Петровы...снова в гриппе
Лихорадочное безумие, русская народная хтонь, культурная элита, алкоголики, пост-советская атмосфера, ностальгия по детству. Всё это — "Петровы в гриппе". О том, каким образом этот фильм отображает нашу действительность, поговорим в статье
В тексте могут быть спойлеры. Если вы не смотрели фильм, то лучше посмотрите, а потом вернитесь к статье.
Есть прекрасный фильм «Ширли-Мырли». Это эталонное кино 90-х годов. Чем оно прекрасно? Тем, что это талантливый срез эпохи. Редкий режиссёр может снять такое кино, потому что часто подобные фильмы скатываются либо в откровенную чернуху, либо в идеализацию и сахарную пудру в глаза зрителя.
Владимир Меньшов всегда был уважаемой фигурой в отечественном кинематографе, ибо снял один из любимых фильмов любого советского человека, который к тому же получил Оскара — «Москва слезам не верит». Меньшов, безусловно, профессионал. Но дело не только в профессионализме, но и в чувстве прекрасного, которое у него было. Снять «Ширли-Мырли», абсолютно отличную от всех предыдущих работ картину: дерзкую, прямую, безумную и уморительную, было неким экспериментом над зрителем, который мог не получиться, стать фарсом и «тем самым фильмом, который никто не любит вспоминать», как, например, все фильмы Никиты Сергеевича М. после позорного «Сибирского Цирюльника». Но этого не случилось, и мы получили кино, которое следует включать, когда мы говорим про 90-е годы. В «Ширли-Мырли» уживаются одновременно и все прелести дивного нового мира, и кумиры прошедшей эпохи, которые делают реверанс в сторону зрителей. Ну разве не прекрасен Армен Джигарханян в этом дурацком прикиде такого архетипичного «Стаса Барецкого»?
Так вот, снять кино, которое так точно отражает эпоху, очень трудно. Но с этой задачей справился Кирилл Серебренников. Речь о его фильме «Петровы в гриппе».
Я/МЫ ПЕТРОВЫ
Уже давно выросло поколение детей 90-х, это поколение разделено на два лагеря: те, кто обожает это время, и те, кто презирает его и хочет чтобы 90-е никогда не вернулись. Но Кирилл Серебренников рассказывает нам историю, из которой выясняется, что эти самые 90-е никуда не исчезли и не закончились, а просто плавно замаскировались под 00-е, потом под 10-е, и уже продолжаются в 20-ых.
Главный герой едет в автобусе, а люди до сих пор говорят про Ельцина и Березовского, хотя оба давно уже умерли. А выходя из автобуса, лично Петров ввязывается в самый настоящий бандитский расстрел политиков. И кто после такого скажет, что 90-е до сих пор не продолжаются?
Но как ни крути, микро-автобус времени едет, в нём звучит «Егор и Опизденевшие», а на задней площадке лежит гроб с телом рэпера Хаски, что весьма иронично в контексте нашего времени.
Серебренников очень метко умеет смешивать культурный код разных поколений так, чтобы все, от мала до велика, нашли в актёрском составе или в окружении героев что-то родное. Для людей помладше будет радостным тот факт, что в фильме появляется Иван Дорн, а люди постарше порадуются тому, что такую «тупую попсу» убивают и сжигают. В фильме лейтмотивом идёт тема взаимоотношения поколений, которые росли в абсолютно разных условиях воспитания, поэтому будет любопытно посмотреть это кино вместе с родственниками разных возрастов, чтобы впитать в себя все эти разные мнения по поводу происходящего на экране.
Но несмотря на разные взгляды, поколения связывает общее культурно-воспитательное пространство, которое застыло во времени, и будто бы существует в отрыве от всего мира. Это то, благодаря чему даже дети, родившиеся в 2015, знают песни Магомаева и могут цитировать «Иронию судьбы»
КАК ЗАБОЛЕЛИ «ПЕТРОВЫ»?
