Меландия #1
— Пусть дадут по полной, — ворчит по-английски мужик в красной шапке, застегивая молнию дубленки. Позади толкаются, и что-то звенит, упав на широкие ступени серого здания с колоннами. — Среди нормальных людей ей не место, блин.
— Спасибо, — блондинка в светлом пальто смотрит в камеру. — Напоминаю, что мы ожидаем решения суда по делу…
— Да какое решение-то? — хмурится мужик. — Эта психопатка парню череп размозжила. Ее на электрический стул…
Камера поворачивается и, обогнув плакат с красными буквами «Сдохни сука», пробивается к зданию, над которым торчит башня Тауэрского моста. Сомкнувшись кольцом, из раскрытых дверей появляется десяток крупных мужчин в черных костюмах. Тот, что впереди, отталкивает микрофон с логотипом телеканала, и плотная группа движется к лестнице.
— Какого хрена она на свободе?! — слышится за кадром. Оступившись, девушка в синем пуховике падает под ноги парню, поднявшему над головой фотоаппарат. Между массивными торсами в пиджаках, что теснят людей к гранитным перилам, по ступенькам торопливо спускается длинноволосый брюнет в косухе и черной кепке, надвинутой на глаза. Он оборачивается, орет: «Пошел на хуй!» — и пытается ударить кого-то через плечо телохранителя. Опустив лицо, рядом с ним идет высокая девушка в черном пальто и больших солнцезащитных очках. Тоже брюнетка. Камера заглядывает через плечи, и в кадре мелькает ее бледный лоб.
— Мелани, Марк останется инвалидом, — блондинка поднимает микрофон. — Вы бросите его?
— Отъебись! — резко отвечает парень в кепке, и кольцо телохранителей движется к большому внедорожнику, чернеющему между ярких фургонов телеканалов.
— Если вы невиновны, почему на вас было столько крови? Судмедэкспертиза показала, что брызги…
Брюнет в косухе тянет руку к объективу, и картинка смазывается.
Все крутится, и раздается громкий хлопок. В перевернутом кадре телохранитель помогает девушке сесть в машину, толпа быстро окружает внедорожник, и в его стекло летит пластиковая бутылка.
— Здрасьте, Юлия Алексеевна! — в тесный кабинет входит Настя со стаканом кофе в руке. — Смотрю, погружаетесь в тему вовсю, — плюхнувшись в кресло напротив, она поправляет подол красного сарафана. — Ну вот. И после этого ее десять лет никто не видел.
— А что там случилось-то? — спрашиваю я, не отрываясь от экрана.
— Юль, ты чего? — Настя откидывает назад светлые волосы. — Ее в попытке убийства обвиняли.
— Блин!.. Мне пятнадцать тогда было. Не помню ни фига.
— Юля, — Настя закатывает глаза, — это как если бы Джексон вдруг выпустил новый клип, а потом тебе позвонил.
— Ну, глянь, — Настя включает на лэптопе другое видео.
— Фанаты Melanin блокировали две улицы в центре Барселоны, — шатен в светлом костюме перекрикивает толпу и сигналы машин.
— Me-la-nin! Me-la-nin! — скандируют люди, заполнившие широкую улицу перед красным зданием с аккуратными балконами. Полицейские стаскивают молодую пару с крыши припаркованной машины. Другие теснят собравшихся к тротуарам, пытаясь организовать проезд автомобилям. О клумбу с синими цветами разбивается бутылка.
— Весь день движение через центр затруднено. Поклонники близнецов Мелани и Тайлера Алдерман, похоже, не собираются покидать улицы перед отелем, где они остановились. Барселона — пятый город в первом мировом туре группы, песни которой неизменно занимают верхние…
— Здорово! — румяный парень поднимает бутылку пива.
— Добрый вечер! — отвечает корреспондент. — Вы здесь, чтобы увидеть Melanin?
— Я Мелани хочу увидеть, — ухмыляется парень. — Она горячая, офигеть просто.
— А я бы их обоих оприходовала! — смеется курносая девушка в коротком платье. Позади нее снова лезут на крыши автомобилей. Худой юноша с голым торсом поднял над головой большой плакат с красным сердцем. Помогая друг другу, люди взбираются по ветвям высокого дерева и заглядывают в окна отеля.
