Неисполнение договора: преступление или гражданско-правовой спор?

Несмотря на обширную судебно-следственную практику, вопрос о том, следует ли считать неисполнение договора преступлением или гражданско-правовым спором, традиционно является сложным и дискуссионным.

Для кредитора, обратившегося в полицию, выгодно, чтобы неисполнение обязательства посчитали преступлением. Ведь, опасаясь уголовного наказания, должник будет стремиться оплатить или вернуть поставленный товар. Соответственно, интересы должника состоят в том, чтобы отказали в возбуждении уголовного дела.

Разберем детально, в чем состоит сложность квалификации "экономических" преступлений и как ее преодолеть.

В чем сложность

Норма части 5 ст. 159 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности.

С легкой руки адвокатов эту статью стали именовать "резиновой", имея в виду, что якобы под нее можно подвести почти любой гражданско-правовой спор и она часто используется для возбуждения "заказных" уголовных дел, когда хотят "отжать" бизнес, решить проблему с контрагентом или конкурентом "силовым" путем.

В особой "зоне риска" находятся предприниматели, занятые в госконтрактах, так как речь идет о получении бюджетных средств, а их защите от хищения придается большое значение. Поэтому больше вероятность, что полиция "усмотрит" признаки преступления и возбудит уголовное дело.

Проблема кроется в правоприменении, а не в самом существовании правовой нормы.

Разрешить неопределенность поможет анализ двух важных моментов:

наличие умысла;
корыстная цель.

Наличие умысла

Важные разъяснения об отграничении "экономических" преступлений от гражданско-правовых споров по поводу неисполнения договоров содержатся в:

Постановлении Конституционного Суда РФ от 11.12.2014 № 32-П "По делу о проверке конституционности положений ст. 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа";
Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2016 № 48 "О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности";
Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате”;
Постановлении Конституционного Суда РФ от 21.12.2011 № 30-П "По делу о проверке конституционности положений статьи 90 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой граждан В.Д. Власенко и Е.А. Власенко".

Разъясняется, что преступление совершается под прикрытием правомерной гражданско-правовой сделки.
В судебно-следственной практике это трактуется так, что преступление лишь маскируется под гражданско-правовые отношения. Заключение договоров и другая хозяйственная деятельность имитируется, чтобы ввести в заблуждение потерпевшего и облегчить завладение его имуществом.

Дается следующее определение:

"Под преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности следует понимать умышленное полное или частичное неисполнение лицом, являющимся стороной договора, принятого на себя обязательства в целях хищения чужого имущества или приобретения права на такое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации".

Видится некоторое противоречие:

с одной стороны разъясняется, что преступление совершается под прикрытием заключения договора;
с другой стороны указывается, что договор все-таки заключается, обязательства по нему существуют, но не исполняются.

Согласно ст. 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка ничтожна. Норма п. 1 ст. 431.1 ГК РФ распространяет такое положение и на договоры.
Следовательно, недействительным будет договор, подписанный под влиянием обмана или злоупотребления доверием в ходе совершения преступления.

Вопрос преюдиции (ст. 90 УПК РФ) толкуется так, что в качестве единого способа опровержения (преодоления) преюдиции во всех видах судопроизводства должен признаваться пересмотр судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, к числу оснований которого относится установление приговором суда совершенных при рассмотрении ранее оконченного дела преступлений против правосудия, включая фальсификацию доказательств.

В Определении Конституционного Суда РФ от 20.12.2016 № 2779-О отмечено, что признание за вступившим в законную силу судебным актом, принятым в порядке гражданского судопроизводства, преюдициального значения при рассмотрении уголовного дела не может препятствовать правильному и своевременному осуществлению правосудия по уголовным делам.

Таким образом, если гражданско-правовой спор по поводу неисполнения договора уже разрешен арбитражным судом, это не препятствует возбуждению по тем же фактам уголовного дела и постановлению приговора.

