Снова – Сергельс Тори

А из нашего окна
Сергельсториет видна,
А из вашего окошка –
Только Ринкебю немножко.

Стокгольмско-русский фольклор (по крайне мере мне автор, увы, неизвестен)

Как-то несколько дней назад оказались мы с Саней в районе Сергельс Тори. То да се, в общем, сын проголодался не на шутку – говорит, мол, что еще полчаса до дому просто не выдержит, падет голодной смертью прямо на руки старушки-матери. Ну, я ж не зверь своему сыну, не ехидна какая! Кормить надо.
Да только вот на нашу беду ларек с сосисками как раз закрылся. Надо сказать, сосиска с булкой – повсеместный очень дешевый и, на мой взгляд, самый съедобный вид перекуса в городе. Но – увы.
Срочно пришлось придумывать что-то другое. «Макдональдс» был Санькой отвергнут с презрением и кривой ухмылкой. Наверное, все же не так он был голоден, как хотел казаться, но я, терзаемая родительскими чувствами, не задумалась над этим, а в качестве альтернативы предложила Бургер Кинг, где продаются очень дешевые и вполне натуральные куриные крылышки.
Зашли.
Вдруг к Сане обращается парень из персонала, причем по-русски. Оказалось, с этим Димой Саня учился вместе в Ивике, два года назад. Рабочий день Димы уже близился к концу, и поэтому Саня решил его подождать. Здесь как-то совсем иначе начинаешь относиться к немногочисленным знакомым среди земляков, ценишь, что ли. И поэтому совсем не хочется теряться.
Одним словом, вышли мы из Кинга, стоим, курим.
И тут перед нами начинает разворачиваться некое действо.
Группа подростков обоего пола лет 16-17 от роду громогласной толпой оккупировала пятачок напротив забегаловки. Часть из них была одета в какие-то полиэтиленовые хламиды: что-то вроде широченных подрезиненных безрукавок до колена, зеленого цвета. На остальных красовались камуфляжные костюмы. А физиономии были расписаны у всех.
Для начала группа товарищей улеглась прямо на не очень-то чистые плитки площади, образовав что-то вроде живого газончика. Поорав, ребятишки поднялись и метнулись в Бургера.
А в это же время появилась конкурирующая организация - отец Федор группа в таких же синих балахонах. На плитки те ложиться не стали, зато «зеленые» быстренько выскочили из Кинга, и тут, как мы поняли, началось само действо.
Команды расположились поперек площади и начали снимать с себя одежду и обувь, выкладывая шмотки рядочком по направлению к Культурхусету. Через пару минут по площади уже скакало с десяток пацанов в трусах различного цвета и девушек, стыдливо прикрывавших бельишко балахонами. А на дворе, между прочим, и не май совсем, а в тот день вообще градусов пять было. И мне становилось холодно от одного только взгляда на бегающих босиком по бетонным плитам подростков.
- Хорррошая нынче трава уродилась, - глубокомысленно протянул Саня.
А действо тем временем шло своим чередом. По-моему, майки и носки «синих» первыми достигли дверей Культурхусета. Впрочем, может, у них был какой другой критерий выигрыша – не знаю, но факт тот, что они победно вскинули руки вверх и стали орать еще громче. «Камуфляжные», коих хватало и в одной, и в другой команде, были, по всей видимости, кем-то вроде судей или секундантов.
Тут же и те, и другие принялись одеваться. И только одна девушка так увлеклась беседой, что продолжала дефилировать босиком и в балахоне. В конце концов даже самые бестолковые их участников понаходили свои штаны и носки (не все так просто, бывало, за одну футболку хваталось сразу двое), оделись, и «синие» с речевкой отправились в чрево метро. Туда же двинулись и «зеленые», но вскоре вернулись обратно.
И тут меня вконец разобрало любопытство.
- Извините, - спросила я у девушки «зеленых». – А что это у вас такое тут происходило?
- Это – нолнинг, - ответила она, считая информацию исчерпывающей.
Я только было рот открыла спросить, что обозначает этот нолнинг, но девушка сама проявила активность:
- А не хотела бы ты на мне жениться?
Я громко постучала глазами и ответила, что, мол, я уже замужем (в шведском языке «замужем» и «женат» звучат одинаково – gift).
- Но зато я - нет! – нисколько не смутилась девушка.
Ну, да. Железный аргумент. Я даже немного растерялась, чем привела приятелей девицы в полный восторг. Впрочем, они потешались надо мной совершенно беззлобно.
- Вообще-то я женщина, - пробормотала я.
- Пустяки, - махнула рукой моя «суженая». – Здесь, в Швеции, это никого не волнует.
Безусловно, она была совершенно права – живым доказательством этого мимо нас продефилировали два субъекта условно мужского пола в трещаще-облегающей одежде, с многочисленным пирсингом, а один – еще и с тщательно выполненным макияжем.
Посчитав, что развлеклись достаточно, детишки попрощались и умотали.
- Хорррошая у них трава, - глубокомысленно протянул Саня. – И где только берут такую?
- Думаю, прямо здесь, - буркнула я, кивнув в сторону входа в метро, где тусовалось несколько хануриков такого подозрительного вида, что только за одни физиономии уже можно было бы давать срок.
Я поехала домой, а Саня остался дожидаться Диму. Так что к нам они приехали, когда ужин у меня был уже почти готов.
- Послушай, Дима, ты не знаешь, что это за чудное зрелище мы наблюдали сегодня? – спросила я нашего гостя.
- А, это – нолнинг, - улыбнулся он. – Когда народ заканчивает обычную школу и поступает в гимназию, у них проходит что-то вроде посвящения – нужно выполнить какое-нибудь сумасбродное задание, которое придумали старшекурсники.
Кое-что становилось понятным. И разговор тут же свернул на тему травы, которая, по всей видимости, была употреблена перед действом, и широких возможностей ее приобретения. То есть пиво – никак, а все остальное – пожалуйста!
Дима многое пояснил.
Оказывается, полиция с распространением наркотиков ничего не может поделать, потому как иметь одну дозу – типа, для себя – не запрещено, а ханурики больше и не носят. И в любом случае полицейский не имеет права обыскать человека по подозрению в торговле наркотиками, только в том случае, если он сам, своими глазами, видел факт передачи.
Ну, да, ищите дураков!
Два человека просто поздоровались за руку – и что?
Или один выронил пакетик, а второй его поднял – и опять что?
А потому полицейским приходится делать хорошую мину при плохой игре и говорить, что, мол, ситуация стабильная – они и так знают, кто что продает, и им так легче контролировать. А то, мол, посадим тех, кого знаем, а на их место тут же придут другие, и придется все начинать сначала.
Железная логика!
Много интересного сказал Дима и об отношении к наркоманам. У них в Кинге работала девушка, которая всем напропалую хвасталась, какие наркотики и когда она использовала. И вот однажды все же попала она в полицию. И ее поставили на учет.
Это выразилось в том, что в течение какого-то срока, вроде бы двух недель, она ежедневно обязана была сдавать мочу на анализ. И, если в анализах обнаруживалась чуть меньшая концентрация наркоты, чем обычно, ее хвалили: «Какая ты молодец! Ты на этой неделе меньше ширялась, чем на прошлой!»
Впрочем, с работы ее все же турнули, когда хвастовство дошло до старших менеджеров.
А вообще, со слов того же Димы, злоупотребление наркотиками и, как ни странно, играми является смягчающим обстоятельством при совершении преступления. Они, дескать, больные люди, и за свои действия не отвечают.
Вот так-то!