kinktober, день 16: секс на столе

— Добрый день, мистер Дэй, — Нил, постучавшись, вошел в его кабинет с хитрой ухмылкой. Кевин усмехнулся, но даже не удивился: это было весьма в стиле Нила. Он лишь отложил ручку и поднялся из-за стола, чтобы встретить его: обнять за талию и коснуться его губ быстрым поцелуем в качестве приветствия. Нил тут же прильнул к нему, словно кот, как делал это всегда.

— Зачем пришел ко мне на работу? — Кевин усмехнулся. — Соскучился по школе? — улыбка его была легкой, но в глазах играли огоньки. Нил взглянул на него с тем же огнём в глазах.

— Очень. И по тебе, — его ладони пробрались под пиджак Кевина, сквозь ткань рубашки обнимая за талию. Кевин улыбнулся. Провел пальцами сквозь его волосы, растрепывая. — Всё работаешь? — Нил заглянул ему за спину, хмурясь, когда увидел стопки тетрадей на столе. — Кев, поехали домой, — он встал на носочки, чтобы обхватить лицо Кевина ладонями и жалобно на него взглянуть. Тот выдохнул: никогда не удавалось устоять перед этим взглядом больших голубых глаз.

— Да, сейчас. Осталось проверить совсем немного, не хочу брать с собой. Подождешь здесь? Или можешь сходить за ко…

Нил заткнул его поцелуем. Сделал шаг вперед, подталкивая Кевина к столу, потом — ещё шаг, до тех пор, пока он не прижался к своему рабочему столу поясницей. Пальцы прошлись по коротко стриженому затылку, Кевин выдохнул ему в губы.

— Нил? Ты… Что ты… — забормотал он, слегка смущаясь, как и всегда, когда Нил проявлял инициативу. В такие моменты они будто снова становились учителем и учеником, и Кевин забывал, что ему уже давно позволено всё, что он ни пожелает.

— Воплощаю в жизнь свои влажные фантазии, — Нил низко хмыкнул, целуя Кевина в уголок губ, в подбородок, спустился на шею, не доходя до воротника рубашки. — Твоя лаборантская закрывается на ключ?

— Да, но… Нил, — выдохнул Кевин изумленно, и выдох этот больше походил на стон. А Нил всего лишь ловко расстегнул две верхних пуговицы рубашки Кевина, чтобы оставить засос на его ключице. — Что ты хочешь? — Кевин осторожно отстранил Нила от себя, сжав его плечи. Было видно, что он не против — просто слегка не уверен в том, что это хорошая идея.

— Секс на твоем столе в твоей лаборантской, — без обиняков ответил Нил, хоть и ощутил вмиг, как пожаром запылали уши от смущения. — Или, если ты не в том настроении, я могу просто сделать тебе минет.

— Я… — лишь глухо выдохнул Кевин, проводя ладонью сквозь волосы. Окинул Нила быстрым взглядом с головы до ног. Потом он бросил взгляд на часы.

— Да ладно тебе, учебный день ведь окончен, почти все давно разошлись, это только ты у нас такой трудоголик, — Нил прижался носом к шее Кевина, проводя вверх, втягивая его запах, целуя кожу. От этого жеста Кевин едва заметно вздрогнул.

— У тебя с собой лубрикант? И презервативы? — спросил он вдруг.

— С собой, — Нил бросил взгляд на рюкзак, оставленный на парте. — Так что? Хочешь, или сразу поедем домой?

Кевину, казалось, нужны были хотя бы пара секунд, чтобы собраться с мыслями. Он выдохнул, судорожно втянул воздух, а потом наконец резко кивнул.

— Бери всё что нужно. И идём, — вынес вердикт он, по-прежнему учительским тоном, ещё не остывшим после рабочего дня, и тон этот, признаться, даже несколько возбуждал Нила. Довольную ухмылку невозможно было стереть с его губ, когда он, чуть дрожащими от предвкушения пальцами, достал из рюкзака смазку и презервативы и бросил рюкзак на стул. Кевин почти нетерпеливо схватил его за запястье и потянул за собой в лаборантскую.

Окна там были закрыты плотными жалюзи, Кевин быстро запер дверь на замок, и Нил уже потянулся к его губам. Он целовал аккуратно, но рвано, прерывисто, быстро — и в то же время нежно, и в конце концов Кевин простонал ему в губы, подхватывая его под бедра и сажая на стол. Он быстро скинул пиджак, отбрасывая его на стул, прежде чем вернуться к губам Нила, и под пальцами Нила теперь были широкие плечи, обхваченные наглаженной тканью белоснежной рубашки.

