Письма поддержки и сочувствие, но закрытие счетов и эксцессы в школе. Россияне, живущие в разных странах, про русофобию и отношение к «спецоперации»

Алёна Ковина, Великобритания:

— В целом большинство людей очень сочувствуют и понимают, что «военная операция» развязана российской властью и конкретно одним человеком, и что современные, образованные и независимо мыслящие россияне в своем большинстве не поддерживают власть и выступают против её поступков. Жители Великобритании очень переживают за тех, кому грозят преследования внутри России, и за тех, кто не боится выходить на одиночные пикеты и митинги. Очень много поддержки и одобрения высказывается в адрес, например, Марины Овсянниковой.

Да, конечно, сообщается о том, что, например, русские участники и команда Crufts исключены или где-то приостановлено сотрудничество в сфере культуры и спорта. По этому вопросу многие россияне, да и украинцы, которые живут здесь, выступая на радио и телеканалах, призывают к тому, чтобы русская культура, независимая журналистика, общественная деятельность, которая не боится открыто высказываться против действий власти на Украине, поддерживалась и распространялась. Так как если всё русское без разбора будет запрещаться, то это только пойдёт на руку действующей русской власти. Никто, конечно, не высказывается против этого, но, допустим, очень много людей всё-таки призывали к бойкоту и потребительскому давлению на производителя Coca-Cola, когда те ещё работали в России.

Свидетелем русофобии не была — не испытывала, не видела и не слышала такого. Наоборот, все мои знакомые относятся с сочувствием и пониманием, и всегда спрашивают, как дела у моих родных и близких в России. Я неоднократно слышала, как многие говорят: «Это не россияне, это их правительство людей убивает на Украине».

Многие, конечно, спрашивают, почему народ не выходит на улицы и не протестует. Но как только объясняешь про пропаганду и давление на общественность в России, вроде всё понимают. Тут людям очень сложно представить, что это значит — жить в условиях очень ограниченной информации и пропаганды. Свобода высказывания и информации тут является одним из самых главных условий жизни. И использование многих источников данных, которые предоставляют разные точки зрения на проблему — это просто естественно и закладывается с детства. Critical thinking — это один из основных навыков, который развивается в школе, на работе, в университете, и т.д. Поэтому сложно объяснять людям, проживающим в Великобритании, как действует пропаганда на мышление россиян и отношение к информации в России.

Притеснений на работе нет. Я буквально две недели назад поменяла работу для карьерного роста. Прошлый работодатель и мои коллеги были очень разочарованы, что я решила уйти. Новый работодатель очень рад, что я выбрала именно их.

Алексей Иванов (имя и фамилия были изменены по просьбе героя), Литва:

— Комментарии есть разные (особенно на delfi.lt), но пока особых изменений по отношению к русским не заметил. Кажется, здесь пока разделяют Кремль и россиян. Оценочная реакция, конечно, есть. Но в 99% случаев эта оценка всего происходящего — отрицательная и в поддержку Украины.

Русофобии нет. Но все просто очень подавлены. И мои знакомые здесь — русские, белорусы. Литовцы, так, по ощущениям, живут как жили. Просто с опаской поглядывают на то, что происходит. И вся страна очень заметно переживает за украинцев. Им тут помогают и литовцы, и русские, и белорусы — есть несколько инициатив по сбору гуманитарной помощи и поддержки тех, кто приехал.

Про увольнения или отчисления из вузов россиян не слышал. И в медиа про это тоже ни слова не было. Наоборот, есть ощущение, что здесь все понимают, кто виноват в этом всём. И никто эту вину не проецирует. Была на днях история. Но это реально единичный случай.

Анна Остапенко, Египет:

— Военную операцию египтяне почему-то даже поддерживают. Русофобии никогда лично не наблюдала, хотя объездила половину Европы и была в США, Турции, Грузии и Египте... И не просто как турист, а ездила по работе и учёбе.

Увольнений и отчислений из вузов не было, я думаю, вообще. У меня очень много друзей учатся в Италии, Германии, Бельгии, Голландии, Польше. Всем только письма поддержки направили, что они не несут коллективную ответственность за действия государства. Университеты вообще выше этого расизма и ярлыков. Смотря где, конечно. Но точно не в Европе.

Елена Целищева, Швейцария:

— У меня, к счастью, и моих близких знакомых нет такого опыта (прим.: притеснения по национальному признаку). Муж работает в интернациональной компании Google, там это запрещено.