— Начала бы с Тайлера, конечно, — девушка пьет пиво. — Волосы у него…
Рев толпы перекрывает ее голос. Люди восторженно кричат, показывая на балкон третьего этажа, с которого им широко улыбается стройная брюнетка в красном платье, почти не скрывающем грудь.
— Me-la-nin! Me-la-nin! — кричит толпа под нарастающий вой мигалок. Брюнетка шлет улице воздушный поцелуй и уходит.
— Две самые продаваемые пластинки в двадцать первом веке. Мы мечтали с тобой в этом году миллион пробить, — Настя кивает на серебряную кнопку «Ютьюба» в рамке, одиноко висящую на белой стене. — Вот с ней все пять наберем.
За окном по летней Тверской-Ямской тянутся машины. Посадив на сгиб локтя рыжую собачку, высокая девушка встает на электросамокат и едет вдоль террасы «Кофемании».
— …Но не знаю. Легенды эти сейчас не нужны никому.
— Ну Мелани нужна, — отвечает Настя. — Новый клип за три дня почти 40 миллионов просмотров набрал.
— И этот человек, — вздыхает Настя, — про тренды вещает.
— Насть, я вчера, блин, весь день гриль снимала, а перед этим из-за ремонта ругалась. Знаешь, сколько всего с переездом…
— Ах ты бедная, — Настя качает головой. — Переехала в шикарную хату на Тверском бульваре.
— Ой, отстань. Я о том, что не до клипов как-то.
— Юль, вот все дела откладывай и готовься. Тут реально джекпот, — Настя загибает пальцы: — Суперзвезда, секс, уголовка, исчезновение и возвращение через десять лет. Офигеть просто.
— Весь мир по ним с ума сходил, — вытащив из сумки айпад, Настя показывает фото старой обложки Rolling Stone. На темно-розовом фоне мужские и женские тела изогнулись и переплелись в подобие кресла. Откинув голову на широкую мужскую спину, в нем грациозно полулежит Мелани. Она вытянула длинные руки за головой и надменно смотрит на меня синими глазами. Полные губы алеют на белом лице, а распущенные волосы, подчеркивая скулы, вьются по тонким плечам. Упругая грудь в вырезе короткого белого платья покрыта розовыми отпечатками губ. Мелани положила ногу на ногу, и высокие каблуки черных туфель золотисто сверкают в темноте. Облокотившись спиной о ягодицы изогнувшейся девушки, выполняющей роль подлокотника, у ног Мелани сидит Тайлер. Он в черной косухе, рваных джинсах и высоких ботинках. На забитой татуировками груди блестит круглый кулон. Тайлер убирает волосы со лба, хмуро глядя в стакан с виски. Они очень похожи, несмотря на то, что Мелани хрупкая и женственная, а Тайлер — атлетичный и брутальный. Внизу яркий неоновый заголовок: «Melanin. Жизнь — это порно. Любовь — это секс». Настя смотрит на фото.
— Я в Тайлера по уши влюбленная была.
— Вот он, значит, твой тип парней.
— Ну был, — улыбается Настя. — Так вот, Мелани…
— Хэй! — прижав к груди большой скетчбук и карандаши, в кабинет входит Аня. — Настенька, посмотри. Я тут... — и цепляется рукавом широкой розовой футболки за штатив у стены. Карандаши летят на пол, штатив с грохотом падает следом. — Вот растяпа, — ворчит Аня под нос и, убрав длинные обесцвеченные волосы за уши, приседает и собирает карандаши. Настя качает головой.
— Ой, — подняв лицо, девушка растерянно хлопает голубыми глазами. — Забыла.
— Блин, Аня! — Настя стучит ладошкой по столу. — Мне через два часа снимать. Ты офигела совсем?
— Прости, пожалуйста, — Аня встает и засовывает карандаши в карман коротких шорт. — У меня соседка старенькая. Я ей в аптеку за лекарствами бегала, и совсем из головы…
— Офигеть, блин! Как на тебя положиться-то?!
— Настенька, ну не кричи... — Аня ставит штатив к стене. — Я не специально ведь.