В уголовном судопроизводстве результатом межотраслевой преюдиции может быть принятие судом только определенных данных. Это данные о наличии либо об отсутствии какого-либо деяния или события, установленного в порядке гражданского судопроизводства, но не его квалификация как противоправного.

Свойством преюдиции обладают лишь те обстоятельства, которые входили в предмет доказывания по ранее рассмотренному делу. Если вопрос о недействительности договора по критерию его маскировки под совершение преступления перед арбитражным судом не ставился, то он и не разрешается.

Важным является замечание о том, что преступление совершается с прямым умыслом, направленным на хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество, возникшим у лица до получения такого имущества или права на него.

К обстоятельствам, подтверждающим умышленный характер деяния, могут относиться, в частности:

обстоятельства, указывающие на то, что у лица фактически не имелось и не могло быть реальной возможности исполнить обязательство;
сокрытие информации о наличии задолженностей и залогов имущества;
распоряжение денежными средствами, полученными от стороны договора, в личных целях;
использование при заключении договора поддельных документов, в том числе документов, удостоверяющих личность, фиктивных уставных документов, поддельных гарантийных писем, справок;
и другие обстоятельства.

Удастся ли показать суду, какими конкретно доказательствами подтверждается наличие прямого умысла у обвиняемого, зависит от профессионализма следователя и прокурора. Иначе, сторона защиты может поставить их в тупик вопросом: "А чем доказан умысел?".

Корыстная цель

В ситуации с корыстной целью, как элементом субъективной стороны преступления, все еще более неоднозначно, чем с умыслом.

Ведь мошенничество является одной из форм хищения, которое в Примечании 1 к ст. 158 УК РФ определяется как совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Утратившие силу разъяснения в п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2007 № 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" определяли корыстную цели как стремление изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.

Но вот какие это могут быть "другие лица" - физические или юридические, не расшифровывается.

В связи с этим существуют два подхода к квалификации хищений:

"узкий" - когда считается, что корыстная цель заключается в незаконном личном обогащении только физических лиц - самого преступника, или соучастников преступления, или близких преступника, в улучшении материального положения которых он заинтересован;
"широкий" - когда считается, что корыстная цель будет достигнута и тогда, когда имущество обращается в пользу любых лиц, в том числе юридических лиц.

Длительное время более традиционным в правоприменительной практике являлся "узкий" подход. Считалось, что если цель - факультативный признак субъективной, а не объективной, стороны преступления, то корыстная цель - "это о жадности". То есть, когда человек хочет обогатиться сам или обогатить своих близких. Ведь субъективная сторона преступления - это внутреннее психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию.

"Широкий" подход обосновывается тем, что преступник осознает, что в результате совершения им преступления кто-либо незаконно обогатится (не важно, физическое или юридическое лицо) и деяние не перестает быть общественно-опасным, так как потерпевшему причиняется ущерб.
Также такой подход пытаются оправдать тем, что материальное благополучие преступника связано с хозяйственной деятельностью юридического лица, в пользу которого поступило имущество, особенно, когда юридическое лицо юридически или фактически подконтрольно виновному.
Например, преступник является учредителем юридического лица, из чего делают вывод, что от увеличения имущества предприятия виновный получит некие "дивиденды" в большем размере и т.п.

В то же время, из нормы ст. 48 ГК РФ вытекает, что собственником имущества юридического лица является само юридическое лицо, а не его руководитель, учредители или работники.
Так как "юридическое лицо" это юридическая фикция, то есть прием мышления, абстракция, то ему не могут быть свойственны чувства, психические явления - корысть, жадность.
Корысть усматривалась бы когда фонды юридического лица выступали бы лишь как промежуточное звено при передаче имущества от потерпевшему к преступнику. Например, когда денежные средства сначала поступило в организацию, а потом было "выведены" на счет преступника.

