«Я здесь за тех, кто не знает, что такое хоронить ребёнка». Как Дмитрия Жебелева судили по статье о дискредитации вооружённых сил РФ

В самом начале заседания адвокат Дмитрия Жебелева Ольга Бедерсон просит пригласить в суд представителя стороны обвинения и в качестве свидетеля должностное лицо, которое составило протокол об административном правонарушении - майора полиции Мазунину.

— Нам не понятно, в чём заключается правонарушение Жебелева, направленное на дискредитацию использования вооружённых сил РФ, — говорит Бедерсон.

Адвокат дополняет, что в деле также есть документы, которые вообще не относятся к Жебелеву — по этому поводу тоже нужно допросить сотрудника полиции.

Судья Лариса Богомолова отклоняет первое ходатайство, потому что кодекс об административном правонарушении не предусматривает участие стороны обвинения в процессе. А вот Мазунина может быть вызвана в суд после исследования доказательств.

Далее она оглашает материалы дела.

— Согласно протоколу Жебелев Дмитрий Геннадьевич 5 марта 2022 года, находясь по адресу <...>, разместил на своей странице «ВКонтакте» запись следующего содержания: «Делай как должно и гори оно всё синим пламенем. В воскресенье, 6 марта, в 14.00, я выйду с одиночным пикетом в центре города... Я никого не призываю прийти. Поскольку сам буду там за тех, кто не знает, что такое хоронить детей. И за то, чтобы не узнали. Нет [Роскомнадзор]!” — доступной для обозрения всем пользователям сети “ВКонтакте”».

Судья продолжает зачитывать протокол, составленный майором полиции:

— В продолжение противоправных действий 6 марта на своей странице в социальной сети «ВКонтакте» он разместил запись: «Чтобы не было и что бы ни было», — и фотографию с плакатом в руках: “За тех, кто не знает, что такое хоронить детей и за то, чтобы не узнали. Нет [Роскомнадзор]!”» — чем публично выразил своё несогласие с действиями вооружённых сил РФ по проведению военной специальной операции на Украине. Тем самым Жебелев совершил публичный призыв к воспрепятствованию использованию вооружённых сил РФ и самим вооружённым силам, которые используются за пределами РФ в соответствии с нормами международного права, и совершил публичные действия, направленные на дискредитацию использования вооружённых сил РФ в ДНР и ЛНР в целях защиты интересов РФ и её граждан, поддержания мира и безопасности, которое используется на основании решения Президента с согласия Совета Федерации. Указанные действия подпадают под статью 20.3.3 часть 1.

— С данным протоколом согласны? — спрашивает судья.

— Нет, — отвечает Жебелев.

Судья просит пояснить. Жебелев произносит речь. Мы приведём её полностью:

— Как и указано в материалах дела, я здесь за тех, кто не знает, что такое хоронить ребёнка, и за то, чтобы не узнали. Очень странные дела у нас в стране, если нужно защищать в суде своё мнение о том, что нельзя убивать детей. Но я всё же приведу три доказательства, что имею на него право.

Во-первых, в результате любой войны — кто бы, когда бы и с какими бы целями её ни начал — рано или поздно гибнут дети. Я не буду спорить с теми, кто считает происходящее в Украинe «спецоперацией», а не войной. Пусть они дискутируют с толковым словарём русского языка.

Потому что, во-вторых, как это ни называй, итог один: дети уже умирают. В Россию уже приходят гробы с ребятами младше 20 лет, которые годятся мне в сыновья. ООН, членом которой является наша страна, уже подтвердила данные о гибели в результате военных действий в Украинe более 100 детей.

Всё это неизбежно приведёт и к детским смертям в России. Команда «Дедморозим», в которой я работаю, сопровождает более 150 ребят с угрожающими жизни и неизлечимыми заболеваниями. О них заботятся наши врачи, медсёстры, психологи, мы предоставляем их семьям высокотехнологичную медтехнику благодаря участию тысяч людей. Из-за «спецоперации» российских чиновников с 24 февраля уже выросли цены на жизненно необходимые этим детям лечебное питание, медоборудование и расходку. Часть этого сейчас вовсе недоступна.

Значит, кто-то из наших подопечных теперь рискует умереть от голода, потому что без специализированной пищи в 17 лет может весить 12 кг. Кто-то – задохнуться без аппарата ИВЛ, потому что не может дышать сам. Кто-то – захлебнуться своей мокротой без инсуффлятора-аспиратора, потому что его мышцы слишком слабы для самостоятельного кашля. Те, кому повезёт больше, могут провести все свои дни в реанимации.

В-третьих, я знаю, что такое смерть ребёнка. Потому как похоронил больше детей, с которыми знаком лично, чем почти любой другой человек.

Я помню Макса, который шалил, как обычный малыш, но потом синел и пыхтел, как старичок, из-за того, что его сердце не справлялось с такой непоседливостью. И слёзы его мамы с сестрой, похоронивших парня сразу вслед за отцом.

Я помню Алёну, которую начали спасать ещё до рождения, и что несмотря на все усилия, она дожила только до своей первой улыбки.

Я помню Илью, которого люди сделали самым популярным человеком на Земле, прислав на день рождения в детдом сотни открыток со всего света — от Канады до Японии, — и то, как его закапывали в жидкую глину под Кизелом.