— Так, — хмурится Настя, — чтобы все на месте было, когда я кофе допью.
— Ладно, — Аня виновато сопит. — Я тебе хотела мудборд показать для рекламы. Там вот прикольно можно...
— Ага, поеду тогда, — Аня озадаченно хмурится. — А как думаешь, он в такси влезет?
— Мне пофиг, — Настя окидывает ее недовольным взглядом. — Хоть грузовик арендуй.
— Попробую, — опустив глаза, Аня шмыгает носом. На ее белой коленке розовеет квадратный пластырь. На футболке раскинул лапы большой голубой кот.
— Ань, а что ты знаешь про Мелани Алдерман?
— Ой, — у нее загораются глаза, — клип охренительный просто. Я раз сто посмотрела уже. Теперь вот старые песни слушаю.
— Ясно. А интересное что-нибудь?
— Интересное... — Аня задумчиво хмурится, а потом улыбается во весь рот: — Она здоровская такая… Сейчас, — встав коленками на стул, она стучит по клавиатуре.
Черный лимузин остановился перед ковровой дорожкой, что вытянулась поперек широкого тротуара. Дверь лимузина открывают, и мигание фотовспышек превращается в почти постоянный белый свет. На дорожку ступает Тайлер, и восторженный визг толпы, прижавшейся к заграждениям, становится оглушительным. Тайлер в джинсах и косухе поверх белой футболки. Протянув руку в кабину, он помогает выйти Мелани, и толпа кричит еще громче. Мелани выпрямляется, и золотая накидка, переливаясь блестками, опадает на красную дорожку. Узкое платье плотно обтягивает ее бедра, а на тонкой талии блестит золотая цепочка с маленькими подвесками в виде губ. Мелани идет за Тайлером, который дает пять кому-то из толпы.
— А вот и наши новички! — указывает на них блондин в фиолетовом пиджаке. — Первая «Грэмми», ребята. Готовы?
— Ага, — смеется Тайлер. — Мы с Мел бухнули хорошенько, а то нервяк.
— Понимаю, — кивает блондин, а Мелани смотрит куда-то в толпу. — Мелани, чего ожидаете? Рассчитываете занять место в зале славы?
— Легко, — широко улыбается Мелани. — Думаю, мы займем в нем все места. Давай признаем: в этом году мы взорвали так, что… Подожди, — повернувшись, она шагает к толпе, а люди восторженно улыбаются и тянут к ней руки. Блондинка в зеленом сарафане положила ладони на плечи девочки в толстых очках, которая сжала пальцами ограду и ошарашенно смотрит на Мелани. В другой руке у девочки покачивает хоботом синий плюшевый слон с розовыми ушами.
— Привет, — Мелани с интересом рассматривает девочку.
— Мелани! — та чуть поднимается над оградой. — Какая ты красивая!
— Мелани! Дайте автограф! — толкнув девочку в плечо, парень с пирсингом в бровях протягивает блокнот, и Мелани переводит взгляд на него.
— Отвали, — фыркает Мелани, и парень опускает руку, а Мелани смотрит на девочку. — Замечательный слон.
— Да! — та поднимает его выше. — Я в автомате выиграла!
— А хочешь… — Мелани снимает золотую накидку, обнажая плечи и тонкие ключицы, и протягивает ее девочке, — поменяться?
— Вы что? — блондинка испуганно сжимает ладони на плечах девочки. — Это же куча…
— Хочу! — радостно кричит девочка и протягивает Мелани слона, а накидку показывает блондинке: — Мама, смотри! Она волшебная!
— Да, — кивает Мелани. — А что ты любишь?
— Планеты… — озадаченно моргает девочка. — И еще динозавров.
— Здорово, — улыбается Мелани. — Я пойду, — сунув слона под мышку, она поворачивается к парню с микрофоном. — О чем мы?
— Капец, она милая, — восторженно улыбается Аня.
— Аня, да что ж такое, — Настя косится на кота на ее футболке. — Свет вези.
— Ой, да, — Аня спускается со стула. — Настенька, я быстро, — и торопливо выходит.
— Дура, блин, — Настя недовольно смотрит на дверь. — На хрена нам такие стажеры?
