Все мы здесь друзья

Я стояла на хорошо знакомом вокзале всего лишь пять минут, а жизнь за последние несколько лет уже казалась ненастоящей. Только сошла, обливаясь потом, из тарахтящего душного автобуса, но будто бы никогда на самом деле и не покидала это место.

Вот оно – сонное, липкое, залитое будто бы не солнцем, а разбавленным медом. Каждый раз мне казалось, что если не успеем выбраться вовремя, то так и останемся тут, застынем живьём будто насекомые в янтаре. Влада не было, на вокзале вообще никого не было, и я как и каждый раз засомневалась, а приедет ли он. В конце концов, человек смертен внезапно и всё такое, правда? Может, с ним что-то случилось. Может, он решил, что с него хватит. Может, у него теперь есть дети. Может, он решил рискнуть и проверить, что будет, если мы попытаемся сопротивляться.

Я внимательно осмотрела автовокзал, щурясь и пытаясь разглядеть что-то, прежде не находившееся тут, в солнечном мареве. Каждый раз я надеялась, что любая маленькая деталь изменится, это бы значило наличие ну хоть какой-то настоящей жизни вокруг. Переполненная урна, окурки на асфальте, забытая второпях сумка, что-нибудь. Но это ложная надежда. Это место пустое и люди никогда здесь не жили. Ну, настоящие, во всяком случае.

Пыльный, почти бесцветный ещё во времена моего детства ларёк со всякими мелочами. Что там продается и сколько стоит - уже не разобрать, да лучше вообще близко не соваться. Окошко всегда было заложено картонкой, обещавшей возвращение продавца через пять минут, но ни через пять, ни через пять миллионов минут никто туда не вернётся. Внутри ведь всегда кто-то был, нам просто хватало ума не проверять, насколько крепко он спит или заперт. В голове мгновенно нарисовалось тесное, заполненное душным воздухом и пылью тёмное пространство, где, сидя на ящике или прямо на полу, дремлет нечто, призванное изображать продавца. Наспех слепленное, бормочущее подслушанные обрывки фраз и выдающее сдачу потрескавшейся шестипалой рукой. Влад как-то положил на раскаленное от жары блюдце для мелочи мелкую монетку, картонка с шуршанием отодвинулась и рука выдала нам грязный обрывок фольги. Билеты она больше не выдавала. Но это было давно, ещё когда мы надеялись найти хоть что-то, чтобы освободиться. И отпустить остальных. Ладно, ладно, последнее меня скорее пугало, но уж лучше так чем каждый раз возвращаться в искажённую копию города своего детства...

Пустые лавки, будто специально установленные подальше от навеса, перед зданием вокзала. Всё здесь будто не для людей сделано, но, с другой стороны, ими ведь и правда никто не пользуется. В здании окна настолько грязные, что видно только медленные нечёткие тени, иногда слышны неразборчивые отголоски объявлений. Что они там объявляют - загадка, никакие автобусы не прибывают и не отъезжают, мой был тут единственным. Двери в здание с кассами и залом ожидания прочно закрыты, но стоит только подойти и волосы встают дыбом от беспричинного страха и внутри всё застывает. Звуки прекращаются, тени перестают мелькать, и появляется ощущение, что нечто голодное и жадно прижалось к двери с той стороны. Только поверни ручку посильнее, и оно с радостью откроет.

Солнце пекло немилосердно, но я не хотела покидать вокзал в одиночестве, и не верила, что Влад так и не появится. Сама я просто не смогу снова через это всё пройти. Да и не хочу, если честно. Но его всё не было, а тени постепенно росли, гораздо быстрее, чем должны были бы. Тени намекали, что мне пора “домой”. Где меня уже наверняка ждут друзья… И всегда будут ждать, мы же их специально для этого и оставили.

Я поколебалась ещё немного, все-таки не желая верить, что Влада не будет. Но дверь ларька приветливо заскрипела, тонко намекая, что решаю тут далеко не я. Пока что в проёме была только темнота, но липкое ощущение угрозы уже разлилось в воздухе. Я не хотела знать, кто там сидит, кто продал нам эти чёртовы билеты, поэтому обречённо развернулась в сторону города.

— Эй! — я с облегчением обернулась, из-за угла вокзала показался Влад, запыхавшийся и раскрасневшийся.

Он неуклюже приближался, стук костыля по земле отдавался в ушах и заставлял вздрагивать. Я не собиралась идти навстречу. Во-первых, идти нам всё равно в мою сторону, а во-вторых, мы уже давным-давно не были рады друг другу, даже притворяться уже не обязательно.

Влад приблизился и я с удивлением отметила, насколько лучше он выглядит, чем когда мы были тут в прошлый раз. Седые с шестнадцати лет виски сейчас были того же рыжего цвета, что и вся шевелюра. Хорошая одежда, аккуратная причёска, даже пахло от него каким-то парфюмом, а не только табаком и больницей. Насколько я знаю, он был врачом. Знаю даже не от него. Мы старательно избегали друг друга, но всё равно непостижимым образом натыкались на общих знакомых и упоминания о друг друге, хотя жили на разных концах страны. Я была уверена, что это наш общий секрет не даёт окончательно отдалиться друг от друга, напоминает, что как бы далеко мы не уехали, мы снова встретимся здесь. Что рано или поздно со дня последней встречи нам начнут сниться жуткие сны, а через неделю на столе будто бы случайно окажется непонятно кем купленный билет на автобус. И где бы мы не находились, он довезёт нас домой, в ненавистное прошлое, за пару часов.

