кев/джереми/жан/эндрю/нил: комфортинг кевина, теплый вечер и domestic fluff
Эндрю пальцами коснулся воды в ванной, проверяя температуру. комфортно горячая — как Кевин любит. вода приобрела нежно-розовый оттенок из-за добавленной соли, а Эндрю обернулся к Кевину, мягко кивая.
— готово. надеюсь, хоть так станет полегче.
— позовешь Нила? — попросил Кевин, когда Эндрю направился к выходу из ванной комнаты. тот коснулся его предплечья и кивнул, прежде чем выйти и прикрыть дверь.
Нил заглянул, когда Кевин уже опустился в горячую воду, расположив руки на бортиках. у них была просторная ванна, по форме и размеру скорее напоминавшая джакузи, но даже при всем желании они, конечно, не поместились бы там впятером. впрочем, обычно им это и не было нужно: ванная была неким способом уединиться, получить немного личного пространства, — пусть даже для Кевина это все равно означало присутствие одного из его партнеров, потому что он не мог находиться один.
Нил присел на банкетку рядом с ванной и протянул ладонь к Кевину, убирая ему за ухо прядь волос. тот поймал его руку, оставляя быстрый поцелуй на тыльной стороне.
— не хочешь присоединиться? — спросил он с короткой улыбкой. Нил изогнул бровь, а потом скинул нижнее белье и просторную джерси с фамилией Моро на спине, прежде чем залезть в воду к Кевину.
Нил устроился удобнее на его груди, обнимая его за торс, и Кевин слегка напрягся, потому что тот пахом прижимался к его бедру. напрягся — в приятном, конечно, смысле, но в его планы на этот вечер вовсе не входила дрочка в ванне. точнее, не то чтобы он когда-то планировал подобного рода времяпрепровождение, но сегодня его настолько мучила боль в ногах и спине, что Эндрю даже заставил его принять горячую ванну с солью, а Джереми пообещал наклеить тейпы. и вот, сейчас он отмокал, надеясь расслабиться, а Нил размеренно вздохнул, успокаиваясь на его груди.
— Джереми предложил посмотреть что-нибудь, — пробормотал он тихо, не открывая глаз. Кевин потянулся, целуя его в лоб. — что хочешь?
— мне без разницы, — Кевин отвечал так всегда, потому что действительно оставлял выбор фильмов или сериалов за своими парнями. хотя они всячески пытались побудить его к самостоятельному выбору развлечений, с этим по-прежнему было тяжко.
— а если сменить пластинку? — Нил нахмурился, приподнимаясь на локте, осторожно обхватил его скулу ладонью. — может, тебе все же хочется выбрать что-то? хотя бы скажи — фильм, сериал или мультфильм?
— предложи им посмотреть тот мультик про собаку, — Кевин нахмурился, тщетно пытаясь вспомнить название, — что-то с физикой… как там его, «вольт», кажется?
— Кевин, — Нил произнёс с угрожающей ноткой в голосе, — что значит «предложи им»? почему я, а не ты? и почему ты формулируешь вопрос так, будто думаешь, что они… черт возьми, что мы откажемся!
— я… — Кевин прикусил губу. закрыл глаза, вздыхая. ответа на эти вопросы к него не было: точнее, был, но ответ этот был настолько поверхностным, что Кевин даже не видел особенного смысла пояснять.
— твои слова имеют точно такой же вес, как наши. как моё, Эндрю, Джереми, Жана… слышишь? Кевин, — Нил покачал головой, — не надо так с собой. мы тебя любим. пожалуйста, люби себя тоже.
Кевин хотел было ответить сумбурной благодарностью, но так и не смог подобрать слов, отчего лишь вздохнул и опустил ладонь на затылок Нила, прижимая его к своей груди.
горячая вода помогла расслабить мышцы, но ещё расслабиться помог Нил, который носом уткнулся Кевину в плечо и бормотал всякие милости, покрывая влажную кожу Кевина поцелуями, пока его пальцы разминали его плечи и руки. Кевин прикрыл глаза, ощущая толпы мурашек по коже, и попытался освободить голову от лишних мыслей.