— И правильно, — Настя кладет ноги в белых кедах на стул. — Она совершеннолетняя вообще?
— Давай кого постарше найдем, — вздыхает Настя. — А когда позвонили-то?
— В семь утра, прикинь! И девушка такая говорит: вы будете брать интервью. Завтра в «Ритце» обсудим детали. И все.
— Ах... Популярную блогершу Юлию Смирнову разбудили и предложили снять интервью с легендарной артисткой, — Настя качает головой. — Как ты держишься-то, Юль?
— Ой, отвали. Вызываю такси. И была популярность-то.
— Вот с Мелани и будет. А почему она к нам-то обратилась?
— И почему в России, интересно, — Настя смотрит на фото на айпаде. — Песни их послушай, а то один рэп в голове.
— Да, Насть, потому что только рэперов и снимаем. В воскресенье этот, как его... — я открыла соседнюю вкладку с клипом. Рядом с блестящей машиной, стоящей на набережной Невы, быстро читает рэп парень в толстовке с большой надписью Balenciaga, очках Gucci и с золотыми накладками на зубах. Видеоряд сменяется нарезкой из задниц в кружевном белье, дворов-колодцев, пакетов Louis Vuitton и пистолетов. Семь миллионов просмотров.
— Юль, ну классный же, — смеется Настя. — Я иду войной, сука подо мной. Что не нравится-то?
— Отстань, — закрываю лэптоп. — Как эти фиговины на зубах называются?
— Ага. В Питер, блин, переться.
— Зато будет время про Мелани почитать, — Настя восторженно стучит ладошками по столу. — Офигенно, Юль! Интервью с легендой. Разорвем «Ютьюб» к херам!
— Ага. Ладно, пойду готовиться. Завтра расскажу, как прошло.
Пролетев мимо, курьер на велосипеде разгоняет голубей с только что помытой плитки, а в изогнутой стене бизнес-центра отражаются редкие облачка. Проскочила мимо столиков рыбного ресторана под пестрыми зонтиками и перебежала узкую улицу. Настя этот офис сама нашла. Мне сразу понравилось, хоть могло быть и подешевле, а теперь еще и к дому близко. Такси трогается и, объехав синий автобус, катит к Пушкинской площади. Нужно еще купить билеты на «Сапсан», а студию на Петроградке Настя уже арендовала. Сказала, там рядом есть улочка, разрисованная граффити, и по ней можно будет эффектно пройтись, задавая вопросы про рэп. Прикольно, а то обычно я просто слева в кадре сижу, а собеседник справа. Будем надеяться, что Питер снова дожди не зальют. Мелькают памятник Маяковскому и белые качели перед выходом из метро, а потом слева — памятник Пушкину, такси плавно сворачивает под деревья на Тверском бульваре и, пропустив парня, несущего на плечах маленькую девочку в красном платьице, тормозит напротив витрины, за которой блестят разноцветной глазурью эклеры и макаруны. Скоро буду рукой от них заслоняться, проходя мимо. Посмотрела на фисташковый и, пройдя три метра, открыла высокую деревянную дверь.
В прихожей еще немного пахнет краской. Сашины кеды уткнулись носами в коробку с посудой, которую все не разберу. В конце широкого светлого коридора за большим кухонным окном плывут облака. Сделала чай и прошла в гостиную. Долго спорили с Сашей о цвете стен, я настояла на глубоком синем. А он яичную скорлупу предлагал. Снесли одну стену — и стало совсем просторно. Примерно как в двушке, которую снимала на окраине еще месяц назад. Синий диван стоит посреди комнаты на бежевом паркете, а на овальный журнальный столик классно вытянуть ноги. Кресла с высокими круглыми спинками привезут через неделю. За прозрачной дверью — маленький балкон с коваными перилами, а под ним бегут люди, пролетают машины и покачиваются деревья. Даже мысли об ипотеке на второй план отступают. Которая, блин, в пять раз больше аренды той двушки, и следующий платеж уже через неделю.