— Привет, — сказал Влад, разочарованно и одновременно с каким-то облегчением. Наверное, он тоже испугался, что я не приду.

Нас всегда привозят в разные памятные места, в прошлый раз это был мост через почти высохшую реку, где мы собирались ещё подростками. В первый раз вообще тот самый уютный закоулок перед школой, где мы курили сигареты с “фруктовыми” вкусами и делились своими невероятными проблемами. Кажется, именно там Влад впервые спросил меня, не хочу ли я оставить всё как есть. Что именно значило его “как есть” я, слегка осоловевшая от смеси дешёвой наливки с пивом, поняла далеко не сразу. Ну, а на этом автовокзале мы приняли самое неверное решение в нашей жизни. Я даже не знаю, можно ли было бы совершить что-то хуже, чем сотворили мы.

Влад всегда любил поговорить, вспомнить, поковыряться пальцем в ране, он будто физически не мог выносить напряжённое молчание пустого города вокруг нас. А может, пытался расшевелить меня, отлично зная, что где-то глубоко внутри я считаю его вину больше своей. Хотя прекрасно понимаю, что это самообман, и я равноправная участница всего этого кошмара.

Вот и сейчас он, кажется, хотел завести светский разговор, но я просто развернулась и пошла, потянув его за рукав толстовки, чтобы не выглядеть совсем уж грубой. Не знаю, откуда он берёт силы вот так вот просто идти и болтать, зная, что там впереди. Я не собираюсь говорить, ни единого слова, пусть мы и не виделись несколько лет. Сейчас мы выйдем на широкую, высаженную тополями и сиренью улицу, и начнётся...

Жара спадёт, солнце перестанет нещадно палить, и от давно пересохшей реки внезапно повеет прохладой, будто бы там снова течёт вода. Часть меня знает, как и часть Влада, что это всё ненастоящее, и от веющего от реки ветра слегка несёт падалью и гнилью застоявшейся воды, но мы не хотим этого замечать. В начале это место погружает в эйфорию, возвращает в прошлое и заставляет забыть всё то, что случилось в нашей жизни после того случая, когда Влад лишился ноги. В этом году будет уже целых десять лет. Я не знаю, действительно ли мы переносимся в прошлое или что-то создаёт вокруг нас настолько сильную иллюзию, но факт остаётся фактом. Всё повторяется как и тогда, всё чувствуется как и тогда. Мы оба всё понимаем глубоко внутри, но как только события доходят до определённой точки, никакого контроля над ситуацией не остаётся.

Вот и сейчас никакого костыля уже и нет. Нет, я знаю, что если до боли потру глаза, то он там будет, нога не отросла заново, но не хочу. Мерзкий голосок внутри меня будто вскользь замечает, что до наступления ночи ничего действительно страшного не случится, и я могу немного забыться, провалиться в тёплый ил воспоминаний и не думать о том, что нам предстоит сделать.

Город вроде бы оживает, я слышу вокруг машины и гомон людей, но сфокусироваться не получается, образы правдоподобны, но в какой-то лёгкой дымке. Я уже знаю, что концентрироваться на чём-то, вообще-то, и не стоит, разное можно увидеть. Особенно если вглядываться в лица. Город берёт образы из нашей памяти, всех этих людей мы уже когда-то видели, но… Я не хочу увидеть свою мёртвую соседку, счастливо шагающую по набережной, лучше не тревожить иллюзию. Иначе она на тебя и отреагировать может. В первый раз, когда мы оказались тут, Влад не удержался, увидев погибшего ещё в его детстве деда, сидящего у гаража в прохладной виноградной тени. Он сосредоточил всё свое внимание, но с ужасом понял, что это просто слепленное из каких-то мясных ошмётков существо, а внешность человек создана странном облаком, клубящимся вокруг. Из существа торчали грязные перья, чья-то небольшая лапа, и , кажется, палец ноги, дальше он смотреть не стал. Все “люди” тут - фальшивка. Все, кроме наших друзей.

Я не пытаюсь рассмотреть ещё больше жутких деталей, а без борьбы сдаюсь. В конце концов, пока что созданное вокруг пытается не навредить нам, а наоборот. Мы меняемся, я и Влад. Уходят мелкие морщины бытовых забот, моя ранняя седина и закрашенная Влада тоже ещё не появилась, мы оба становимся такими, какими были десять лет назад. Меня начинает гораздо меньше заботить происходящее вокруг, ведь мне снова шестнадцать, а рядом идёт мой лучший друг, без которого я уже и не представляю себя. И он предложит мне оставить всё “как есть”. И это не про наши отношения, нет, это гораздо важнее. Предложит мне, а не Илье или Даше.

