Заблокируют ли в РФ Интернет?

Эпический обвал рунета 30 января 2024 г. дал почву для разговоров о том, что в Скрепостане скоро Интернет будет объявлен «экстремистским движением» и напрочь запрещен, либо, как минимум, блокировке подвергнутся «вражеские рупоры» типа Гугла, Ютуба и Фейсбука, а внутренних хостингопользователей под страхом ацких штрафов заставят переехать на отчественные серверные площадки. И все это, разумеется, под соусом заботы о безопасности народонаселения – чтоб в случае чего коварные натовцы не дернули рубильник и не выключили Сеть. Хочу успокоить, деинтернетизация Рассиюшки точно не стоит в планах замшелых дедов из путлеровского политбюро. Им без Интернета теперь никак нельзя. Как зомбировать паству традиционными ценностями без всех этих бесовских DNS и HTTPS?

Отчего в XXI веке произошел расцвет пропаганды? Почему этот расцвет имел место в 20—40-е годы объясняется довольно просто: появился мощный инструмент воздействия на массовое сознание – радио. Телевидение тоже внесло свою лепту, но оно еще не получило большого распространения. Спрашивается, чем радио принципиально отличается, например, от газет, которые в то время так же стали довольно распространенным явлением, да и грамотность населения возросла чуть не до 100% в развитых странах?

Суть в том, что радиопередачи «потребляются» в пассивном режиме. Слушатель не выбирает ни автора, ни формат, ни время, ни, что самое главное – контент. У него есть выбор – слушать или выключить ящик. Что будет потреблять аудитория, решает именно вещатель. С печатными СМИ ситуация несколько иная – там читатель должен сначала купить газету, а это означает – сделать выбор. То бишь на рынке печатных СМИ главный – именно читатель, вокруг него все вертится. Читатель выбирает, что, где и когда он будет читать. То, что ему не нужно или не нравится – пропустит. То, что кажется ему важным, интересным, остроактуальным, полезным, он прочтет вслух окружающим, да еще и обсудит с ними.

Опять же, на что я не раз обращал внимание, способность критически воспринимать контент при чтении на порядок выше, чем при пассивном потреблении информации. Если что-то непонятно в тексте, можно прочесть абзац еще пару раз, даже сделать паузу и свериться с энциклопедической статьей. Понятно, что в метро никто не берет с собой все тома Британики. Но, в конце концов, можно обсудить спорный момент с окружающими. Радиопередачу нельзя прослушать три раза для лучшего усвоения. Нельзя поставить ее на паузу и порефлексировать. Слушатель вынужден воспринимать поток информации, как есть.

И, самое главное, газет – великое множество на любой вкус и цвет: правых, левых, консервативных, прогрессивных, даже экстремистских, столичных, региональных, деловых и развлекательных, светских и клерикальных, высокоинтеллектуальных и для простонародья. Таким образом унификация массового сознания через печать принципиально нерешаема. Запрет определенных изданий проблемы не устраняет. Как отмечено выше, на газетном рынке тон задает читатель, издатель его лишь удовлетворяет. Соответственно, если существует запрос – он будет удовлетворен другими изданиями взамен выбывших.

А вот радио позволяет навязывать строго определенные вкусы и мнения, поскольку радиоэфир легко монополизировать. Именно госмонополия на информационное радиовещание стала главным инструментом продвижения тоталитарных идеологий, поскольку позволяла эффективно унифицировать сознание десятков миллионов людей.

На каждые 100 жителей во Франции в 1936 г. приходилось 7 радиоприемников, в то время как Германии - 13, в Великобритании - 17, а в США – 18 (не считая автомобильных). Умножайте на четыре-пять – получите примерную норму охвата. Ведь вокруг каждого радиоприемника собиралась вся семья, а порой – и вся деревня. В Советском Союзе было свое ноу-хау – уличные «матюгальники», которые в условиях бедности населения (собственный радиоприемник был роскошью еще и в 50-х годах) позволяли максимально увеличить охват аудитории хотя бы в городах.

Исходя из вышесказанного, становится очевидным, что тоталитарная пропаганда базировалась на монополии, унификации и безальтернативности, насаждая единомыслие и идеологическую однородность. При всем желании среднестатистический гражданин в Италии, СССР, Японии или Германии не мог получить доступ к альтернативной пропаганде – это было технически невозможно, а если что-то и проникало из-за железного информационного занавеса, объявлялось вражеским, преступным и подлежало нещадному искоренению. Часто искоренялись именно «зараженные» чуждыми ценностями носители неправильного мировоззрения.