В действующем Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате” были даны разъяснения:

п. 11 - указывается, что не имеет значения, каким образом виновный планировал распорядиться или распорядился похищенным имуществом (например, использовал в личных целях или для предпринимательской деятельности);
п. 26 - корыстная цель определяется как стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц, круг которых не ограничен.

Последнее определение с учетом формулировки в Примечании 1 к ст. 158 УК РФ является своего рода рекурсией: "Корыстная цель, как признак хищения, является стремлением совершить хищение".
Как в п. 3 ст. 5 ЗК РФ:

"Собственники земельных участков - лица, являющиеся собственниками земельных участков".

Если следовать такому подходу, то указание на наличие корыстной цели в определении хищения является лишним и его можно переформулировать так:

"Хищение - противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества".

Но ведь зачем-то законодатель изначально использовал словосочетание "корыстная цель"?

Тем не менее, следует констатировать, что разъяснения высшей судебной инстанции рекомендуют руководствоваться все-таки "широким подходом".
То есть, если неправомерно полученное по договору имущество поступило в фонды юридического лица, а не в личное владение гражданина, то все равно это будет рассматриваться как хищение.

В ситуации, когда признается возможность "бескорыстного хищения", убедить следствие и суд, что противоправное деяние, когда имущество поступило в организацию, следует квалифицировать по другой уголовно-правовой норме, практически невозможно.

Квалификация деяния

Как быть, если следствием неисполнения договорных обязательств является то, что кредитор не получает оплату? Например, организация выполнила работы по договору подряда, но заказчик не расплатился.
Будет ли тут "предпринимательское" мошенничество? Ведь в этом случае не происходит изъятия и (или) обращения имущества в пользу виновного или иных лиц.

В соответствии со ст. 128 ГК РФ результаты работ и оказание услуг относятся к объектам гражданских прав.
Разъяснений высших судебных инстанций о том, могут ли они рассматриваться как имущество и, соответственно, являться предметом хищения, не имеется.
Однако, следует принимать во внимание точку зрения правоведов-цивилистов о том, что собственником результатов работ или оказания услуг в ходе становится заказчик еще в процессе их выполнения или оказания. Подрядчик или исполнитель не является собственником, соответственно, результата работ или оказания услуг.

В уголовном законе имеются составы преступлений, объективная стороны которых также включает признаки обмана или злоупотребления доверием.

Так, в случае причинения имущественного ущерба собственнику или иному владельцу имущества путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения ответственность наступает по ст. 165 УК РФ.
В судебно-следственной практике противоправные деяния по этой норме квалифицируются только тогда, когда ущерб причиняется в форме упущенной выгоды.

Из разъяснений п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 № 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" следует, что в случае стремления должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц, усматривается не корыстная цель, а корыстная заинтересованность.

В п. 22 упоминавшегося Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 № 48 “О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате” дается более широкое толкование - говорится, что в случае совершения преступления, предусмотренного ст. 165 УК РФ, отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью, безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц.

Если аналогичное противоправное деяние совершено лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, то оно может быть квалифицировано по ст. 201 УК РФ "Злоупотребление полномочиями".
В судебно-следственной практике правовая норма ст. 201 УК РФ рассматривается как специальная по отношению к общей норме ст. 165 УК РФ ввиду наличия специального субъекта.

При толковании нормы ст. ст. 165, 201 УК РФ не только как ответственности за "неуплату должного", проблема с "резиновой статьей" и "бескорыстным хищением" была бы решена.

В случаях, когда в результате преднамеренного неисполнения договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности имущество обращается в пользу юридического лица или причиняется ущерб в форме упущенной выгоды, противоправные деяния квалифицировались бы по ст. 201 УК РФ.

👫 Поделитесь ссылкой на полезную статью с друзьями!

✍ Чтобы не пропустить важное среди информационного шума - подписывайтесь на авторские публикации.

👍 Хотите еще больше хороших публикаций - оцените статью, поставив лайк!