепенно расслабляется. В воздухе витает запах миндаля и карамели. — Ты редко приходишь к нам сам с какими-то просьбами. Так что я слушаю. Что ты хотел, кот?

От такого обращения Жан окончательно расплывается, чуть склоняет голову набок, глядя на девушку в ответ.

— Открыть со мной этот ваш… чертов… мастурбатор, — Жан старается не краснеть, когда произносит название, и с треском проваливается. — Просто открыть. Мне кажется, я возьму коробку в руки и передумаю.

— Просто открыть? — Кэт смеётся. — Если что, мы можем и показать, как пользоваться, — улыбка на её губах широкая, искренняя, и Жан теряется.

— По… показать? — озадаченно спрашивает он. — На… ком?

Лайла позади не может сдержать смех, а потом тоже встаёт на ноги и подходит к ним.

— На тебе? Кажется, ни у кого из нас больше нет члена, — отвечает она с улыбкой. — Если ты не против, конечно.

Жан теряется. Он искренне не знает, что говорить, потому что… Он не понимает: ему хочется согласиться, но это кажется ему неправильным. Он настолько не привык к тому, как правильно, не знает, как принято, и ему страшно ошибиться. Оступиться. Вызвать смех и слова о том, что так нельзя.

— Я могу согласиться? — спрашивает он наконец тихо.

Ладонь Кэт на его плече замирает. Она бросает короткий взгляд на Лайлу, и та мягко берет Жана за руку.

Он теряется — в их тепле, сладком запахе корицы и ванили, в мягких прикосновениях, которые окутывают его со всех сторон.

— Ты правда не против? — уточняет Лайла, глядя на него с волнением в красивых серо-зеленых глазах. Жан смущается ещё, черт возьми, сильнее, потому что она такая красивая сейчас, и он не знает, как с этим справляться.

— Это не должно что-то значить, — говорит вдруг Кэт мягко. — Если ты хочешь попробовать и забыть об этом завтра, мы так и сделаем.

— Но мы правда хотим, чтобы ты научился доставлять себе удовольствие, — добавляет Лайла, кивая. — Чтобы понял, что секс может быть приятным. Если тебе это, конечно, интересно.

— Мне интересно, — выдыхает Жан, проходясь языком по пересохшим губам, — я просто не… Я не понимаю, как вы хотите это устроить, — признается он. Девушки переглядываются с улыбками, а потом Лайла делает шаг, оказываясь совсем рядом с Жаном.

— Для начала… Можно мне тебя поцеловать? — спрашивает она, тепло улыбаясь.

Сердце Жана в груди делает кувырок, когда он смотрит на её острый нос, на уверенный взгляд её глаз, на очерченные губы, на ямочку на щеке и родинку на левой скуле. И он кивает. Он кивает, кажется, даже выдыхает «да» себе под нос, — и Лайла тянется вперед, накрывая его губы своими.

Почему-то Жан ожидает отвращения или, как минимум, смятения, но это приятно, и по телу горячей волной проходит возбуждение, когда он отвечает на поцелуй. Отвечает немного неловко и неумело, сжимает её ладонь сильнее, чувствует, как пропадает рука Каталины с его плеча. Лайла целует неторопливо и аккуратно, и её губы такие мягкие, кажется, на вкус напоминают что-то ягодное, и Жан машинально опускает вторую ладонь на ее талию, но от собственной смелости отстраняется первым и удивлённо смотрит.

Лайла улыбается снова. Поглаживает большим пальцем тыльную сторону его ладони.

— Хочешь продолжить? — спрашивает тихо.

— Хочу, — отвечает Жан, не задумываясь. Лайла кивает. Спокойно, так спокойно, словно это с ней не впервые, — но почему-то Жан уверен, что они решились бы на подобное только с ним. — Только я не совсем… Я вам нравлюсь? Или вы делаете это ради интереса? Или… Я просто хотел бы знать, — бормочет он, сам не зная почему, и Лайла опускает ладонь ему на талию, притягивая его ближе. Мягко поглаживает через ткань футболки, смотрит снизу вверх: обе девушки ниже него, но Лайла почти дотягивает, а Кэт — ниже точно на голову. Правда, сейчас, стоя под их пронзительными взглядами, Жан чувствует себя так, словно сам стал ниже ростом.