Жан, постучавшись, заглянул к ним, когда вода уже практически остыла. он фыркнул, увидев развернувшуюся перед ним идиллию, но кончики его ушей порозовели.
— Джер попросил передать, что ужин почти готов, — мягко сказал он. — вам чем-нибудь помочь?
— нет, — Нил бросил на него ленивый взгляд, — но можешь чмокнуть Кевина в лоб, прежде чем уйти. сегодня он заслужил.
Жан тихо посмеялся, но сделал, как сказал Нил: в два шага оказался рядом, склонился к Кевину, касаясь его лба горячими губами.
— вообще-то он всегда заслуживает, — бархатистым полушепотом произнёс он, прежде чем направиться к выходу, и Кевин почувствовал жар в щеках. только Жан мог до сих пор так на него влиять. ну, и ещё немного — Джереми. хотя, пожалуй, и Эндрю с его пронзительными взглядами иногда мог заставить его колени подгибаться… — мы вас подождём, но и вы не задерживайтесь.
— хорошо, мам, — Нил фыркнул, и Жан закатил глаза, прежде чем выйти из ванной и прикрыть дверь. — выходим? — мягко спросил Нил у Кевина, поднимая на него взгляд. тот коротко улыбнулся, кивнул, и Нил потянулся вперед, чтобы поцеловать его в переносицу.
Нил накинул халат на голое тело и вышел из ванной первым, сказав, что позовет Джереми, — который, в свою очередь, примчался по первому же зову с упаковкой тейпов и обеспокоенной улыбкой на губах. этой улыбкой, которую Кевин так любил.
Кевин любил каждого из них по-своему — никогда не думал даже, что решится на подобное, но в итоге именно такие отношения оказались для него самым лучшим вариантом. потому что он мог позволить себе не мучиться мыслями о том, заслуживает ли он любви — четыре человека регулярно ему об этом напоминали, так что он даже устал сомневаться. к тому же, в его собственной любви к ним он не сомневался ни на секунду, и со временем его приучили всегда вспоминать о собственных чувствах — и напоминать себе о том, что все они чувствуют к нему то же самое.
Джереми взял мягкое полотенце, ещё раз проходясь по его телу, потом осторожно коснулся ладонями его мышц спины, поглаживая. его ладони всегда были горячими, пальцы — касались ровно с той силой, которая была нужна, чтобы ощутить разливающееся в теле тепло. Кевин подался немного назад, падая в его руки, и Джереми с тихой усмешкой коснулся его плеча осторожным поцелуем.
— сильно болит? — заботливо поинтересовался он. Кевин лишь кивнул. — сейчас станет полегче. а если не станет… — он склонился, носом утыкаясь в изгиб плеча и делая вдох, — мы найдем другой способ. а сейчас не двигайся, пожалуйста, дорогой.
его горячие руки прошлись по широкой спине Кевина, затем тот ощутил непривычную прохладу, и наконец — стянутость кожи в местах, где были приклеены полосы тейпирующей ленты. когда Джереми закончил, он коротко поцеловал Кевина в затылок, а потом — обнял за талию, притягивая к себе.
Кевин любил его за ощущение безопасности, которое неизменно окутывало его каждый раз, когда Джереми был рядом. он любил тепло его тела, всегда будто бы слегка усиленное, словно у него была температура тела как у котов, — и из-за этого с ним было очень тепло обниматься. Кевин любил в Джереми ту заботу, с которой он относился к нему — ко всем ним, — и его осторожность.
он помнил, каким Джереми был с ним ещё в самом начале, и потому мог с уверенностью сказать, что мало что изменилось: тогда он просто знал Кевина не слишком хорошо и перегибал с осторожностью, дабы не сделать больно, но потом узнал, что ему позволено гораздо, гораздо больше, — и с тех пор в его объятиях Кевин всегда ощущал себя как в самом безопасном месте в мире.