Влад выглядит совсем по-другому, часть меня осознает, что он тоже видит меня ещё девочкой, с нелепо выкрашенной розовой прядью у лица и колечком-обманкой в крыле носа, что-то внутри сжимается от того, насколько это всё неправильно. В истерзанной временем и жизнью, но неубиваемой футболке Exploited, на ногах дешёвые, пыльные чёрно-белые кеды, из порванных на грани приличия джинс торчат угловатые колени, он даже смотрит совершенно по-другому. И мне хочется смеяться непонятно чему, когда он нарочито небрежно кивает головой вправо. Влад указывает на улицу, где внутри старинного дома с кариатидами притаился задрипанный магазинчик, где все местные алконавты закупаются зелёным змием. И продавщице совершенно плевать, сколько лет покупателям.

Я уютно устраиваюсь на перилах лестницы у входа в магазин, когда Влад шутливо пытается меня столкнуть, но всё же удерживаю равновесие. Настоящая я, на десять лет старше, бросаю взгляд назад и успеваю заметить, как дрогнуло и лениво заворошилось что-то большое и склизкое в кустах за моей спиной. Но шестнадцатилетняя я на это попросту плюет, запустив руку в карман купленного в секонд-хенде застиранного почти до серого цвета плаща и вытащив горсть монет. Вытягиваю руку и раскрываю ладонь с обломанными ногтями, выкрашенными дешевым черным лаком, прямо перед недовольным лицом Влада.

— Прошу, все мои сбережения.

— Оскорбительно, но придется принять, — Влад ловко хлопает меня по ладони снизу, поймав монетки и увернувшись от карающей ноги. — Не идти же нам с пустыми руками… Пиво?

— Нет, — морщусь я. — Давай вина хотя бы. Или водку с колой, пиво твоё вылакают за пару минут, а у меня больше нет.

— Слушай, ну мы явно бедствуем, какая водка, давай хотя бы наливки с пивом, — возмущается Влад.

Повзрослевшая часть меня вздрагивает, представив что за красочное похмелье случится завтра от дешёвой наливки, тем более, все всегда повторялось по одному сценарию, но… Шестнадцатилетней мне нормально.

— Идём, идём, — торопит меня Влад. — Покупать будем вместе, не хочу там один стоять как дурак.

— Ну Влад, ну давай сам, — мне не хочется проходить через этот неловкий момент, но друг не собирается упрощать мне жизнь.

— Тогда куплю только пиво, — скалится он, и я с бурчанием тащусь внутрь.

Внутри темно и душно, с потолка свисают ленты для мух, полностью усеянные трупиками насекомых, но все равно целый рой кружит по магазину. Продавщица безэмоционально пялится на нас, мне приходится специально отводить глаза, чтобы не видеть, насколько она не похожа на человека. В углу тихонько стонет и бормочет некто, призванный изображать, видимо, другого посетителя. Он что-то визгливо повторяет и иногда бьётся в стену мягкими, словно бескостными плечами… Видно, что его прямо-таки тянет к нам, но что-то сдерживает на расстоянии. Случайный взгляд и вот я уже замечаю слишком длинные руки без локтей, скребущие по земле желтыми ногтями, висящую до пола нитку слюны. Влад понимающе обнимает меня за плечи, разворачивая к кассе. Я выдыхаю - иллюзия восстановилась, просто очередной алкаш в невменозе за нашими спинами.

— Доброго времени суток, — я мысленно рыдаю от стыда, почему-то Влад считает, что такое приветствие помогает ему выглядеть старше и солиднее. Она и пятилеткам что угодно продаст, весь этот цирк вообще не обязателен… — Нам, пожалуйста, две бутылки наливки, той, что на нижней полке, и пару бутылок пива подешевле.

Продавщица, повернувшись только верхней частью тела, достает пыльные бутылки. Влад просит еще сигареты и что-то противно хлюпает внутри неё, когда она тянется вверх. Только верхней частью тела, изогнувшись как змея. Я снова отвожу взгляд, слышу звон монет и с облегчением тяну его за собой наверх, к воздуху, к свету.

— Пожалуй, нужно попробовать, — притворно вздыхает Влад, щурясь в лучах медленно садящегося солнца, отворачивает крышку и делает огромный глоток. — Чтобы никто не отравился, хехе…

Я следую его примеру и по телу разливается тепло, а в голову приятно ударяет хмель. “Что ты пьёшь, тут всё ненастоящее, это же наверняка какая-нибудь старая тухлая вода” паникую я, но уже через пару секунд успокаиваюсь, поддавшись лёгкому опьянению.

Мы ускоряемся и идём к школе, стараясь не попадаться никому не глаза. Все уроки за последнюю неделю мы попросту прогуляли. Влад и без них не вылазил весь последний год от репетиторов, а я… Ну, у меня таких амбиций как у него или Даши нет. Мы с Ильей сильно попроще.

