«На какой факультет поступаем?»
Наш главред поговорил с оператором нашумевшего «Межсезонья» Натальей Макаровой о том, как найти себя.
— Я сразу с детства поняла, что это будет какое-то визуальное искусство. Училась в худ.школе, потом в худ.училище, были занятия фотографией.
— Родители подкинули? Ты вообще из Москвы?
— Нет, я не из Москвы, я из провинциального города Воронеж. Мои родители — рабочий класс. Мама водила трамвай, папа их ремонтировал. И что, они могли мне сказать: «Да, иди, води трамвай!»?
— Юристом можно стать, бухгалтером.
— Да нет, это было непонятно в эти лихие времена. Жёсткая жизнь в провинции. Родители переживали – им казалось, что было бы здорово, если бы они смогли оплатить платное обучение. Но они, конечно, не могли. Не то чтобы ВГИК, а худ.училище. Поэтому я везде училась на бюджете. И с красным дипломом закончила и то, и то.
Они радовались, когда я во ВГИК поступила с четвёртой попытки. Мне же тогда уже было за 20, и я уже давным-давно жила самостоятельной жизнью в отдельной квартире. Потом переживали, что у меня такая профессия, что я не сплю, что вот эти какие-то безразмерные смены, что я постоянно куда-то езжу. У меня была первая командировка в Чечню, там были военные действия, и я им это не сказала, сказала потом. «О, вот это ты себе профессию выбрала, лучше бы ты что-нибудь поспокойнее…». Но в душе они за меня радовались, потому что классная профессия — интеллигентная, что я не буду нуждаться в деньгах, что мне 20 лет, а я уже была в Испании, в Бельгии, увидела мир. А они не были никогда и нигде, море увидели первый раз в 50 лет.
Я когда приехала на кинооператора поступать, я не особо понимала, что это за профессия. Казалось, что это будет как живопись, только светом я буду что-то делать. Но что мне надо будет знать трёхфазный ток, все сложности производства, что мне надо будет вникать в сметы... А ещё, самое интересное, управлять бригадой парней — это я вообще себе представить не могла. Мне кажется, что, если бы я тогда это знала, то я бы не пошла.
Меня тогда поселили в общежитие на время вступительных экзаменов, там на месяц давали общежитие. И я на кухне стою, и заходит парень, заочник, такой мужик большой, сибиряк, у него такая борода, и говорит: «Та-ак, на какой факультет поступаем?». И было видно, что он матёрый уже. Я говорю: «На операторский». Он такой на меня посмотрел и говорит: «А какой мастер-то набирает?». Я на него так смотрю и говорю: «Ну, что значит — какой мастер? Оператор!». Какой мастер может набирать на операторский факультет! Он в этот момент понял, что я вообще ничего не знаю. Он не стал надо мной смеяться, и говорит, мол, так, девочка, давай завязывай тут жарить свои пельмени, пошли. Он меня взял, отвёл на пятый этаж, там был какой-то киновед, который 17 раз поступал и приехал на шестой курс на какую-то лекцию. И он сказал: «Можешь ты девочке хотя бы рассказать, что снял этот оператор, к которому она в этом году поступает!». Это было две недели до вступительных экзаменов.
— Агранович. Он меня, конечно, не взял. Хотя я прекрасно сдала собеседование, потому что у меня было за плечами худ.училище, я очень хорошо знала живопись. Но всё остальное я завалила: и этот трёхфазный ток, и вот это вот всё — это было очень далеко от меня. Но когда я поступала в следующий раз, я уже знала не то что всех операторов, которые набирают во ВГИКе, а я вообще знала практически всех мировых операторов и что они сняли. Это вот бородачу тому спасибо, который на кухне в общежитии меня (смеётся).
— Но к Невскому тоже не поступила?
— Нет, он девочек не брал. Я фотографии принесла на первый тур, это вообще самый-самый первый тур, самый плёвый тур. А на следующий день мне позвонили и говорят: «Забирайте», и я их просто забрала сразу, меня даже не пустили на экзамены.
— Можно было бы отчаяться, уехать в Воронеж…
— Ну, я отчаялась. Нет, в Воронеж я точно не собиралась, у меня уже здесь завертелась какая-то жизнь, я уже начала работать в кино, обратного пути точно уже не было. Но я отчаялась и подумала: «Ну, ладно, значит, не моя профессия, наверное, мне это не нужно — учиться». Наступил следующий год — и я не стала поступать.
— А что в кино в этот момент делала? Это же надо снимать квартиру, все дела…
— Ну, да, всё это было. Но из-за того, что у меня было первое образование, и я неплохо рисовала, я очень удачно устроилась художником-декоратором на мощные и большие проекты рекламные. Всякая реклама пива, реклама шоколадок. Там хорошо платили, нужно было расписывать фоны, деревья рисовать осенние, было здорово.
— Ну так всё, жизнь сложилась, какой операторский факультет?
— Было понятно, что это тяжёлая работа, не такая оплачиваемая. И я давно понимала, что я фотографией занимаюсь, и мне побольше хочется про свет и про всё остальное. И тут ты, вроде бы, и при профессии, и деньги тебе какие-то платят, и всё как бы было неплохо. И потом я подумала, что, может быть, и правда, мне и работать дальше? И решила не поступать на следующий год и подумала, что, может быть, если ничего не получается со ВГИКом, попробовать за границу… Но тут наступил следующий год, нужно было принимать какое-то решение, нельзя было просто никак не расти.
— И поступать на «очку», с 17-летними учиться?
— Было понятно, что эти четыре года без ВГИКа — я на одном месте, я зарабатываю деньги, хожу на работу, но сама никакого роста и какого-то шага я сделать не могу. И я сама с собой поговорила и приняла решение, что мне эта ступень образования какая-то, наверное, нужна. И наступил сентябрь, я пошла на подготовительные курсы вместе с 17-летними, уже работая в кино, имея деньги, у меня уже даже была машина. Набирал Владимир Иванович Юсов, и я понимала, что это крутой шанс, это один из моих любимых операторов, его фильмы производили на меня серьёзное впечатление. Я поняла: «Давай так, Наташ, если ты поступаешь, всё круто, не поступаешь — значит, точно нет».
— А что главное досталось от Юсова?
— У Владимира Ивановича подход был… Не знаю, как это вообще объяснить. Вот Мастерство начинается в 09:15, и в 09:15:01 он закрывал дверь на замок. Если ты не успел — ты не успел, и не надо мешать другим этим похождением каким-то. Это даже не про дисциплину, это вообще про подход, про ответственность, что ты не можешь как-то подойти к этому легкомысленно, что это всё — серьёзное дело, что этот труд многих людей в кино. Он научил наблюдать. Он говорил: «Вот я еду в 17-м трамвае от Киевской до дома, вот там свет два раза отражается — один от набережной, другой от воды, и распределяется вот так в автобусе. Я этого никогда не повторю, но я это заметил». И мы тоже стали ездить в троллейбусе и замечать, как этот свет распределяется, как он ложится на человека. И как-то вообще стали немножко по-другому к миру относиться, к каким-то даже предметам и к человеку точно.