Колыбельная для Даньки
- Салам!
- Пополам.
- Есть чё?
- …есть.
- Есть только чоооо между прошлым и будущим! Именно чооо называется чоо!
- ...я приболел, Даныч. Давай по-шурику.
- Ну давай, ёпти. Мне десять надо.
- Ща.
Йогги резко захлопнул дверь. Чересчур резко. Громкому звуку тесно на маленькой лестничной клетке, он бьется о стены, резонирует, отражается в меня, - и я чую в нем нервячку барыги. И еще я чую свое раздражение. Пока легкое. Йогги долго не открывал, хотя знает, сучка, что я в таких делах ждать не люблю. Беседу нашу светскую еле поддержал, глаза отводил. Странно это всё, очень странно.
Кто как, а я по жизни на чуйке двигаюсь. На инстинктах. И они мне подсказывают, что сегодня за этой дверью не чил и расслабуха, как обычно. Сегодня за ней - какой-то непонятный напряг. Подозрительная муть.
И вообще за такие прыжки настроений надо спросить. В нашем движе важно соблюдать правила приличия. Раньше Йог-терьер прекрасно их выкупал - сам писал-звонил, когда удачная поставка заходила, шуточки-прибауточки, “не покашляешь - не попрёт”, все дела. Не барыга, а модный плановый менеджер. И вдруг с радаров пропал, теперь вот на хату зайти не пригласил, общался через цепку, как с чужим.
К хорошему клиентскому сервису быстро привыкаешь. Потом шаг влево, шаг вправо - и уже появляются вопросы. Но не это самое интересное. Самое интересное - почему от него так страхом разит? И почему…
Из-за двери вылетел Йогги, но уже с перемазанной чем-то черным рожей и здоровенным кривым ножом в руке. Орет что-то с порога, беснуется, тесаком восьмерки ломаные выписывает!
- Сгииииинь, сука! Уходиииии! Порежу! ЙАААААА!!!
- Йожик, ты чё, ёбу дал!? Это ж я, Даник!
- Паааашел на хуй, урка! Ненавижуууу!
Я не успел сделать даже шага в его сторону, как Йогги рванулся вперед. Башку опустил, в нож обеими руками вцепился, чисто в стрелу вытянулся! На рефлексах ухожу с линии удара и короткой подсечкой валю чертилу с ног. Выкрикнув что-то вроде “Кийя!”, Йогги пролетает мимо и плотно врезается башкой в стену.
Ты пиздец как накосячил, шкура! Ты теперь денег должен!
Но для начала - небольшая воспитательная работа.
Легкий тычок ботинком в челюсть. Тут главное не перестараться, иначе вместо зрелища ажурно лопающихся губ можно получить омерзительный фарш из сеченого мяса и зубной крошки. Мне этого не надо, никакой эстетики и обучающего элемента. Обидно, конечно, когда тебя пытаются продырявить ножом, но надо быть мудрее и выше.
Вижу подставившийся затылок и бью его локтем. Рухнуть бы на этого клоуна с высоты всего роста, перерубить хребет птенчику – но! С парня причитается еще, так что пусть поживет.
Оттягиваю башку Йогги за волосы и впечатываю ее в стену коленом. Всего пару раз, чересчур у него жирный и неприятный на ощупь хаер, долго в руке не удержишь, - противно.
Йогги скулит что-то, подвывает, вяло сучит ручками-ножками. Кровь заливает и без того постоянно красные глаза. Зеркала души, сука! Я и раньше часто вспоминал эту фразу, глядя именно на Йогги - потому что его зраки все время выглядят как два незаживающих ножевых ранения.
Где там душа? Потерялась давно, бля, среди пересохших сосудов и мутного киселя под слипающимися ресницами.
А если у человека нет души - так это и не человек вовсе. И делать с ним можно, что угодно. Как с вещью.
Ставлю ботинок на лицо барыги и не спеша начинаю его плющить. Нос глухо хрустит, Йог начинает орать. Первая фаза переговоров прошла чрезвычайно успешно, позвольте пожать вашу руку, коллега.
Выворачиваю гниде большой палец, вопль становится истошнее. Портишь нам все очарование деловой встречи, быдло ты некультурное. Кто ж так гостей встречает?
Наклоняюсь и быстро выдаю:
- Завали ебало - раз! Радуйся, что еще дышишь - два! Не дергайся - это три. Хотел бы я тебя грохнуть - ты б уже растекался лежал. Мы сейчас спокойно с тобой все обсудим. Потом я тебя отпущу и станем жить душа в душу. Теперь зайдем к тебе на чаёк, раз ты настаиваешь.
Соседи по лестничной клетке тактично не мешают нашему общению, за что отдельное им спасибо. Крайне уважаю деликатность этих достойных людей. Они не хотят проблем, а я не хочу устраивать диких замесов. Мы понимаем друг друга. Более чем уверен, что и ментам никто из них не звонил. Делов-то, пара криков да звонкий хруст за дверью.
Хватаю добычу за ногу, влетаем в квартиру. Тук, тук - Йог бьется затылком об свой порог. Хорошо, что ты тоненький такой, братец Йогги! Так гораздо легче тащить тебя навстречу приключениям. В голове тут же начинает весело пищать песенка из самого страшного детского мультика на свете: “...эдвенча тайм!”. Племяш показывал как-то, я потом неделю в грузах ходил.
Швыряю это тело в гостиной - и, кажется, начинаю понимать, что изменилось за этой дверью.