— Нравишься, — первой отвечает Кэт, склонив голову набок. — Но это не должно ничего значить, если ты не хочешь, чтобы… Ну, чтобы это что-то значило, — она усмехается, и Лайла согласно кивает, затем целует Каталину в щеку.

— Мы можем просто доставить тебе удовольствие, а потом сделать вид, что ничего не было. Мы с Кэт точно справимся.

— Не уверен, что это хорошая идея, — тихо говорит Жан, и Каталина мягко кивает.

— А чего ты хочешь? — спрашивает она его прямо.

— Пока не знаю, — признается он, — но точно знаю только то, что не хочу, чтобы вы делали это из насмешки или жалости ко мне.

— Котеночек, — ладонь Лайлы ложится ему на скулу, — ну как ты, такой искренний, можешь не нравиться?

— Я никогда ничего не делаю из жалости, — подтверждает Кэт, берет свободную ладонь Жана в свою, сжимает его прохладные пальцы. — Мы не настаиваем. Только ждём от тебя «да» или «нет».

— Да, — наконец выдыхает Жан, и Лайла с тихим смехом тянет его к кровати, пока Кэт куда-то выходит, обещая вернуться через пару минут.

Тем временем Лайла кутает его в сладость поцелуев. Она заставляет его лечь, просит его говорить, если что-то будет не так, осторожно целует его в лоб, в висок, в нос и в обе скулы. Затем — нежно касается губами его губ, и Жан сам задерживает её в этом поцелуе, опустив пальцы на её подбородок, но после она спускается ниже. Шея, ключицы, кожа за ухом, снова шея.

— Я сниму футболку? — спрашивает она, поднимая взгляд. Жан часто моргает: всё это до сих пор немного кажется ему сном.

— Да, — говорит он почти беззвучно, и Лайла, чмокнув его в ямку между ключиц, осторожно помогает ему стянуть футболку, пока он поднимает руки. Жан и сам осторожно тянет к ней ладони, они ложатся на край футболки, и Лайла кивает. Жан раздевает её. Она остается в одних лишь трусах, и Жан восхищенным взглядом окидывает её маленькую и аккуратную грудь. Лайла хмыкает, ложится на спину рядом с ним.

— Ты можешь касаться, если хочешь, — говорит она тихо, будто боится спугнуть. Жан переводит взгляд на её лицо: её светлые зеленые глаза смотрят с теплом.

— Я думал, всё это — обо мне, а не о… вас, — Жан хмыкает. Не может признаться, что ему попросту неловко, хотя и хочется — до дрожи в пальцах хочется коснуться.

— О, — Лайла, кажется, слегка теряется, — не страшно. Мы здесь — тоже для тебя. Так что если ты хочешь, ты можешь касаться меня.

— Хорошо, — Жан кивает и первым тянется за поцелуем. Его ладонь неуверенно ложится на талию девушки, скользит по теплой коже, по ребрам, пальцы чуть дрожат, когда доходят до горячей груди. Она ложится в его ладонь так, словно для неё и была создана, и Жан чуть сжимает, прежде чем зажать затвердевший сосок между пальцами, услышав вздох в губы.

— Самая потрясающая картина в моей жизни, — Кэт появляется рядом незаметно, словно кошка, и Жан даже вздрагивает, тут же отстраняясь и чуть оглушенно поворачивая к ней голову. — Продолжайте. Я вас не останавливаю, — она опирается на локоть и довольно улыбается, в ответ на что Лайла смеется и тянется к ней за поцелуем. Жан согласен с ней сейчас: это — тоже одна из самых потрясающих вещей, которые ему доводилось наблюдать. Две красивые девушки, что целуются прямо перед ним, и одна из них обнажена до нижнего белья, а вторая — сидит в одном спортивном топе, тоже открывающем вид на ее грудь и точеные ключицы.

