Как ушлых ванек разводят на фронте

У моего старого знакомого брат приехал в отпуск с сэвэо и много чего интересного рассказал о том, как расширяется русский мир. Нового ничего не поведал, но, как человек предельно меркантильный, большое внимание уделил денежному вопросу.

Кстати, Макс, так зовут русскомирца, украинец и по маме, и по папе, и даже родился в Ужгороде (Закарпатье). Но, когда ему было 5 лет, родители в стремлении за длинным рублем переехали в Тюменскую область на очередную ударную комсомольскую стройку и на этом основании он считает себя сибиряком. В особом патриотизме и имперстве Макс замечен не был, но по мере роста зарплат и выплат контрактникам проявлял все больший интерес к армии.

Наконец, весной он сел на автобус и отправился в Югру заключать контракт. Надо сказать, подошел к вопросу вербовки он очень ответственно – выбрал регион с большими единовременными выплатами. В ХМАО выплата есть не только от субъекта, но и от муниципалитета, поэтому получил он одним махом 1,85 млн руб. (сегодня платят еще больше – 2,75 млн). Но главный его расчет строился на том, чтобы не попасть в штурмовую пехоту, где срок жизни недолог, и деньги будут слабым утешением в случае гибели или тяжелого увечья. Макс как-то заранее порешал вопрос, что служить пойдет в автомобильную часть. Все-таки 22 года водительского стажа, поездил на 11 типах технологических машин, включая карьерный самосвал.

Усилия его увенчались успехом – попал по распределению в автобат, базирующийся в Токмаке. Полгода-год – и война закончится, а он вернется домой с деньгами, статусом ветерана, всевозможными льготами, возможно даже с медалькой. Как-то так ему виделись перспективы. Радужные мечты быстро померкли. Новичкам по прибытии к месту службы жестко поставили на вид, что 20-30% их денежного довольствия (в зависимости от срока службы) идет в общак – «на нужды подразделения». Как распределяются общаковые деньги – дело темное. Но начальство частенько гуляет в Мелитополе в ресторанах с девочками нетяжелого поведения явно не на свои кровные.

При этом со всех новоприбывших потребовали «вступительный взнос» – по полмиллиона с единовременной выплаты. Объяснили это так: половина личного состава – довоенные контрактники, которых погнали на войну, не спрашивая их согласия, и не заплатив ни копейки бонусов. Мужикам, дескать, обидно, делиться надо. А всем недовольным предложили перевестись в другую часть поближе к пиздорезу, как здесь называют линию боевого соприкосновения. Мол, «Шторм» охотно примет порцию пушечного мяса.

Отмазки, что все подъемные забрала жена, не проканывали. С зарплаты высчитаем – строго сказал старшина, который был своего рода профсоюзным боссом «стариков», как называли себя довоенные контрактники. Кстати, этим старикам было лет по 20-27, в то время как «молодые», то есть наемники военного времени – в основном 35-45-летние дяди.

Но и это еще не все. Выяснилось, что почти половина с оставшихся денег нужно было тратить на ремонт техники, покупку одежды, всевозможной амуниции и даже на еду. Например, положенные бронежилеты водителям не выдавали. Хочешь – покупай, не хочешь – рискуй тушкой. Так что высокая зарплата оказалась мифом. В лучшем случае на руках по итогам месяца остается 40-50 тысяч. У гипербережливых семейных-многодетных, кто на себя и лишней копейки нет тратит, максимум по 80 тысяч сберечь удается.

Почему солдатики тратят личные деньги на ремонт казенной техники? Дело в том, что техника не совсем казенная. Автопарк батальона напоминает цыганский табор – там десятки УАЗов-«буханок», Газелей и даже легковушек. На всем этом водители предпочитают ездить в сторону фронта. Наверняка вам часто приходится слышать, что логистика держится на гражданском транспорте. Диванные знатоки делают из этого вывод, что вся профильная техника ВС РФ выбита и потому приходится даже в атаки ездить не на БМП, а на жигулях и мотоциклах. А еще много воплей из всех щелей раздается, когда Минобороны РФ в очередной раз пытается запретить использовать воякам гражданские автомобили.

Макс детально объяснил, почему так происходит. В их бате штатная техника – «Уралы» и «Камазы» ездят в Мелитополь или Бердянск, иногда даже в Крым. Но, скажем, на полевые пункты боепитания (ППБ) возить боеприпасы предпочтительнее на «Газели», потому что та напоминает гражданский транспорт. В случае появления тентованного «Камаза» он с высокой долей вероятности будет атакован дроном, иногда даже в 10 километрах от линии фронте. А от ППБ непосредственно на опорники цинки с патронами и минометные мины развозят уже на легковушках, которых у мотострелков и морпехов вообще не должно быть: они маленькие, юркие, не очень военные с виду. С украинской стороны – та же самая ситуация: никто не возит личный состав или грузы колоннами, туда-сюда в хаотичном порядке циркулирует гражданский автотранспорт.

Но, разумеется, грузоподъемность «Уазика» совсем не та, что у «Урала», поэтому последние разгружаются на дронобезопасном расстоянии. После чего до конечного пункта в несколько рейсов груз зкидывается с помощью менее заметной техники. Так удается существенно сократить потери. Но при этом нагрузка на водителей сильно возрастает, ведь вместо одной приходится делать несколько ходок. Поэтому упахиваются водилы по 12, а то и 16 часов в день без выходных и праздников. Ну и как, стоит это сраных 40 косарй, что остаются на кармане?