Так что могу со знанием дела подтвердить написанное в материалах суда, в моём тексте и на моём плакате: я за то, чтобы вы не узнали, что такое хоронить детей. Жизнь ребёнка бесконечно дороже всего, что любой считает справедливостью, которой оправдывает хоть спецоперацию, хоть войну. Даже если это будет запрещено законом, я продолжу утверждать: просто нельзя убивать детей.

Ума не приложу, как это может дискредитировать ВС РФ. Но сегодня, уважаемый суд, вам решать, законно ли произносить такие слова в нашей стране.

Адвокат Ольга Бедерсон дополняет, что воспрепятствовать использованию вооружённых сил РФ никто не может, кроме верховного главнокомандующего. Она говорит, что Жебелев высказал несогласие, а сотрудники полиции приравняли его к воспрепятствованию использования вооружённых сил РФ. А в его постах и плакате вообще ничего не говорится о вооружённых силах РФ.

— Он нигде не пишет о спецоперации, — продолжает адвокат. — В сегодняшнем судебном процессе Жебелев пояснил, что сложившаяся ситуация привела к удорожанию лекарств и дети могут быть лишены возможности получать необходимые препараты для поддержания своей жизнедеятельности.

Судья зачитывает материалы дела. В них говорится, что информация о том, что Жебелев написал свой пост, поступила от сотрудника УФСБ. Там же сообщается о «некой Асауленко», которая сделала перепост записи Ильи Яшина на своей странице «ВКонтакте». На этом месте судья заканчивает читать материалы дела и резко переворачивает страницу.

Ольга Бедерсон вновь говорит, что большая часть материалов дела не относится к Жебелеву. Она просит их не учитывать при вынесении решения. Она говорит, что протокол об административном правонарушении был составлен с нарушениями. Сам протокол был составлен в Управлении ФСБ при участии некоего Кожевина П. В. Однако не понятно, кто это, там нет его должности. Она говорит и о других нарушениях, например приписках от руки.

После перерыва судья вызывает в качестве свидетеля сотрудницу полиции Мазунину. Та подтвердила, что проводила проверку по материалам, присланным из УФСБ, и составила протокол об административном правонарушении.

— Кто такой Кожевин? — спрашивает судья.

— Не могу сказать. Это сотрудники УФСБ, которые к нам ни… — разводит она руками.

— В деле есть письма от МВД к администрации Перми. Какое отношение они имеют к делу об административном правонарушении? — спрашивает адвокат.

— Они были составлены сотрудниками управления, то есть не нашим отделом, что были официально не разрешены публичные мероприятия, — отвечает сотрудница полиции.

— А какое отношения они имеют к протоколу, который вы составляли?

— Я точно не помню.

— Ну они с дискредитацией связаны?

— Я считаю, да, потому что гражданин выходил на улицу публично.

— И вы посчитали, что дискредитация — это потому что Жебелев выходил публично?

— Конечно.

— А под дискредитацией что вы понимаете?

— Вопрос снимается, — обрывает судья. — Доказательства представлены в протоколе. Оценка его будет даваться судом.

— А что касается воспрепятствия использованию вооружённых сил? — спрашивает адвокат.

— Там всё указано, — отвечает сотрудник полиции.

— Значит, ваши претензии к Жебелеву заключаются в том, что он вышел публично?

— В том, что он разместил в социальных сетях дискредитирующую информацию и она была доступна публике.

— Вы только что говорили, что претензии были связаны с тем, что он вышел публично. Вы даёте два разных ответа.

— Вы читайте протокол, — вмешивается судья.

Адвокат просит приобщить грамоты, которые подтверждают репутацию Дмитрия Жебелева, а также публичный отчёт о деятельности фонда “Дедморозим”. Судья взяла отчёт в руки полистать, а потом сказала, что не понимает, зачем его нужно приобщать.

— Можете оставить его себе, — говорит Жебелев.

— Себе? Спасибо, я с ним ознакомилась, — говорит судья и отдаёт отчёт обратно.

В заключение адвокат Ольга Бедерсон говорит, что в протоколе к несогласию приравнивается то, что её подзащитный сделать не мог: препятствовать использованию и дискредитировать вооружённые силы РФ. Она говорит, что протокол об административном правонарушении составлен с нарушениями и не подтверждает вину её подзащитного.

— Наказание за несогласие — это, по сути, нарушение свободы слова. Гарантируется право свободы слова в Конституции РФ. Конвенция о защите прав человека и основных свобод тоже гарантирует каждому право свободно выражать своё мнение. Это право включает право свободно выражать своё мнение и распространять информацию. В связи с этим прошу суд не привлекать к ответственности подзащитного и прекратить дело.

Через полчаса судья Лариса Богомолова признала Дмитрия Жебелева виновным по части 1 статьи 20.3.3 и назначила ему выплатить штраф 30 тысяч рублей.

После суда Дмитрий Жебелев говорит, что надеялся доказать свою невиновность:

Адвокат Ольга Бедерсон признается, что исход суда был ожидаемым исходя из практики применения этой статьи. Она не согласна с постановлением и после ознакомления с результативной частью вместе с подзащитным будет обжаловать его в Пермском краевом суде.

Подписывайтесь на Telegram-канал пермского интернет-журнала «Звезда». К нему есть полный доступ. Страницы «Звезды» в Twitter и «ВКонтакте» доступны через VPN.