Буквально в ста метрах от школы уютный двор, гораздо позже вечером в нём соберутся опасные типы, которых лучше обходить стороной, но пока что он только наш. Мы плюхаемся на скамейку под увитой виноградной лозой аркой и Влад снова открывает наливку, на этот раз выудив из рюкзака слипшиеся стаканчики. Ильи и Даши ещё нет, но скоро мы обязательно увидимся. Меня пробирает до костей, и судя по тому, как меняется цвет висков у Влада от рыжего до седого, у него тоже. В конце концов, нам скоро предстоит в очередной раз пережить лучшую и одновременно самую страшную ночь в своей жизни. Сейчас он отхлебнет, слегка помнётся и спросит....

— Слушай, что ты думаешь делать дальше? — звучит его голос откуда-то будто бы издалека. — Хочешь уехать отсюда? Или оставить всё как есть?

— Ну… — я уже не контролирую, что говорю. Это - наши воспоминания или реально прошлое, и его нельзя изменить. — Не знаю, чё ты как родители прицепился? Может, куда-то поступлю, я же не такая умная, как некоторые.

Он игнорирует язвительный ответ, слегка наклоняется ко мне, обдает запахом дешёвого алкоголя, глаза возбужденно блестят.

— Да ты не поняла, как есть - в смысле как сейчас. Всегда сможем вернуться к этой весне, понимаешь? Все мы четверо, как если сохраниться в игре или оставить закладку в книге.

— Ты дурной? — я безнадёжно шевелю губами, повторяя то, что говорила десять лет назад, не в силах уже что-то изменить. — У меня в рюкзаке водичка есть, если тебе уже наливки хватит.

Влад бьёт по больному. Это маленький, глухой городок без шансов и перспектив. У него и Даши есть шанс вырваться куда-то и стать кем-то, а у меня нет. И эта весна - лучшее что со мной случалось. С ними, наверное, тоже, но только вот у них всё впереди… Это свободная, веселая, полная хороших воспоминаний и смеха весна, когда мы все сдружились. Расстояние убьёт нашу связь, я знаю это точно, и почти смирилась. А Влад почему-то не желает это отпускать. Хотя у него-то всё точно будет хорошо. И вот пути назад уже нет.

— Ты слышала про… ну, типа, что тот старый ларёк на вокзале исполняет желания? — смущённо спрашивает он, справедливо рассчитывая, что я рассмеюсь ему в лицо.

Ну да, конечно, это же самая известная городская легенда. Стоит на автовокзале закрытый во все времена ларёк со всякой фигнёй, но если подойти туда и попросить два билета на ближайший рейс, а потом отвернуться на пару минут, то они будут там. Только повернись и возьми два старых пожелтевших автобусных билета. И где-то в конце вокзала появится старый жуткий автобус, с мутными от дорожной грязи окнами и чем-то очень нехорошим внутри. Чем-то, что исполняет желания. Не за бесплатно, конечно, но если уметь договариваться…

— Я там был, — уже смелее сказал Влад, протягивая что-то на ладони.

Там лежали два очень старых, почти коричневых от времени клочка бумаги. Он серьёзно смотрел на меня, пытаясь понять, верю я или нет.

— Ты знаешь, там… темнота, — он сглотнул слюну и слегка побледнел. — И что-то есть между сидениями в том автобусе, что-то непонятное. Ничего толком не видно, но идёшь по чему-то мягкому, будто этот автобус как бы живое существо. Там мерзко, ты не представляешь насколько, что-то хрустит вокруг, ворочается… Я хотел, чтобы всё осталось как есть. И оно поняло. Я кое-что пообещал, но если эта хрень не соврала, то мы сможем навсегда сохранить эти моменты, понимаешь?.. Вот всегда сможем сюда вернуться. Где бы мы ни были, сколько бы лет нам ни исполнилось, веришь?

— Неа, — я внимательно осматриваю билетики. — Где эти двое вообще…

— Идём, — Влад встает, увлекая меня за собой. — Они не найдут нас тут и завалятся ко мне, как всегда. Илья в Метро наверняка рубится, а Даша в школе ещё со своими допами, ну?

Голова слегка закружилась, но я справляюсь и иду за ним, отлично зная, что не найдя нас во дворе Илья и Даша обязательно заглянут домой к Владу. Часть меня подсказывает, что это к лучшему, что я не хочу видеть их в солнечном свете.

У Влада самая уютная на свете комната. Мать в нём души не чает, поэтому не устраивает истерик насчет того, как должно выглядеть его личное пространство. Взгляд перехватывает иногда прорывающиеся через морок прошлого обшарпанные стены, выбитое окно и что-то, свернувшееся калачиком в дальнем углу на потолке, но я стараюсь это игнорировать. И тогда на свое место возвращаются обои в мелкий цветочек, нещадно залепленные постерами и как попало прибитыми полками с книгами. Он наверняка вдохновился идеей обставить свою комнату из какого-то фильма, поэтому в углу комнаты лежит матрас и рядом лампа с горой каких-то тетрадей и непрочитанных ещё томов. Я беззлобно завидую и плюхаюсь во вполне обычное кресло, накрытое ярким пледом, чтобы скрыть его скучный офисный цвет.

