О чае и корунде

Специально для melbaa - в ее посте речь зашла о чае, и я вспомнила одну дивную историю из анналов любимого НИИ. Когда-то в качестве эпизода она вошла в роман "Другая проекция", и сейчас я выдернула оттуда этот кусочек. Поскольку в комменты такое не поместится, вывешиваю отдельным постом :)Маленькое примечание: Анна - альтернативно одаренная девушка, вызывающая непреходящую "любовь" у всего коллектива :)

Надо сказать, что в Наташкиной лаборатории к чайной церемонии относились со значительно меньшим трепетом, чем в нашей. Для приготовления сего божественного напитка использовался простой химический кувшин (или это называется не кувшин?). В общем, такая белая керамическая термостойкая посудина цилиндрической формы емкостью два литра. В него вставлялся кипятильник гигантских размеров, которым минут за пять можно было вскипятить целую ванну, а заварка просто насыпалась вовнутрь. Для улучшения процесса заваривания все это накрывалось импровизированной крышечкой из фольги от чайной упаковки. Особенно торжественным был момент замены крышечки на новую, когда заканчивалась очередная пачка чаю. Старые же «крышечки» просто сваливали куда-нибудь, а поскольку выбросить все это богатство ни у кого не доходили руки, то валялись они по всем горизонтальным поверхностям в избытке.
Иногда их приспосабливали для менее престижных нужд. Как например сейчас, когда Коля, студент-дипломник, развел на одной из них какую-то гадость грязно-серого цвета, макал в нее палочку с намотанной на ней тряпочкой и куда-то тыкал этой палочкой в поте своего лица.
— Чем ты таким интеллектуальным занят? — поинтересовалась я у него, пока Наташка побежала за водой.
— Да вот, нашему шефу захотелось проверить одну новую идею. Ты же не хуже меня знаешь, что при обычной схеме использования ламп в лазере очень большие потери.
— Ну, и?
— Ну, и он решил попробовать, что получится, если лампу засунуть непосредственно внутрь стержня. Тогда все, что она излучает, будет попадать туда, куда надо!
— Идея хорошая, слов нет, только как она связана с этой грязью, которую ты тут развел, да еще и самозабвенно размазываешь? — по-прежнему недоумевала я.
Коля оторвался от своего занятия и измученно посмотрел на меня.
— Лен, ты же здесь подолее моего уже работаешь, должна бы сама знать, что одно дело — идея, а совсем другое — ее исполнение. Отверстия в стержнях сделали такие маленькие, что ни одна лампа не влезает. Сижу вот, растачиваю вручную корундом.
— А корунд — это что? Та самая гадость, такой песочек, который прилеплен на наждачную бумагу?
— Та самая. Только в виде порошка. А чтобы он не обсыпался, я его с вазелином размешал.
— И сколько времени уже продолжается сей творческий процесс?
— Третий день уже, а все без толку. Кристалл-то твердый.
Тут, наконец, прибежала Наташка со своим чайником-кувшином и воткнула в розетку кипятильник. Мы отправились в коридор покурить, а на обратном пути буквально столкнулись в дверях с Колей, и он галантно пропустил нас вперед. К немалому Наташкиному удивлению, чай был уже благополучно заварен.
— Кто это такой молодец? — поинтересовалась она.
— Анна заварила, — ответил Борисыч.
Тут в лабораторию влетел великий ученый Майкл Крендель, как всегда, шумный и энергичный.
— О, чаек! Отлично! — и тут же бросился за своей огромной кружкой.
Поднял крышечку, на внутренней стороне которой расплывались сопливые потеки вазелина, и каким-то чудом держалось несколько крупинок корунда. Похоже, наша всезнайка из огромного количества импровизированных крышечек выбрала именно ту, на которой Коля развел это свое безобразие. От горячего пара вазелин растаял, и корунд ссыпался вниз, преспокойно перемешавшись с осевшей заваркой и оставив на поверхности чая лишь отвратительного вида жирные пятна.