Кевин взял с тумбочки джерси Жана, брошенную Нилом, — от нее пахло ментоловым парфюмом Жана, которым тот пользовался ежедневно, но в этот раз Нил явно сам сбрызнул им чистую ткань. Кевин фыркнул, но джерси всё же надел, ограничиваясь лишь ей и боксерами, и Джереми ухмыльнулся, глядя на него, прежде чем выйти из ванной.
остальные уже сидели за столом на кухне, и Нил рассказывал что-то так увлеченно, что Эндрю смотрел на него не отрываясь — отвел взгляд, лишь чтобы взглянуть на Кевина, когда тот вошел. Жан в свою очередь сидел рядом с Нилом, опустив голову ему на плечо, и перебирал его волосы.
как только Джереми и Кевин зашли на кухню, Жан тут же поднялся, на губах мелькнула улыбка, когда он взглянул на Кевина и увидел на нём джерси со своей фамилией.
— садись, я сейчас положу тебе поесть, — мягко сказал он, обходя Кевина и по пути касаясь его талии. тот рухнул на стул рядом с Эндрю, ощущая приятную усталость, и позволил себе просто понаблюдать за парнями.
именно это было для него домом: разговоры Нила, улыбки Джереми, суета и смешки Жана, внимание Эндрю, которым никто не был обделен.
Эндрю вдруг коснулся его плеча, заставляя Кевина взглянуть на него, с прищуром изучил лицо, затем удовлетворенно кивнул и расслабился на стуле, продолжая поедание ужина и наблюдение за Нилом, который без умолку говорил. Жан поставил на стол две тарелки — для Кевина и Джереми — и сам вернулся на место рядом с Нилом, возвращаясь к игре с его волосами.
Кевин взял вилку, но задержал взгляд на Жане. тот заметил, что Кевин смотрит на него, и тепло ему улыбнулся, но у Кевина на губах не было улыбки.
— ты не будешь ужинать? — спросил он тихо, перебив Нила. все взгляды тут же устремились на Жана.
— не хочу, — он мотнул головой. Джереми, тут же перехватив мысль Кевина, нахмурился тоже.
— все хорошо? — он коснулся запястья Жана, и тот кивнул — хоть и не очень убедительно.
у Жана были проблемы с пищевым поведением — были всегда, ещё в Гнезде, как, впрочем, и у Кевина, но Жан гораздо более умело их скрывал. из-за этого было труднее с ними бороться.
— ещё ведь даже не слишком поз…
— я просто не хочу, — повторил Жан, и в его голосе мелькнула нотка металла, так что Джереми закрыл эту тему, но поджал губы.
— как ты себя чувствуешь? — Нил поднялся из-за стола, опуская тарелку в раковину, а после подошёл к Кевину со спины, обнимая его за плечи и целуя в макушку. он все ещё был в своем халате — и наверняка на голое тело, Кевин был в этом почти уверен. он улыбнулся, опускаясь в его тепло.
— да за что? — Нил фыркнул, и остался стоять так, прижимаясь щекой к волосам Кевина. Жан смотрел на них обоих со слабой улыбкой.
Нил заботился совсем не так, как Джереми, потому что его жизнь до встречи со всеми ними была совсем иной, и его способы заботы были более специфичными, но оттого не менее теплыми. Кевин любил его за это: за то, как он мог забежать домой на десять минут в перерыве, чтобы поцеловать Кевина в щеку, сказать ему, что он умница, и лишь отмахнуться в ответ на вопрос «в честь чего?», напомнить Эндрю, чтобы он не забыл поесть, и сказать Жану, что ему явно надо больше отдыхать, «а то ещё пару недель с таким режимом как у тебя — и будешь выглядеть как ходячий труп». да, иногда забота Нила была слегка пассивно-агрессивной, но Кевина она неизменно заставляла улыбаться.
Нил и Джереми были теми двумя партнерами для Кевина, которые с точностью понимали его любовь к экси. Жан понимал её, но отнюдь не разделял, а Эндрю… что же, с Эндрю всё было сложнее, но он точно был не тем человеком, с которым Кевин мог бы смотреть повторы матчей вместо сериалов или обсуждать технику ног перед сном. но он мог спокойно делать это с Нилом — и с Джереми.
