«Конец света — он и с нами происходит». Пользователи социальных сетей — о Дягилевском фестивале 2022
В Перми завершился Дягилевский фестиваль под руководством Теодора Курентзиса. Из-за военной спецоперации России на Украине иностранные исполнители и коллективы не принимали в нем участие. Несмотря на это организаторы решили провести фестиваль — впрочем, никаких заявлений про текущие события ни от кого не последовало. Чем еще, помимо красивых вечерних нарядов, он запомнится? Выбрали самые яркие высказывания пользователей социальных сетей.
«Дамы оделись в вечернее как в последний раз»
Вопрос, уместно ли проводить фестиваль в нынешнее время, витал в воздухе. Вот как об этом написала культурный обозреватель Юлия Баталина: «Вот я тут пощу много всякого. <...> Дягилевский фестиваль приближается... И мне всё время неловко. Не стыдно, а именно неловко. Каждый раз внутренний мини-стресс: а уместно ли это? И каждый раз ощущение, что не вполне уместно, но всё равно запощу. Потому что это есть, и я хочу поделиться».
После открытия вопросы эти отпали сами собой. «Пермь вчера открыла Дягилевский фестиваль, приехал Курентзис, дамы оделись в вечернее как в последний раз и пермские соцсети теперь совсем не как пермские», — сыронизировала Динара Гагарина.
«На грани шока и восторга»
Центральным событием фестиваля стала премьера оперы-мистерии Карла Орфа De temporum fine comoedia («Мистерия на конец времени»). В социальных сетях зрители не жалели комплиментов: «Грандиозно», «Мощно!», «Впечатление невероятное!», «Постановка, достойная лучших театров мира».
«Невероятная постановка на грани шока и восторга. Мое восхищение голосам хора и звучанию оркестра!» — восхищается Анна Бояршинова. «Это было мощное и завораживающее зрелище! Аплодировали стоя, аплодировали долго, кричали браво отовсюду», — вторит ей Ева Зингерт.
Преподавательница йоги Лиза Носова отметила, что Теодора Курентзис — «гениальный проводник в мир мистерии и дихотомии аполлонического и дионисийского начал в искусстве»:
«В мистерии Орфа много пластов и смыслов, прослеживается связь времён от архаичных до христианских, да что там говорить, тот конец света, который переживают герои на сцене, он и с нами происходит, но жизнь всё-таки продолжается, потому что любовь и прощение сильнее неведения и смерти. Поэтому и название "комедия" не в привычном для нас смысле, а в античной и средневековой терминологии действо с благополучным, а не катастрофическим исходом, как и "Божественная комедия" Данте. Особенно удивительно было увидеть на сцене ожившие картины Босха с обнаженными грешниками и образы Иисуса Христа. Впечатлений много, постановка, конечно, очень масштабная! С ораторией Орфа оркестр и хор поедут этим летом в Зальцбург. А нам везёт быть первыми слушателями».
Москвичка Анна Мазурина сообщает, что исполнение De temporum fine comoedia — «дело дорогое, хотя бы из-за гигантского оркестра, в составе которого одних только ударных, в том числе редких, около сотни. А кроме того, задействован орган, ансамбль солистов, хор, детский хор и электроника»: «Только представьте себе колоссальное впечатление от этой музыки в интерпретации пассионария Курентзиса в цеховых стенах завода им. Шпагина».
Пермячка Анна Манторова пишет, что «Комедия на конец времени» «не могла не стать идеальным пространством для мифотворчества Теодора Курентзиса»:
«И вот теперь-то его магическое имя, наконец, максимально гармонично развернулось водопадом белого полотнища откуда-то с потолка цеха под литерой А. Здесь можно жить по Лосеву и бросаться на сцену полноправным мифическим субъектом. Здесь можно быть словом на экране. Здесь можно не зависеть от проблемы взаимоотношения вечности и времени и объявить банкротство бессмертия. И в этом Раю или/Эли Аду/аде тебе уже не так принципиально, что эта иерофания совпадает по своей структуре с какой-то иной). В первую очередь, потому что хор беспощадно великолепен».