Влад возвращается с кухни, протягивает мне уже разбавленную наливку в смешном гранёном стакане, садится на пол напротив и снова достаёт билеты. Я наконец-то обращаю внимание, что их всего два.

— А почему не четыре? — я не хочу слышать ответ на вопрос, но и не задать его тоже не могу.

— Понимаешь, — Влад замялся. — Не все смогут возвращаться. На каждого, кто сможет, должен приходиться один, у кого не получится. Но платить должны все.

— Ты у меня последнюю мелочь выгреб, — фыркнула я.

— Ты не поняла, большую часть заплачу я, за тебя точно! — голос у Влада становится очень серьёзным и мне невольно приходится прислушаться.

Я десять лет назад почему-то очень рада, что он решил выбрать именно меня из всех. Что именно со мной он хочет поделиться чем-то пока что ещё непонятным. Настоящая я уже давно не тешит себя иллюзиями и отлично понимает, почему он сделал такой выбор. Потому что услышь всю правду Илья или Даша, они бы ни за что не согласились. Потому что только я бы поддержала любой его поступок, даже такой.

— Нам просто нужно до полуночи снова попасть в этот автобус, всем нам четверым. Только у нас с тобой будут билеты, возьми свой, — он поспешно суёт мне в руки клочок бумаги и заставляет надёжно укрыть его в нагрудном кармане клетчатой рубашки. — Только не бойся, ладно? Что бы там не случилось, у тебя есть билет и всё будет нормально. Со всеми нами, честно…

Я не могу менять прошлое, никто не может, но как же мне хочется закричать, что он врёт. Не знаю, что чувствует Влад, повторяя это обещание и отлично понимая, насколько это ужасная ложь, мне всё равно. Надеюсь, ему очень плохо. Хотя бы на таком же уровне, как и мне, когда я так легко принимаю то, что он предлагает. Да, тогда я не знала обо всех условиях, но можно было хотя бы задуматься, что станет с нашими друзьями, билетов для которых не нашлось?.. Я даже не попыталась. Я даже не спросила, чем обещал расплатиться Влад. Или кем.

Раздается звонок в дверь и меня пробирает дрожь. Они пришли. Наши лучшие друзья. Наши вечные друзья. Единственные настоящие люди здесь, будь это действительно прошлым или чем-то ещё, кроме нас. По крайне мере, мне хочется верить, что они ещё люди.

Слегка злорадствую, что открывать и видеть их первым приходится Владу, но они уже заходят в комнату. Такие, какими я их помню, вечно юные. Илья кивает мне, Даша с улыбкой дотрагивается до плеча, когда проходит мимо. Рука тёплая, человеческая.

И следующие несколько часов влияние прошлого будет настолько сильным, что я забудусь и переживу их заново. Буду смотреть, как Даша поправляет высветленные почти добела волосы и громко хохочет, опираясь рукой на колено красного как рак Ильи. Он мне тоже нравится, но не настолько, чтобы переходить ей дорогу. Они хорошо смотрятся вместе. Смотрелись бы. Тонкая бледная Даша с копной белых кудрявых волос и коренастый смуглый Илья, вечно немного застенчивый и явно не осознающий ещё своей привлекательности. Может, если бы у них было больше времени… Но мы с Владом всё испортили. Для всех нас.

Ну а пока что мы будем слушать всю музыку на компе Влада в случайном порядке и язвить по поводу его вкуса, пить разбавленную пивом наливку и жаловаться на всё подряд, хохотать и понимать друг друга с полуслова. Семья, школа, учителя, давление перед поступлением, общие знакомые, последние сплетни… Я не помню, о чём мы говорили, за окном уже темным-темно, когда меня пронзает ужасная тоска. По-хорошему пора домой, но… За полчаса никто не будет ругать прям уже очень сильно. Может, если бы я ушла, этого всего бы и не случилось.

Время, отведённое нам, заканчивается. Я с ужасом замечаю, как мои друзья, все кроме Влада, меняются. Это знак, что пора идти дальше. Пока что это мелкие детали, но я всё равно их вижу. У Ильи слегка трясётся подбородок, зубы стучат друг о друга, а нечто в углу квартиры становится активнее, по-охотничьи подбираясь к нам, но слишком медленно. Я боюсь вовсе не его. У Даши… Лучше бы прорезались клыки или когти, хлынула кровь из носа, вырвался рык из горла, да что угодно, только не этот взгляд. Её взгляд - это не взгляд той девочки из прошлого, которое мы проживаем снова. Это настоящая Даша, которая была замкнута тут из-за нас уже десять лет. Это взрослый, тяжелый взгляд на грани безумия, так страшно контрастирующий с её действиями. Сейчас она рассказывает что-то про свой будущий миллионный паблик, делится планами по раскрутке и чем-то ещё, совершенно мне не интересном, рассказывает увлечённо и торопливо, но её глаза горят ненавистью. Единственное, что она может контролировать.