Я уже бывал у Йогги на квадрате. Обычная старенькая двушка с невысокими потолками и почти пустыми комнатами, вся потемневшая от времени и не рассеивающегося дыма. Йогги даже не пытался сделать свою хату уютной - вместо заморочек с ремонтом он ударился в роспись стен. Рисует, чертяка, будь здоров. Многие покупатели, по сути, только из-за веселых картинок к нему и катали - курилось в таком креативном антураже хорошо, а Йог никогда не был против, если его товар начинали взрывать прямо здесь же.
Но если раньше обои украшали традиционные растафарай образы - львы под гигантскими кустами ганжи, дредастые черепушки с трубками в зубах, пацифисткие значки, идущие на взлет радужные ракеты, грудастые телочки с бонгами, старина Боб Марли, пинающий копов под зад, и листья марихуаны всех цветов и размеров, - то теперь стены были плотно покрыты узорами из ломаных символов, которые вились вокруг самых лютых и жутких чудищ, которых я вообще когда-либо видел.
Шиза, безумие или, как говорил Халмурат, делирий.
Теперь все понятно. Йогги поехал крышей. Чердак не выдержал тяжести ганджи. Бля, а все такие - дудка не наркотик, дудка не наркотик. Да типы под хмурым такое не выдают! Может, зря я так с ним. Какой спрос с больного-то?
Цвета - единственное, что хоть немного объединяло знакомые любому любителю подымить картинки с этим рисованным бесоёбством. Цепи знаков - каждый словно разодран когтями, а потом сросся обратно, - и удивительно четко прорисованные твари были раскрашены в замутненную, искаженную раста-палитру.
Алые пасти с сотнями клыков. Десятки глаз грязно-зеленого цвета. Изрытая бородавками, усеянная бесконечными щупальцами и ртами плоть. Тошнотные проблески бурого гноя. Чёрная колючая проволока из знаков неизвестного алфавита. И что-то мне подсказывает, что написаны тут не лозунги за мир во всем мире.
По спине мурашки, как если бы жирного клопа лизнул.
Если задержать взгляд на чьей-то особенно ублюдочной роже - весь остальной рисунок будто начинает двигаться. Ужасные слова льются из демонических глоток, а вся эта пиздобратия приплясывает, дрожит и стелется по каким-то невозможным траекториям… Ощущение, что к тебе прямо по стене тихо подбирается стая хищных червей. Доберутся - и высосут, одна кожа осядет, как гандон поюзанный.
Но все-таки пострашнее было, когда на глазах люди кровью истекали. Или когда Халмурат Русика пристрелил, а потом мне лицо волыной разбил. А этот психодел… Его мы вместе с обоями срежем. Какому-нибудь любителю извращений за большие деньги можно толкнуть. Плюс такая клевая история про полоумного художника подрастает!
Я, по ходу, засмотрелся и потерял счет времени, потому что Йогги пришел в чувство и зашубуршал на полу. Снова мычит что-то нечленораздельное. Слышу че-то про силу и ослика Иа.
Сильно в философию не уходи, коровка, тебя ща доить будут.
- Все говно - на кухне. Забирай и уходи.
А как сказано! Йогги не говорит, - чеканит!
Все говно.
На кухне.
Забирай.
И уходи.
Ррраз. Два. Три. Четыре. Левой! Левой!
Но тон, сучара! Я ж не шестерка суетная, чтобы приказы исполнять. Ты меня теперь вообще хозяином может звать. Или даже папой. Напомню-ка юной леди, что к чему.
Перехватываю тонкую голень, обхватываю рукой в замок и крепко прижимаю к ребрам так, чтобы стопа целиком выглядывала из-за спины. Йогги начинает дергаться и пищать, приходится опять приложить его об стену, чтобы дурик не торопил события.
МЫ ТОЛЬКО НАЧИНАЕМ, ЙОГ-МАКАРЁГ!
Откидываюсь назад, не ослабляя хватки, а дальше уже работает сам “ахилл”. Все идет по плану: Йогги начинает орать, отчаянно и в голос. Его можно понять - терпеть болевой на сухожилие не могут даже здоровые мужики, не то что такой сосунок.
Откидываю в сторону покалеченную ногу и с размаху втыкаю Йогги ладонь в рот. Хватаю его за нижнюю челюсть и начинаю выламывать. Крики превращаются в бульканье, башка дергается из стороны в сторону. Кровь, уже запекшуюся на лице Йогги, начинают разъедать обильно брызнувшие слезы. Чистые, как бабулин хрусталь. Даже странно, что из настолько мерзких глаз могут литься такие слёзы.
Я оказываюсь не здесь, а посреди кипящего ничто на перепутье из ниоткуда в никуда. Времени больше нет - и, скорее всего, никогда и не было. На горизонте густой живой тьмы прорисовывается сияющий силуэт…
Это призрачный корабль! И соткан он из невинных чистых детских мыслей! Из добрых искренних пожеланий! Бескорыстных порывов и подвигов самопожертвования! Из любви, чести и благодарности!
Корабль режет плотные воды безграничного, клокочущего океана, - и в свете чёрного заката я вижу, что он летит прямо на багровые айсберги.
Мне становится неописуемо страшно.
Настолько, что я вот-вот сам заору.
Этот страх и возвращает меня на землю.
Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать где я, чем вообще занят и где мы остановились. Ах, да…Проталкиваю пальцы дальше в горло, чтобы это он боялся, а не я.
Йогги изгибается всем телом, сучит ногами. Судя по всему, вот-вот наблюет, пора вызволять свою клешню.
Очень вовремя - только успел выдернуть измазанные в слюне и крови пальцы, как Йогги расплескался.