Жан настолько ошеломлен, что даже не вмешивается: лишь наблюдает за тем, как они целуются, как Лайла вплетает пальцы в волосы Каталины, как притягивает ее к себе ближе, пока та тихо вздыхает ей в губы. Жан видит, как ее грудь покрывается мурашками, и ему хочется покрыть осторожными поцелуями каждый сантиметр ее мягкой кожи, но он не забывается: они ведь сказали, что доставят удовольствие ему, но ничего не говорили о том, как много позволено самому Жану.

Впрочем, Лайла почти сразу отстраняется, лишь дарит Кэт теплый взгляд, осторожно заправляет ей за ухо прядь волос и падает на гору подушек за её спиной. Жан садится. Он до сих пор не до конца уверен в реальности происходящего, но тут он замечает, что Каталина принесла с собой злополучную игрушку — и лубрикант. И его тело окутывает дрожью предвкушения.

— Ты всё ещё можешь отказаться, я объясню на словах и ты пойдешь пробовать в гордом одиночестве, — Кэт хмыкает, склоняет голову набок, двигается ближе, обнаженным бедром прижимаясь к бедру Жана. Тот быстро качает головой.

— Нет, нет, я хочу, — он облизывает губы, которые пересыхают предательски быстро. Каталина мягко улыбается ему. — Что мне… нужно делать?

— Лечь и расслабиться, — тихо говорит Лайла и осторожным прикосновением к плечам заставляет его опуститься на спину. Распахнутые глаза Жана устремляются в высокий потолок их спальни. Это что-то новое, кардинально, и Жан чувствует жгущее грудь смущение, но ничего не может с собой поделать. Ему непривычно, но так, так хорошо в ворохе их ласк, что Жан послушно делает то, что ему велят — ложится и расслабляется.

— Я могу раздеть тебя? — осторожно спрашивает Кэт, положив ладонь на его голень. На Жане из одежды — только длинные шорты и боксеры, и это первый вопрос, в ответ на который его «да» звучит не слишком уверенно. Каталина щурится.

— Просто… будь аккуратнее, — сдается он наконец, и у Каталины во взгляде мелькает что-то похожее на сочувствие. Жан вновь смотрит в потолок, но быстро опускает глаза: Каталина развязывает шнурки на поясе его шорт, а Лайла стягивает оставшиеся два элемента одежды с такой легкостью и безмятежностью, что Жан невольно удивляется — и пытается скрыть жар в щеках.

Он позволяет им… изучать. Позволяет ладони Кэт покоиться на его бедре, позволяет Лайле склониться к его торсу и покрыть пресс короткими поцелуями. Но наконец Каталина протягивает Жану смазку и берет секс-игрушку, из-за которой они здесь и собрались — Жан даже успел об этом забыть.

— На самом деле, всё крайне просто, — говорит она, передавая игрушку в руки Жана и позволяя ему изучить ее. Выглядит она не так уж и броско, да и с виду больше напоминает какой-нибудь термос или предмет быта. Но огонь заливает скулы и уши Жана каждый раз, когда он вспоминает, для чего эта вещь предназначена.

— Да. Выдохни, котик, — Лайла тихо усмехается, ее нежная ладонь ложится ему на плечо. — Я очень долго думала, что именно тебе подарить.

— Почему остановилась именно на этом? — вдруг спрашивает Каталина с улыбкой.

Лайла вдруг прикусывает губу. Бросает на Жана быстрый взгляд, и в ее глазах мелькает едва заметное беспокойство.

— Во-первых, мы не знали, парни тебе нравятся или девушки. А даже если и парни, не факт, что ты был бы счастлив получить какой-нибудь страпон, — она фыркает. Жан улавливает в воздухе вокруг них что-то… странное.

— А во-вторых? — спрашивает он сам, мысленно проникаясь к девушке благодарностью, потому что получить член — хоть и резиновый — он бы и сам не очень хотел. Скорее всего, он бы просто закинул его куда подальше и никогда больше не доставал, потому что мысль о том, чтобы позволить кому-то — даже себе, собственными руками… Нет: его едва заметно передергивает.

— Те же сомнения у меня были по поводу всякого вида анальных пробок. И вряд ли тебе нужны эрекционные кольца… В общем, флешлайт — самый универсальный вариант, так что, надеюсь, и я угадала, — она хмыкает, мастерски игнорируя вопрос Жана. Он улыбается. Быстро кивает, соглашаясь на этот уход от темы. Хорошо — он не будет портить настроение и спросит об этом позже. Но спросит.

