🐔 Борьба за права как аспект поиска смысла жизни

Псст, парень, хочешь немного философии? Так вот она: в самом общем виде вопрос, к которому с разных сторон подходили и Ганди, и Гаутама, и Гегель, и Гитлер, и, наверное, Гоголь, и кто ещё только не подходит каждый день по нескольку раз, стараясь урвать максимально удобный ответ — на него не только пока не нашлось чёткого ответа, но даже и сформулировать его стоит усилий, а перед тем, чтобы сформулировать, ещё надо как следует поломать голову, чтобы дойти собственным разумением, что он существует не просто как ворох разномастных претензий на свои и чужие права.

Что же это за вопрос-то такой. И что за права? Чьи?

Самые что ни на есть любые права, за которые мы ломаем копья прямо сейчас. Актуальные права геев быть «как все», например, и право чернокожих быть не как все плюс компенсации, право женщин на то, сё, пятое и десятое, права обиженных природой, детей, сектантов, домашних животных и прочая, прочая либеральная повестка. Хорошие, даже нужные права безо всяких отговорок.

Сложность с этими правами одна и та же — это их цена. Точнее сказать, сальдо между ценой за и профитом от.

Пусть Карамазов со слезинкой ребёнка и обеими руками против. Пусть на какой-то вопрос нет и, даже может быть, что и не может быть точного ответа. Это не значит, что ответа не будет вообще никакого, и уж тем более не значит, что вопрос об ответе — это какое-то кощунство. Вон нефть в цене как только не скачет, но торговля же ей идёт, всегда можно назвать рамки, оценить себестоимость добычи и всё такое прочее.

Так же и с правами. А говоря шире, с любыми притязаниями — всё это вопрос цены, который кажется настолько сложным, что на него удобно не отвечать, а рубить чёрно-белые политические декларации — то есть либо «даром», либо «запрещено». Мелким шрифтом по сноске: «даром» — значит «за чужой счёт», разумеется, не за счёт запрещателя. Хотя, тут тоже уточним сразу, что это так говорится — «запрещено». Но цена нам запрещённого не может быть выше стоимости нашей собственной жизни, которая, как мы знаем, с каждым годом только падает в ликвидности. Времена же, когда человека пуще собственной смерти пугало загробное воздаяние, кажется, остались тесно локализованы на мировой карте, поэтому свободно продающееся за несколько тысяч (или сотен тысяч) условных единиц удовольствие для нас может быть недоступнее того, за которое дают высшую меру.

Ну хорошо. Вопрос цены, что именно значит этот «вопрос цены»-то? Просто рассчитать «дельту»?

Закавыка в том, что вопрос цены здесь эквивалентен вопросу «ради чего всё», то есть поиску смысла жизни. Как бы ни казалось это нелепым и напыщенным; именно поэтому на него так сложно отвечать в конкретных случаях, даже когда удаётся примерно подсчитать стоимость и вроде «не жалко». Человек может отказаться употреблять в пищу говядину, например, вопрос в том, ради чего? Ради чего разрешать или запрещать геям радоваться жизни? Ради чего осуждать или поощрять нацизм, интернационализм или панисламизм?

Даже самый эгоцентричный человек не будет здесь настаивать на варианте оценки, исходящей из сиюминутных интересов индивида. Впрочем, не будем льстить человеку — ещё как будет, но со стороны видно, что это тот не разумный и взвешенный ответ, какой мы ищем, это ответ инстинкта, а у инстинкта на уме только одно: ешь, люби, если можешь, повтори. Инстинкт прост, эффективен и глуп.

Прежде чем выйти на финишную прямую, резюмируем вышесказанное.

• У любой претензии есть своя цена, даже если речь в ней идёт о чём-то предрассудительном или преступном с нашей точки зрения.
• Признавать что-либо естественным правом человека, скорее всего, означает просто требовать от других, чтобы они перестроились под тебя за свой счёт.
• Вопрос цены той или иной претензии стоит особенно остро в отсутствие единой человеческой религиозно-моральной системы.

Неудивительно, что гандигитлерообразные ключевые исторические фигуры не могут обходиться без привлечения или построения новых собственных моральных систем, в рамках которых утверждался вопрос целесообразности требующихся им жертв. Масштаб же их действий определял и масштаб целесообразности — благо всего человечества.

Вы не можете всерьёз требовать чего-то для себя, если этой штуки не требуется на благо всего человечества. Права любого меньшинства важны ровно до той степени, пока они означают возрастание прав (возможностей) человечества в целом. С этим согласны все и здесь все ставят жирную точку; мы же продолжим мысль далее.

Права любого меньшинства важны ровно до той степени, пока они означают возрастание возможностей нашей цивилизации, обычно отождествляемой с человечеством в целом, но необходимо расширяемой сначала в сторону домашних животных и прочего имущества, а следом и в сторону сверхчеловеческих созданий — прав юридических лиц, прав искусственно модифицированных людей и, в ближайшие лет сто, прав на свой кусок справедливости могущественных искусственных интеллектов из вероятного будущего и других маленьких зелёных человечков.

Потому что даже если мы объясним собаке концепцию Бога, подогнанную под размер её черепной коробки, то с ИИ-из-ВБ этот фокус уже точно не пройдёт. А общая шкала ценностей нам с ними нужна обязательно, без неё остаётся одно правило — кто сильнее, тот и прав.

Если же воевать с обезьянами и ИИ человек не готов (а он не готов), лирикам-гуманитариям надо спешно браться за самые неудобные, двусмысленные и болезненные вопросы: чем можно оправдать ядерную бомбардировку Японии в конце Второй мировой, чем можно оправдать расовую чистку, чем — истребление североамериканских индейцев, куриный холокост и так далее, чтобы выходящим на сцену далее не пришлось самостоятельно отвечать на эти вопросы и судить человечество, ведущее себя странно непоследовательно в этих вопросах со своей бездушной алгоритмической точки зрения.

• Любая наша оценочная шкала может быть сведена либо к умозрительному высшему дизайну (частным случаем которого следует считать религиозную мораль), либо к близости естественному порядку вещей, что есть право сильного. Причём шкалы эти не противоположны и даже не ортогональны.

Начинайте день с неудобного вопроса. Какие блага человечеству и метацивилизации вообще сулит узаконивание небинарного пола-гендера? Для чего была нужна тысячелетняя история, если не для признания вины европейцев перед африканцами? Cui prodest?

И риторическое — Ганс, а не пора ли нести огнемёт?