Иной раз смотрю на этот мрак и думаю - надо было все-таки универ закончить. Жизнь, скорее всего, вышла б скучнее, но всяко почище, чем со всеми этими делами бандитскими.
Ладно, гардемарины нос не вешают. У Йогги нет крыши, никто серьезный за него не впишется, так что выпотрошим долбоеба по-полной. Был бы я беспредельщик - давно б уже пошатал яблоньку, но нет же - деловое общение поддерживал, намекал, что он может с проблемами ко мне обращаться в случае чего.
А теперь совсем другая песня начинается.
- Успокоился, хуйдожник? Слушать меня можешь?
Йогги еще дергался, но уже перестал блевать погано пахнущей желчью.
- Ты или отвечаешь мне, когда я спрашиваю, или я захуярю тебя сейчас по-быстрому и хату подпалю.
Йогги быстро кивает. В глазах - страх.
Вот это правильный расклад. Это я тебя здесь кошмарю.
- Могу, Даник! Только не бей больше, очень больно! Я бы объяснил все, но ты не поверишь…
Сажусь на стул напротив, в руках держу нож, которым меня резать хотели.
- Ты можешь попробовать, Йоганый в рот. Ты ж всегда был ровным парнем! Четко свое место выкупал, врубался, что можно, что нельзя. Старший-младший, все дела. А тут вылетаешь с пером, причитаешь, блядь, хуйню какую-то мерзкую - и что самое интересное, раскаяния я в тебе за косяк такой колоссальный вообще не вижу. Переторчал? Или картинки эти веселые на тебя так влияют? В себя поверил?
- Я знал, Дань… я знал, что все будет так. У меня почти не было выбора… и я решил рискнуть.
- Как бы я тебя сегодня ни встретил, ты бы все равно пришел к мысли меня прессануть. И ограбить… А ты даже не представляешь, что из-за этого может случиться! Последствия…неописуемы! Поэтому я и решил рискнуть! Попробовать изменить предначертанное! Судьбу можно… немного скорректировать, если хватит смелости ответить потом перед Высшими. У Древа Жизни всегда несколько ветвей… Удар ножом Габалаха был лучшим вариантом. Это зачлось бы как жертва. Ты сильный, гордый человек, таких подношений я для Одиннадцати Неназываемых еще не делал. Они бы простили мое самоуправство… Наверное…
- Ни хуя не понял, Йожи. Бабахи какие-то, жертвы, вангования… Ты реально готовски, по ходу. Но хоть ты и поехавший, за поступки свои все равно придется отвечать.
- Я знал, я знал! Что ты не поймешь, не увидишь! А ведь тебе почти явились Ключ и Врата! Но ты отринул новое знание, ты предпочел не просыпаться!
- Короче, дело к ночи. За сказки твои потом попиздим, пока делаем так. Я сейчас забираю все дерьмо, что у тебя есть на хате. Выкладывай, че по запасам?
- Шишки немного…и гашла. Еще колес прикупил недавно… Хотел посмотреть, как будут расходиться… Твердый я сам делал, как пирожки горячие разлетается, - Йогги отвел взгляд, вздохнул. - Разлетался. Теперь…твой весь (все твое и ваше всегда мое и наше!). Ты заценишь, он липкий аж, пацаны с марокканским сравнивают.
- Ага, у нас же тут все сплошь гурманы-ценители. Да если б им траву с поля футбольного поля толкали, все равно бы шобили и нахваливали. Марокканцы, бля. Ладно, с бабками что?
- Штук сто где-то есть, Дань. Это все, больше нет ничего.
- Рассказывай, что и где лежит, а то я не такой до хуя Нострадамус как ты.
- Налик в тумбочке у окна, на ней сверху стекло лежит, где все плюхи лепят. Там коробка с гречкой, такой, которую в пакетиках продают. В одном пакете весь кэш и лежит, я его ко дну подклеил. Быстро разберешься.
- Головастый ты тип, Йогги, хоть и ебанутый. А че по стаффу? В холодосе?
- Ну вот, - Йогги попытался улыбнуться, и я увидел, что у него два зуба сильно загнулись внутрь, - а говорил, что не вангуешь…
- О, братулец, насчет твоего ближайшего будущего я тоже до хуя всего предвижу. Но расскажу попозже, ты пока тут отдохни.
Короткий удар в челюсть, чтобы этот Пикассо не притаранил еще каких колюще-режущих сюрпризов, пока я отойду. Йогги послушно обтекает. Только вот радости от очередного удачного щелчка нет. Одно дело уронить крепкого мужика, другое - болезного торчелыгу.
В коридоре мне снова стало слегка неуютно в обществе рисованных мразей и, чтобы не оставаться в долгу, - перед кем? перед чем? - я воткнул тесак Йогги в стену и потащил за собой. Рассеченные картинки зашипели бетоном под обоями, я довольно разулыбался…
Говорят, что не бывает атеистов в окопах под огнем.
Так вот икона, которая пялилась мне в душу с дальней стены, не оставляла шанса не безверие.
И он не знает милосердия и пощады.
Бог хочет меня выпотрошить и сожрать.
Огромные глаза с продольными зрачками не просто смотрят прямо в душу. Они ее портят. Черные миндалины треснули и растеклись кляксами в безумном танце. Огромный хавальник шакала кривится в усмешке, а в просвете иссиня-черных зубов… светятся звезды! Которые выглядят…как настоящие!
И кажется, что светила, обвитые багровым иссеченным языком монстра, горько рыдают.