с Нилом, пожалуй, именно это и стало началом всего: их ночные тренировки, во время которых Кевин невольно восхищался этим упрямым стремлением добиваться большего и становиться лучше, и ещё немного — его телом, над которым Нил ежедневно работал; их просмотры матчей и разгоряченные обсуждения, во время которых у Нила горели глаза, а сам он то и дело растрепывал непослушные волосы. Кевин любил видеть Нила влюбленным во что-то — или в кого-то. и он любил его за то, как сильно он своей влюбленности отдавался: именно поэтому Кевин, кажется, часами мог наблюдать за тем, как Нил и Эндрю, словно два кота, лежат вместе в объятиях, занимаясь каждый своими делами, и Нил время от времени смотрит на Эндрю этим влюбленным-влюбленным, искренне, непритворно влюбленным взглядом; за тем, как Нил садился рядом с Жаном, когда они вместе собирались что-нибудь посмотреть, и их разница в росте была даже несколько забавной, а Нил утыкался носом Жану в шею и перебирал его волосы, не отрывая взгляд от телевизора, а Жан время от времени ловил его пальцы, чтобы коснуться их губами. Кевин любил наблюдать за Нилом и Джереми: он до сих пор иногда не понимал, как они вообще сошлись, но, кажется, Джереми умел найти подход к любому человеку. и они оба были до ужаса тактильными, чем и подходили друг другу, поэтому чаще всего спали вместе, и наутро можно было обнаружить их в кровати в объятиях, Джереми, который носом утыкался в волосы Нила, и его пшеничные пряди мешались с этой вспышкой рыжего, а их размеренное дыхание застывало в воздухе. их объединяла общая любовь к ранним подъемам и пробежкам, на которые они всегда ходили вдвоём, пока Кевин с Жаном до последнего нежились в кровати, а Эндрю наслаждался необходимыми ему ежедневно минутами одиночества с кружкой кофе на балконе; возвращались Нил и Джереми всегда с чем-нибудь — или с капучино из кофейни на всех, кто его пил, или с двумя пакетами из пекарни, от которых раздавался сладкий запах корицы, джема и шоколада, или с цветами — на всех, чтобы украшали квартиру, да и просто чтобы взглянуть на непривычно смущенные улыбки Жана и Кевина и заполучить короткий поцелуй в щеку от Эндрю.
к слову об Эндрю: он тоже убрал за собой грязную посуду, тут же, как истинная хозяюшка, загружая посудомоечную машину, и Кевин слегка завис, глядя на его подкачанные руки и широкие плечи в обхвате тесной черной майки.
Эндрю давно уже не носил нарукавные повязки, когда был дома, — и Кевин был благодарен ему за доверие, потому что для него особенную важность имели минуты, когда они сидели рядом и Кевин скользил подушечками пальцев по его шрамам, вверх-вниз. это действие успокаивало — их обоих. Эндрю никогда этого не говорил, но Кевин видел это по тому, как расслабляются его плечи и смягчается вечно напряженное выражение на лице.
собрав посудомойку, Эндрю взял из холодильника пластмассовую баночку с шоколадным пудингом и чайную ложку и прислонился к столешнице, срывая обертку. Кевин откинулся на спинку стула, глядя на него.
с Эндрю у них всё было сложно — во всех смыслах, всегда, ещё с того момента, как Эндрю, утопающий в алкогольной дымке, впервые предложил отсосать Кевину в их доме в Колумбии.
в тот день Кевин отказался, — но быстро понял, что это было плохой идеей, потому что следующие дни он не мог перестать вспоминать ту ночь, которая уже начинала казаться ему простой фантазией.
