Швеция. Страна, опередившая своё время
О том кто этот такой ваш джент и почему это так охуенно.
Ахой! Расчехляйте свои гитары, басы, барабаны и прочие инструменты, господа-товарищи, ведь сегодня мы окунаемся в метал, как в старых роликах нашего любимого Миши Сеина!
Что мы знаем о Швеции? В основном IKEA, фрикадельки, Pewdiepie и какой-нибудь Sabaton. Но в этом цикле речь пойдёт о трех шведских группах, которые полностью перевернули мир метала и его звучание в целом, опередив своё время примерно лет на десять. Встречайте наших сегодняшних героев — Meshuggah!
Meshuggah — группа, играющая экстремальный метал с 1987 года, основатели мат-метала, первые, кто начал использовать в игре восьмиструнные гитары. Поиск себя и пути к признанию у группы занял без малого 15 лет, зато сегодня Meshuggah — это легенды, фактически сформировавшие современный металкор и прогрессивный метал. Название группы переводится с идиша как «сумасшедший».
Описать словами, как звучит эта шведская команда тем, кто ее никогда не слышал, не представляется возможным. С уверенностью сказать можно одно: звучит Meshuggah сложно. И это неудивительно, ведь настоящего джента без маткора не бывает. Ранние записи Meshuggah критики и фанаты чаще всего относили к треш-металу. Первая EP группы 1989 года, названная одноимённо, по вокалу очень сильно напоминала Металлику: очень много «реднековских» растяжек гласных, да и в целом было видно, что вокалист Йенс Кидман вдохновлялся «папой Хэтфилдом». Однако на первом же альбоме None 1994 года заметно, что помимо вайба Металлики, вокал обзавёлся схожестью с Tool: от Джеймса Мэйнарда, по мнению автора, был взят харш-вокал на связках.
С самого старта группа была известна именно своей любовью к ломаным структурам и внезапным изменениям размерности партий. Подобная техничная музыка, конечно же, существовала и до шведов. Но они стали одними из первых, кто привнёс всё это в экстремальный метал. Альбомы середины и конца 90-х критики и фанаты чаще всего относили, помимо треш-метала, ещё и к груву. И это вполне оправдано, только треш и грув в исполнении Meshuggah всегда щедро пропитывался прогрессивом и джазовыми ходами. И уже в 90-х в некоторых песнях группы можно было услышать ритмичную, отрывистую и очень тяжёлую игру на гитаре (например, во вступлении Future Breed Machine) — эдакий прото-джент.
Настроенный на тон ниже и пропущенный через цифровую обработку усилителя инструмент издавал столь любопытные звуки, что музыканты решили использовать их как базу для дебютного альбома. Последним штрихом стала ручная приглушка струн, создававшая отрывистый ритм (palm mute). Барабанные партии тоже выстраивались в соответствии с мелодией тяжелых гитар, непредсказуемой и агрессивной — в полиритмии, обычно используемых Meshuggah, гитары могут играть в нечётных размерах, например 5/16 или 17/16, а барабаны — в 4/4, то есть зачастую бочка повторяет нечётные размеры гитар, а тарелка и снейры ведутся в стандартных 4/4, создавая неповторимый грув. В то же время гитары и бас могут играть одни и те же четвертные ноты, хотя и в разном размере; в конце концов обе стороны снова встречаются на 64-й доле. Ритм-гитарист Мортен Хагстрём при этом о полиметрах говорит так:
Мы никогда особо не интересовались странными тактовыми размерами, в использовании которых нас обвиняют. Все, что мы делаем, основано на ядре 4/4. Просто мы по-разному располагаем детали вокруг этого центра, чтобы оно казалось как будто происходит что-то ещё.
В 2002 году Meshuggah выпустили альбом Nothing и случайно изобрели новый жанр. А ведь ничего радикального группа со своим звуком не сделала. На альбоме Nothing музыканты просто слегка замедлились и увеличили долю той самой отрывистой ритмичной игры. Ну и сложные соло-партии, диссонансы и заумные повороты размерностей остались — вот так джент и зародился. Для джента характерно использование сильно пониженного строя, чаще всего используются баритон-гитары с 7 и 8 струнами. Немаловажную роль играет обработка звука, а бас-бочка зачастую повторяет ритм гитарного риффа, что акцентирует этот характерный звук. Рекомендую слушать не оригинальный альбом, а перезапись, сделанную двумя годами позже на нормальных восьмиструнках, а не на пониженных от безысходности ситуации семиструнных ибанезах.
