«Вспышка колоссального своеобразия»
Автор журнала «Субъективное кино» и создатель одноимённого паблика Никита Томпсон рассказал Лере Антоновой о том, как, несмотря ни на что, делать то, что тебе нравится.
— Мне нравится определение G-man, government man. Я работаю на государство. Связано с департаментом культуры. Занимаюсь проектной деятельностью — это организация мероприятий.
— Оканчиваю журфак РГГУ. На самом деле, примерно в середине первого курса я понял, что этим заниматься вряд ли буду. Хотя с детства мечтал стать крутым журналистом. Журнал немного коррелирует со всем, что я хотел делать всю жизнь.
— Расскажи про сообщество! Откуда появилась идея делиться своими впечатлениями от кино?
— Когда я создал паблик, мне было лет пятнадцать. Я довольно обывательски относился к кино. Помню, смотрел «Титаник». Там был один кадр, который меня настолько впечатлил, что я сделал скриншот. И традиция как-то укоренилась. Я создал сообщество, куда решил выкладывать скриншоты. И первые несколько лет я выкладывал только их, чтобы освободить место. Никакой кинокритики не было. Потом был не то, что болезненный, но сложный переход к осознанию себя как кинокритика, когда мне это стало приносить какие-то деньги.
— Становление кинокритиком произошло без какой-либо теоретической базы?
— Я с детства очень любил читать. И как-то мне очень везло на преподавателей литературы, поэтому я очень полюбил анализировать художественные произведения. Это переложилось на кино. Я слабо верю в какие-то киновузы или кинокурсы. Вероятно, они что-то дают. Я в этом не сомневаюсь. Тем не менее, у нас же есть глаза, есть какой-то чемоданчик знаний, с которым мы соотносим увиденное. И можем анализировать то, что наблюдаем. Собственно, это и есть субъективное кино. Потому что у каждого своё кино.
— То есть разбирать кинокартины можно без особых компетенций и опыта?
— Я задавал себе этот вопрос во многом после просмотра интервью Евгения Жаринова, где он как-то пренебрежительно высказывался о младостарчестве. Про то, что многие молодые люди пытаются мнить себя мудрецами и старцами и с удивлением обнаружил, что толика этого есть во мне. Мне очень повезло и у меня удобная позиция касательно субъективного кино про субъективные впечатления, которые есть у каждого. Я считаю, что действительно каждый может делать что угодно, учитывая, что, например, рецензии на фильмы, как мне кажется, мало на что влияют. То есть тут слабо можно притянуть какой-нибудь фейк-ньюс или дезинформацию. Хотя, почитав статьи «Искусства кино», где постоянно пишут про кровавый режим, Сталина, ГУЛАГ и так далее, не знаю. Это кошмар. В любом случае, если журнал продаётся и кому-то это интересно, то рынок решает. Как я не люблю эту фразу, но тут она наиболее применима.
— А есть вообще какие-то авторитеты-вдохновители?
— Это все периодами. Например, если я смотрю лекции Быкова, начинаю писать как Быков. Как таковых вдохновителей я сейчас, наверное, даже не вспомню. Ну вот есть какие-то такие мимолетные моменты, когда начинаешь перенимать что-то. Например, я заметил, что Лимонов часто заканчивает произведения какими-то ёмкими, дальше не идущими выводами. Это особенно чувствуется в «Книге воды» или в «Дневнике неудачника». Или куда больше в «Американских каникулах». Он эти выводы никак не развивает. О чем-то пишет, пишет, и потом: «Вот к этому все идет». И многоточие.
— Я начинаю замечать, что парочку рецензий заканчиваю в схожей стилистике.
— Откуда взялась аудитория в паблике?
— Говорят, что самый сложный путь — первая тысяча подписчиков. На самом деле трудно тысяч до четырех. Я потратил на рекламу совсем немного денег, делал взаимные репосты. Рекомендации ВКонтакте очень хорошо работают, особенно когда понимаешь этот механизм. Лучше всего заходят киномемы, к сожалению.
— Преимущественно кому интересен такой формат авторской критики?
— Есть такое поверье, что у музеев нет целевой аудитории, потому что в музеи ходят все. Кино тоже смотрят почти все люди. Об этом есть очень хороший киноальманах. «У каждого своё кино», собственно, так и называется. Тридцать с чем-то режиссёров со всего света сняли короткие метры про кино в современном обществе. Там совсем разный взгляд на кино: и в Африке на расстеленной простыне дети смотрят кино, и какие-то буржуа в кинотеатрах. Кажется, оттуда была самая искромётная короткометражка у Ларса фон Триера. Он там сидел в Каннах и смотрел свой фильм. В пиджачке, в белой рубашке. Рядом был мужичок, который всё донимал его, говоря, мол, на самом деле я не кинокритик, у меня свой бизнес, просто это хобби, у меня есть много машин, я такой богатый. В конце спрашивает: «А чем вы занимаетесь?» Триер на него смотрит и очень серьезно говорит: «Я убиваю». Достаёт молоток и начинает крошить ему лицо. Потом садится и продолжает смотреть фильм. Здорово.
Моя целевая аудитория вся очень разная. Статистика ВК показывает пополам мужчин и женщин, все стандартно: Москва, Петербург. И вот вдруг в городе Белоозерский у меня какое-то фантастическое количество подписчиков. Поразительно. Я пришлю сейчас скриншот.