— Повторюсь, всё очень просто, — встревает Кэт, открывая лубрикант. — Тебе нужно просто… побольше смазки. На игрушку и на член, — она хмыкает. — Игрушка уже должна быть… комфортной температуры. Можешь попробовать.

Жану слегка неловко делать это под их взглядами, но девушки спокойны, словно не происходит ничего необычного: Лайла устраивает подбородок на его плече, осторожно целует его линию челюсти и самый верх шеи, а Каталина ложится совсем рядом, перебирает его растрепанные кудри, и ее глаза закрыты. Они рядом, но вместе с тем предоставляют ему личное пространство, и он вновь весь изнутри наполняется благодарностью, теплом — и возбуждением. Возможно, именно это тепло им и является: эта искорка, что зажигается внутри, постепенно разгораясь мягким пламенем. Грудь Лайлы касается его обнаженного плеча, и Жан с трудом пытается игнорировать мурашки на коже, но его пальцы слегка дрожат, когда он смазывает игрушку и обхватывает член.

— Если тебе нужна помощь с любой из частей, только скажи, — напоминает ему Каталина в самое ухо, и он прерывисто вздыхает. Помощь? С этой игрушкой справился бы любой идиот — нет, помощь Жану не нужна, но он понимает, что всё это изначально было затеяно с совершенно другой целью. И девушки тоже понимали сразу, что Жан с легкостью разобрался бы сам. Но сейчас они говорят об этом снова — а значит, хотят помочь.

Что же, Жан совсем не против позволить им.

— Мне не нужна помощь, но я… — он уверен: это прозвучит глупо, но пальцы Каталины в его волосах так успокаивают, а дыхание Лайлы такое цветочно-сладкое, что вводит в транс. — Но если вы хотите мне помочь, я буду совсем не против.

Лайла ничего не говорит: только кладет свою ладонь поверх ладони Жана, лежащей на его члене. Кладет ладонь сверху и начинает осторожно двигать. Вверх. Вниз.

Жан позволяет глубокому вздоху сорваться с его губ.

Лайла двигается осторожно — почти бережно. Берет еще немного смазки, переплетает свои горячие пальцы с пальцами Жана, почти управляет его рукой, — и в конце концов он вовсе убирает ладонь. Лайла ловит его взгляд — и посылает улыбку, прежде чем слегка ускорить движения рукой. Она распределяет смазку по всему его члену, и делает это так, что Жан уже забывает как дышать — и, пожалуй, всё остальное он забывает тоже. Напрочь. Есть только эти нежные руки с аккуратными ногтями, есть только ее серо-зеленые глаза, острый носик и полуулыбка на губах. Жан притягивает ее к себе для поцелуя и чувствует руку на бедре — с другой стороны.

Возможно, это всё-таки оказывается для него слишком, потому что он замирает, пока внутри все холодеет. Рассудком он понимает: это Лайла и Каталина, самые аккуратные девушки в его жизни — ну, разве что после Рене, — это их руки на его теле, они хотят только доставить ему удовольствие — ничего больше.

Но его тело в такие моменты не слишком ладит с рассудком.

Ему нужно больше времени, чтобы осознать, чем телу — чтобы обострить все свои инстинкты и испугаться.

Лайла первая замечает, что что-то не так, и убирает руку, и Каталина следует за ней. Жан, освободившись от стягивающих горло и грудную клетку мысленных пут, часто дышит и наконец обращает на них свой взгляд.

— Извините, я просто…

— Нет, — они говорят почти хором.

— Жан, только попробуй извиняться, — мягко отчитывает его Кэт. — Мы закончим на этом?

— Что? Нет, — Жан часто моргая, почти окончательно приходя в себя. — Я в порядке. Сейчас буду. Это просто… — он беспомощно поднимает глаза в потолок, думая, как объяснить им, что больше двух чужих рук на себе его тело воспринимает как попытку очередного насилия, и он не знает, сколько должно пройти времени, чтобы это пришло в норму. Но девушки смотрят на него так, словно уже все понимают, и он выдыхает. — Пожалуйста, не касайтесь меня… одновременно. Две руки, не больше.