На постановке побывали и профессиональные слушатели. Московский музыкальный критик Надежда Травина отмечает, что «если к спектаклю было много вопросов, то к исполнению их и быть не может»: «Хор musicAeterna пел эти ритмизованные декламации на греческом и латыни, оркестр – батарея ударных и рояли – дополняли этот инструментальный театр, понятный и без постановки. Гениальная музыкальная работа, что тут скажешь, просто ура, что это свершилось и мы это слышали».
Ярким событием мистерия стала не только для зрителей, но и для перформеров, которые принимали в ней участие. «Опыт и воспоминания пережитого останутся со мной на всю жизнь. Эмоции берут верх и непонятно, когда отпустит. “Мистерия на конец времён”, которая на самом деле является для нас всех началом чего-то нового», — написала Яна Мурина.
Впрочем, программа открытия фестиваля тоже впечатлила зрителей. По традиции открывал Дягилевский всё тот же musicAeterna. Под управлением Теодора Курентзиса оркестр исполнил Шестую симфонию Чайковского.
«Шестая размазала, без шанса уйти без слез… В Перми слушали ее от musicAeterna в январе 2019. Вчера первая часть сразу прошлась по страхам и боли, ну а потом… В общем, музыка продула насквозь с силой урагана…» — написала давняя пермская поклонница Курентзиса Надежда Бессонова.
«Лебединое озеро» и 1991 год
Помимо концертов, на Дягилевском фестивале было много перформансов. Вот как об одном из них Love Will Tear Us Apart написала композитор Ульяна Купровская: «Концерт-перформанс в двух частях: первая — в филармонии «Триумф» , вторая — на заводе Шпагина. Ко второй части я осталась равнодушна, идея ясна, но … А вот первая часть просто огонь! То ли сон, то ли видение, а мне еще напомнило это действо мистерии, в общем, всё, как я люблю».
Комик и продюсер Гавриил Гордеев побывал на перформансе «Аполлон Синий Бог» и отметил, что для него это «самое необычное завершение Дягилевского фестиваля»: «Стихи и пантомима Никиты Бобкова — это и просто, и сложно, и наивно, и глубоко. Главное — интересно и вдохновляет».
Драматург и театральный критик Илья Губин посетил танцевальный спектакль «reКонструкция» Свободного театра современного танца, сыгранный в рамках клубной программы Дягилевского фестиваля и посвятил этому событию небольшую рецензию:
«Спектакль не объединен сквозным сюжетом, а артисты не играют роли. Перед нами танцовщики, исполняющие разные номера, и в каждом номере свой конфликт и своя драматургия. Хореограф Ксения Малинина создает на сцене иронический взгляд на природу танца, при этом не в ущерб хореографии. Номер "Лебедь" из "Карнавала животных" Сен-Санса и вовсе демонстрирует высочайший уровень исполнительского мастерства танцовщика, поскольку этот номер не только прекрасно станцован, но и удивительно прожит актерски. Нет в спектакле и единой тематики. Находится там место и размышлениям об искусстве, и гендерной теме. Женская история станцована под "Кармен-сюиту", а мужская, разумеется, - под самую брутальную музыку из классического репертуара - "Танец рыцарей" из "Ромео и Джульетты" Прокофьева. Не обходит хореограф стороной и острую социальную повестку, в рамках которой под "Лебединое озеро" Чайковского прочерчивает параллель между 1991 годом и годом нынешним. Именно этим и завершается спектакль, после которого уходишь с надеждой и мыслью "Ах, если бы всё так, если бы так..."».
Критик Надежда Травина о пишет перформансе «Гамлет» Кати Бочавар на музыку Алексея Сюмака и Дмитрия Мазурова:
«Хруст прутиков, который издают то перформеры, то зрители, становится интермедией к вокальным эпизодам, собравшим множество техник 20 века и одновременно стилизованным под Доуленда. И все это действо поглощает электронная лавина звуков, созданная Дмитрием Мазуровым».