— Расскажи теперь про сам журнал. Что он для тебя?
— Бумажный журнал — это подтверждение марксистской теории для меня. Я вижу результат своего труда, я его трогаю и испытываю невероятное наслаждение от этого, что результат моего труда осязаем. Невероятные ощущения. Потому что я работаю всё-таки в абстракции труда, и подобная офисная работа, она неощутима, более того, она не принадлежит мне. Я характеризую «Субъективное кино» как вспышку колоссального своеобразия. Хочу выразить большую благодарность каждому автору журнала за это! Каждый выпуск совершенно не похож на предыдущий. Я всегда экспериментирую с форматом, потому что кино для меня — это новый визуальный опыт. А новый визуальный опыт — это нечто кардинально отличающееся от чего-то привычного. Ну как у Триера «Танцующая в темноте» — это анти-мюзикл, который нарушает все правила мюзикла. Каждый новый выпуск расширяет представления и мои, и команды, и читателей о том, что такое журнал о кино, что такое кино в целом. Например, был целый выпуск про несуществующие фильмы, где картинки отсутствовали. То есть там были черные рамки, в которых пустота — белый фон страницы. И это были кадры несуществующих фильмов. А сейчас выходит выпуск полностью в карманном формате. Маленькое «Субъективное кино».
— Откуда и как возникают такие идеи?
— Вспышками. Можно сказать, что это приходит откуда-то из космоса, какие-то музы, или просто возникает в моей голове. Но я не фанат такого подчинения судьбе. Все-таки я устраиваю свое мышление таким образом, чтобы эти вспышки возникали. Настраиваю себя на этот поток. И действительно: в самые неожиданные моменты приходят эти идеи. Точно так же, как, собственно, пришла идея создать журнал. Я помню, шел от метро, пришел очередной отказ в публикации моей статьи. Никто вообще не хотел меня печатать. Не печатать, а даже публиковать мои труды. Я решил, блин, возьму и сделаю свой журнал!
— Насколько оказалось эффективно с финансовой точки зрения?
— Доход неисчисляем. Потому что я испытываю невероятное удовольствие от создания, от читателей, от людей, которые пишут слова благодарности, приходят на презентации выпуска. Мне удается платить авторам — уже большой плюс. Очень радует, что мы делаем это не за бесплатно. На самом деле, финансовый вопрос меня не то, чтобы интересует, мне интересно, откуда средства у других журналов, которые печатаются тысячными тиражами, возможно, есть какие-то спонсоры. Когда я отдаю целую зарплату за печать журнала, в моей голове это воспринимается как реальный расход. То есть я думаю, что отдал эти деньги, и они ко мне не вернутся. И потом очень приятно, когда чуть-чуть возвращаются.
— Что изменилось в работе над журналом, в ведении паблика после 24 февраля?
— Я полагал, что мы коснемся этого вопроса, но не готовил какой-либо ответ. Мы ступаем на неприятную почву: подобного рода события вынуждают занять чью-либо сторону, а если мы оказываемся, например, как я, где-то на перепутье, то становимся очень нехорошими людьми для всех. Если рассматривать сугубо материалистическую сторону, то все стало очень дороже и во многом сложнее. А так, все стало более дрожащим, нервным, оголенным, наверное, так скажу. Это касается в том числе и осознания людей. Есть яркий пример с самиздатовским журналом «К!». Мы однажды пытались подружиться, авторы оттуда зашли в беседу «Субъективного кино», а спустя несколько дней резко повыходили. Когда я спросил, что случилось, ответ был в духе «увидели недопустимую позицию на странице одного из участников беседы». Для меня это возможно пустяк, когда позиция одного из авторов отличается от позиции другого, имею в виду в контексте журнала. На поприще кино, я считаю, не стоит подобное выносить. Помню еще день, когда отчего-то вдруг многие сообщества ВКонтакте, многие журналы стали писать, что больше не публикуют развлекательный контент. Трагедия — вот когда появляются комики, как говорил Даг Стейнхоуп. Посты будут еще смешнее, их будет еще больше, потому что нужно как-то спасаться, хотя бы морально.
— Поделишься планами на будущее?
— «Субъективное кино» закрывается. Вероятно, это не шутка, я так думаю почти каждый выпуск, потому что чаще всего он меня доканывает. Я как гончая собака мчусь несколько месяцев, чтобы издать его. В конце сил не остается, поэтому возникают мысли о том, чтобы прикрыть это все. Начинается кризис и тупик, но потом вдруг откуда-то сверху опять приходит озарение, и мы продолжаем все вновь, как феникс. Сначала испепеляем себя, а потом возрождаемся из пепла. Я сейчас занялся керамикой, и с гораздо меньшими усилиями вижу результат своего труда. Когда ты слепил, обжег, покрыл глазурью, и вот ты держишь это в руках. Это довольно опасный путь, на самом деле — как в матрице. Ты вдруг попадаешь сюда, и тебе хорошо, комфортно.
— Я хочу оказаться в Солнечном городе с Незнайкой, Знайкой, Тюбиком и другими героями с милыми дурацкими именами. И отправиться в новые приключения.
Подписывайтесь на телеграм газеты «Зинзивер», чтобы ничего не пропустить!