Сама пасть настолько здоровенная, что кажется, будто верхняя и нижняя часть треугольной башки соединены только клыками, а больше ничего между ними нет. Широкая шея с вырванным кадыком. Такие же огромные раны у твари на всех шести мускулистых руках, которые растут из мощного корпуса, расписанного уже знакомыми рваными узорами. Вместо ног - столбы пламени.
Восседает тварь (Творение!) на троне из жирных, извивающихся и лопающихся от жара чудищ.
Капающая с порванных губ слизь, широченная от вдоха грудина в тысячах шрамов, высохшие останки поверженных врагов на панцире из костяных игл, - все настолько правдоподобно, что начинаешь чувствовать вонь веками тухнущих трупов и дурманящий смрадный дух самого звероголового.
Что удалось лучше всего - так это выражение лица моего нового корефана. Глядит так, что глазами, без единого звука, обещает:
“Я буду выдирать из тебя кости. В тебе много красивых костей! Я очень люблю кости! Ты и тебе подобные будете визжать тысячи лет, потому что ваш вой - лучшая музыка для Тех, кто томился в Тишине. Я сделаю из ваших костей Трон! Я сделаю из ваших костей Флейту! Ваши кости станут знаком моих Побед, на ваших костях я сыграю свой Гимн! Я люблю кости! В них сила, в них память, в них слава, в них жизнь! А потом ты проснешься! И когда тебе будет казаться, что все худшее позади, - мы начнем снова! И так - без конца! И так - без начала! Так - навсегда! Так - навсегда! ТАК - НАВСЕГДА!”.
Не знаю, сколько бы я еще пребывал в ахуе с этого оскала, если бы не заметил на стене хоть что-то привычное. Мой новый знакомый держал в каждой истерзанной ладони по огромной шишке. Для неискушенных - по здоровенному соцветию марихуаны.
Люди, которые выбрали “черный ход”, обычно не отказывают себе и в излишествах. У меня для профессионального урки не так уж и много слабостей. Взять (брать и брать, брать и брать!) тех же женщин - пока пацаны ебут все, что шевелится, я на более-менее постоянной связи с тремя девочками. Все понимают, лишних вопросов не задают. В нашем деле дисциплина и порядок тоже бьют хаос и порыв, поэтому башку держу в холоде и трезвости.
Но вот воскурение в правильной компании…уважаю. Что есть, то есть. Солнышко словно светит ярче, из стен Вавилона выбит еще один кирпич и даже люди не такие мерзкие уебаны. Лично я без цветочков или в дурке оказался бы, или в тюрьме. Беспокойный с детства, завожусь с пол оборота. Поэтому когда в 9-м классе в первый раз попробовал природных успокоительных, сразу понял - моя тема. Меньше нездоровой суеты навожу, меньше рисков заиметь проблемы с законом.
Удивительно, что вообще признал в этих снарядах любимые соцветия. Сначала мне казалось, что это бомбы шипастые по типу глубинных, которыми корабли топят. Но нет, цветы это. Только тоже пережившие что-то ужасное. Что-то, для чего у меня в голове и слов нет. Мутировавшие в изуродованную, опасную дрянь. Такое вдохнешь - и будешь своими же легкими пополам с кровью плеваться.
Засохшие лепестки впиваются в пальцы демона кривыми тесаками, трихомы мрачно тянутся во все стороны призрачной россыпью, я даже почти чувствую аромат....
Точно, дудка ты колючая! Точно!
Спасибо, Марь Иванна! Спасибо, родная! Даже такая уебищная и нарисованная - а все равно на грамотную мысль вывела.
Бабки и товар прямо сейчас - это здорово, но (не вечно) на неделю забалдеть. А ведь у Йогги вполне может кой-чего и расти еще! А это значит, что теперь колхоз имени Йожин з Бажина начинает работать на дядю Даню.
Надо будет заглянуть во вторую комнату, проверить, как и что там произрастает. И ускориться пора, много залипаю сегодня.
Распахиваю холодильник. Чуть перестарался - дверца не удерживается в креплениях и с грохотом отлетает в сторону, поэтому большую банку с высушенными цветочками ловил уже в воздухе. Открыл на секунду, вдохнул аромат.
“Скажите, как его зовут?! За-е-бо-чек!”
“Гематоген” тоже быстро нашелся. Розовая баночка с таблами пряталась за намерзшим льдом в морозилке – бытовой айсберг снова на секунду напомнил о стеклянном корабле, который вот-вот зажмет в кровоточащих льдах.
Из-за стены слышу шепот Йогги.
Очухался, хуйлуша. Пора заканчивать.
Нужную коробку гречи можно было бы узнать и без дара ясновидения, она с трудом удерживала внутри котлету засаленных купюр. Настроение стало получше.
А чтобы сделать его еще лучше, я подошел к малеваному чёрту (Богу? Богу!) и смачно харкнул ему в ебальник.
Может, это на меня нездоровая атмосфера этой психушки так влияет, но потянуло пообщаться с ебучим шедевром:
- Я ща закончу с Йогги, а потом загляну к тебе - и подожгу.
Из-за стены раздался испуганный крик, а ухмылка Зверя как-будто стала шире. Глюки без веществ - плохой знак. Очень плохой. Надо валить. Чуйка подсказывает, что сюда могут нагрянуть. По ходу, соседи все же вызвали мусоров.
Пока шел по коридору, еще несколько раз харкнул в хари самых мерзких тварей. Йогги пришел в себя - но встать или напасть снова не пытается, лежит там же, где я его выключил. Руки лодочкой сложил, что-то быстро в них шепчет. Кровью рядом начерчен какой-то знак. Творческий человек! Я думал, он нос себе вправить пытается, но нет, снова колдует. Ебанутый!