Казалось бы, сегодня, когда к Интернету подключено всё – телевизор, телефон, часы и даже холодильник с электрочайником, у пропаганды просо нет шансов – никто принципиально не способен монополизировать и регламентировать инфопоток. Но вместо смерти пропаганды мы получили ее расцвет. Объясняется этот феномен довольно просто – в пропаганде нуждается не только заказчик, то бишь государство, церковь или политическая партия, но и рядовой потребитель.

Последний, конечно, не просыпается с четко осознанной потребностью повысить уровень фашизма в крови, спеша ширнуться очередной дозой соловьиного помета через текст в телеграм-канале, звук в радиоэфире или аудио-визуальный поток с видеохостинга. Нет, обыватель нуждается в обретении КОГНИТИВНОГО КОМФОРТА. То есть он хочет, чтобы его сегодняшняя картина мира строго соответствовала уже сформированным представлениям о нем. Только так он может побороть или хотя бы на время заглушить чувство тревоги, неопределенности, страха перед будущим, неизвестностью, изменчивостью мира. Проще говоря, человек стремится не почерпнуть информацию об объективной реальности, а получить очередное доказательство своей субъективной правоты. Насколько его представления о мире расходятся с действительностью, его совершенно не интересует. Просто чем шире это расхождения – тем большую дозы пропаганды он потребляет для подавления когнитивного диссонанса. Так что, да, сравнение пропаганды с наркотиком вполне допустимо.

Но как может пропаганда из одного источника удовлетворить совершенно разные запросы? Так в том-то и дело, что сейчас уже не пропаганда кует единообразного носителя строго унифицированных взглядов, а потребитель выбирает источник пропаганды, четко соответствующий его запросу. Точнее, он сам формирует для себя пропагандистский пакет, миксуя множество компонентов, имея в качестве критерия истинности исключительно соответствие собственным ожиданиям.

Пропаганда становится МНОГОПОТОЧНОЙ, а Интернет лишь обеспечивает мгновенную доставку самого разнообразного контента по любому запросу потребителя. Причем эффективность такой пропаганды базируется на абсолютной уверенности реципиента в том, что он получает информацию о мире из разных источников, и даже источников альтернативных, никак друг с другом не связанных. Соответственно, впитанная им информация не только истинная, но и объективно подтвержденная. Потому что, дескать, не могут же десятки независимых источников врать одинаково.

На самом деле все источники несут совершенно разную пургу. Просто механизмы взаимодействия потребителя и пропаганды устроены так, что если у человека есть потребность получить подтверждение своей вере, например в то, что внутри Кремля жесткий раскол и пауки в банке вот-вот пожрут друг друга, то этот гражданин не будет читать текст Кунгурова, который убедительно разоблачит это тупейшее заблуждение, приправляя свой язвительный текст эпитетами вроде «либероидные дебилы», «розовые эльфы» и «трусливые кацеподобные хомячки».

Нет, такой субъект с удовольствием, граничащим с эйфорическим экстазом, будет смотреть на ютубчике пламенные монологи бывшего путинского спичрайтера, бывшего регионального чиновника и бывшего сотрудника ЦИК Аббаса Галлямова, ныне перекрасившегося в оппозиционера. Я-то его знал совсем с другой стороны, как верного сурковца, ваятеля суверенной демократии и электоральной диктатуры, когда тот работал в башкирской администрации и отвечал за «правильные» результаты выборов. Поэтому мне сложно воспринимать без смеха этого комичного персонажа, который, будучи отлученным от кормушки, стремительно перекрасился в либерального эксперта.

На самом деле все, разумеется, предельно просто – Галлямов сменил кормушку. Если раньше он услужливо пытался угадать, что хочет услышать от него Путин, то теперь он за деньги Ходорковского создает вокруг него атмосферу полного когнитивного комфорта, оседлав тему «Раскол в путинской элите приобретает угрожающие масштабы». Надо отдать Аббасу должное – как пропагандист, он довольно неплох, то есть четко следует главному правилу добротной пропаганды: можешь нести любую пургу, главное – излучай уверенность, что глаголишь истину в последней инстанции. Сказанное – забудется, эмоциональное впечатление – останется и вызовет ПОТРЕБНОСТЬ В ПОДКРЕПЛЕНИИ, постепенно перерастающую в зависимость.

