Пригов и Родина
«Я пишу о том, что с ними происходит,
или происходило, или произойдет – им каждый факт знаком
И говорю им это понятным нашим общим языком»
Великая сила искусства в его объяснительной способности. Художник строит оптику, которая научает зрителя видеть. Писатель изобретает язык, на котором читатель учится говорить. Вещи становятся видимыми и объяснимыми благодаря искусству. Мы можем чувствовать в реальности присутствие типажей и паттернов, подозревать какой-то смысл в хаосе, но можем не иметь «разрешающей системы» (в выражении Дмитрия Александровича Пригова) для того, чтобы справиться с кажущейся бессмысленностью.
И Родина — такая невидимая и необъяснимая концепция, с которой работал Дмитрий Александрович Пригов.
Вот про невидимость и необъяснимость из стихов 1997 года:
«Нуууу руууускооое онооо труууудно уууловиииимоооое
Бдыххх, бдыххх, бдыххх-бдыххх-бдыхххх
Малая Родина
Пригов — герцог Беляевский — любил Москву, но главной его любовью было Беляево. Он написал фантастическо-краеведческий очерк «Беляево 99 и навсегда». Своеобразный манифест, где Пригов представляет Беляево сказочной земле. В духе средневековых междоусобных войн он повествует о битве «беляевских» и «коньковских».
Неслучайно средневековая оптика гармонично накладывается на топос московских районов: как сказал Дмитрий Александрович в одном интервью, «в России живут вечностью» (камень в огород Европы — там живут настоящим). И ничего не уходит: всё что было — остается. Это повторяющийся у Пригова сюжет:
«В то время как мир живет в историческом времени. Россия же – в природном, которое предполагает не последовательное развитие событий, а цикличное…»
Большая Родина
В одном разговоре на радио Дмитрий Александрович риторически вопрошал: «Почему все-таки Россия не может быть нашей Родиной?»
У Пригова есть опус «Русское» 1997 года, посвященный… сначала трудно сказать чему: духу народа, культуре, истории и политике, Пушкину и миллиону других вещей. И этот миллион вещей, ассоциированных с Россией, не оказывается онтологическим: это все взгляды и оптики, дискурсы и конструкты.
В один момент, отбросив сентиментальность, Пригов начинает говорить о множестве Россий:
«Сижу в пивной за кружкой пива
Это утопия регионализации, о которой Пригов пишет в цикле «Умный федерализм» (1999).
В идеологической рамке «Умного федерализма» написан и очерк «Беляево 99 и навсегда». В этой точке схлопываются Малая и Большая Родины Пригова.
Вспомним еще два произведения на тему:
Первое — перформанс Дмитрия Александровича, где он решил научить домашнего кота говорить. И начал со слова «Россия». Он увещевает: «Киса, скажи, давай вместе, РОССИЯ, скажи, давай, просто, кисонька, это несложно, давай вместе скажем, ну, просто скажем РОССИЯ, ну это же так просто».
Второе — переписанная Дмитрием Александровичем известная песня Лебедева-Кумача «Широка страна моя родная»:
«Широка страна моя родная – от 20° долготы
до 80° долготы к западу от Гринвича
Много в ней лесов – 25 млн га,
Я другой такой страны среди 82 стран Европы,
Подписывайтесь на телеграм газеты «Зинзивер», чтобы ничего не пропустить!
*Деятельность Meduza (признана иноагентом) запрещена на территории РФ