- Братулец, все нашлось. Теперь как мы будем жить дальше: убивать я тебя не буду, хоть и хочется. Будешь за косяк свой расплачиваться. Рубим 70 на 30. И с продаж, и с того, что вырастишь. Если ты вдруг не отвечаешь на звонок или сообщение, - я поджигаю этот квадрат к ебене фене, а на тебя открываю сафари. Найду - убью, могилу потом тоже найду и обоссу. Вопросы есть или ты все видел наперед?
Не ожидал такой хуйни, чесслово. Чересчур он хорошо держался все время до этого - никаких просьб пощадить, обещаний, испачканных штанов и всего такого. А ведь дяди заметно покрупнее и посерьезнее так раскрывались, стоило отвезти их на Безымянную гору и приковать наручниками к ржавому кресту на вершине.
Сука! Ненавижу такие дверные звонки, поседеешь к тридцатнику с ними.
- Сам знаешь же…кто угодно может подтянуться. Чуваки в теме совсем расслабились, не звонят даже заранее. Знают, что я дома. Ты вот...тоже не звонил, так пришел.
И что там за персонаж такой настойчивый? На всякий случай поудобнее перехватил нож, который забрал у Йогги еще на лестничной площадке, в самом начале нашего романтического приключения.
Пока шел к двери, снова воткнул лезвие в коридорное полотнище и рассек обои почти по всей длине рисунка. Накрывает чувство, что делаю что-то правильное и хорошее.
В дверном глазке неожиданная картина. Бабушка. Серый вязаный свитер, маленькое сморщенное лицо (будто в кулаке смяли) закутано в красный шерстяной платок. В руках холщовая сумка в цветочек.
Прячу нож за пояс и открываю дверь. Первое приятное впечатление портят ее глаза. Точнее, один глаз. Левый. Целиком затянут мутным бельмом, как если бы ей в черепушку Снуп Догг выдохнул и весь дым в одной глазнице собрался.
- Ой, простите, а Йоси...больше нет?
- Добрый день, сударыня. Нет, он отъехал. В смысле, по делам. Можете заглянуть завтра.
- Эх. Выдохнутся же. Ну ладно. Все равно сочтемся, где бы он ни был...
- Позвольте поинтересоваться, а вы по какому вопросу?
Бабуля хитро прищурилась. По дымному бельму прошелся легкий ветерок.
- Какой обходительный молодой человек! Видите ли, мы с вами не знакомы, поэтому даже не знаю, могу я вам рассказать о своем деле или нет. Сама не люблю людей, которые на вопрос вопросом отвечают, но сейчас просто не представляю иного варианта. Вот вы кем Йосе приходитесь?
- Брат я его старший, сегодня только приехал. У малого какая-то большая тусовка была давно запланирована, я и не стал план ему портить. Пусть отдыхает, дело молодое, сам тут немного похозяйничаю.
- Ах, вот оно что! А у меня другие сведения… Но не важно! Бесконечно рада с вами познакомиться. И что же, вы в курсе, чем братик занимается? Или, быть может, вы уже… перехватили Цветы?
Огооо, раста-старушка! Ни фига себе у Йогги покупатели. Вот с кем можно и оружие, и наркоту возить килограммами. Кто на такую подумает? Не удержался и улыбнулся ей.
- Ну какие секреты между братьями? Конечно, в курсе. Просто скажите мне, сколько и чего вам надо - устроим в лучшем виде, гарантирую.
- Вот как! Вы уж не злитесь на старую, что осторожничаю, в этих делах ведь некоторая осмотрительность никогда не помешает - хотя я сразу подумала, что вы наш (кости! кости! кости!) человек. - Бабуля подошла ближе, оглянулась по сторонам и продолжила, но уже шепотом. - Шишечек мне надо. Я бы взяла побольше, но Йося был поставлен беречь Сад и поэтому сам всегда отмеряет. У него свой взгляд на вещи, а мне бы поскорее раствориться… но если вы уже заменили Йосю в Деле, то вы и сами всё знаете, что это я. Нам ведь не так важен хранитель. Нам важно, чтобы Цветы продолжали расти, а Шипы продолжали проникать все глубже. Душ кусочки я принесла, как положено. Сегодня вот сердечные порывы всех соседей с собой. За всю жизнь, все чин по чину.
- Вот в конце немного вас недопонял, поэтому давайте без этих условностей - души, книжки, птички в клетке. Вы скажите, сколько надо, мы вам все организуем. Даже так - я лично вам все привезу, из уважения к вашему возрасту. Чтобы вы дважды не ходили.
На этом моменте настроение престарелой хулиганки резко изменилось. Она резко дернулась в сторону, отшагнула назад и подтянула сумочку повыше к груди.
- Порви тебя Джанъавар! А я на него время трачу… Ничего ты пока не увидел! И ничего не знаешь!
Старуха подошла к двери и крикнула в проём: - Йося, всё будет, не переживай! - после чего снова сердито затарахтела на меня, - Перекрыл тут все своей энергией! Борзый какой, ни черта за тобой не видно! Я-то думала, что Йоси только на крик о помощи хватило, а дальше мы с тобой дела поведём! Завтра ты уже никуда не заедешь…ни ко мне, ни к кому. Теперь точно. Это я завтра зайду, чтобы доесть то, что останется.