Растянулась на диване и загуглила «Мелани Алдерман». «Появившись на созданном три дня назад канале, клип Мелани набрал больше 40 миллионов просмотров. Совсем не похожая на песни некогда популярной группы Melanin и в целом очень необычная, музыка тем не менее привлекает все новых слушателей. В описании сказано, что работа символизирует прощание со старым эпатажным образом Мелани и начало нового пути. Также сказано, что шоу-бизнес Мелани оставила в прошлом, и скоро мы узнаем, чем она займется теперь. Интересное и неожиданное возвращение давно забытой обладательницы шестнадцати „Грэмми“, которую обвиняли в попытке убийства своего бойфренда».
Мелани широко улыбается на обложках, кажется, вообще всех старых журналов. Вот она надменно смотрит в камеру, положив ладонь на голову широкоплечему мужчине, что уткнулся лицом между ее широко раздвинутых ног. А вот она говорит что-то полицейскому, стоя рядом с разбитой спортивной машиной и вытирая окровавленный нос. Мелани выставила вперед ногу, и люди у сцены тянутся к ее лодыжке. Лежит в ванне, заполненной чем-то розовым. Закинула длинные руки за голову и свесила одну ногу через край, томно глядя в камеру. Мелани вытянула руку в толпу, а красивый блондин запрокинул голову и облизывает ее пальцы. Татуированный накачанный парень страстно целует Мелани, которая откинулась на заднее сиденье черного кабриолета. Вот старый репортаж MTV. Двое в комбинезонах ставят к стене широкого коридора золотой фаллос, почти упирающийся в потолок, а в камеру улыбается яркая блондинка.
— Всем привет! Пятьдесят тысяч зрителей уже заждались начала грандиозного шоу группы Melanin. У нас есть возможность задать несколько вопросов нашим кумирам, Мелани и Тайлеру.
Широкое платье Мелани переливается золотыми блестками и складками собирается на полу у ног. Ее волосы зачесаны назад, уложены блестящим гелем, а на веках сияют золотые тени. Она наклоняет голову, разминая шею в жемчужном чокере, и что-то говорит Тайлеру, который поправляет круглый серебряный кулон на забитой татуировками груди. Он в косухе на голое тело и узких джинсах.
— Ага, — улыбается Тайлер, окидывая взглядом блондинку, а Мелани смотрит на свои золотые ногти.
— Ребята, снаружи творится что-то невообразимое, никогда не видела столько народу. Готовы к шоу?
— Мы этот стадион разнесем на хрен, — усмехается Тайлер.
— Не сомневаюсь, — кивает блондинка. — Мелани, как тебе наш город?
Еще какое-то время посмотрев на ногти, та поднимает глаза.
— Берлин — великолепный город.
— Согласна, — улыбается блондинка, — только мы в Париже.
— Париж — великолепный город, — усмехается Мелани и, шмыгнув носом, удивленно поднимает густые брови. — Музей Орсе. Он здесь?
— Эй! — кричит Мелани кому-то за кадром. — Хочу в Орсе, — а коридор вибрирует от ритмичного электронного баса.
— Кстати, Мелани, ты недавно купила на аукционе несколько известных картин. Любишь искусство?
— Я лучшая на факультете, — надменно фыркает Мелани. — Как, по-твоему, люблю?
— Ну, наверное, — блондинка смущенно улыбается, а Тайлер продолжает ее рассматривать. — Ребята, у вас скоро день рождения. Как планируете отмечать?
— Кстати, а что… — повернувшись к Тайлеру, Мелани следит за его глазами и изгибает бровь. — Она тебе нравится? — и окидывает блондинку насмешливым взглядом. — Серьезно?
— Отвали, — смеется Тайлер. — Все, нам готовиться надо.
— Заходи после концерта, — Мелани широко улыбается блондинке. — Он будет ждать.
— Ага, — Тайлер берет Мелани за локоть. — Нам пора.
Посмотрев, как они уходят по коридору в сопровождении нескольких человек, блондинка улыбается в камеру.