Так что же такое этот ваш джент? Изначально джент — это точно не жанр. Если идейно — это всего лишь название стиля игры гитариста Фредрика Тордендаля. Хотя он тут не один замешан, важную роль в фирменном звуке группы всегда играла и работа ударных — в партиях барабанов изменения размерности могут идти вразрез с размерностью гитарных риффов, создавая дикий полиметрический эффект, но главное — чёткое подыгрывание бас-бочкой самым жирным дж-дж-дж Тордендаля, которые он извлекал с помощью баритонной восьмиструнной гитары. И да, само название направления напрямую связано с дж-дж-дж — так пьяный Фредрик Тордендаль пытался объяснить одному из фанатов, к какому звуку стремится его группа, отсюда само слово джент и взялось. Звучит как байка, но историю подтверждает и Мортен Хагстрём, в шутку извиняясь за это.
Настоящее же признание джентухи случилось позже — благодаря гитаристу Мише Мансуру, который в 2005 году создал проект, а затем и группу Periphery. Мансур был большим фанатом джента и завсегдатаем форума Meshuggah. Именно он вытащил новое направление на свет и смог так его преподнести и подружить с метал-трендами конца нулевых, что и более «казуальные» фанаты метала смогли принять и полюбить джент. Он же полноценно описал джент с исполнительской стороны — игра на трёх-четырёх струнах нижнего регистра в пониженном строе с сильным дисторшном короткими палм-мьютами, то есть при такой игре гитара не звучит открытыми долгими нотами, а практически сразу замолкает, издавая характерный лязгающий звук. Можно, конечно, «долбить» только по последней струне, но полный эффект достигается при игре аккорда таким образом: «I just saw it as the name for a palm-muted chord, but now it has popped up as a genre».
После Nothing группа продолжала вариться в собственном джентовом звуке, даже несмотря на попытку вернуть в него немного олдового треша на альбоме obZen 2008 года. Группа потратила почти год работы над альбомом, это самая длинная сессия записи. Значительная часть года была потрачена на то, чтобы научиться исполнять написанные ими песни. И что особенно круто — группа не ушла от собственных принципов, даже когда джент пошёл в народ и видоизменился при слиянии с популярным металом. Где Meshuggah, а где их последователи — всегда слышишь безошибочно.
Также на альбоме obZen присутствует любопытный элемент, который также ушёл в массы, а именно хёрта, используемая в течение всей игры самого известного трека группы — Bleed.
Алёрт, дальше будет немного заумностей от барабанщика! Хёрта — это элемент (рудимент, в среде барабанщиков) игры триплетами, где первая восьмая нота триплета играется двойкой из шестнадцатых нот, с акцентами игры на первую из двоек, а также с двумя восьмыми нотами в конце такта для смены акцентирующей руки. Для более полноценного восприятия этого предложения рекомендую посмотреть ролик, в котором достаточно будет услышать ритмику, чтобы понять, о чём именно идёт речь.
Дальнейшая судьба джента сложилась странным образом. С одной стороны, он продолжил существовать в виде хардкорного полу-джазового жанра в музыке «математических» групп вроде Animals as Leaders и TesseracT. С другой, некоторые металкор-банды вытащили из джента только ритмическую долбёжку по одной струне — с минимумом сложного риффинга и соло-партий. Из-за этого к дженту прилип ярлык примитивной музыки, что, конечно же, неправда. Но и сложную форму джента некоторые считают «бездушной» — уж слишком она бывает абстрактной и математической (привет Энтони Фантано). Meshuggah же чувствуют себя достаточно хорошо и продолжают писать и выпускать музыку в своём уже привычном стиле — после obZen группа выпустила 3 альбома (Koloss в 2012, Violent Sleep of Reason в 2016 и Immutable в 2022) и 2 лайв-альбома. Однако именно основную суть джента подхватили спустя несколько лет остальные группы и начали активно использовать в своём творчестве в течение 2010-х годов, спустя 10 лет после выхода, пожалуй, уже культового альбома Nothing, давшего музыкальному миру новое поле для игры.