У дочери был неприятный инцидент с учителем (учитель слишком активно рассказывала историю конфликта Украины). И поскольку моя дочь — единственная русская в классе, были и угрозы от сверстников, и разные провокационные вопросы. Мы сразу же обратили внимание руководства школы, и проблема разрешилась на данный момент. Девятилетний сын тоже получил угрозу от одноклассника, но это решили сразу с учителем и, к счастью, теперь эта тема не поднимается вообще.

Угрозы многие получают. Банк отказался открывать счета русским, а после начала конфликта заблокировал счета и устроил проверку только русским. Русофобия есть. Просто в Швейцарии, например, меньше. В Германии больше.

Елена Целищева поделилась комментариями русских из общего чата города Адлисвиль. Горожане делились проблемами, связанными с открытием счетов в местных банках:

— Мне в UBS ещё за неделю до «военной спецоперации» отказались открывать счёт. Сначала просили дополнительные документы, а потом просто сказали: «Извините, мы не можем вам открыть». В итоге пошла в «Райф», там открыли. Но мой перевод российских денег, при том, что я все документы приложила, уже две недели мурыжат. При этом никаких штрафов, ни в каких чёрных списках (это проверяли) меня нет. Открыть счёт хотела для зарплаты.

— Счета закрывают даже тем, у кого паспорт уже много лет швейцарский. Моя хорошая подруга только что сообщила, что тоже закрыли. Паспорт уже более 10 лет у неё швейцарский, но русский она тоже имеет. И он, естественно, фигурирует в документации.

Анна Глазова, Германия:

— Я живу довольно замкнуто, поэтому не могу сказать достоверно, насколько сильно сейчас меняется отношение к русским. Совершенно точно знаю, что отношение к российским (или бывшим российским) гражданам, выходящим сейчас на антивоенные протесты, очень позитивное. На демонстрации в Берлине люди, слышавшие русскую речь, особенно поддерживали протестующих. «Военную операцию» не поддерживают — во всяком случае, я не встречала таких высказываний. В целом и среднем отношение можно описать так: президента и правительственную элиту активно критикуют, военные действия осуждают, а российский народ в целом видят заложником ситуации.

За время своей жизни в Гамбурге с 2013 года не сталкивалась с такими случаями. В середине девяностых я тоже несколько лет жила в Германии, в Берлине. Тогда память об объединении была ещё очень свежей и между многими бывшими восточными и западными немцами была напряжённая психологическая ситуация, много недоверия и ожесточения. В неё вовлекались и иностранцы, им, как «крайним», доставалось и от тех, и от других, особенно россиянам из-за центральной роли СССР в распаде восточного блока. За прошедшие десятилетия, однако, страна в целом стала несравнимо более толерантной к иностранцам, мигрантам и иммигрантам. Гамбург сейчас — очень пёстрый в этническом и языковом смысле город, и этой пестроте главным образом рады.

По признаку гражданства или языка притеснений не замечала, в кафе спрашивают документы, но это связано с ограничениями из-за ковида. Разумеется, национальность никак не влияет на решение, пускать или не пускать в заведения, на которые наложены такие ограничения. Мой сын, российский гражданин, как и я, только что получил престижную работу в секторе IT в Берлине. Никакого давления из-за того, что он русский, он не чувствовал.

Студентов из вузов не отчисляют. Однако санкции, коснувшиеся граждан в России, касаются и граждан РФ за рубежом. Мой муж работает в научном исследовательском институте, его сотрудничество с российскими учёными уже сейчас очень страдает — разрываются связи с научными организациями, спонсируемыми государством в России. Личные связи с учёными в России не подвергаются санкциям, но поскольку большинство научных институций в РФ существуют за счёт государственных дотаций, сотрудничество прерывается. Новых контрактов не заключают, а гостевые — не продлевают. Я сама занимаюсь литературными переводами и время от времени участвую в университетских литературоведческих мероприятиях. Санкции усложняют и будут усложнять дальше и это сотрудничество, когда оно оплачивается из государственных фондов.

Думаю, будут случаи, когда культурные связи будут обрываться излишне, а страдать во многих случаях будут и те россияне, которые не поддерживают политику своего правительства. В любом случае, санкции ударят по обычным гражданам, неважно даже, каковы их политические предпочтения. Мне это кажется сложной проблемой, но ответственность за действия государства ложится на всех граждан, хотим мы этого или не хотим.

Подписывайтесь на Telegram-канал пермского интернет-журнала «Звезда». К нему есть полный доступ. Страницы «Звезды» в Twitter и «ВКонтакте» доступны через VPN.