Стол был завален целой кучей папок, тетрадей и бумаг, но дрожащая рука Кевина оттолкнула их в сторону, и он даже не обратил внимания на то, что какие-то из них полетели на пол. Надо же, этот педант Кевин Дэй… Но нет, сейчас это не имело значения, сейчас, когда ладонь Нила крепко обхватывала его за шею, притягивая к себе, потому что он никак не мог насладиться вкусом и жаром его губ, сейчас, когда Нил так же бесстыдно обхватил его ногой за талию, буквально вжимая в себя и заставляя расположиться ровно между его бедер. Кевин рвано выдохнул, коснулся губ поцелуем, поцеловал снова, прежде чем ощутил уверенные пальцы Нила на ширинке своих брюк.

— Погоди, — он наконец нашел в себе силы отстраниться и сжать запястье Нила ладонью. Его теплые ладони были таким контрастом на вечно холодной коже Нила, что Нил машинально поднес его ладони к губам, покрывая короткими поцелуями пальцы. — Сначала ты, потом я.

— Как скажете, мистер Дэй, — Нил нахально ухмыльнулся и откинулся назад, опираясь на локти. Кевин усмехнулся, но Нил явственно увидел, как его глаза подернулись плотной пеленой. Еще бы: он и сквозь брюки видел, какой у него стояк. Если бы Нил знал, что Кевина тоже так возбуждает мысль о том, чтобы потрахаться на учительском столе, он бы сделал это гораздо, гораздо раньше.

Кевин не особенно церемонился: расстегнул джинсы Нила быстрым движением, таким же движением стягивая их до самых лодыжек. Они свалились на пол, но Кевину это было лишь на руку: одна из стройных ног Нила тут же оказалась на его плече, а горячие губы Кевина плавно спустились поцелуями с колена вниз, на внутреннюю сторону бедра.

Нил иногда поражался, как он вообще мог позволить себе время от времени забывать, что секс с Кевином может быть… таким. Обжигающим. Легко воспламеняющимся. Нетвердым, лихорадочным, — как может сам Кевин быть таким, когда у него в глазах носятся чертики, а его пальцы творят с Нилом немыслимые вещи.

Этот Кевин был настолько не похож на того мистера Дэя, которого Нил знал во время своей учебы, — серьезного, в строгих костюмах, не терпящего поблажек, но мягкого, когда нужно, — что это возбуждало только сильнее. Возбуждало видеть его таким… жаждущим. Несдержанным. Видеть, что он и правда считает Нила настолько привлекательным, чтобы так себя с ним вести. Осознавать, что Нила он просто избаловал своей любовью и своими поцелуями, и теперь, если несколько часов проходят без прикосновения его губ, у Нила начинается ломка.

Кевин осторожно целовал внутреннюю сторону его бедер, слушая неровные вздохи Нила, потом — коснулся губами его члена сквозь ткань боксеров, поднимаясь выше короткими поцелуями. Нил всхлипнул, сжимая пальцами край стола и кусая губу. Стонать было нежелательно — особенно громко, как он любил делать дома. Больше всего он любил стонать в душевой, когда Кевин стоял перед ним на коленях и делал ему минет, там голос Нила эхом отдавался от стен и ложился на уши Кевина патокой. Но сейчас они были не дома, а в школе, и по коридору за дверью в любой момент мог кто-нибудь пройти.

— Кев, — Нил нетерпеливо поерзал, двигаясь ближе к краю стола, и Кевин усмехнулся, слегка хлопая его по бедру.

— Я-то думал, ты умеешь ждать, — хитро пробормотал он, стягивая боксеры Нила с его ног и тут же щелкая крышечкой на тюбике смазки. Нил еле сдержал нервный смех, запрокидывая голову назад: кто-кто, а он, Нил Джостен, терпеливым быть не умел никогда. Тем более — не в тот последний его год в школе, в выпускном классе, когда он был парнем восемнадцати лет, который просто хотел, чтобы этот горячий препод в строгой рубашке и с окутывающей зеленью глаз взял его прямо на своём рабочем столе.

Ничего не поменялось и теперь, два года спустя: он всё ещё хотел Кевина так сильно, словно они не были вместе, словно Кевин и не был весь его— весь в его распоряжении. Всё ещё иногда казалось, что всё это — просто хороший сон, и надо бы проснуться, чтобы было не так больно потом, — но потом Кевин целовал его, потом Кевин просыпался рядом с ним в одной кровати утром, подвозил его на учебу, встречал после со стаканчиком кофе и поцелуем в лоб, потом Кевин стонал и плавился в его руках, потом — трахал Нила быстро и громко на той же самой кровати, пока сам Нил поджимал пальцы ног и прогибался в спине, и уж тогда ему приходилось признать: да, это по-настоящему. Совсем. Кевин — осязаем, даже слишком, иначе оргазмы не были бы такими яркими, а боль от тоски во время разлуки — такой сильной.

