Яндекс, империализм и фашизм

Продолжаю публикацию текстовой версии моего фильма "Либералы и русский фашизм". Начало здесь.

Квалифицирующий признак фашизма на самом деле один: фашизм – это диктатура в условиях развитого капитализма. Всякая форма осуществления политического господства соответствует своей исторической эпохе. Для раннего феодализма характерен вассалитет. Для развитого феодализма – абсолютная монархия. Первоначальное накопление капитала обычно происходит в условиях представительской демократии при республиканском строе или конституционной монархии. А что такое развитой капитализм? Развитой капитализм – это капитализм МОНОПОЛИСТИЧЕСКИЙ.

Какие формы политического режима характеры для этой стадии развития общества? Самая распространенная – колониальная империя в виде промышленно развитой метрополии и колоний, что являются источниками сырья и рынками сбыта. Центр и периферия в данном случае находятся одновременно на разных стадиях развития. В метрополии, оформившейся, как национальное государство, укоренился индустриальный уклад, общество урбанизировано, население образовано. Колонии же пребывают в рамках традиционной формации – там процветают порядки феодальные, а где-то они уживаются и с абсолютной дикостью.

Политический режим в этом случае носит дуальный характер: в метрополии – правовое государство, гражданское общество, демократия, свобода слова, распределенные системы управления, рыночный капитализм. А вот в колониях – где-то прямое внешнее управление, где-то оккупационный прокси-режим, где-то феодальная раздробленность под ненавязчивым контролем колониальной администрации, сословное право, рабская эксплуатация, монопольная торговля.

Называется все это хорошо знакомым нам словом ИМПЕРИАЛИЗМ. Любой человек, не сильно прогуливавший школу, легко назовет нам ведущие колониальные империи конца XIX столетия – Британская, Французская, Голландская. На последнем издыхании находится империя Испанская, в которой капиталистические отношения развиваются с опозданием. Португалия, так же безнадежно отстающая в развитии, выглядит архаично, но пока держится. Главным образом потому, что никому особо не мешает.

Помимо дуальных колониальных, морских империй существуют и моноимперии или империи континентальные – Австро-Венгерская, Российская и Османская, чья экспансия направлена не на захват заморских колоний, а на наращивание самой метрополии. Все моноимперии погибнут в результате Первой мировой войны.

Весь мир оказывается попилен этими старыми империями, берущими свое начало в феодальной эпохе. Однако на сцене появляются новые игроки – Германия, Италия, Бельгия, Япония, США – страны, в которых монополистический капитализм быстро растет, но к колониальному разделу мира они опоздали. Соединенные Штаты в данном случае стоят особняком – тамошние империалисты нащупали новый путь экспансии – финансово-политический. К тому же во второй половине XIX века американцы ударно осваивали запад континента, им заморские колонии не особо были нужны. Дефицита ресурсов эта страна тоже не испытывала.

Хотя и чужие территории янки по возможности прибирали к рукам – Аляску они купили у русского царя, Кубу, Флориду и Филиппины отжали у испанцев, Неваду и Калифорнию – у Мексики. Гавайи США аннексировали после того, как вымершее от занесенных болезней туземное население было на 90% замещено белыми переселенцами.

На рубеже веков Бельгия, Италия, Япония и Германия тоже обзавелись кое-какими колониями, но они формировались изначально, как национальные государства, а не как полиэтнические континентальные империи или морские торгово-колониальные империи. И национальный капитал жаждал не столько присоединения территорий, сколько рынков сбыта. Надо всегда помнить, что в то время никакого мирового рынка и свободной конкурентной торговли не существовало. Каждая держава ревниво оберегала свой внутренний рынок.

Но сложившийся империалистический миропорядок рушится в результате мировой войны. И такие страны, как Германия, Италия, Япония и новообразовавшаяся Польша оказываются в ситуации, когда монополистический капитал оказывается запертым в рамках национальных государств и переживает болезненный кризис развития. В этих уникальных условиях в них совершенно независимо друг от друга и по разным сценариям, но естественным образом, начинают формироваться фашистские диктатуры.

То есть фашизм, как политический режим – это ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДИКТАТУРА В ИНТЕРЕСАХ МОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛА.

Все прочие диктатуры, если монополистический капитал не играет в них ведущей роли, не могут называться фашистскими, даже если там есть харизматичный вождь, а его фантичные сторонники маршируют, зигуют, уничтожают унтрменшей и несут свой новый порядок на сопредельные территории в процессе захватнических войн. Режим Каддафи в Ливии был именно таким, но никто не называет его фашистским именно потому, что никаким монополистическим капиталом в этой слаборазвитой африканской стране даже не пахло. Точно так же в Иране и Ираке – диктаторские режимы сформировались раньше, чем капиталистические отношения достигли такого уровня, когда монополии приобретают ведущую роль в экономике.

Монополистический капитал процветал и в США, и в Британии, и во Франции, но там фашистская диктатура ЕСТЕСТВЕННЫМ ПУТЕМ почему-то не возникла, наоборот, укреплялись демократические традиции. Почему? Потому что в этих странах не возникло обязательного условия – кризиса роста. Британия и Франция, напомню, вышли из войны хоть и ослабшими, но победителями и даже расширили свои колониальные владения. То есть они могли продолжать экспансию, осваивая новые рынки. Они не испытывали дефицита ресурсов, то бишь угрозы развитию тамошних монополий не существовало.

Поэтому старые империи сохранили дуальный характер своих политических режимов – они были одновременно репрессивно-диктаторскими для отсталых колоний и либерально-демократическими внутри метрополий. США переживали самый бурный период роста в своей истории, и экспансию они вели недоступными другим средствами – финансовыми. Ведь именно по итогам первой мировой войны Америка стала мировым финансовым центром и получила возможность расширять свое могущество через массированные инвестиции.

