Практическая конфликтология рубежный контроль 3

///Отсутствие государственной политики, направленной на институциональную поддержку инициатив восстановитель-ной направленности, и противодействие их распростране-нию можно интерпретировать как институциональную не-обеспеченность практики восстановительного правосудия в России

////Мышление представителей правоохранительных орга-нов и судей построено на связке «правосудие-наказание» НУ И ТИПА ЭТО ПЛОХО, можно про Круги сказать и про восстановительную фигню

////восстановительная медиация...

///многие учителя, с которыми мы часто обсуж-даем школьные службы примирения, говорят: «А у нас нет конфликтов! Нам не нужна школьная служба примирения».

////сказать что семейные конференции тоже ок норм тема, когда подростки с родителями и представителями власти обсуждают совершённые престул

///медиатор знает способы разрешения конфликта, которые не используются людь-ми в ситуациях взаимного озлобления или равнодушия

///сказать что типа да лучше не по телефону кфл решать а лично но типо есть случаи когда норм по тлф

///детское сообщество отображает структуру общества взрослых

///сказать тип ага подростковые конфликты вызваны усвоением "взрослых" форм поведения

Рассуждения автора представляются достаточно интересными, ёмкими. За время прочтения книги я понял, что председатель Всероссийской ассоциации восстановительной медиации в материале, он разбирается в тонкостях не только конфликтологии, медиации, но и психологии, социологии, поведении людей. Часть из того, о чём он пишет, я узнал на занятиях по практической конфликтологии, что было крайне полезно.

Рустем Рамзиевич прав по части клеймения правонарушителей. Действительно, наблюдая за самыми разными подсудимыми, начиная от известных серийных насильников и маньяков, заканчивая политическими заключёнными, становится заметно, как общество, представители власти отвергают их, подвергают клишированию, клеймению (как материального, так и духовного). Нет речи о восстановлении порядка в пределах совершения преступления, о примирительных процедурах.

Также я не могу не согласиться с ним по части отсутствия институциональной обеспеченности практик восстановительного правосудия в нашей стране. Альтернативные способы разрешения конфликтов не популяризируются должным образом, развиваются без огласки для широкой общественности. Это сказывается и на доверии людей к профильным специалистам в области медиации, конфликтологии, восстановительных процедур, так и на частоте их обращения к ним.

Автор среди прочего упоминает, что мышление представителей правоохранительных органов и судей построено на связке "правосудие-наказание". Моя позиция заключается в признании ошибочности существования подобной связки, так как в ней не находится места для полноценного конструктивного диалога, рассмотрения всех возможных факторов и условий, которые вертятся вокруг каждого конкретного случая, а также не только факта, но и возможности проведения всех возможных программ разрешения конфликтных и криминальных ситуаций.

То же касается и школьных конфликтов, о чём Максудов не забывает упомянуть. В бытность школьником я заметил отсутствие стремлений у педагогов и сотрудников моей школы заниматься полноценным разрешением всех возникающих конфликтов. Так как я был крайне конфликтным школьником, то я испытывал острую необходимость быть услышанным, мне хотелось выслушать (и, что самое главное, ПОНЯТЬ) взгляд со стороны (пускай ненавидимых мною учителей и сотрудников). Но решение конфликтов ограничивалось угрозами, родителями, переводом в другую школу, исключением. Не принимала в этом активного участия и наш директор, о классном руководителе (коих у нас было 5 за 11 лет обучения в школе) речи вообще не идёт. Я уверен, что те же самые Круги, восстановительная медиация, примирение и многие другие программы смогли бы вывести меня и моих оппонентов на новый уровень взаимоотношений и взаимопонимания. Это вовсе не исключало бы возникновение дальнейших конфликтов, но я с уверенностью могу сказать, что они бы протекали совершенно иначе, нежели их фактическое протекание.

Не в моих, но в ситуациях моих знакомых и сверстников была бы актуальна программа семейных конференций. Безусловно, родителям моих знакомых было бы стыдно участвовать в подобных мероприятиях (говорю так, поскольку знаю их лично), но я знаю, как легко в молодом возрасте поддаться на деструктивную удочку и начать совершать преступление за преступлением. Двое моих одноклассников уже отсидели сроки в тюрьмах, третьего сейчас ловит полиция. Мы можем не только предполагать, но и фиксировать тот факт, что если бы ими занималась не пресловутая "детская комната милиции" (которой всех нас бессмысленно пугали), а профессионалы в области разрешения конфликтов и восстановления, то они бы знали о тюрьме только понаслышке. К сожалению, получилось совершенно иначе.

Что мне показалось достаточно интересным при прочтении книги, так это то, что медиатор знает способы разрешения конфликта, которые не используются людьми в ситуациях взаимного озлобления или равнодушия. Не секрет, что порой взгляд со стороны бывает во много раз эффективней взгляда изнутри. Чем, собственно, и пользуется медиатор: на эмоциях не всегда легко бывает посмотреть врагу в лицо и договориться с ним. Поэтому помощь медиатора здесь просто необходима.

Опять же, я не претендую на компетентность в области программ примирения, но я бы хотел возразить господину Максудову. Он повествует о том, что по телефону лучше не решать противоречия, можно лишь максимум договариваться. События последнего года показали нам, что можно делать и то, и то. Развитие технологий видеосвязи позволяет нам гораздо лучше, чем раньше учиться, работать, разрешать конфликты. Уверен, что компетентный конфликтолог будет идти в ногу со временем.

Наконец, большой отклик в моих и общественных ситуациях находит высказывание автора про то, что "детское сообщество отображает структуру общества взрослых". Речь даже не про возникающие на этой почве конфликты, а про несоответствие стараний взрослых по взращиванию молодого поколения и действительных результатов. Это не хорошо и не плохо, но, на мой взгляд, следует отдавать себе отчёт в действиях, направленных на воспитание подрастающего поколения.

Также я на себе ощутил то, что автор называет "подростковыми конфликтами на фоне усвоения "взрослых" норм и форм поведения". Будучи подростком, пытаясь примерить на себя роль взрослого, невольно натыкаешься на неизбежные конфликты, сопутствующие этому. Здесь не хватает не только всевозможных восстановительных и примирительных программ, но и дружеского взрослого совета по минимизации негативных последствий подобного усвоения, так как подросток всё же наполовину ребёнок и не всегда отдаёт себе отчёт в совершаемых действиях.