Интимный разговор. 2.2 Предвестие
Они вдвоём вошли в палатку. В столь поздний час почти все столики пустовали. Едва устроившись, они заказали две порции чанчи куксу. Пока Чха Ильчжу потирал замёрзшие ладони, Ыйхён протянул ему то, что всё это время носил с собой.
Ильчжу, до этого с интересом рассматривающий палатку, удивлённо посмотрел на него. В руках Ыйхён держал диск, который он недавно одолжил ему. Уголки губ Чха Ильчжу тронула лёгкая улыбка.
— Неужели вы предвидели нашу встречу?
— Возвращаете так, будто ожидали этого.
— Я носил его с собой, потому что не знал, когда мы снова увидимся. Подумал, он может быть для вас ценен.
Ыйхён кивнул. Взгляд Ильчжу смягчился, а улыбка стала шире. И одной этой улыбкой он моментально развеял повисшую неловкость.
На этот предсказуемый ответ Чха Ильчжу несколько раз одобрительно качнул головой. Ыйхён смутился. Всё из-за того, что Ильчжу продолжал неотрывно смотреть на него своей неизменной улыбкой. Не в силах более выдерживать это пристальное внимание, Ыйхён медленно отвёл глаза. Только тогда время, словно застывшее, потекло вновь.
Чха Ильчжу протянул диск обратно.
— В таком случае оставьте его у себя.
— Вы же сказали, что вам понравилось.
Ыйхён в нерешительности таращился на диск, придвинутый ещё ближе. Он явно не был слишком дорогим. И, судя по тому, с какой лёгкостью Ильчжу отдавал его, – не лимитированным. Но даже так Ыйхён не решался принять его. Ему казалось неправильным безоговорочно принимать эту одностороннюю любезность.
Чха Ильчжу слегка потряс диском, поторапливая его: «Ну же, давайте». Чем дольше Ыйхён тянул, тем более неловкой становилась атмосфера. Ильчжу не отрывал от него глаз, – казалось, он не собирался отступать, пока не добьётся своего. В конце концов Ыйхён нехотя принял диск.
— Спасибо, — он даже слегка склонил голову.
В этот момент им принесли заказанную лапшу. Блюдо выглядело скромно: нарезанный тонкими ломтиками омлет, немного моркови и кусочки тыквы. Чха Ильчжу, с довольным видом разламывающий свои деревянные палочки для еды, внезапно остановился. Было достаточно мимолётного взгляда, чтобы заметить: с палочками что-то не так. Одна выглядела как топорик с широкой верхней частью, а вторая – почти как шпажка.
Ильчжу взял другую пару, однако результат оказался тем же. Пока он разглядывал деревянные обломки, в которых не было и намёка на симметрию, Ыйхён протянул ему свои аккуратно разломанные палочки.
Поблагодарив, Чха Ильчжу послушно принял предложенное. Он хорошенько размешал лапшу, попробовал её и удовлетворённо улыбнулся. Ыйхён невольно засмотрелся на него, но затем с опозданием взял новую пару палочек.
— Вы быстро вернулись, — осторожно заговорил он.
— У меня рекламные съёмки в Корее.
— Ну, зависит от того, над каким проектом я буду работать дальше.
Ыйхён молча кивнул и принялся за еду. Он поднял миску и первым делом отпил горячего бульона. Его окоченевшее от холода тело расслабилось с первого же глотка, а лицо, до этого чуть напряжённое, само собой смягчилось. Тёплая еда всегда поднимала ему настроение. Он втянул и лапшу, но, почувствовав на своём лице чужой взгляд, приподнял голову. И, ожидаемо, встретился глазами с Чха Ильчжу.
— Знаете, я ведь даже не мог себе такого представить.
— Что вы способны перевоплотиться в совершенно другого персонажа, Ыйхён. Ещё впервые увидев вас, я подумал, что вы производите очень необычное, для актёра, впечатление.