Не дожидаясь ответа, бабуля развернулась и резво зашуршала к лестнице. Спешка в таком возрасте редко бывает полезной - уже на второй ступени пожилая любительница запретных услад споткнулась и наверняка бы распласталась, если б не держалась за перила.
После инцидента моя новая знакомая решила умерить пыл, - не торопясь оправилась, пошла дальше, но через пару шагов снова обернулась ко мне. Я все еще подпирал дверной проем, поэтому мне было видно голову в платочке-обертке - и тут колобок заговорил резко севшим, неприятным голосом:
- Твой ограниченный разум не способен даже представить себе, насколько тонки нити, удерживающие привычную вам, людям, реальность от раздирающей сознание Правды. Одно небольшое усилие, маленький сдвиг - и все человечество услышит истинную Речь хозяев этих галактик, как слышали до этого лишь единицы. И вы, высокомерно мнящие себя демиургами и властителями, падете, ибо не готовы оказаться лицом к лицу с незамутненной Мощью, с первозданным Мраком, с неодолимой Неизбежностью. И разнесется вольная Песнь, которую не оборвать никому из смертных. И хаос, неподвластный вам, но податливый как глина в руках Древних, разнесет в прах миллиарды мирков, что сложились за каждой парой глаз на этой земле. И воцарятся Сильные, а род людской (кости! кости!) канет во мглу, потому как не вынести вам столкновения с пучинами неведомого, а потому невероятного и недопустимого...
- Я все понял, уважаемая. Если вам не пыхнуть - то всем пиздец. Малой завтра наберет, угорите еще. Счастливо оставаться, храни вас Джа!
Захлопнул дверь. Че за денек! А голосок? Хотя, может металистка опытная, они и не так умеют. Одному нападения мерещатся, вторая мрачняки рисует, потому что не дунула. Так-то дерьмо всякое гарантировать полюбас проще, для него в жизни всегда больше места, чем для хороших моментов. Тут товарищи-дурики правы, но!
Я сегодня счастливый билет вытащил. И хер кому его отдам.
Подошел к порезанному рисунку в коридоре. Надо еще кухонному садисту все глаза почикать. Точно. Будет напоминать Йоган Себастьян Пыху, что я его магию на хую вертел.
Уже собирался сделать задуманное, но меня позвал из комнаты Йог.
- Какая-то интересная бабуля. Слепая на один глаз. Вырубить хотела вроде, но со мной не стала по делам общаться.
- Сработало, значит… Кеция Рудольфовна всё-таки пришла… И вы не договорились?
- Нет, у бабули проблемы с доверием.
- Это… Это и хорошо, и ужасно, конечно… Как ни крути... столько всего теперь придется вытерпеть…
- Заебали ваш дурдом, чесслово. Давай, я погнал. Не шали, а то убью. И кури поменьше, совсем же ёбу дал. Буду проверять. Ты меня по всем моментам понял?
- Все понял. Вопросов нет. А знаешь, что у бабули для тебя есть еще сюрприз?
- Нахер. Я пару напасов взорву и отчалю. Меньше слов, больше дел. Не будешь тупить - поднимешься. А будешь дальше шизеть - пущу на удобрения для растишек. Кстати, че у тебя сейчас с плантацией?
- Все расскажу, Даныч! И покажу. Но пока - подойди к окну! Очень тебя прошу! Ты такого никогда не видел, отвечаю. Палец мне отрежешь, если ошибаюсь.
- Руки б тебе отрезать, пидорас, но кто тогда за нашими цветами ухаживать станет?
Окна у Йогги расположены так, что при желании можно и героин продавать. С его третьего этажа видно всех входящих и выходящих из дома. Ставишь дозорного пиздюка у парадки и он тебе маякует, если кто незнакомый идет. Типу на стреме за это немного говнишка на халяву перепадает, а барыга может не париться, что к нему незаметно проберется опер из передачи “Контрольная закупка”.
Кецию я увидел сразу же, как подошел к окну. Она стояла в паре метров от падика и разбрасывала вокруг себя куски сырого мяса.
Бабка кружилась на одном месте, перепрыгивая с ноги на ногу и хаотично выбрасывая руки в разные стороны. Было похоже на неуклюжую лезгинку. Несмотря на то, что обрезки разлетались по самым разным траекториям, у нее быстро получился почти правильный круг. И чьи ж это останки? Она что-то про соседей говорила… неужели их напластала?
Закончив с гастрономией, старуха встала в центре получившейся фигуры, подняла руки в стороны, опустила лицо - и начала орать.
Никогда в жизни я не слышал такого отчаянного и пробирающего до кишок визга. Почти так же в моих кошмарах кричали призрачные младенцы, сшитые из кусков разных мертвых детей - только вот головы им неизвестный шутничок пришил козлиные. Черные, густые звуки, которые слышишь всем телом, не ушами.
За что я точно могу ответить - люди так не вопят. Даже под пытками.
Кошелка словно почуяла это, подняла голову и заорала еще громче.
Весь мир вокруг снова пропал. Теперь я видел перед собой только ее лицо, - так, будто снова стою с ней нос к носу. Я видел, как морщины, похожие на глубокие шрамы, перетекают из одной в другую. Как резонируют щербинки в редких, но острых зубах. Как летит в разные стороны чёрная, отравленная ядовитым дыханием слюна. Я видел…
Не выдержав мерзкого зрелища, закрыл глаза. Звук нечеловеческого рёва сразу же пропал.
А когда я снова их открыл, чтобы проверить, что случилось, - она по прежнему не сводила с меня взгляда.
Только теперь оба ее глаза были затянуты туманом.