Есть и такой нюанс: наряды, кому куда в рейс, распределяет ротный: он может тебя послать в курортный Бердянск, а может – на тот самый пиздорез, куда никто ехать не хочет. Поэтому, чтоб не было споров, постепенно установился такой порядок: кто желает избежать риска для собственной жизни – платит в общак. Заплатил три тыщи – поехал в Джанкой за снарядами. А не заплатил – везешь цинки с патронами на ЛБС, ожидая прилета дрона в кабину каждую секунду. Поэтому, если не рискуешь, то на войне ты не только не заработаешь, а еще и должен останешься.

Вообще, армия уже коммерциализировалась до предела. Все стоит денег. Платить надо за залеты. Скажем, поймали тебя на курении травки или бухаче – платишь. За отпуск – платишь. Да, солдатикам положен отпуск каждые полгода. Но некоторые и раз в год дома не бывают, а иные и три раза ездят домой – то в очередной отпуск, то по семейным обстоятельствам. Получение госнаграды или очередного звание – за взятку, повышение в должности – тоже будь добр выложить по прейскуранту.

Почему никто не жалуется на поборы? Так себе ж дороже выйдет! Макс, рассказывает, что первым делом новоприбывших проинструктировал уже упомянутый выше старшина: есть три смертных греха, за которые по-тихому обнуляют, списав на шальную пулю: дезертирство, крысятничество (воровство у своих) и стукачество. Любые попытки выносить сор из избы жестко пресекаются. Быть отпизженным и списанным в «Шторм» на мясо никому не хочется, поэтому круговая порука работает хорошо.

Приходилось ли кого-то «обнулять»? Макс о таком не слыхал, дураков нет. А, чтобы не было соблазна, например, задержаться в «отпуске», существует практика залога. Отпускник едет домой, только если предоставит 800 тысяч залога (обычно на залог скидываются сослуживцы). Поэтому и невозвращенцев в его части не было.

Еще нюанс: многие офицеры стали заправскими коммерсантами – поднимают бабки на перепродаже ворованных машин, торговле военным имуществом, получают свою долю с мародеров. Многие водилы втянуты в эти мутные схемы. Причем, если на Перекопе их ловят на машине, числящейся в розыске или с чем-нибудь незаконным, то велик риск попасть под уголовку. Отмазки, что это товарищ майор просил отвезти друзьям в Симферополь могут быть интерпретированы, как стукачество со всеми вытекающими, поэтому в таких случаях выкручиваться приходится самостоятельно, проще говоря, платить из собственного кармана. Благо, военная полиция тоже коммерциализирована и дензнаки в качестве «извинения» принимает охотно.

Макс, по его словам, несколько раз возил в тыл по липовым накладным ящики, о содержимом которых ротный сказал: «Лучше тебе не знать, что там». Но не попадался.

В целом после семи месяцев на войне он пришел к неутешительному выводу, что лоханулся, погнавшись за длинным рублем. С тем же успехом можно было пойти работать водилой на севера – платят 120-140К в месяц. Даже с учетом расходов на съем жилья (около 40-45 тысяч с коммуналкой) и еды (20 тысяч), можно было 50-60 тысяч в месяц иметь наваром. И все это без риска для жизни, без адской переработки и нервотрепки.

На войне же он рассчитывал получать 210 тысяч, будучи на полном гособеспечении, а реально остается в четыре раза меньше, и при этом из тебя все соки выжимают, да еще и убить могут. В их автобате потери есть, но о числе погибших он говорить отказался даже брату, опасаясь проблем с особистами. Соскочить же теперь нет ни малейшей возможности – терпи до конца войны, терпила!

В общем очередная история про то, что каким бы ты не был ушлым, Родина обязательно наибет тебя, сынок! Чо там у нас в повестке дня? Списание просроченных долгов на 10 миллионов при вербовке в армию? Я уже представляю вытянувшееся епало очередного ваньки-дурачка, когда по прибытии в часть ему доведут, что по понятиям он теперь должен половину списанной суммы в общак, потому что мужикам обидно, и надо делиться. А не хочешь – твое дело: получи пиздюлей и отправляйся в мясной штурм в один конец. Что там народная мудрость говорит про местонахождение бесплатного сыра?

Понятно, что справедливость и реалии российской жизни – это непересекающиеся вселенные, но даже в несправедливости должна быть какая-то мера. А то очень комичная ситуация вырисовывается. Например, в Нижегородской области год назад наемник получал при заключении контракта единовременную выплату в 195 тыс. руб., и уже с учетом этих денег за год нахождения на фронте мог заработать 2,7 млн. руб. А, если бы он год просто просидел дома, поплевывая в потолок и проедая кредит, а пришел бы в военкомат сегодня, то только подъемных получил бы больше - 3 млн. руб. Если прибавить к этому еще и списанный кредит – так гешефт вообще вырастает безобразно. Интересно, как встретят в частях этих богатеньких буратин те добровольцы, что пошли воевать весной 22-го вообще бесплатно, или мобилизованные задаром в сентябре того же года? Вангую рост продаж паяльников, которые будут вставлять в анус тем, кто не захочет делиться со «старичками» по всем понятиям.