«Впервые? Он имеет в виду, на дне рождения режиссёра Юна?»
— Но, говоря откровенно… вы меня удивили. Сегодня.
Теперь на лице Ильчжу осталась лишь едва заметная улыбка. Он говорил расплывчато и бессвязно, отчего было трудно понять истинный смысл его слов. «Удивили» – в хорошем смысле или плохом? Ыйхён сомневался даже в этом. Однако его сердце забилось быстрее, а дыхание участилось.
«Что мне ответить?» – Ыйхён не мог ни додумать, что тот имел в виду, ни пропустить его слова мимо ушей. От этого беспокойство только нарастало.
— …Но я, пожалуй, понимаю, почему, — пробормотал Ильчжу, о чём-то размышляя.
Ыйхён же по-прежнему ничего не понимал. Чха Ильчжу одарил его своей привычной доброжелательной улыбкой, как бы говоря не беспокоиться, и тут же мягко пожурил за то, что тот почти не прикоснулся к лапше:
После чего сам, склонив голову, продолжил есть свою порцию. Неприятный осадок остался, но Ыйхён не хотел допытывать его. Он просто продолжил есть палочками, механически отправляя лапшу в рот, но совершенно не ощущая её вкуса.
Когда он почти доел, Чха Ильчжу взглянул на свои наручные часы и спросил:
— У вас будет ещё минут десять?
Не дожидаясь ответа, он поднялся со стула. Ыйхён отпил из стакана, чтобы ополоснуть рот, сглотнул и торопливо потянулся к кошельку. Из-за спешки он застыл в полусогнутой позе, не то сидя, не то стоя. Однако всё, что успел сделать, – это сдавленно выдохнуть: «Ох», видя, как Ильчжу уже расплачивается за еду. И снова Ыйхён поел за чужой счёт. Чувствуя себя наглецом, он попытался возразить:
— Но ведь моя очередь платить…
— Одна миска лапши – слишком малая цена.
Чха Ильчжу улыбнулся и пообещал, что в следующий раз заплатит Ыйхён. Тот незамедлительно ответил: «Обязательно», давая понять, что намерен вернуть долг.
Поблизости не оказалось ни одного открытого кафе, поэтому они купили два стаканчика растворимого кофе в круглосуточном магазине. Ыйхён залил их кипятком и передал один Ильчжу. Тот сразу принял его и прислонился к стеклянной стене магазина. Ыйхён устроился рядом. Они молча смотрели на дома напротив. В одних окнах горел свет, в других – нет. В хаотичном чередовании квадратных огоньков не было никакой закономерности, но Ыйхён, сам не зная, зачем, пересчитывал их.
Неожиданно он решился нарушить затянувшуюся тишину. Теребя пальцами краешек пластиковой крышки стакана, Ыйхён осторожно начал:
— Мне кажется, многие люди неправильно понимают.
— Когда вы приходите на съёмочную площадку или на читку сценария, люди, не знающие всех обстоятельств, могут сделать неправильные выводы. Вдобавок уже поползли слухи, из-за которых со мной связалась знакомая журналистка…
— Даже сегодня, похоже, все решили, что вы постоянно меня навещаете.
— Я всё ещё не понимаю, что вы пытаетесь сказать, Ыйхён.
Ыйхён, молча смотрящий себе под ноги, поднял голову. Когда он обернулся, их взгляды встретились. Ильчжу оставался неподвижным, словно всё это время был сфокусирован только на нём.
«Видимо, он не поймёт, если не сказать прямо».
Хотя его корейский на удивление хорош, он прожил большую часть жизни за границей, поэтому ему может быть сложно понять завуалированные намёки.
— Будто бы мы с господином Чха Ильчжу близки… — он еле пошевелил губами, которые отказывались слушаться, и снова опустил взгляд.