— Ну вот такие они, наши звезды. Давайте проверим, что творится снаружи. Напоминаю, Париж в ожидании…
Проматываю. Камера летит между темным небом и огромным стадионом, люди на котором превратились в пеструю движущуюся массу. Тут и там мелькают самодельные плакаты с именами Мелани и Тайлера. Атлетичные тела соприкасаются в быстрой нарезке на больших экранах по бокам темной сцены. Стадион наполняет медленный электронный бит, и толпа подается вперед. Сцена словно загорается кроваво-красным, и на ней появляется множество людей в обтягивающих костюмах телесного цвета. Бит набирает громкость, и к нему присоединяется глубокий бас. Танцоры синхронно движутся к краю сцены, а позади вспыхивает огромный экран, на котором раскрываются полные губы в нижней части тонкого лица. Красный рот открывается шире, и сквозь музыку слышится протяжный, полный наслаждения стон. Бит ускоряется, и свет пульсирует, то погружая сцену в темноту, то освещая бордовым сиянием. Танцоры синхронно расступаются, и в центре в широком золотом платье появляется Мелани. Перекрывая рев толпы, ударные выбивают интенсивную дробь, и Мелани ступает на узкий помост, подсвеченным пирсом выдающийся в море людей. Грациозно изгибаясь, танцоры сопровождают Мелани, которая ускоряет шаг навстречу вытянутым рукам. Двое хватаются за золотой подол, и платье, переливаясь блестками, слетает с Мелани. Красный свет мигает так, что рябит в глазах, и по бокам сцены летят искры. Мелани в узком золотом корсете, прозрачной короткой юбке и туфлях на золотых шпильках. Сияющая в свете софитов, она встает, широко расставив ноги, на краю помоста, подносит ко рту микрофон и поет глубоким мелодичным голосом под интенсивный бит. Драйвовая песня с цепляющим припевом взрывает стадион, и толпа взлетает и опадает большими волнами. «Тебе хочется любви, а мне — стонать, стонать, стонать». Мелани ставит сверкающий каблук на спину одного из танцоров, а другие ритмично сокращаются вокруг, сплетаясь в безликую оргию. Губы на экране раскрываются навстречу большому розовому банану, который глубоко погружается между них, а потом движется назад. Музыка замирает, и ее сменяет рев толпы. Опустив микрофон, Мелани, щелкает пальцами, будто запуская новую ритмичную мелодию. Пол светится красным, и из-под него с золотым синтезатором, висящим на забитых татуировками плечах, появляется Тайлер. Он убирает с лица волосы и, улыбнувшись оглушительному реву стадиона, поднимает руку.
— Привет, Париж! — и бьет по клавишам.
— Мелани Алдерман отказывается признавать вину в жестоком нападении на музыканта Марка Реджи, с которым они состояли в недолгих романтических отношениях.
Зеленоглазый шатен в футболке, обтягивающей бицепсы, бьет по струнам гитары под крики толпы в темном зале. Перепрыгнув через ограждения, юная девушка взбирается на сцену и виснет у него на плечах. К ней бежит мужчина в черном пиджаке, но шатен жестом останавливает его. Продолжая играть, он кивает девушке на микрофон, и та робко подпевает, вытирая слезы.
— Марк находится в тяжелом состоянии, а Мелани арестована на месте преступления.
От машины скорой помощи к стеклянным дверям везут носилки, накрытые простыней с густыми бурыми пятнами.
— Мелани — единственная подозреваемая в этом жестоком преступлении. В момент нападения Марк и Мелани были вдвоем в частном доме Марка в Лондоне.
Двое полицейских под руки ведут Мелани, завернутую в черный плед, по ступенькам кирпичного особняка с розами у крыльца. Щеки и подбородок Мелани в темно-красных разводах, а мокрые волосы прилипли ко лбу.
— Об отношениях двух музыкантов стало известно месяц назад, когда пара была замечена на случайном снимке.
Спрятавшись под капюшон, Марк одной рукой держит подставку с двумя стаканами кофе, а другой открывает дверь большой белой машины. В темноте салона можно различить профиль Мелани.
А в рекомендациях рядом все висит клип «Раммштайн», который сняла Кира. Еще с института с ней дружим. Столько вместе выпили, что и секретов уже не осталось. Так гордится этой работой, а я все не посмотрю. Тяну руку к экрану, но в прихожей щелкает дверь. Вот и Саша.
— Бегу, дорогой супруг! — выхожу в светлую прихожую, и Саша, сняв зеленую ветровку, целует меня в губы.