Никто уже и не помнит откуда, как и кто принёс лихорадку в дом, но все лежат с температурой под 39 °C и видят цветные сны, да такие, что мама не горюй!
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро. А кто ходит в гости по вечерам, тот ещё мудрее. Ведь каждый из нас бывал на застольях или праздниках, на которых вдали от общего стола, на кухне, сидели гении внешней и внутренней политики, которые давали критику тому, что происходит в стране. Только на кухне мы узнаём о том, что все вокруг не умеют жить, и только наш собеседник знает толк во всём.
Серебренников выделяет такое отношение к жизни основной проблемой. Почему-то во многих живёт эта тяга к тому, чтобы учить кого-то, показывать то, как надо делать, а как не надо. Всё это вырастает из-под маски советского времени, когда всё подвергалось жёстким рамкам, которые контролировали даже поведение людей.
В начале фильма мы слышим монолог деда-педофила, которого избивают и выгоняют из автобуса. Несмотря на то, что он полный мудак, он всё же дедушка! Поэтому некоторые люди в автобусе возмущаются тому, что молодёжь совсем не уважает старших.
А уже упомянутого героя, Сергея, которого сыграл Иван Дорн, абсолютно хамски динамят редакторы издательства, которые и сами издают непонятно что. Подобное отрицание нового, принятие только форматных вещей полностью убивает искусство и любые его зачатки как бы сжигая идею об инакомыслии на корню!
Синдром критиканства и брюзжания и есть тот грипп, которым болеют все люди в фильме. Этой же болячкой заражаются и главные герои — семья Петровых. И, пожалуй, только они и замечают, что с ними что-то не так, и пытаются излечиться.
Когда Петров-старший заболевает, он начинает чувствовать, что с ним что-то неладное и просит у знакомых таблетку. Собутыльник даёт ему просроченный аспирин. О том, что аспирин просрочен, сообщает товарищ Петрова. Но владелец квартиры жёстко это пресекает и возражает, что с 1977 года пьёт только эти таблетки и они ему помогали и помогают. Других не дано. И эта гремучая смесь из ошмётков прошлого и фрагментов настоящего рождает какие-то немыслимые сочетания вроде костюма японского ёжика соника на вполне себе российском утреннике.
Сам Петров — творческая душа. Он рисует комиксы, но вынужден работать автослесарем, поэтому постоянно находится в смятении между двумя своими личностями: творца и рабочего. Так, под воздействием этих таблеток он ссорится с Сергеем и сжигает его дом вместе со всеми его наработками и трудами, как бы отвергая всё новое. Но со временем он оклемается и начнёт осознавать, что же натворил.
Жена Петрова по своей природе очень заботливая, но в ней также присутствуют губительные ненависть и нравоучение, и под воздействием болезни они становятся настолько сильными, что взращивают в ней животные инстинкты, из-за которых она буквально хочет убивать.
Нурлыниса (это имя Петровой) очень беспокоится о том, что её ребёнок может заболеть. Но из-за собственной болезни она часто срывается на сынишку: отчитывает, ругает, орёт.
Такой фон делает только хуже, и младший Петров заболевает тоже. Но мальчик не может пропустить новогоднюю ёлку, поэтому несмотря на болезнь собирается и идёт туда.
Целый день, проведённый в хорошем настроении от праздника и от того, что он провёл время с папой, смог подавить болезнь. Всё лихорадочное безумие ушло на второй план, Петровы счастливые возвращаются домой и перекидываются головой соника.
Серебренников метафорично и гладко доносит мысль о том, что «советскость» в итоге отступит. И если поколение джинсов и жвачки уже заражено, то следующие поколения смогут жить свободнее и счастливее. Если, конечно же, не появиться вирус похуже, чем злосчастный грипп.
Под титры труп хаски воскрес, а значит, новый сезон гриппа всё-таки начинается.
После болезни нас ждёт выздоровление…надеюсь. А пока пьём аспирин 77 года, помогал тогда — поможет и сейчас.