Ыйхён не сказал ничего такого, но его уши загорелись огнём. Кажется, Ильчжу тихонько усмехнулся: воздух словно дрогнул, и несколько прядей волос Ыйхёна слабо колыхнулись.
Но, когда он поднял голову, на лице Чха Ильчжу не было ни тени улыбки, ни – что примечательно – гнева. Он просто хотел выяснить, что у Ыйхёна на уме.
— Так… вам не нравится, что я прихожу?
Уши Ыйхёна вновь запылали. Он отчаянно замахал руками.
— Нет. Ничего подобного… Я к тому, что это недоразумение может доставить вам неудобства.
Ыйхён утвердительно кивнул. Ильчжу, выглядящий ещё более озадаченным, спросил:
Он снова посмотрел на Ильчжу. Тот тоже не отводил от Ыйхёна взгляда – пристального, словно окутывающего теплом того, на кого он был направлен. На долю секунды Ыйхёну даже показалось, будто он и вправду что-то для него значит. Лёгкое покалывание прошлось по ладони, и он крепче сжал стакан. Ильчжу, переведя взгляд с руки на лицо Ыйхёна, уточнил:
— Но ведь это не такое уж неприятное недоразумение?
Естественно, нет. По крайней мере, для Ыйхёна. Он лишь опасался, что беспочвенные слухи и ожидания людей могут связать их. Самому Ыйхёну это, конечно, никак не вредило, а вот Ильчжу мог счесть подобное обременительным. Ведь если кто-то напрямую спросит его, друзья ли они с Ыйхёном, он не сможет просто сказать «нет». А это лишние сложности.
Чха Ильчжу какое-то время молча наблюдал за Ыйхёном, а затем повернул голову вперёд.
— Я не настолько неизберателен.
Эти слова, произнесённые почти шёпотом, заставили Ыйхёна обернуться. Взгляд Ильчжу по-прежнему был устремлён куда-то вперёд. Его губы, обычно изогнутые в мягкой улыбке, сжались в тонкую линию. Это было настолько непривычно, что Ыйхён невольно на него засмотрелся. Из-за этого он не успел отвести глаза, когда Ильчжу вдруг снова повернулся к нему.
— И я не уделяю внимание людям, которые мне неинтересны.
Ыйхён смог только выдавить из себя короткое: «А…» Нужно было что-то ответить, но голова вмиг опустела. Взгляд, прикованный к Чха Ильчжу, никак не хотел отрываться.
Тот вдруг резко вытянул руку и придержал его стаканчик. Лишь тогда Ыйхён заметил, что его стараниями пластиковая крышка слетела. Из накренившегося стакана вот-вот должен был пролиться кофе.
Ыйхён с трудом подавил панику. Они даже не соприкасались, но от такой близости ему стало не по себе. Ильчжу уловил его реакцию и поспешно убрал руку.
— Ах, — дабы избежать недопонимания, он чётко обозначил. — В том, что я сказал ранее, не было никакого странного подтекста.
Само собой, его слова об интересе не подразумевали ничего двусмысленного. Однако после этого ответа между ними снова повисла гробовая тишина. При этом Ыйхён всё ещё ощущал на себе упорный взгляд сбоку. Ему очень хотелось, чтобы Ильчжу перестал так смотреть на него, но если бы он озвучил это, напряжение бы только усилилось.
«Что же делать?» – он не находил ни слов, ни новой темы, чтобы разрядить обстановку.
В этот момент, словно спасательный колокол, зазвонил телефон Ыйхёна. Он быстро поставил кофе и принял вызов. Звонили со съёмочной площадки. Коротко бросив: «Уже иду», Ыйхён завершил разговор.
— Увидимся позже, — он забрал из рук Ыйхёна его стаканчик. — Я выброшу.
Ыйхён слегка поклонился и поспешил обратно на площадку. Оставшись в одиночестве, Ильчжу молча смотрел ему в спину, пока тот не скрылся из виду.