Скоро это будет не нужно. Влад исподтишка кивает мне, встает и потягивается. Сквозь пелену прошлого я на секунду вижу настоящего его, с костылем, на лбу выступили крупные капли пота, прокушенная от напряжения нижняя губа слегка распухла. Ну давай, ничего хорошего дальше уже не будет.

— Ладно, давайте потихоньку уже того, на выход, — беззаботно говорит он. — Я вас провожу чуток, до вокзала, вам же всё равно на другую сторону через мост.

Ну да, проклятый мелкий городишко. Все мы, кроме Влада, живём на той стороне. Я ничего не говорю, как и не сказала тогда, просто молча смотрю, как все собираются. В движениях Ильи и Даши всё заметнее, что они не хотят этого делать, не хотят никуда идти, что-то будто марионетками управляет ими, заставляет обуваться и выходить в коридор. Я выхожу последней и молча гляжу им в спины, обречённая повторять тот же маршрут, что и десять лет назад.

Ближе к концу, когда мы уже совсем рядом с вокзалом, я мысленно молюсь, чтобы мы просто прошли его. Отлично зная, что этого не получится и всё уже давно случилось, никаких других вариантов нет. Трое впереди увлечённо о чём-то спорят, до меня доносится смех и Влад явно на что-то их подбивает.

— Да давай, он там всегда открытый стоит, сгоняем глянем! — глаза Влада блестят как-то нездорово, улыбка очень неестественная, но в первый раз, десять лет назад, Илья и Даша этого просто не видят. Мало ли, к тому же мы ещё все навеселе…

Илья закатывает глаза, как всегда, когда Влад предлагает небольшое соперничество, но всегда соглашается. Вот и сейчас он неопределенно хмыкает и следует за ним вдоль неосвещённой дорожки к месту стоянки автобусов. Чтобы найти тот, где Влад уже был.

Даша тянется, откинув назад светлые волосы, и кажется почему-то гораздо старше, чем есть. Она недовольно наклоняет голову и уже собирается позвать этих оболтусов, когда я останавливаю её.

— Пойдём глянем, скучно же.

— Нас поймают, знаешь, что мои сделают? — нервно смеётся Даша, но я уже тяну её за собой. Не знаю, зачем я это сделала. До сих пор не знаю. Да, я ей немного завидовала, потому что она была такая же, как Влад. Но по-доброму, я не хотела ей зла, честно.

Его сложно не узнать. Даша останавливается и тормозит меня, я зябко поёживаюсь несмотря на теплую ночь. Это тот самый автобус, точно он. Никто бы не держал такое убожище на стоянке, что-то подсказывало, что днём его там нет. Наполовину спущенные колеса измазаны чем-то тёмным, будто бы дёгтем, с них свисают непонятные клочки, словно порванные веревки. Окна целые, но покрытые таким слоем грязи и пыли, что даже при свете разглядеть салон не получилось бы, а на боку какие-то странные вмятины. Только выглядят они словно бились… изнутри?

— Эй, — мне страшно повышать голос, но нервы на пределе. Так что остается только шипеть. — Влад, Илья, вы там?

— Давайте сюда! — весело раздается голос Влада из салона. Слишком весело.

Я ещё смотрю в тёмный проход, где не видно ничего, даже ступеней, какая-то неестественно густая темнота, а Даша уже шагает внутрь и её навсегда отрезает от нормального мира. Что было бы, откажись я от всего этого? Вот просто развернулась бы и ушла, не желая иметь ничего общего с подозрительной затеей Влада.

Но я поднимаюсь по ступенькам, слегка помедлив, и громко заорав, когда за запястье меня хватает потная рука и тянет вперёд, не позволив посмотреть на водительское место.

— Тихо-тихо, не надо тебе туда смотреть! — голос Влада слегка успокаивает, но я по-прежнему ничего не вижу. Глаза не желают привыкать к темноте, я даже не могу понять, где остальные.

— Идём отсюда, на мой вопль сейчас кто-нибудь придет! — я даже сама в это не верю. Нащупываю в кармане телефон, но сколько бы я не тыкала по боковым кнопкам, экран не желает оживать.

— Никто не услышит за пределами автобуса, — шепчет Влад, и меня тянет вниз, я с трудом нахожу сиденье и приземляюсь, стараясь не выпускать его руку. — Теперь мы будем ждать, пока он придет и сделает то, о чём я его просил…

— Влад, что за херня... — недовольно начинает Илья откуда-то издалека, кажется, он был в противоположном конце салона. — Мне твои шуточки тупые...

И тут раздается крик Даши, будто откуда-то снизу, издалека, словно она несколько этажами ниже. Я слышу, как Илья тоже вдруг кричит, но опять далеко, крик перемещается, как если бы его стремительно таскали из угла в угол, но ничего по-прежнему не видно.

Руку Влада что-то вырывает из моей и сиденье летит куда-то в темноту, я больно ударяюсь, упав на бок, об холодную твердую поверхность. На плечо ложится холодная тяжелая рука. Вторая на локоть. И еще одна хватает за лодыжку, но я уже слишком напугана, чтобы закричать, поэтому могу только сипеть. За спиной что-то шевелится, хлюпает, словно гигантский человек торопливо пьёт что-то через трубочку. Что-то такое, от чего ощущаешь себя только что освежеванной на огромной тарелке. Ещё одна рука цепко хватает за плечо и тянет меня к источнику звука, но тут же разочарованно вздыхает.

