kinktober, день 21: утренний секс

Нил просыпается от запаха кофе и шума воды на кухне. Лучший способ пробуждения? О, несомненно.

Он потягивается, накрываясь одеялом с головой, но это ему быстро надоедает. В конце концов он сползает с кровати, зевая, растрепывает и без того лохматые волосы и топает на кухню.

Его любимое занятие по утрам — обнимать Жана за талию сзади, пока он стоит возле плиты, прижиматься щекой к его теплой спине и стоять так, плавая где-то на грани сна и пробуждения. Жан в такие минуты сам становится будто мягче, замирает, его движения становятся медленнее — лишь бы не потревожить Нила. И ещё — Нил это знает — в конце концов Жан обязательно поворачивается к нему, чтобы обнять в ответ и заглушить в его волосах тихий вздох. Они рядом. Всё хорошо. Это ещё одно тихое домашнее утро — и всё хорошо.

— Что на завтрак? — бормочет Нил Жану в грудь, куда-то в футболку. Тот усмехается.

— Вафли. Ягоды в холодильнике. Будешь кофе?

Нил согласно мычит, встаёт на носочки, чтобы поцеловать Жана в нос, потом обнимает его за шею, почти повисая на его плечах, и целует уже в губы. Медленно, как он любит, чуть сонно — по-утреннему. Жан отстраняется лишь для того, чтобы выключить плиту, а после снова возвращается к поцелуям: обнимает Нила за талию, отвечая, потом — подхватывает его под бедра и сажает на столешницу, вставая между его ног. Нил путается пальцами в его волосах, притягивает ближе, целует, целует, под запах только приготовленного завтрака и свежемолотого кофе.

— Завтрак подождет? — бормочет Жан, и Нил быстро кивает, двигаясь ближе. Потом вдруг отстраняется, сонно щурится на него, растрепывая волосы.

— Может, вернемся в спальню? Там было так тепло.

Жан фыркает, но послушно делает то, о чем его просят: снова подхватывает Нила под бедра, позволяя ему обхватить Жана ногами за талию, и несет его в спальню, мягко бросая на кровать. Нил тут же тянет его к себе: это сплетение пальцев, мажущие поцелуи в шею и губы, руки Жана скользят по обнаженной грудной клетке Нила вниз, к поясу боксеров, но Нил мягко его останавливает.

Солнце заливает спальню, квадратами рассыпается по постельному белью и стенам, когда Жан ложится, притягивая Нила ближе, его нога оказывается между его бёдер, и Нил смеётся в поцелуй, пальцами вплетаясь Жану в волосы. Безмятежное утро выходного дня — то, по чему Жан так скучал, и потому всплеск возбуждения не заставляет себя ждать.

Но Нил останавливает его, замедляет поцелуй, пальцами поглаживает скулу. Затем — меняет их местами так, что Жан уже наполовину сидит, спиной прижимаясь к изголовью кровати, обложившись со всех сторон подушками, а Нил сидит на его бедрах. Близко-близко, так, что они чувствуют дыхание друг друга, а Жан может разглядеть в глазах Нила то, как темно-темно синий, электрик, переходит в льдисто-голубой.

Они никуда не спешат: этим утром хочется быть особенно медленными, терпеливыми, хочется растянуть минуты в часы и не выплывать из этой сонной дымки и солнечного воздуха.

Жан тратит время на то, чтобы взять смазку, целуя загорелую кожу на плечах Нила, усыпанную веснушками; на то, чтобы растянуть его, пока Нил лежит на его вытянутой руке, закинув ногу на его бедра, и сжимает ладонью одеяло, пытаясь не стонать и сдерживать судорожные вздохи. Длинные пальцы Жана входят в него плавно, но задевают все те точки, которые заставляют Нила вздрагивать и выгибаться в пояснице.