с Эндрю, пожалуй, было сложнее, чем с остальными: потому что они были настолько разными, насколько это было возможно. потому что во многом они не понимали друг друга. потому что Кевина болезненно долго преследовали призраки синяков от пальцев Эндрю на шее и его бешеного, отрешенного взгляда — взгляда человека, потерявшего себя. но они преодолели и это тоже, хотя на это ушло, пожалуй, больше всего лет. с тех пор все замечали, что Эндрю был осторожен, — с тех пор, как после многочисленных разговоров с Би, Эндрю осознал, что нужно извиниться перед Кевином не для галочки, а искренне, осознал, что мог натворить и насколько тяжелой вещью это оказалось для Кевина, выросшего в Гнезде. и с тех пор он обходился с Кевином едва ли не как с фарфоровой статуэткой. а с Жаном — и того осторожнее.
и Кевин уже давно не мог сказать, что Эндрю был его единственной опорой и внушал чувство безопасности, но он мог сказать, что любит его за твердость — и силу, которой порой не хватало ему самому. за то, что в моменты, когда Джереми начинал суетиться вокруг Кевина и пытаться помочь ему, Эндрю молча вставал на колени перед ним, заставлял его сфокусироваться на собственном хрипловатом голосе и почти приказывал дышать.
Джереми был безопасностью домашней, теплой и комфортной, безопасностью, похожей на облако, в которое проваливаешься, на сахарную вату, которая поглощает тебя и роняет в шёлк. безопасность Эндрю была другой: напоминала стену. бетонную, прочную настолько, что не снести практически ничем, а даже если снести — пожалеешь об этом сам в первую очередь. Эндрю был той самой опорой, которая помогла Кевину не потерять себя после побега и перелома, — и той опорой, которая по сей день помогала ему держаться на ногах, особенно в дни, когда мир, казалось, рушился прямо на глазах. всё могло рушиться, но Кевин знал, что крепкая рука Эндрю будет на его плече, а в носу останется его запах, розмарин и цитрус, и что-то морское, словно Эндрю — самый спокойный, но самый опасный океан.
— кстати, сегодня моя очередь выбирать фильм, — вдруг сказал Эндрю, выбрасывая пустой стаканчик и бросая ложку в раковину, а после сложил руки на груди. выглядело это весьма и весьма угрожающе, даже несмотря на его рост.
— кстати, сегодня мы заботимся о Кевине, так что пусть выбирает он, — вставил Нил. Эндрю фыркнул.
— о, — смутился Кевин, — у меня нет пожеланий.
— «вольт»? — Нил злобно на него зыркнул, но Кевин лишь улыбнулся. — ну же, Кев…
— мне не принципиально, — перебил он, — и я все равно уверен, что усну ещё до того, как мы посмотрим половину. так что выбирайте.
— вообще-то я не против мультика. а ты что предлагаешь? — лениво спросил у Эндрю Джереми, успевший расположить ладонь на обнаженном бедре Кевина, из-за чего его пальцы теперь обжигали кожу дразнящими прикосновениями, так что Кевину было особенно не до фильмов. Джереми наверняка это понимал, и потому ухмылка на его губах была едва ли не демонической. Джереми только выглядел как ангел — на деле был тем ещё чертиком.
— сериал. «клиника», — отозвался Эндрю, на что Джереми и Нил синхронно закатили глаза, — ничего-ничего, я же не жалуюсь, когда мы весь вечер смотрим матчи.
— вообще-то как раз-таки жалуешься, — напомнил ему Кевин с прищуром, но Эндрю лишь отмахнулся. — но я не против «клиники».
они переместились в гостиную на их чрезмерно широкий диван — на котором, к счастью, все помещались. Эндрю бросил Кевину плед, а после ушел на кухню заваривать какао и делать попкорн, и Джереми увязался за ним — помочь. Жан в свою очередь взял на себя обязанность устроить Кевина покомфортнее — негласно все решили, что этот вечер будет посвящен состоянию Кевина, и теперь все послушно в этом участвовали.