— С билетом… Проваливай тогда, — голос мужской, какой-то слегка скучающий и поразительно не подходящий, слегка цыкнул от досады. Существо в темноте вызывает такой страх, что невольно ожидаешь рыка, нечеловеческих звуков, но такой голос мог быть у парня из техподдержки банка. Где-то далеко плачет Даша, горько и навзрыд. Она, наверное, уже поняла, а вот я еще нет...

Где-то справа сдавленно матерился Влад, я ощутила под ладонями горячий асфальт, больно впивающиеся в кожу камешки. Медленно попыталась встать, не открывая глаз. Из уголка рта текло что-то тёплое, то ли слюна, то ли кровь из-за падения, мне было всё равно. Я ждала звука, означающего, что мы в своём времени и морок прошлого кончился.

Стук костыля заставил облегченно выдохнуть и открыть глаза. Влад поднимался, нелепо качнувшись и тяжело дыша. Я не торопилась помогать, зная, что ему это сейчас меньше всего надо, ему сейчас очень больно. Когда нас выбросило обратно в человеческий мир десять лет назад, он оказался в нём без правой ноги. Почему? Влад мне не сказал, но… Я думаю, он изменил своё решение и попытался отдать билет кому-то ещё, думаю, Даше. Или хотел разорвать сделку. Или ещё как-то разозлил скучающую в темноте дрянь. И сейчас он снова переживает эту боль, снова чувствует, как нечто во тьме просто отгрызает часть его в наказание. Что-то нехорошее, тёмное во мне хотело знать, как это случилось. Чувствовал ли он зубы этого существа, а может, оно просто оторвало конечность?.. Я не спрашивала, конечно.

Влад потряс головой, уже снова закрашенной. Мы не поседели в одну ночь, нет, но почему-то стали стареть очень быстро, пока не поняли, что нам нужно делать. Что нам сейчас нужно сделать. Навестить наших друзей, только уже таких, какими они стали благодаря нам.

Мы снова должны пройти тем же маршрутом.

Я тоскливо посмотрела в сторону реки и медленно пошла, зная, что негромкий стук скоро снова раздастся за спиной. Наше желание исполнено, мы снова увидели своих друзей, снова пережили юность, так что это место с нами больше не нянчится. В дверной щели злополучного ларька торчала огромная синюшная нога, трехпалая и иногда нетерпеливо постукивающая по земле. За все надо платить и наша нынешняя прогулка - тоже плата. Если мы попытаемся свернуть куда-то не туда, тварь за дверью вполне может помочь скорректировать наш маршрут. Мы никогда не пытались, но ощущение, что она стоит там на низком старте, неимоверно нервировало.

Влад все-таки догнал меня и укоризненно бросил:

— Спасибо, что подождала.

— Быстрее дойдём, быстрее это всё кончится. Как-будто тебе очень хочется провести тут побольше времени. По сторонам смотри, — я дернула Влада за руку, оттаскивая от края моста.

Река совсем пересохла, только влажно поблёскивала грязь на дне, полном мусора. Запах от русла шёл такой, что я прикрыла нос рукавом. А потом поняла, что это не от реки. Те, кто в городе выполнял роль людей, больше не собирались притворяться, и нам приходилось осторожно обходить слепленные из разной плоти и мрака человекоподобные фигуры. Они скалились, иногда с огромным усилием поднимали руки, совсем чуть, но двигаться не могли. Я постаралась не представлять, как мы весело неслись совсем близко от них, ещё недавно.

Магазинчика в уютном дворе не было, в конце ступенек в подвал зияла дыра, куда мы так легко зашли в первый раз. Оттуда пахло затхлостью и что-то влажно хлюпало, приближаясь. Рядом с дырой, около пола, показалось каменное лицо продавщицы, на длинной шее. Она бессмысленно смотрела на нас безвекими глазами, пока мы проходили мимо. Где-то внутри горестно подвывал тот, кто притворялся клиентом. Показаться он не мог или не хотел, меня это не сильно расстраивало.

Ни что из этого не могло сравниться с тем, что ждало нас в доме, где мы встречали Дашу и Илью. Нам не нужно было снова заходить к “нему” в квартиру, живущий на потолке наверняка только того и ждал.

Они были… рядом. В соседней квартире. Сложенные там за ненадобностью, как две огромные куклы, владельцы которых возвращались к ним раз в несколько лет. Влад слегка подтолкнул меня в спину, когда дверь медленно открылась, и я с трудом удержалась от того, чтобы не выбить у него костыль и не втолкнуть в квартиру первым. Но я не стала. Нам, в конце концов, снова придётся сюда вернуться.