— Вот и я, — и вдруг поднимает меня на руки, а я глажу его по светлым волосам, пока он несет меня по коридору.
— Какой вы сильный, Александр.
— А вы, Юлия, с каждым днем все прекраснее, — он целует меня в нос. — Отнесу тебя в «Бланк», поужинаем хоть.
— Ой, я бы с радостью, но дел полно.
— Ну закажем тогда, — Саша ставит меня на пол посреди гостиной и довольно кивает на стену напротив дивана: — А здесь телик поставим.
— Ага, — показываю на коробки, стоящие под подоконником. — Ты разобрать грозился.
— Блин, — Саша тоскливо вздыхает, — давай потом, а?
— Саш, ну неделю стоят уже. Там пауэрбанк мой где-то. И носки твои.
— Ну давай одну, — он тянет коробку к дивану, — а завтра остальные, — садится и открывает ее. — А каких дел-то полно?
— Да интервью новое, готовиться надо, — сажусь рядом, а Саша открыл коробку и озадаченно смотрит внутрь.
— Кто, блин, так собирает? Вперемешку все.
— А, ну да, — улыбается Саша, вытаскивая из коробки несколько жестких дисков, перетянутых резинкой. — Это мое. А с кем интервью-то?
— Хренасе, — он поднимает удивленный взгляд. — Как ты на нее вышла-то?
— Офигеть, — улыбается Саша. — Юль, когда ты такой крутой-то стала?
— О! — он вытаскивает коробку с винными бокалами. — Как раз и отметим, — и протягивает мне: — Нальешь?
— Ага, — иду в кухню. Тут дизайнер классно придумал с глянцевыми зелеными стенами, которые круто сочетаются с красными холодильником, а над раковиной блестит белая плитка в черную точку. Один бокал треснул. Мою остальные, а в тихом садике за окном гуляют с собаками. На детской площадке женщина осторожно качает на качелях совсем маленькую девочку. Наливаю вино и возвращаюсь. Саша вытащил здоровенную папку и рассеянно смотрит на распечатку карты с красными пометками.
— Да по работе старое, — он кладет папку на диван, где желтеют корочки журналиста на арабском. — В офис отнесу, — берет у меня бокал и торжественно поднимает: — Юлия, я всегда говорил, что вы для «Ютьюба» и созданы.
— Ага, — чокаемся, и я сажусь рядом. — Знаешь что-нибудь интересное про нее?
— Ну… — Саша копается в коробке. — Кроме того, что она звезда моих юношеских сексуальных фантазий?
— Ну блин, — достав айфон, Саша что-то пишет. — Зацени, — и протягивает мне.
Покачивая бедрами, Мелани шагает сквозь мерцающую розовыми вспышками темноту. Голубой и розовый неон бликует на ее упругой груди, которую почти не скрывает узкое черное платье. Мелани остановилась, и густой электронный бит будто выталкивает маленькую каплю из ямочки между ее ключиц. Широко расставив ноги в туфлях на высоких каблуках, Мелани глубоко дышит, приоткрыв рот, а капля бежит по ее груди. Снизу по бедрам Мелани поднимается пульсирующий свет, и черные руки, вытянувшись из темноты, гладят ее колени и тянутся вверх, поднимая короткий подол. Бит становится быстрее, и Мелани дышит ему в такт, а руки касаются ее живота и губ. Подняв локти над головой, Мелани выгибает спину, а длинные пальцы сжимают ее горло, заставляя томно вскрикнуть. Мелани берет за запястье руку, что ласкает ее грудь, и медленно опускает ее между своих ног.
— А я подростком тогда был, — ухмыляется Саша, — мне этот клип вообще мозг взорвал.
— О’кей. А кроме сисек классных что-нибудь?
— Ну, песни крутые были, — он напевает под нос «Мне мало тебя, я хочу всех остальных…» и вынимает из коробки небольшую репродукцию Айвазовского в пластиковой рамке. — Будем вешать?
— Ой нет. Если уж вешать что-нибудь, то не принт. Тут краска лучше выглядит, чем распечатка эта.
— А сейчас, кстати, рисуют на заказ, — Саша кладет картину на пол. — Только скажи что.
— Класс. Осталось определиться.
