Как бары помогали людям переживать времена потрясений
И во времена потрясений бары не прекращали свою работу. Часто становясь прибежищем для измученных интонацией времени людей. Тамара Жукова подготовила историко-литературно-гастрономический обзор.
Бар – по определению из словаря Ожегова – это «маленький ресторан, где пьют и едят у стойки, а также сама такая стойка». И всё.
Мы, конечно, понимаем, что такое определение – казалось бы, из самого достоверного источника – нельзя назвать ни исчерпывающим, ни даже более-менее точным. Разве что точечным: оно может быть координатами x и y на плоскости, отходя от которых будут создаваться настоящие определения – стоит только задать нужную функцию.
А главной функцией баров в тяжёлые времена, созвучные нашим, было укрощение реальности за своими дверями. Ее ковбоями были и Эрнест Хемингуэй с его парижским «Hole in the Wall», описанным в «празднике, который всегда с тобой», и Джером Сэлинджер с его «Эрни» из романа «Над пропастью во ржи», и Анна Ахматова, воспевшая знаменитую «Бродячую собаку» – приют главных фигур Серебряного века.
«Я хочу одной отравы – пить и пить стихи» писал Маяковский в своей известной поэме «Флейта-позвоночник». Именно такую отраву и пили в баре «Приют бродячей собаки» в начале двадцатых годов действующие лица Серебряного века. Находился тот бар в подвале, до которого можно было добраться только через несколько питерских дворов и подворотен, известных своим сложным устройством. Изнутри можно было найти «Свиную книгу», в которую все, читаемые и сегодня символисты, акмеисты и даже футуристы – хотя их там несколько недолюбливали – записывали свои самые свежие строки. Первый год первой же мировой войны так у бесприютных собак поэзии и прошёл: с песнями, стихами, музыкой и яркими перфомансами на турецких барабанах. Однако, после того как Владимир Маяковский «перепил» своей отравы, бар закрылся весной 1915 – по официальным данным, это случилось из-за нарушения по продаже нелицензионного алкоголя, но слишком кстати по времени подходило к выступлению поэта с антивоенным стихотворением.
Во времена Второй мировой войны проблемы с лицензией на алкоголь настигли питейные заведения и в других странах – в том числе, английские пабы. Большая часть их была закрыта за нарушения новых правил, установленных правительством: например, пытаясь уладить проблемы с поставкой алкоголя, пабы Англии начали принимать домашние настойки от жителей городов, что, конечно, было наказуемым. Тем не менее, даже такая ситуация породила некоторые положительные следствия из неё: например, ассоциация, отвечающая за лицензирование алкоголя, вступила в сотрудничество с массовым СМИ, и, поддерживая барную индустрию, стала освещать мероприятия питейных заведений в колонках городских газет – например, давая объявление об очередном турнире карточных игр. Вообще, такие объявления выполняли сразу несколько задач: помимо уже названной, истории про повседневное понижали уровень стресса среди читающих, создавали атмосферу привычного быта, необходимую для поддержания позитивного настроя.
Также на развитие газетной индустрии – несмотря на серьёзные проблемы с бумагой – повлияли и тяжести функционирования пабов в Шотландии. Из-за острой нехватки барменов в ряде питейных заведений Глазго, на эту работу начали принимать женщин, отменив тридцатилетний закон на запрет принятия такого рода решений. Помимо того, что это в принципе сильно повлияло на расширение женских прав – в газетах открылась новая рубрика с объявлениями о работе для женщин.
В общем и целом, бары как и в Шотландии, так и в Англии, – да и во всём мире вообще – объединяла главная цель продолжения их работы в самые трудные времена: давать приют и покой тогда, когда такие понятия в принципе стоят под ударом. Время работы баров в основном было сокращено из-за угрозы жизни их посетителям в ночное время, однако, некоторые заведения предупреждали: «Оставаясь за стойкой после определённых часов, вы – гости бара – берёте на себя ответственность за своё решение» – и продолжали работу. Засидевшиеся посетители рисковали возвращаться домой под дождём из снарядов, и, тем не менее, в большинстве случаев залы питейных заведений не пустели и после официального их закрытия. Помимо временного приюта души, бары во времена Второй мировой войны занимались и более материальными проблемами: в них проводились сборы денег нуждающимися на территории страны, в подвалах оборудовались бомбоубежища, а за уборку в заведении людям, потерявшим дом, выдавали и койко-места.
Так, на зданиях одного из переживших кризисные времена паба «Гончая» в Великобритании в 1940 году появилась табличка с таким текстом: «На много лет вперёд эти три дома будут считаться достойными монументами не падающего духа и того, что связано с историей, столкнувшейся со сложностями без прецедентов. Данные дома нужны для того, чтобы среди всех британских институтов ценилась великая важность оптимизма и взвешенных взглядов на жизнь, защищающих от депрессии и поражений».
Помимо реально существующих баров, переживать трудные времена помогали даже бары не существующие. Например, уже упомянутый выше бар «Эрни», в который нередко заглядывали герои из Сэлинджеровского романа «Над пропастью во ржи». Этот бар в нескольких экземплярах появился на улицах Нью-Йорка только после выхода книги в 1951. А в сюжете романа он появился ещё в 1941-ом, в ряде рассказов и набросков, позже переработанных в главы будущей книги. Работу над своей книгой Сэлинджер начал тогда же, а затем, будучи американским солдатом, через все испытания пронёс её до мирного времени. В некоторых интервью с Сэлинджером есть упоминания того, как работа над романом помогла ему не сойти с ума: он продолжал нашёптывать барные приключения Холдена Колфилда себе под нос и перед сном в казарме, и коченея в окопах рядом с умирающими друзьями.
В 1917 году, во времена Первой мировой войны, Анна Ахматова написала такие строки, посвящённые «Подвалу Бродячей собаки»:
«Да, я любила их, те сборища ночные,
На маленьком столе стаканы ледяные,
Над черным кофеем пахучий, тонкий пар,
Камина красного тяжелый, зимний жар,
Веселость едкую литературной шутки
И друга первый взгляд, беспомощный и жуткий»
– продолжая находиться в том подвале с друзьями и после его закрытия, обнаруживая в дружеской компании силы идти дальше. Куда бы ни вело это пугающее «дальше».
Без вашей помощи мы не справимся. Помочь газете «Зинзивер» можно здесь и здесь.