Пыльный тёмный коридор, проём на заросшую плесенью и ржавчиной кухню, где кто-то высокий и замотанный в тряпьё старательно возит почти истлевшей тряпкой по большому осколку тарелки над раковиной. Может, это их тюремщик, может, что похуже. Он почувствовал нас и яростно закивал головой, мол, идите, идите, вас заждались…

В комнате я забываю о том, насколько на самом деле зла на Влада, и крепко сжимаю его холодную, слегка дрожащую руку. Даша и Илья здесь. Сидят посредине комнаты на будто бы вырванных из автобуса креслах, пристегнутые и прямые. Пыльные, одежда будто выцвела, а кожа потрескалась как старая бумага, из-под неё виднеется что-то тёмно-розовое и влажное.

Они - живые, я это чувствую. Более того, они в сознании. Всегда. Думаю, что Илье повезло и он просто сошёл с ума ещё до нашего первого визита. В его глазах нет ничего от прежнего человека, которого мы знали. Они бесмысленно таращатся в пустоту, сухие губы треснули в улыбке. Он всё равно как-то понимает, что мы здесь, принюхивается, скалится, начинает дёргаться. Но ремни безопасности держат его крепко. Он дёргается всем телом и кресло качается, на секунду стало видно его затылок, и меня мгновенно выворачивает в угол комнаты. Раньше мы этого не видели.

На затылке гноящиеся следы укусов, много, очень много, какие-то совсем старые, какие-то с еще влажными краями. Ну конечно, оно же не просто так их тут держит. Господи, столько лет, каждый день как вечность в этой маленькой пыльной комнате, с чудовищем, которое потихоньку жрет тебя живьём и тем не менее как-то умудряется сохранять тебе жизнь.

Даша не сошла с ума. Она не двигается, просто смотрит на нас. В глазах столько ненависти, что я не выдерживаю этот взгляд, да и Влад тоже. Что я вам сделала, будто бы спрашивает она. Почему вы расплатились мной, мы же были друзьями. Сухие свалявшиеся волосы не отросли, они оба и сами не изменились, по-прежнему подростки, будто навсегда замороженные в одном возрасте… Только некоторые пряди вырваны, как если бы огромный и жестокий ребёнок играл с ней как с куклой.

Нам нужно… обнять их. Попрощаться как с обычными друзьями. Поблагодарить и пообещать вернуться снова. У этой штуки из автобуса очень, очень злое чувство юмора. Нам нужно вести себя, будто бы всё в порядке. Будто бы никто из нас не испытывает чудовищного чувства вины, за то что навсегда лишили своих друзей будущего. Они не станут взрослыми, не заведут семьи и детей, не построят карьеру и не совершат столько ошибок… Они навсегда заточены тут, в пыльной тёмной комнате, под присмотром чего-то нечеловеческого и голодного, время для них давно остановилось и больше никогда не запустится снова.

Илья никак не отреагировал, когда я заставила себя шагнуть ближе и наклонилась. Он уже потерял интерес и смотрит куда-то сквозь меня. Мы забрали его жизнь и рассудок, не имея на это никакого права. Чёрт, да даже желание Влада не сбылось по-человечески. Мы отдали их неведомо чему только чтобы самим попадать в этот кошмар каждые несколько лет.

Я легонько прикоснулась к его волосам, погладила, не касаясь кожи обняла за плечи. Он дышал. Даже пах по-человечески.

С Дашей я так поступить не могла, она была в сознании, поэтому я лицемерно зажмурилась и обняла её быстро, крепко. Странный звук раздался около моего лица. Я постаралась не думать об этом, быстрее отстранилась, пока Влад ничего не заметил, и уступила ему место.

Нечто из кухни стояло, глумливо покачиваясь, в проёме двери, будто бы умиляясь прощанию. Сейчас мы выйдем из дома, где нас будут ждать два стареньких автобуса. Мы будем единственными пассажирами внутри, а место водителя будет плотно завешено. Внутри душно, тихо и слегка страшно, но после путешествия в прошлое ресурсов бояться уже просто нет, и каждый из нас уснёт. А проснётся уже дома, в своём городе, на нормальном, заполненном людьми вокзале.

Только вот в этот раз случилось то, что я так хотела обнаружить в начале. Изменение, что-то новое, что-то, не происходившее раньше. Дело в том, что у Даши заскрипели зубы, когда я обняла её. А это может значить только одно - она нашла способ вернуть себе контроль над телом, вместо того, чтобы только беспомощно смотреть.

Я не сказала об этом Владу, зачем?.. Я ведь понятию не имею, как быстро она освободится и как далеко может зайти. Кто знает, сколько у неё будет сил. Может, однажды я проснусь в своей кровати и увижу рядом тонкую нестареющую фигурку, покрытую пылью, с ранами от зубов на теле и пылающими справедливым гневом глазами. Может, она захочет отомстить когда мы в очередной раз должны будем вернуться, я наклонюсь обнять её, а Даша вцепится мне в шею сухими зубами. Может, сначала всё это произойдёт с Владом. Что бы там ни было, я не собираюсь предупреждать его или искать выход самой. В конце концов, все мы четверо до сих пор друзья.


Источник (Мракопедия)

КРИПОТА - Первый Страшный канал в Telegram