— Конечно, — Лайла прижимается губами к его виску, — но не надо геройствовать, если ты…

— Я не геройствую, — Жан усмехается. — Это… Так всегда. Пока что — всегда.

Девушки не задают вопросов. Лишь Кэт осторожно целует его в уголок губ, а Лайла берет за руку. И второй рукой Жан снова обхватывает свой член.

Несмотря на перемену в атмосфере, все становится только более интимным. Потому что, выпустив ладонь Лайлы из своей, Жан осторожно обнимает ее за талию, поглаживает, скользит к ребрам, и Лайла податливо откликается на его прикосновения. Их бедра соприкасаются, и кожа на ее внутренней стороне бедер такая мягкая, что у Жана перехватывает дыхание. Наконец взяв мастурбатор, он осторожно пробует войти, — и с его губ тут же срывается рваный вздох.

Это… лучше, чем он себе представлял. Это лучше любой стимуляции руками и даже лучше, чем… Жан хмыкает. У него никогда не было секса с девушками — вероятно, ощущается он примерно так. Жаркое, влажное тепло, нужное давление, плотность, легкая скованность, исчезающая по мере того, как он двигается.

Он невольно ускоряет движения руки. Секс-игрушка лежит в ладони, как влитая, и он прикусывает губу, чтобы не издать стон, — но тут Лайла вновь начинает чертить дорожку из поцелуев от его шеи к плечам, а пальцы Каталины — вновь в его волосах, и глухой стон всё же вырывается из его груди. Пальцы, лежащие на ребрах Лайлы, сами невольно сжимаются, потом скользят вверх, и вот её грудь вновь ложится в его ладонь, пока сама девушка податливо, словно воск, припадает к его телу, выцеловывая линию челюсти и уголок губ.

Жану определенно нравится. Он тут же жалеет, что откладывал так долго, потому что это хорошо, тепло — и приятно, это чувство, которого он не испытывал черт знает, как давно. Так что его рука находит подходящий, уверенный темп, и горячее дыхание сквозь сжатые зубы вырывается вперемешку со стонами.

Он замедляется, чтобы растянуть удовольствие. Снова ускоряется, затем — пальцы делают движения медленными.

— Нравится? — спрашивает Каталина с дрожью предвкушения в голосе. Жан быстро кивает, получая в награду поцелуй в висок. — Если ты готов… Если ты чувствуешь себя достаточно комфортно, могу я..?

— Д-да, — Жан не сразу понимает, о чем она, но позволяет пальцам Кэт заменить его собственные на мастурбаторе, и она находит нужный темп и давление с такой легкостью, словно делает это каждый день. Жан судорожно втягивает воздух сквозь зубы, а затем стонет, носом утыкаясь Кэт в волосы.

После — роняет голову на подушку. Пытается удержаться на месте, но бедра сами толкаются в руку, стремятся получить еще больше удовольствия, — и Кэт послушно его предоставляет.

Жан распахивает глаза. Снова смотрит в потолок. Перед глазами все слегка плывет — от удовольствия, возбуждения, он запахов ванили и миндаля, что кружат ему голову и опьяняют, от этих мягких волос и прикосновений. Жан поднимает руку ко рту и прикусывает палец, стонет сквозь зубы, глухо, почти скулит. Лайла начинает осторожно поглаживать его по плечу, затем вдруг он чувствует горячее и пульсирующее тепло на своем бедре, — и ему не нужно времени, чтобы догадаться, что Лайла прижимается пахом к его бедру, и даже сквозь ткань нижнего белья он может ощутить её возбуждение.

Его переполняет какое-то чувство: такое, словно у него случилось перенасыщение кислородом и вот-вот закружится голова, — и требуется еще пара минут, еще несколько прерывистых стонов и несколько осторожных поцелуев, прежде чем он понимает: безопасность. Он чувствует себя в безопасности с Лайлой и Кэт, и ему больше не нужно ничего, кроме этой окрыляющей свободы, которую предоставляет ему его собственное тело.

Его пальцы вновь заменяют руку Каталины на игрушке, но та лишь обхватывает его ладонь, словно помогает.