Впрочем, я отвлекся, речь не о конкретном звиздоболе, а о принципах взаимодействия между пропагандой и объектом ее воздействия. Если мучимый экзистенциональной тоской беглый депрессивный либерал посмотрит до конца духоподъемный галлямовский видос, Ютуб тут же подсунет ему аналогичный ролик от Валерки Соловья (он же целый профессор – врать не будет!), где тот станет мамой клясться, что полчаса назад получил свежий инсайд из бункера от самого надежного источника, что Путин при смерти и в его окружении уже идет борьба за трон, вот-вот начнется вынос тел.

Можно даже ничего не делать – алгоритмы видеохостинга быстро разберутся, на чем залипает конкретный пользователь и будут сами подбирать ему соответствующий контент. А о расколе элит в Кремле кто только не голосит – тут и «совесть нации» Дмитрий Быков, и бывший ФСБшник Гена Гудков, и «троцкий цифровой эпохи» Максимка Кац, и прочая, прочая, прочая. То есть у потребителя совершенно естественным образом сложится убеждение, что вообще все вокруг говорят об одном и том же, а все врать не могут. Следовательно, катастрофические противоречия в путинской правящей верхушке являются фактом и надо просто немножко подождать, пока они не разрушат правящий режим изнутри.

И настроение сразу повысилось. И хочется поделиться им с окружающими – поэтому дхоподъемные видосы с совершенно пустым пи…дежом репостятся, комментируются и засыпаются лайками. А дальше работает обратная связь: владельцы ютуб-каналов видят, что просмотры, лайки, репосты, подписоту и, как следствие, монетизацию им обеспечивают Галлямов, Латынина, Соловей и Шульман с их высосанным из пальца позитивчиком – и начинают буквально драться за право пригласить на стрим или диалог в студию популярного «эксперта».

В итоге формируется информационный пузырь, внутри которого уютно обитают сотни тысяч или даже миллионов зомби. Нет никакой цензуры. Нет железного занавеса. Нет никакого единого Министерства правды, кующего единственно верную генеральную линию партии. Нет единоообразия, каждый может выбрать себе уютный инфопузырь на любой вкус и цвет. Есть широчайшие возможности доступа к альтернативной информации, но у зомби нет НЕТ В НЕЙ ПОТРЕБНОСТИ.

Кто-то удивится, отчего это автор начал с темы интернет-цензуры в РФ, а перешел к обсуждению либероидной зомбо-пропаганды? Я сделал это намеренно, чтобы показать, что пропаганда – это отнюдь не атрибут диктатуры, а пласт массовой культуры. И механизмы взаимодействия пропаганды с обществом едины, будь то либералы или ватники, поскольку принципы функционирования психики одинаковы у всех. Параметры когнитивного комфорта разнятся у каждого отдельного человека, но методы его достижения совершенно идентичны для различных целевых групп.

Современная пропаганда носит интерактивный и кастомный характер, когда сам потребитель настраивает под себя индивидуальный пропагандистский пакет. Потребители одноканальной эфирной телепропаганды – уходящая натура, как и телевизор без подключения к Интернету. Сегодня 70-летние бабки при всей их косности и ретроградстве вполне свободно тычут пальцем в экран смартфона и ловко манипулируют пультом ДУ андроидвизора, выискивая на стриминговом сервере любимый сериал.

Так что нет, у администрации ГУЛАГа и в мыслях нет отрубать Интернет, ибо как же она тогда будет срать в головы скрепышам? Конечно, у отдельных начальствующих дебилов, у которых окно в мир – красная папочка, сохраняются иллюзии, что пропагандой можно дирижировать с единого пульта управления. Им комфортно верить в это. И для поддержания этого комфорта придворные лизоблюды будут придумывать все новые и новые проекты суверенизации рунета, на эти цели будут тратиться десятки миллиардов (и отнюдь не рублей). Периодически будут происходить коллапсы вроде того, что случился вчера, но все это не означает, что Интернет реально собираются отрубать. Это просто бизнес на страхах одного плешивого бункерного старикашки, с которого кормятся тысячи людей.