Пролегомены к прочтению

К знакомству с художником Приговым нельзя подойти без знания контекста [концепции и личности автора], ничего не потеряв в эстетическом опыте. Рефлексия о контексте и месте поэта в структуре мира — один из ключевых аспектов творчества Пригова.

Кто такой Пригов? Почему милые стишки о любви соседствуют с гротескным изображением бытовухи? Зачем диссидент дрючит академический рисунок? — все это часть большой игры, которая выливается в бурный поток плоских сюжетов. В нем ускользает и сам поэт. Ухватить поэта в этом потоке — бессмысленно и, думаю, Пригов был бы против такого поворота. Поучаствовать же в игре — представляет дикий интерес.

Анализ прагматики и семантики художественных языков, места художника — центр творчества. Любой творец задаётся этими вопросами. Пригов не признает свою необходимость, патетическое верховенство, не вербализует это в «программу» — в этом его новшество. Таким образом, вторичные вопросы, место которым обычно в мемуарах, занимают скорее приоритетную позицию.

Каждый уважающий себя художник в какой-то момент конструирует жизнь согласно собственной концепции, выводя необходимость своей линии — будь это тройственный союз Философова-Гиппиус-Мережковского, либо любое другое веяние. У Пригова же всегда сохраняется «театральная» отстраненность от аутопоэтического образа. Обратим внимание на два важных для его творчества термины: «жесты» и «мерцания».

Жест — переосмысление субъективного языка, который существует внутри субъекта [поэта], при этом противопоставляется ему же и системе. Такой ход порождает разнообразие: в одном тексте сменяются позиции, идут споры с самим собой, возникают гротескные аппеляции, смешные образы, самоирония, идеологическое жульничество. Все это — средства работы с конъюнктурой, в которую вписан концептуалист. Наблюдения направлены как из себя, так и внутрь себя. Почти классический пример:

«Вот так в столовую приходишь И ничего там не находишь

А ну, подайте, вашу мать Какую ни на есть кухарку! – А они ушли все управлять Государством Как Жанны Д'Арки И правильно – хоть какая от них польза обществу будет»

В творчестве времен Союза такое творчество имело характер поп-арта \ соц-арта: спор с генеральным планом и абсолютной истиной. Но в перестроечный период — момент, когда идеологическое поле стало плоским, утратился идеал — творчество Пригова очень хорошо вписалось в рамки новой конъюнктуры. Оно позволило полностью распахнуть крылья, тем не менее ликвидируя поиск ценностей и иерархий, находясь в контрапозиции к мейнстриму.

Мерцания — смена парадигм и контекстов, которые разворачиваются в одном произведении одним человеком, но при этом абсолютно противоречивые. Это вводит в заблуждение и теоретиков, и обывателей: фарс на уровне диффузной идентичности, динамические скачки и веселые следствия. Стихи от имени девушки, стихи от имени гомосексуала, выхолощенный академ рисунок и перформансы — сменяют друг друга в бесконечном потоке, почти разлагая личность, данную публике. Увлекательно и забавно наблюдать за контекстуальной данностью, но без генеральной линии, которую пытается внушить «поэт». От дидактики можно очень просто отвернуться — сказать, что не интересует, игры сознания увлекают отстраненным процессом.

Большой творческий эксперимент Пригова — поместить в одну плоскость языки и культурные наслоения; затем лишить их иерархии, устранить привилегию и работать с плюрализированым семиотическим полем, вычленяя необходимое и играясь с ним, находясь всё время рядом, «не влипая».

И, завершая, маленький отрывочек об антропологии:

«Проблемы новейших художнических опытов в области генетических трансформаций, конечно же, вплотную подходят к принципиальным и фундаментальным вопросам новой антропологии вообще с ее возможной кардинальной перекомпоновкой всей драматургии взаимодействия участников-персонажей культурного действия: автор — текст — место объявления — зритель. И желательно, насколько это возможно в наших смутных обстоятельствах и нашими слабыми силами, в попытках хоть как-то если не разрешить, то хотя бы приблизиться к минимальному пониманию этой проблемы, не обмануться, не удовлетвориться метафорами этого процесса. А то выйдет, как в том известном анекдоте (но все же для напоминания воспроизведем его здесь):

Калифорниец приезжает из Сибири и на вопрос о том, как у них там, отвечает:

— Да у них там все другое. Даже антропология.

— Как это?

— Иду как-то зимой, а впереди меня двое. Один другому и говорит: Вась, натяни шапку на хуй, а то уши отморозишь.

Вот так.»

Андрей Б.