И сейчас Кевин, расположившийся между его ног, тоже был более чем настоящим — просто слегка непривычным. Но до этого Нилу уже не было дела, как только Кевин начал растягивать его сначала одним пальцем, затем — двумя, и вот Нил уже жмурился изо всех сил, как в бреду шепча имя Кевина, облизывая пересохшие губы, лишь бы не кончить раньше, чем Кевин успеет в него войти, сжимая сильными пальцами его бедро.

— Сильнее, — выдохнул Нил стон-просьбу, и Кевин вдруг ухмыльнулся. Это было непривычное выражение для его лица, и Нил даже замер на мгновение, задержал дыхание, забыл о том, как сильно хочет чего-то большего — просто завороженно смотрел на изгиб его губ, на эту дымку в глазах. Кевин, конечно же, к его просьбе не прислушался: просто взял и убрал пальцы.

Нил был ровно в шаге от того, чтобы начать скулить. Бесстыдно, прямо здесь, на этом столе, запрокинув голову назад и чувствуя, что затылком он лежит на одной из тетрадей. Но вместо этого он потянулся к брюкам Кевина, наконец стягивая их вниз вместе с боксерами, и на этот раз Кевин позволил ему — как позволил и натянуть презерватив на его член чуть подрагивающими пальцами, скользнуть по нему ладонью вверх и вниз, дразня, — а следом Нил вновь откинулся назад, упираясь на локти, и посмотрел на Кевина едва ли не хищным взглядом.

— Я постараюсь быть тихим, — горячо пообещал он, и Кевин лишь хмыкнул, прежде чем устроить его ногу на своем плече поудобнее и — наконец, господи, блять, боже, — войти в него.

Первое движение было плавным, неторопливым — ровно настолько, чтобы позволить Нилу привыкнуть и сорвать с его губ тяжелый вздох. Кевин толкнулся глубже, замирая на пару секунд, затем вышел и — вновь, пока длинные пальцы сжали бедро Нила с такой силой, что без труда могли оставить синяки.

Нил особенно любил смотреть на Кевина в такие минуты: из-под прикрытых, дрожащих век, пока все тело источало жар возбуждения, а явственное ощущение члена Кевина внутри него вызывало желание беспрестанно стонать, — именно в такие минуты Кевин был красивее всего. И плевать было на его растрепанные волосы, на то, что его рубашка сейчас была смята, на лихорадочную неровность его движений. Потому что имел значение только блеск в его потемневших глазах, только толчки его бёдер, его взлохмаченные волосы, искусанные губы и сосредоточенно нахмуренные брови. Господь, да Кевин даже трахался с тем же серьезным лицом, с каким работал, с каким вёл уроки и проверял тетради. Это возбуждало. К счастью, Кевин остался в галстуке, так что Нил без проблем схватился за него, наматывая на кулак и притягивая Кевина ближе к себе. Тот от неожиданности издал глухой стон в губы Нила, отвечая на грубый и внезапный поцелуй, а потом его свободная ладонь вплелась Нилу в волосы, сжимая мягкие пряди и чуть оттягивая, до приятной болезненности, и тот вмиг ослабил хватку на его галстуке, потому что все его силы сконцентрировались на одном: как бы оттянуть оргазм.

Но Кевин не останавливался: он замедлялся, чтобы подразнить, затем входил в Нила резким толчком, отчего тот издавал беззвучный стон, втягивал воздух сквозь зубы и сжимал челюсти так, что болели мышцы. Движения бёдер Кевина становились все более неровными с каждой минутой, когда он склонялся ниже, ближе к Нилу, и тот мог уже спокойно притягивать его к себе и касаться его губ короткими влажными поцелуями. Это были ленивые действия, но они так много значили для обоих, что Кевин тихо-тихо, почти неслышно стонал Нилу в губы, повторял его имя, а Нил успокаивал его тихим «чш-ш» и поглаживанием волос на затылке.

Но вечно сохранять эту ленивое блаженство тоже было невозможно, потому что в конце концов глаза Кевина окончательно потемнели, и он ускорил темп, с каждой секундой заставляя Нила все крепче сжимать стол, лишь бы не вскрикнуть. Стон бы вышел очень порнографичным, но ему нельзя было стонать: в конце концов, они всё ещё были в школе.

Кевина это, казалось, ничуть не беспокоило.

Он часто дышал, двигаясь размеренно и быстро, шлепки кожи о кожу раздавались по всему помещению приглушенно, но звучно: так, что от каждого из них Нила пробирала дрожь и окутывала приятная предоргазменная нега. Губы Кевина неровно, рвано касались бедра Нила, его колена, вновь спускались вниз на чувствительную кожу. Кевин оставлял на ней засосы, прикусывал, зализывая языком, глушил стоны в кожу, прикрывая глаза, и Нил всё никак не мог оторвать от него взгляд.

