Немного о «преступлениях царизма» в Дигории
«Наконец, в 1822 г. главнокомандующий А. П. Ермолов распорядился закрепить за дигорцами занятую ими на равнине территорию. Кабардинцы были лишены всяких прав на эти земли.» (Р.С. Бзаров, «Дигорское общество Алания: Очерки социальной истории»).
«Проклятый колониализм» в действии.
Напомню, до того момента каждый дигорский двор на равнине, платил подати кабардинским князьям Таусултановым.
Происходило это в контексте покорения Кабарды в 1821-1822 годах, и следующих событий.
«Между тем сформировался и отряд для постоянных действий в Кабарде, под командой полковника Кацырева, имя которого скоро загремело по всей Кавказской линии. Отряд состоял из батальона Кабардинского полка в тысячу штыков, при четырех орудиях, и из двух сотен линейцев; накануне нового года он был уже в Екатеринограде, готовый к выступлению.
Ему предстояло идти к Татартубу и по пути истребить Боруковские аулы, принадлежавшие узденям Кучука Джанхотова. Но, чтобы скрыть истинные цели движения, Кацырев сначала вторгся в Малую Кабарду. Там, у Голюгаевской станицы, к нему присоединилось двести конных чеченцев и сотня моздокских казаков, под командой известного чеченского пристава капитана Чернова, и соединенные силы ночью на второе января быстро перешли на левый берег Терека и двинулись прямо на боруковцев. В то же время особый отряд, высланный из Елизаветинского редута со штабс-капитаном Токаревским, отрезал аулы от гор, откуда также должны были теснить кабардинцев мирные племена осетин дигорцы и алагирцы. Аулы были таким образом окружены, но оказались почти пустыми: кабардинские семейства успели заблаговременно выбраться в горы, и только в двух аулах, Баташева и Анзорова, стремительно налетевшая конница застала и истребила до тридцати человек и двенадцать захватила в плен.» (В.А. Потто, «Кавказская война»)
Еще один эпизод истории 20-х годов XIX века. (1826 год)
«Одновременно с этим и на другом горизонте обстоятельства неожиданно повернулись в нашу пользу — чему мы обязаны преимущественно грузинской духовной миссии. Распространяя евангельский свет среди языческих осетинских племен, она успела привлечь к смирению и покорности главнейшую и влиятельнейшую фамилию Абисаловых, которая выразила определенное желание принять присягу на верноподданство нашему Государю. Примеру Абисаловых не замедлили вскоре последовать соседственные с ними балкарцы, чегемцы, гуламцы (холамцы), бизинги (безенгиевцы) и урусбиевцы, и таким образом к марту месяцу мы имели до 1800 дворов новых наших подданных, в дальнейшей преданности которых не имели повода сомневаться. Государь Император, относя этот важный для нас успех "к благоразумным мерам и кроткому с горцами обхождению генерал-лейтенанта Эмануеля", изволил изъявить ему Высочайшее благоволение. Из всех дигорцев отвернулись от призыва к покорности только влиятельный старшина бек Мирза-Кубатиев и три его сообщника, которые в прошлые годы опустошали Кабарду и теперь не решались пока так услужливо расстаться с своим заманчивым ремеслом. Но дигорцы обязались принудить их к покорности силою, а чеченских и кабардинских абреков, проживавших у них, выгнать оружием. Ближайшим и усерднейшим деятелем в окончательном подчинении нам дигорцев был пристав осетинских народов подполковник Швецов, которому Ермолов объявил за это благодарность.
Благонамеренность дигорцев, впрочем, не возбуждала особенного удивления, потому что хотя доселе они были и непокорны нам, но вместе с тем не были и явно враждебны.» (Н.А. Волконский «Война на Восточном Кавказ»)
Выход тут вижу только один, 21 мая следующего года, ехать «как обычно» в Нальчик, и бить челом в поисках прощения. На самом деле нет. Нужно просто изучать и знать свою историю, и естественно не участвовать в чужих, чуждых для Осетии, общественно-политических проектах.