«Высокодуховные пенсионерки» и «внутренняя эмиграция»
Московский блогер Вадим Журавлев, давний критик Теодора Курентзиса, отметил, что несмотря на то, что дирижер «обошелся с Пермью по-свински, ему деньги дают, потому что скоро 300-летний юбилей и Дягилевский юбилей будет украшением». Он также сказал, что в Перми фанатки Курентзиса представлены как «высокодуховными пенсионерками», так и «бизнесменами на майбахах с личными шоферами».
От Дягилевского фестиваля в этом году сложно было ожидать слишком многого, рассказала давняя поклонница фестиваля Любовь Иванова. По ее словам, из-за отсутствия зарубежных участников, программа была раза в четыре короче, чем в предыдущие годы, с наполнением российскими исполнителями тоже были проблемы:
«В итоге не было обычной ситуации, когда каждый день средний зритель планирует по мероприятию, а иногда и бежит с одного на второе или залипает полдня в фестивальном клубе. Видимо, поэтому и вездеходы за 10 000 рублей нынче не разыгрывали».
Любови удалось посетить три концерта и там «всё было максимально привычно и с привычным уровнем наплевательства на зрителя»:
«Хор Parma Voices, скажем, пел обязательных для мероприятия Пёрселла и Пярта. На 50-минутную программу он вышел нераспетым, чтобы прийти в форму аккурат к поклонам. Ансамбль Rosarium играл обязательное барокко на аутентичных инструментах. Было барочно и аутентично, но понятно, что этот ансамбль здесь всё-таки потому, что позвать прославленные коллективы из Германии или Италии сейчас невозможно».
По ее мнению, Московский ансамбль современной музыки (МАСМ) оказался чуть ли не единственным хэдлайнером Дягилевского фестиваля:
«Это была одна из самых увлекательных и разнообразных программ, что я у них слышала. Тем обиднее, что на концерте МАСМ был вынужден перед каждым номером ждать, пока ещё несколько десятков зрителей покинут зал, потому что в нём нечем дышать. Годами события Дягилевского проводятся в "Триумфе", и годами никто не налаживает вентиляцию в помещении. В какой-то момент из-под балкона послышался звук упавшего тела; я сама пару раз навалилась на соседку и последнюю треть концерта решила слушать у двери, которую организаторы любезно норовили закрыть, потому что в зале должно быть темно для видеопроекций. Проекции были такого характера, что перед ними стоило пустить дисклеймер для людей, подверженных эпилептическим припадкам, чего, конечно, сделано не было. Не было и субтитров в произведении, где чтец зачитывал долгую англоязычную презентацию со слайдами, кажется, имевшую какой-то смысл, но из-за особенностей акустики и дефектов дикции чтеца на слух плохо различимую даже при знании языка. Закрытие так и прошло по схеме "принцесса была прекрасная, погода была ужасная". Для Дягилевского это тоже привычно, но с годами становится всё сложнее не замечать на фоне беднеющей программы и дорожающих билетов».
Впрочем, большинству зрителей Дягилевский фестиваль понравился.
«Поняла: всё, что происходило со мной в Перми, было похоже на параллельную реальность. Видимо, надо уже принять тот факт, что жизнь в последнее время одновременно существует как бы в двух измерениях. Есть вывихнутое, не нормальное, навязанное, чудовищное и абсурдное. И оно втягивает против воли, как в фильме ужасов. А есть измерение, куда от всего этого сбегаешь, внутренний райский сад. Или что-то вроде эмиграции», — поделилась эмоциями от фестиваля Влада Баркун.
Подписывайтесь на Telegram-канал и рассылку пермского интернет-журнала «Звезда». К ним есть полный доступ. Страницы «Звезды» в Twitter и «ВКонтакте» доступны через VPN.