Они давно не трахались… вот так. Дома это было уже немного обыденно — да, конечно, комфортно, с заботой, включало в себя много стонов, поцелуев, ласковых слов или подшучиваний, а заканчивалось тем, что они засыпали в объятиях друг друга или же принимали совместный душ и направлялись по делам. Да, Нил любил секс в том виде, в котором он был у них с Кевином, но…

Но секс на рабочем столе, в кабинете Кевина, в полумраке этой тесной комнатки посреди стопок тетрадей и бумаг? Господи, да что могло быть более потрясающим — и что могло возбуждать сильнее, чем мысли о том, что именно об этом когда-то мечтал Нил Джостен, сидя на уроках истории, и именно это в конце концов получил?

Сильнее возбуждать могло только хриплое «Нил», что сорвалось с губ Кевина. Только его пальцы на бедрах, его рваные толчки из последних сил, только то, как он зажмурился и закончил первым.

Нил ощутил в себе горячую заполненность, ощутил пульсацию, пробившую тело насквозь, и постарался сжать мышцы, чтобы провести Кевина через оргазм, — а ему самому хватило каких-то постыдных двух движений сжатыми пальцами на члене, чтобы кончить тоже и позволить комнате утонуть в ослепительной карусели искр и белого пламени.

Чёрт побери, как же это было хорошо.

Как же было хорошо, когда Нил жадно хватал ртом воздух, пытаясь отдышаться, облизывал сухие губы и чувствовал, как Кевин осторожно снимает его ногу с плеча и склоняется, чтобы оставить несколько поцелуев на шее, ключицах и руках — он никогда не обходил вниманием шрамы. Было хорошо, когда Кевин аккуратно вытер его бедра салфеткой и вложил ещё одну, чистую, ему в руку, чтобы он вытер ладони. Когда Кевин помог ему одеться, нашептывая что-то в процессе, а Нил мог лишь тыкаться носом ему в шею и оставлять ленивые поцелуи. Наконец Кевин помог ему встать на ватные ноги, но тут же опустился на стоящий рядом стул и усадил Нила к себе на колени.

— Ну? — усмехнулся Кевин, убирая Нилу за ухо прядь волос. — Нам надо хотя бы дойти до машины, Нил.

— Знаю, — пробормотал Нил, обнимая его за шею. Хотелось спать. Хотелось целоваться. Хотелось ещё раз пережить эти минуты на столе, пока Кевин был в нём, его руки сжимали его бёдра, а их горячее дыхание сплеталось в воздухе. Ещё раз, и ещё раз, и ещё… Пока он не потеряет сознание от того, насколько измотанным и обессиленным окажется. Но ради Кевина… О, ради такого Кевина он был готов.

— Давай, солнце, — в бормотании Кевина послышалась улыбка. — Мне надо собрать вещи. Посидишь, дождешься?

— М-хм, — согласно промычал Нил, коротко целуя его в шею и наконец поднимаясь на ноги. Он наконец почти полностью вернулся в привычное состояние. — Мистер Дэй, что сказал бы директор, узнай он, чем мы тут занимаемся? — Нил вдруг ухмыльнулся и посмотрел на Кевина из-под бровей, но тот прикусил губу, чтобы сдержать смех.

— О, я знаю, что бы он сказал, — Кевин улыбнулся, — но ещё я знаю, что он бы просто завидовал, потому что у него-то такого точно не было.

Нил все же рассмеялся. Кевин открыл дверь, и они вдвоём вышли из душной лаборантской в прохладное помещение класса. Нил так скучал: уроки в этом кабинете были лучшими часами на его неделе, а порой — единственной причиной вообще встать с кровати утром и добраться до школы. А теперь у него было гораздо большее. Его причина вставать по утрам теперь держала его за руку, целовала в висок, забирала на машине по дороге домой.

Кевин тут же начал собирать вещи в свою сумку, а Нил расселся на его стуле, закинув ногу на ногу, и наблюдал за Кевином. Кевин был растрепанным до ужаса, рубашка выбилась из-за пояса, потому что обратно он заправлял её впопыхах и дрожащими руками, а лицо его все ещё было чуть краснее обычного, словно он только что вернулся с морозного воздуха улицы.

Наконец Кевин накинул на плечи пальто и подошел к Нилу, склоняясь к нему с улыбкой, ладонью опираясь на подлокотник кресла. Нил коснулся его волос, пытаясь пригладить, но в итоге растрепал лишь сильнее.

— Где твоя куртка? — чуть нахмурился Кевин.

— В гардеробе, — хмыкнул Нил, — идём?

— Ага, — Кевин протянул ему руку, и Нил с удовольствием сжал его пальцы, поднимаясь со стула и позволяя Кевину обнять его за талию и поцеловать в висок.