И в целом можно было бы закончить на этом, но Жану хочется близости: быть ещё ближе, чем сейчас, когда он держит Нила в объятиях, дышит ему в макушку, успокаивающе что-то бормочет, чтобы тот слегка замедлился и набрался терпения. Поэтому в конце концов Нил снова оказывается на его бедрах и сам дрожащими пальцами натягивает презерватив на член Жана, пока тот, откинув голову назад, смотрит на него с прищуром и ухмылкой.

С первых секунд это — глубоко и пронзительно, до самых костей пробирает возбуждением, и Жан тут же всхлипывает от переполненности эмоциями и сильно сжимает талию Нила, притягивая его к себе. Носом утыкается ему в плечо, втягивает воздух. Дышать, просто не забывать дышать. С третьей попытки Нил опускается на него полностью, их бедра прижимаются друг к другу, а руки Нила обхватывают торс Жана, пока он пытается будто бы вжаться в него.

Осторожное движение бедрами от Жана заставляет Нила скулить, но он лениво приподнимается, садится снова, перемещает руки на шею, носом утыкается Жану в скулу. Жан чувствует его поцелуи, чувствует его неуклюжее прикосновение к линии челюсти и вздыхает, поддерживая за бедра и помогая двигаться. Воздух в спальне пропитан теплом и запахом утра, разобранная постель вокруг них создает дополнительный уют, и Жан освобождает одну руку, чтобы сжать ей теплое одеяло и выдать первый стон от того, как потрясающе ощущается находиться внутри него, от того, как хорошо сохранять этот неспешный темп движений и ощущать горячие и влажные поцелуи на шее и ключицах.

Они замирают на несколько мгновений, когда Нил, отстранившись, берет лицо Жана в свои ладони и ловит взгляд его потемневших глаз. Жан скулит сквозь сжатые зубы, невольно закатывает глаза, но Нил садится и просто не двигается. Застывает, будто чего-то ждёт.

Жан притягивает его ближе, дрожащие ладони скользят по его талии вверх, на ребра, потом снова вниз, подушечки пальцев непрерывно касаются шрамов самых разных размеров и форм. Пара вдохов и выдохов помогают Жану немного прийти в себя, и он даже расслабляется, когда Нил начинает его целовать: так же медленно, по-утреннему лениво, все ещё сидя на его члене без единого движения вверх или вниз.

И в этом даже находится свое очарование. Потому что спустя несколько минут поцелуев в таком положении, рук Нила на его торсе и его учащенного дыхания Жан уже думает, что мог бы кончить прямо так, без какой-либо стимуляции, — но Нил наконец снова начинает двигаться, и Жан помогает ему движениями бёдер, позволяя сесть удобнее. Когда его ладонь ложится на член Нила, сам Нил накрывает его руку своей сверху, ускоряя движения, затем — жмурится, прикусывает губу и наконец с глухим стоном утыкается лбом Жану в плечо. Тот опускает ему на затылок свободную ладонь, прижимая его к себе, пока сквозь все тело Нила проходит судорога оргазма, — и в конце концов заканчивает тоже от того, как Нил сжимается вокруг него и как высоко стонет в самое ухо.

Они лежат так ещё пару минут: Нил — у Жана на груди, пытаясь восстановить дыхание, Жан — не выходя из Нила, поглаживая его по спине и прижавшись губами к его виску.

Но наконец Нил с недовольным стоном привстает на колени, чтобы наконец рухнуть на кровать на спину, и Жан тихо смеётся, выкидывая презерватив и опускаясь рядом.

— У нас на кухне остывает завтрак, — напоминает он почти шепотом, убирая со вспотевшего лба Нила прилипшие пряди волос, и тот кивает.

— Ага. Ну и пусть, — бормочет он, обнимая Жана за талию и притягивая к себе. Они оказываются накрытыми одеялом, и Нил носом утыкается ему в грудь. — Хочу ещё побыть тут с тобой.

Жан молча целует его в макушку, чувствует приятную усталость во всем теле и в конце концов послушно прикрывает глаза, позволяя себе ещё ненадолго провалиться в поверхностный сон позднего утра.