Жан лег на подушки первым, а после поманил Кевина к себе, и тот расположился в его объятиях, спиной прижимаясь к груди. это и правда оказалось хорошей идеей: тепло его тела согревало мышцы, убирая боль, а ещё Кевин чувствовал, как вздымается и опускается грудь Жана, слышал его дыхание, и это умиротворяло. Жан взял его за руку, начал играть с его пальцами, Нил устроился у него под боком, быстро целуя Кевина в плечо, и тот сразу понял, что до сериала ему особенно не будет дела этим вечером. что ж, пусть так: он позволил себе расслабиться, опуская голову назад, Жану на плечо, и тот охотно позволил ему прижаться ещё ближе.
это слегка опьяняло — такая близость, такое бесконечное принятие и доверие, — и сам Жан всегда действовал на него так же. любовь к каждому из парней была у Кевина разной, но когда дело касалось Жана, ему казалось, что именно они вдвоём связаны какой-то невидимой нитью. иначе нельзя было объяснить то, насколько хорошо они сошлись, несмотря на все разногласия и громкие ссоры, то, как хорошо сочетались во всём, начиная от роста и цвета волос и заканчивая сексом, то, как Жан относился к Кевину после всего, что между ними было. их связывали тонны воспоминаний, гораздо больше, чем ещё кого-либо из них, и эти воспоминания были болезненными, но ещё они были важными. потому что именно благодаря их совместному прошлому Кевин мог так хорошо понимать состояние Жана — особенно в плохие дни, которых, к счастью, в последнее время было всё меньше.
Кевин любил Жана… за него самого. потому что Жан одновременно был для него всем: и опорой, и безмолвной поддержкой, и тем, кто обнимал его ночью, если он просыпался в слезах от внезапного кошмара, и тем, кто знал его желания и предпочтения наизусть, будь то предпочтения в кофе — или в постели. Кевин не побоялся бы даже сказать, что Жан был его родственной душой, — что, при этом, не отменяло его трепетного отношения ко всем остальным.
но сейчас Жан был именно тем, в чем он нуждался: и хотя очень скоро заботливые руки Джереми накрыли их ноги пледом, Эндрю передал ему кружку с горячим шоколадом без сахара (но с зефирками), а Нил взял его за руку и медленно, успокаивающими движениями водил пальцами по шраму, — несмотря на все это, Кевин по-прежнему прислушивался к спокойному дыханию Жана над ухом, внимал теплу его рук на талии, пытался слиться с ним в одно целое и наслаждался их близостью. их временем вместе. временем, когда они все позволяли себе немного отпустить вечное желание контролировать и расслаблялись.
уже погружаясь в сонную дымку, Кевин смотрел на лицо Джереми в полумраке комнаты и всё думал о том, как в его сердце сочетались настолько разные, но настолько схожие чувства к четырем мужчинам, — и как вообще так сошлись звезды, что после всего ужасного и травмирующего в его жизни он смог заслужить любовь целых четырех людей.
нет. не «заслужить». Эндрю всегда делал ему замечание, если он использовал такую формулировку. не заслужить — а обрести. четыре человека заботились о нём и любили его просто так, просто за то, что он есть, и Кевин, как мог, платил им тем же в ответ. и этот бесконечный обмен любовью искорками витал в воздухе вокруг них.
вечер был хорошим — и закончился так же хорошо. Кевин не помнил, когда именно уснул, но помнил тихие перешептывания, которые пробивались сквозь его сон, помнил крепкие руки на плечах и груди, помнил, как кто-то — Джереми, судя по мускусному запаху и твердости рук, — помог ему добраться до кровати в полусне и тут же лег рядом, потому что Кевин потянул его за собой за запястье.
и ещё он помнил тепло внутри: больше, в общем-то, ничего не было нужно, только то ощущение дома, которое ему предоставляли его партнеры. просто было тепло от осознания, что даже самый худший день, пропитанный болью, может стать по меньшей мере сносным благодаря умеренной дозе любви и заботы, — а этим вечером он получил их сполна, и потому ни одной тревожной мысли не проникло в его голову, когда он засыпал уже в кровати под прохладным одеялом, а Джереми кончиками пальцев поглаживал его ладонь.