— Фи, да он с корундом! Кто пил чай?! — возопил Крендель.
— Я... — промямлила Анна.
Упускать такой случай здорово повеселиться было бы просто преступлением. А Крендель, мало того, что невзлюбил Анну с первого взгляда, всегда отличался способностью быстро соображать.
— Анна, вы представляете, что вы наделали? — с ужасом спросил он, сделав страшные глаза.
— А что?
— Это же просто ужасно! Ведь корунд — это абразивный материал. Представляете, во что превратятся ваши внутренние органы?
— Еще в старину всяких кардиналов кормили толчеными изумрудами, когда хотели их извести, и они умирали страшной мучительной смертью, — подлил масла в огонь Коля.
Невозмутимый Борисыч только крякнул. Мы с Наташкой уже начали давиться от хохота, глядя на растерянную физиономию Анны, но изо всех сил сохранили на лицах озабоченное и участливое выражение. А Крендель с самым серьезным видом продолжал:
— Анна, это вам не шуточки! Нужно принимать самые решительные меры! Вы находитесь в смертельной опасности!
— Ой, может, скорую вызвать? — не на шутку перепугалась она.
— Что вы, — замахал на нее руками «великий ученый», мгновенно сообразив, какой скандал поднимется по поводу ложного вызова. — Ни в коем случае!
— Вас мигом заберут в инфекционную больницу! Пока вас там будут обследовать, успеете заразиться и переболеть всеми мыслимыми и немыслимыми инфекциями, — объяснял Коля, напрочь игнорируя всякую логику. — А вирусный гепатит — это вам не шуточки!
— Какой ужас! Что же мне делать?! Я не хочу умирать!
— Есть выход! — провозгласил Майкл. — Нужно срочно промыть желудок!
Тут Борисыч не выдержал и коротко хмыкнул.
— Что вы смеетесь! У меня, может быть, ребенок сиротой останется, а вам весело! — фурией налетела на него Анна. — Я готова! А как это сделать?
Как какую гадость учинить, так Наташка всегда первая. Не сплоховала она и на этот раз:
— Очень просто. Нужно выпить литра четыре воды с марганцовкой, а потом — два пальца в рот, и порядок! На, держи! — и протянула ей пузырек с марганцовкой.
Пулей рванула Анна за водой, мгновенно накипятила целый чайник, тут же выпила его и поставила снова. Когда и со вторым чайником было покончено, наша дама, имеющая претензии на утонченность, заявила:
— Ну, я пошла блевать!
Через несколько минут она вернулась с бледно-зеленой физиономией, покрытой бисеринками пота, и заявила:
— Ой, у меня чипсы не вышли, а я их с чаем кушала. Надо повторить!
Когда она выхлебала еще два чайника, изведя всю Наташкину марганцовку, мы уже стали подумывать, что прикол несколько затянулся. Но не тут-то было! С самоотверженностью, вызывающей невольное уважение, Анна курсировала между лабораторией и туалетом.
Коля, Борисыч и Крендель уже не могли выдерживать все это. Они вышли в коридор и дружно заржали в три молодецкие глотки. Тут Анна заподозрила что-то неладное. Бросив наполовину недопитый кувшин, она помчалась в мою лабораторию, к Льву Санычу, который на весь институт был знаменит своим рыцарским отношением к женщинам. Даже таким, как Анна. Вернулась она злющая, как мегера, и молча уселась за свой стол. А я, естественно, помчалась к себе.
Лев Саныч встретил меня недоуменным взглядом:
— Ума не приложу, Лена, с чего это Анна вдруг заинтересовалась пищевыми качествами корунда?
— А что вы ей сказали на это? — давясь от смеха, спросила я.
— Сказал, как есть, — пожал он плечами. — Что может есть его на завтрак, обед и ужин в любых количествах. Песок он и есть песок, даже такой твердый. А в чае он вообще на дно оседает согласно законам физики.
Рабочий день полностью пошел насмарку, поскольку новость мгновенно облетела весь институт. Зато развлеклись все, от лаборантов до завлабов.