— А вообще, — он довольно трясет пачкой найденных разноцветных носков, — я бы сам у нее интервью взял.
— Хочешь узнать, что она о твоих фантазиях думает?
— Нет, — Саша тянется ко дну коробки. — Насчет ее отца вопросов полно.
— Не знаешь про него? — он достает большую камеру, завернутую в мягкую пленку. — Оружием торговал.
— Очень известный тип в военной среде. Начиная с семидесятых почти все войны снабжал, — развернув пленку, Саша с любовью оглядывает камеру. — Погиб в Южной Африке во время гражданской войны. В общем, интересно было бы поговорить.
— А можешь какие-нибудь вопросы об этом придумать? Попробую спросить.
— Сделаем. А что свежего про нее пишут?
— Вот Esquire, например: «Десять лет спустя уже ничто не напоминает о драйвовых хитах, вдохновленных порнографией. Оставив агрессивно сексуальный образ в прошлом, Мелани возвращается, чтобы показать нам что-то новое». Дальше такое же.
— Оставила сексуальный образ, значит, — вздохнув, Саша переводит взгляд на камеру. — Что за мир вообще? Готовишь шикарный материал. Копаешь, сверяешь факты, — поднимает палец. — Месяцами! А сто миллионов просмотров будут у твоей жены.
— Ой, Саш, ну не любит никто мрачное. И у тебя там букв много.
— Букв много… — Саша задумчиво пьет вино. — Извините, блин. Не всем, Юлия, такими красивыми быть, чтобы одними глазами всех очаровывать, — и окидывает меня взглядом. — Ну, не только глазами.
— Вот уж не прибедняйтесь, Александр, — глажу его по волосам. — Поехали в Питер со мной? Там белые ночи.
— Я бы с радостью, Юль, но материал горит, — Саша тянется к айфону. — Так, еда!
Объелись всяким японским под сериал про супермоделей на «Нетфликсе». Мне интересно стало, потому что пока в универе училась, сама моделью подрабатывала, а Саша сказал: «Включай что хочешь, только роллы с угрем мне оставь». После универа я рассказывала про погоду и пробки на небольшом телеканале, а через пару лет дали утреннее шоу вести. Из тех, куда мы приглашаем заслуженного артиста и обсуждаем, что он на завтрак ест и какие попугаи у него дома живут. А год назад позвонила Настя и сказала, что хватит просиживать зад в телике, пока остальные на «Ютьюбе» кучу денег зарабатывают.
Первое интервью было с самым популярным тиктокером прошлого года, поэтому сразу взлетело. А он согласился сняться, потому что если столько пить вместе, это как бы подразумевается. Его, правда, все уже забыли, но первые пять миллионов просмотров мы получили довольно быстро. Теперь хотим сделать самый популярный канал в формате интервью. Называется «Смирнова спросит». Мне название сразу не понравилось, но Настя сказала, что нормальное. Пока вроде бы получается, даже рекламодатели приличные приходят. Вчера снимали рекламу про гриль. Я там иду по красивому саду в белом сарафане и говорю что-то типа «Люблю летом посидеть с друзьями на природе. Веселые разговоры, музыка, хорошее вино. А когда дело доходит до стейков или бургеров, мне нет равных, и вот почему». И встаю перед этим электронным грилем, который к айфону подключается. Жарю на нем стейк, задаю вопросы повару в колпаке, который рядом стоит, и все такое. Вставка на тридцать секунд, а съемки, блин, на весь день. Зато деньги хорошие. Точно лучше, чем в телике. И стейк съела в конце.
Взяли с Сашей эту квартиру в голубом пятиэтажном доме с белыми наличниками и коваными воротами в красивой арке. Я всегда мечтала, чтобы в центре и в старом доме. Так мечтала, что продала квартиру, оставшуюся от папы, а Сашу уговорила продать его двушку на «Аэропорте». Пока что ни разу не пожалела, а если канал взлетит, то и с ипотекой рассчитаемся лет за двадцать. А если не взлетит, то за сорок, наверное. Сейчас у меня почти 400 тысяч подписчиков и два интервью на носу: с рэпером и актером известным, а сегодня еще и Мелани появилась. Так что, думаю, за двадцать.