Бабуля страшно улыбнулась и выдала все тем же голосом, похожим на звук рвущейся многотонной металлической плиты:
Тут же меня позвал Йогги:
- Дан!
- А?!
- Хуйна!
В висок грохнуло. Обидно слышать такое перед тем, как вырубиться.
Приходить в себя после нокаута - всегда неприятно. Мне не впервой, но всякий раз и больно, и обидно. Это значит, что кто-то тебя уделал, а отлететь от Йогги… если на районе узнают, могут быть реальные проблемы в субординации.
На лице - маска. Мешает дышать. Резиновая, плотно прилегает к лицу, но не литая. Затылком чувствую ремни-фиксаторы. Круглые стекла для осмотра.
Фильтр не прикручен, это хорошо. Легким и так особо не разойтись: грудь, ноги, руки, шея крепко стянуты веревками. Пока Йогги где-то дрочит, попробую выбраться. А как выберусь - точно замочу гниду.
- Не дергайся, Даныч. Во-первых, сам ты гнидка. Во-вторых - от веревок тебе не избавиться. В-третьих - бояться тебе больше нечего. Ты хотел покурить - вот мы с тобой сейчас как следует раскумаримся.
- Ага. Теперь и мысли читаю, и будущее вижу…и еще много чего могу… А вот до нашей встречи сил у меня поменьше было. И ты действительно мог сорвать мой План…во всех смыслах этого выражения, Даня. Если бы ты в итоге дошел до второй комнаты и забрал то, что там дозревает… Ты просто не представляешь себе последствий. По крайней мере, пока. Но уже совсем скоро ты все поймешь.
- Короче, Йогги. Уважаю. Я думал, ты рохля растаманская, а ты мужик с яйцами. Поэтому давай так - ты меня развяжешь, я уже все обиды забыл, а дальше - в рассос. Ты своими делами занимайся, я своими. Никаких процентов, никаких напрягов. Уважаю, когда люди могут свои проблемы сами решать. Ты мне все доказал. Красава. Пожму руку, за нож вспоминать не стану.
- Нет, Дан. Я чувствую, - нет, я знаю, что ты мне врешь. Ты хочешь меня убить. Но я предлагаю тебе вместо этого убиться.
Йогги отошел к столу и вернулся с бонгом и… шишками, похожими на те, которые сжимала в руках тварь с кухни (костииии!).
- Видишь, Даня, наш мир погряз в материализме. Люди перестали верить снам. Люди игнорируют предчувствия и интуицию. Люди слишком увлечены тем, что жрут друг друга на завтрак, обед и ужин. К сожалению, мое Дело невозможно в таких условиях. Чтобы Достойные заняли свой трон, человечество надо отвлечь от суеты, от мирского. Надо разбудить вас, чтобы потом отправить на вечный покой.
А потом меня осенило! Если защитные шоры сознания слабеют от обычной ганджи, то что же будет, если ее правильно усилить? Подсказка на рисунках. И торкает этот новый сорт как надо, ты уж поверь! Это точно не трава с футбольного поля. Она открывает глаза. Мне осталось снять еще несколько урожаев - и этого хватит для Сигнального костра, с которого все и начнется.
Йогги начал привинчивать к противогазу бонг, после чего занялся блядскими шишками. Несмотря на то, что цветы крошились под пальцами Йогги и вроде как вели себя как обычный стафф… выглядели они как полусгнившие скелеты омерзительных мелких тварей. В моем детстве был фильм ужасов “Зубастики”, про уродливых пришельцев-каннибалов, похожих на озверевших колобков - так вот эти цветы могли бы играть там главные роли.
Курить я эту хуйню точно не стану.
- Даныч, сейчас не тебе решать. Точнее нет, выбор у тебя есть, - я все же зарежу тебя клинком Габалаха или ты вдохнешь напас, который сейчас заряжается. Жертву все равно надо принести. Её, то есть тебя, уже ждут.
Хррр, сука! Ну погоди, ты у меня еще попляшешь!
- Танец... Спляшу, обязательно спляшу, Дан! Отчаянно и страстно! Когда мне удастся услышать хотя бы отзвуки игры Азатота и его могучей свиты - тогда и отдамся запретному ритму Флейты, творящей и уничтожающей вселенные. Весь, без остатка! А теперь - давай не будем терять времени и перейдем к делу. Хотя нет, постой, чувствую, тебя что-то беспокоит. Ты хотел что-то спросить про рисунки, но не успел? Это ничего, совсем скоро ты увидишь все своими глазами. Вопросы исчезнут в один миг, о-бе-ща-ю.
Йогги подошел ко мне и не сильно воткнул нож под шею. Кровавая змейка щекотно сбежала по кадыку в укрытие под ворот балахона. Мне показалось, что нож начал ее слизывать. Второй рукой Йог схватился за веревки, сплетенные большим узлом на груди.
- А сейчас вставай, Дан, и не надо дергаться. Кеция Рудольфовна одолжила мне сил, так что я теперь могу держать тебя на месте даже одной левой. В этой части будущего я знаю абсолютно все. Ага, и то, что ты попробуешь ударить меня головой, тоже. Видишь, только порезался сильнее. Хороший ты парень, правда. Тебе будут рады на той стороне, вот увидишь.
Когда Йогги поставил меня на ноги, я увидел, что мы стоим в круге из все тех же чертовых символов, которыми разрисована вся его хата.
