Вернуться из ниоткуда

Сегодня разбиралась со свалкой своих текстов и нашла вот этот, который, судя по дате, был написан полтора года назад. А я его и не помнила вовсе! Чуток подредактировала и сама себя порадовала, так сказать, подарочек сделала к дню варенья :)

Вечер пятницы – самое замечательно время. Даже вне зависимости от поры года.
А уж особенно такой вечер, когда на столе в запотевших бутылках и разноцветных банках стоит пиво, а рядом – мисочки с сушеным кальмаром, орешками и чипсами. И вокруг этого стола сидят три человека, знающие друг друга практически всю свою жизнь. И, что главное, не растерявшие детскую дружбу, став взрослыми. И такая традиция – собираться у кого-нибудь дома в пятницу вечером – тоже насчитывает уже не один десяток лет.
И неспешной рекой течет под пиво разговор, обо всем и ни о чем, как это водится между старыми друзьями. И прыгает с колен на колени толстый и ленивый Маргус, устраивается у кого-то, обворачивается хвостом и начинает мурчать, точь-в-точь холодильник, откуда одна за другой появляются заветные бутылочки «Хайнекена» или «Карлсберга».

- Нет, путешествия во времени невозможны, - авторитетно заявил А. – Иначе бы из-за воздействия в прошлом переменилось бы все наше настоящее.
- Это точно, - рассмеялся Б. – Представляешь, утром просыпаешься, идешь бриться. А на тебя из зеркала смотрит совсем незнакомая рожа. Или, еще лучше, когда вместо жены-красавицы рядом лежит и сопит какая-нибудь жирная лахудра.
- Ну, да, - подхватил А. – Каждый раз утром приходилось бы мучительно соображать, куда идти на работу. И вообще – идти ли?
Б развеселился вовсю:
- А что? Классно б жили! Сегодня ты – занюханный инженер, зарплаты еле-еле на жратву хватает. И тут какому-то челу приходит в голову разобраться с тем, как и когда декабристы будили Герцена. Отправляется он в прошлое, вызывает на дуэль какого-нибудь штабс-капитана, и делает ему аккуратненькую дырочку в самой середке молодецкой груди. Печально, конечно. Только вот твоя романтически настроенная пра-пра-прабабка вместо того, чтобы выйти замуж за никчемного бабника и пьяницу с красивыми усами, поплачет немножко над простреленным телом бравого офицера, да и отправится в Париж с не таким красивым, но о-о-очень обеспеченным банкиром. А ты глазки открываешь – и бамц!
- Или наоборот, - добавил А. – Представляешь, тот же инженер всю жизнь горбатился, копил на кооперативную квартиру, на машину, дачку построил. Живи – не хочу. А тут вдруг кто-то чуть-чуть подправил послевоенную историю, и его мама не поехала на целину, где встретила папу, а осталась в родном Мухосранске, вышла замуж за водопроводчика со склонностью к алкоголизму. И наш инженер, унаследовавший от нового папеньки пагубную страсть, просыпается бомжом в подвале…
- А вот такого как раз и не случится, - спокойно возразил до этого молчавший В.
- Почему это? – чуть ли не в один голос вскинулись А и Б. Даже Маргус приоткрыл зеленый глаз и счел за лучшее убраться подальше от таких эмоциональных собеседников, грациозно перескочил на пустовавшее немного в отдалении старое кресло.
- Ну, я имею в виду, что никакого шока не случится, - уточнил В. – Все верно. Выйди пра-пра-пра-бабка замуж за банкира, станешь и ты наследником. Но к тому будет вести тебя вся твоя жизнь, и именно она, а не жизнь нищего инженера, останется в памяти. И, как бы кто не вмешался в прошлое, твоя собственная физиономия в зеркале во время бриться будет для тебя единственно логичной.
- То есть я буду вроде как и не я, но все равно буду я? – спросил Б
- Точно, - кивнул В. – И вот даже мы сидим сейчас, разговариваем. А, возможно, кто-то в этот момент меняет прошлое. Но каждая секунда настоящего – это продолжение того, что было, и поэтому, быть может, до изменения тут, на моем месте, сидела роскошная блондинка с длиннющими ногами…
Б сладко причмокнул и закатил глаза, А на него неодобрительно покосился, а В хмыкнул и продолжил:
- Но где-то там, сто или двести лет назад кто-то с кем-то встретился или, наоборот, разминулся, и вместо нее с вами сейчас всего лишь я.
- Так что же получается? – А сосредоточенно потер переносицу. – Такие воздействия возможны?
- Теоретически – почему бы и нет, - пожал плечами В. – Только все равно получается, что мы не в состоянии их заметить.
- Ну, а тот, кто сам это воздействие осуществил? – не унимался А. – Он-то возвращается в другой мир, как раз в тот, где вместо жены-красавицы жирная лахудра?
- Или наоборот, - добавил Б. – Может, он как раз-то за этим и менял прошлое, чтобы кикимора стала феей.
- Сложно сказать, - В откинулся на спинку кресла. – Если эти изменения затронули его лично и его ближайшее окружение, то есть, попросту говоря, если он уже – и не он, то, по всей видимости, ему и возвращаться-то некуда.
- Как это? – встрепенулся Б.
- Ну, теряется где-то по пути его сущность, а он сам, который уже не он, продолжает жить себе своей спокойной жизнью в измененном мире, не подозревая, что все существующее – результат его вмешательства.
- А если – не касаются? – А непременно решил докопаться до сути. – Если, к примеру, некий Н был отправлен в 1961 год в США, чтобы пристрелить президента Кеннеди, а сам жил себе поживал да хоть в Буркина-Фасо? Возвращается – жена как жена, в бусах, а президента уже сколько лет, как нету, а?
- Теоретически ты, наверное, прав, - задумчиво протянул В. – Если воздействие совершено совсем в другом месте, если и на небольшом отдалении во времени, то такое, наверное, возможно. Но, думаю, такой человек вряд ли станет афишировать свою профессию, и большинство все равно не будет об этом ничего знать.

Дверь открылась, и в комнату ввалился какой-то слабовыбритый тип в драных джинсах и вылинявшей майке с надписью «Адидас».
- Ну, здорова, мужики, - пророкотал пришедший сочным басом, шлепнулся в продавленное кресло, бесцеремонно сбросив на пол шипящего Маргуса, и потянулся за банкой «Хайнекена». – Давно собрались?
Все трое поочередно глазели то на незнакомца, то друг на друга.
- Как дела? Что нового? А то ведь за всю неделю хоть бы позвонил кто, поросята эдакие! – он привычным жестом вскрыл банку и ополовинил одним глотком. – Эх, хорошо!
Странно взмявкнув, Маргус исчез под диваном, и тогда уже вся комната стала напоминать филиал музея мадам Тюссо.
Впрочем, подобную сцену уже очень давно и куда более подробно описал Гоголь.