И она правда — помогает. Только иначе: в минуту, когда комната кружится, и Жан зажмуривает глаза, в паху нестерпимо ноет, и он дышит так часто и горячо, словно вот-вот потеряет сознание — или сойдет с ума. И в какой-то момент это желание, эта тяжесть, этот тугой узел становится невыносимым — и Жан начинает тихо скулить, едва ли не просит их остановиться.

— Я… Я сейчас… Я не… — он почти задыхается от непривычного возбуждения, но Лайла успокаивает его:

— Чш-ш, расслабься, расслабь ноги, малыш, тебе надо выдохнуть и просто отпустить.

Это оказывается не так просто — отпустить, — но Жан послушно кивает, чувствует, как она потирается промежностью о его бедро, чувствует, как грудь Каталины нежно касается его плеча, — и это оказывается последней каплей. К тому, чтобы с громким и глухим стоном он наконец кончил, и вся комната на мгновение погрузилась в блещущий искрами мрак.

Он приходит в себя, когда приятное давление покидает его член — вместе с секс-игрушкой, — а губы Лайлы чертят осторожную дорожку на его содрогающейся грудной клетке. Жан облизывает пересохшие губы, ловит взгляд Кэт.

— Хорошо? — интересуется она с улыбкой, и он быстро кивает, пока еще не обретя заново дар речи. — Не переживай, я помою ее сейчас, а потом покажу тебе, как за ней ухаживать. Пока отдыхай, — и, поцеловав его в лоб, она уходит из комнаты вместе с игрушкой. Жан поворачивает голову к Лайле, которая ложится рядом, устроившись щекой на его плече.

Пожалуй, этот оргазм — не самый яркий в его жизни, но точно один из. И в этом немалую роль сыграли эти две девушки, которые так заботливо провели его по этому пути от первой и до последней секунды, что он до сих пор ощущает себя окутанным в их тепло, словно в плед.

Лайла находит его ладонь, мягко сжимает пальцы. Жан смотрит на нее, поражаясь, что эта красивая девушка может желать его — с его телом, шрамами, неопытностью и неловкостью.

— И часто вы так? — спрашивает он хрипловато. Лайла непонимающе хмурится, выгибает бровь. — Ну, экспериментируете… с кем-то третьим.

— О, — Лайла фыркает, заливается краской. — Вообще-то ты первый. Обычно мы этого не делаем.

Жан с легким удивлением вскидывает брови.

— Просто… Я сказала Кэт, что ты кажешься мне милым. Она со мной согласилась. Мы обсуждали это несколько раз, потом — она начала говорить о тебе во время того, как мы…

— О, нет, я не хочу это слышать, — перебивает Жан, смущаясь только сильнее. — Ладно. Я понял. Это… приятно, наверное.

— Ты прелесть, — напоминает ему Лайла, но он лишь усмехается.

— И во что вы хотите, чтобы всё это превратилось? — вдруг тихо спрашивает Жан, вновь устремляя взгляд в потолок. Лайла молчит — так долго, что Жан успевает прокрутить в голове все варианты ее следующей фразы. Но ей все равно удается его удивить. Она кладет руки под голову, смотрит на Жана снизу вверх.

— Мы решили, что этот выбор будет за тобой. Но мы были бы не против, если ты… — Лайла всё же садится. Берет его за руку еще нежнее, поглаживает кисть. — Если ты присоединишься к нам. Мы покажем тебе, что такое забота. Будем беречь и лелеять. Разберемся, как все это устроить, но пока и я, и Кэт лишь хотим, чтобы ты стал чуть более счастливым и чуть менее одиноким.

Вместо ответа Жан устремляет на нее пронзительный взгляд, а потом осторожно поднимает ее ладонь к губам для поцелуя.

Именно в таком виде их застает вернувшаяся Каталина. Она понимает — по их лицам, взглядам, атмосфере, — что у них только что был какой-то напряженный диалог, но лишь садится на кровать рядом и ждет. Тогда Жан двигается к ней, спиной прижимаясь к ее груди, и тянет Лайлу к себе — в их объятия. И здесь, впервые за долгое время, между их теплых тел он снова ощущает себя спокойно. В безопасности.