- Мне всегда импонировало твое уважительное, почти трепетное отношение к процессу курения. Ты же сам называл это ритуалом - а сегодня у нас будет самое настоящее колдовское воскурение. Все, как ты любишь, возлюбленный мой наставник, единственный мой брат! - Йогги рассмеялся, - Неназываемые, поверить не могу, что старуха готова была меня кинуть, лишь бы ты ей с Цветами помог! Видишь, даже на этой стезе все почти как у вас, уркаганов! Никому нельзя верить… Кругом обман, курите план! Но с этим мы будем разбираться потом, у нас с ней особые счёты.
Не отпуская руки с веревок, Йогги быстрым движением засыпал бонг - и только я собирался дернуть головой, чтобы к чертям рассыпать эту дрянь, как он уже оказался за моей спиной. Лезвие ножа впилось в шею всей своей длиной. Нож меня реально лижет. Он требует еще.
- Будешь дергаться - зарежешь себя сам. Не будешь вдыхать - тебя зарежу я. Неужели ты не хочешь раскуриться? Давай, вознеси свою хвалу тем, в кого не веришь, тем, кто лишен тела, тем, кто пока способен лишь вторгаться в сны и лишать нас покоя. Йа! Йа! Хлирг’х н’гха тхаранак’х фхальм! Йа!
- Хуйа! Давай, сука, давай! Покурим твоего дерьма! У меня такой толер, что твоя плесень беспонтовая меня вообще не возьмет!
Йогги снова рассмеялся и, не прекращая орать “Ийаааааа!”, поднес зажигалку к бонгу.
Уж кто, а вот я прекрасно понимаю, что происходит. Вопросов, действительно, больше нет. И не будет.
Корабль. Моя прекрасная призрачная бригантина, сотканная из самых сокровенных мечтаний ломается пополам - но я, единственный пассажир, поседел за считанные секунды вовсе не из-за этого.
Я поседел не из-за того, щепки, летящие в момент крушения с огромной скоростью, разрубили меня на части. Есть порог, после которого вместо боли начинается усталость, - и даже за страданием без конца и края можно отстраненно наблюдать.
Я поседел, потому что увидел.
Я поседел, потому что проснулся.
Судно разорвал пополам Благородный Хальшук, шестирукий Глашатай неиссякающей бездны боли, сокрушитель логики, ума и сознания. То, что я по ошибке принимал за смыкающиеся айсберги, оказалось его огромными ногами, объятыми белым пламенем. Он крепко стоит на самом дне живого океана из кипящих, бьющихся в конвульсиях личинок и червей, который простирается до полыхающего черным горизонта.
Он начал свою Песню. Он трепещет в предвкушении. Он превратит наш маленький мир в один огромный крик боли, унижения и страха. Отвратительная, едкая смесь из живого, хаотично дергающегося месива и густой трупной жижи почти целиком поглотила меня - да только кого это вообще ебёт?
Хальшуку Жестокому вверена особая честь - он провозвестник пробуждения Того, кто миллионы лет ждал своего часа. Демон, что старше и страшнее всех выдуманных после него божков, достоин подобного вестового. Крылатый ужас, что провел вечность в беспокойном сне, уже готов восстать из своей монументальной спячки - и распространить эту весть поручили самому молодому и кровожадному духу, чтобы рев его дерзкого вызова дошел до всех, кто так долго пребывал в забвении.
Он зальет мир кровью. Он украсит свои латы костями - сотнями, тысячами, миллионами костей! Он сделает Флейту из костей и сыграет ноктюрн, от которого потухнут звезды.
Бесконечная война без смысла и цели вновь разгорится с новой силой и возликуют Позабытые. Космос наполнится всполохами умирающих светил - и рассмеется Хальшук Яростный, плотоядно облизывая Солнце. И кости! Кости! Кости!
Я спокоен. Ведь я точно знаю, что происходит.
Мне (нам всем! нам всем!) пришел пиздец.
Мой рассудок тонет в бездонных океанах безумных снов. Черные черви нового космоса пожирают то, что я считал своими сознанием и волей. Как же хорошо, что корабль скоро пойдет на дно. Как хорошо, что мы, люди, со дна и не поднимались, а все то, что казалось жизнью... Не более, чем дрёма.
Господь немилосердный... отринувший меня... и сбежавший в страхе... Я счастлив! Я счастлив проснуться!
Я извиняюсь перед Йогги, который увидел и понял все раньше.
В покореженной памяти остался пылающий отпечаток глаз Хальшука. Вместо моих - растекшееся по щекам желе. Вместо моих - сведенные судорогой пальцы, пытающиеся пробить уже череп, а вокруг... Не важно....
Я понимаю, что всю жизнь знал...каждый из нас знал и знает это! Каждый!
Когда Он проснется, уснет весь мир.
Но проще было не смотреть правде в глаза.
Мне не остаётся иного, кроме как присоединиться к сотрясающему миры рёву Хальшука Оглушительного:
ЙА! ЙА! Ктулху'p гналигх! Ктулху'p гналигх ч’ах фтиан фхтангил! ЙА! ЙААААА!!!
ЙА! ЙА! Ктулху'p гналигх! Ктулху'p гналигх ч’ах фтиан фхтангил! ЙА! ЙААААА!!!
ЙА! ЙА! Ктулху'p гналигх! Ктулху'p гналигх ч’ах фтиан фхтангил! ЙА! ЙААААА!!!
...я по привычке еще из детского дома желаю доброй ночи сам себе…
Автор: Артур Ахмедов
Иллюстрации: Mildjourney
Март, 2023
Сайт автора
Телеграм-канал автора (тяжёлая музыка, подкасты про металл, мини-рецензии на книги и, собственно, творчество)
КРИПОТА – Первый Страшный канал в Telegram