Стоит, пожалуй, сделать небольшой ликбез, чтобы объяснить поколению зумеров и милиеналов, что такое вообще монополия и почему капитализм на разных стадиях своего развития делает востребованным разные идеологии и разные политические режимы.

Существует заблуждение, будто капитализм может развиваться только в свободном обществе в условиях правового государства, а всякого рода тирании и бесправие есть тормоз прогресса. На самом деле либерализм, гражданское общество, защищенная от произвола чиновников правовая система, независимые медиа, свобода предпринимательства, рыночная конкуренция, представительская демократия и прочие приятные штуки необходимы буржуазии исключительно в период первоначального накопления капитала. Потому такой тип демократии и называется буржуазной.

В этот момент в экономике доминирует частный капитал, тысячи предпринимателей, одержимые духом беспощадного соперничества, выпускают новые и новые товары, пытаясь превзойти конкурентов в техническом совершенстве изделий и цене. Нарождающаяся буржуазия, как господствующий класс, в этот момент заинтересована во всех мыслимых свободах.

Буржуазия заинтересована и в научно-техническом прогрессе, готова его оплачивать, чтобы совершенствовать свой продукт и получить преимущество перед конкурентом. Конкурентная политическая система в этот момент наиполнейшим образом соответствует чаяниям буржуа, потому что только это дает гарантию того, что твой конкурент не получит бесконтрольный доступ к государственной власти и не употребит ее для расправы с тобой.

Однако далее всегда происходит процесс концентрации капитала, ибо успешно конкурировать может только тот капиталист (точнее, уж группа капиталистов), что обладают ресурсами для создания крупных производств. Ведь только при крупносерийном производстве цена изделия будет низкой. Мелкие производители товаров и услуг либо разоряются, не выдерживая конкуренции со стороны крупных компаний, либо поглощаются ими. И по логике развития свободного рынка на сцене должен остаться в идеале один, а на практике обычно несколько монополистов в каждой отрасли.

Монополист – смертельный враг мелкой буржуазии. Но выгоден ли монополизм потребителю? Представьте себе, что в вашем городе существует пять конкурирующих между собой сервисов такси. Конкурируют они между собой в основном по уровню обслуживания, а цена поездки у всех примерно одинакова – 100 рублей за километр при себестоимости 80 руб./км.

И вдруг откуда не возьмись появляется «Яндекс-Такси» и обрушивает цены, предлагая услугу не за 100, а за 60 рублей. Да, какое-то время «Яндекс» работает себе в убыток, но лишь до тех пор, пока не разорятся все местные таксисты, а это лишь вопрос времени, потому что никто не в состоянии предоставлять услугу по цене ниже себестоимости. Мелкие предприниматели теряют бизнес. Но потребителю это вроде выгодно. Пока.

Однако, избавившись от конкурентов, «Яндекс.Такси» бестрепетно поднимает тариф на поездку до 150 руб/км. Кто ему помешает – он же монополист. Тут уже в проигрыше оказывается и потребитель, а монополист с лихвой отбивает свои убытки, понесенные в период захвата рынка.

Умозрительно в этой ситуации перевозки становятся сверхвыгодными и на рынок вновь могут выйти малые компании, предлагающие более низкую цену. Но это только в теории. Потому что на практике монополист, предвидя такой расклад, будет стремится захватить не только рынок пассажирских перевозок, но и взять под контроль муниципальную власть. Как? Да с помощью тех же денег.

Собственно, сама власть компании нафиг не нужна. Ему важно лишь принятие одного документа – порядка лицензирования перевозчиков. Например, достаточно внести туда один пункт, согласно коему лицензию может получить лишь та компания, автопарк которой насчитывает минимум 100 машин. У «Яндекса» 150 машин, он ежегодно сможет продлевать свою лицензию. Но для новичков эта норма носит запретительный характер. Фактически с монополией может конкурировать теперь только другая монополия. Но зачем? Монополистам проще поделить рынок: эти города и регионы – твои, а эти – мои. Давай сосать из них деньги и не мешать друг другу.

Чтобы принять новые правила лицензирования, не нужно проводить в горсовет своих ставленников, достаточно разово дать на лапу 16 из 30 депутатов – и они сделают то, что от них требуется. Мы видим, что если в период становления капитализма буржуазия заинтересована в честной власти, находящейся под контролем закона, то монополист уже опирается на коррупцию.

Однако и тут все не так просто. Демократически избираемых депутатов, конечно, довольно легко коррумпировать, но ведь коррупция – палка о двух концах. Разоренные тобой перевозчики могут объединиться и пролоббировать декрет против монополий. Или того хуже – наследующих выборах коррумпированные тобой депутаты проиграют борцам с коррупцией (народ таких любит) – и конец твоему бизнесу в этом городе.

Дело даже не в самих борцах с коррупцией. А в том, что избиратели еще помнят те времена, когда они ездили в такси по тарифу 100, а теперь крайне недовольны тем, что им приходится переплачивать. Да и уровень сервиса в условиях отсутствия конкуренции на рынке просел. Поэтому они гарантированно проголосуют за тех кандидатов, кто будет использовать антимонполистическую риторику. Что с этим делать?

Выход один – с демократией надо покончить. Есть разные пути. Не обязательно ликвидировать выборное местное самоуправление, как таковое, достаточно лишить горсовет полномочий определять условия лицензирования сервисов такси, передав это право мэру. Ну, а с мэром-то проблем не будет, особенно в том случае, если им на очередных выборах станет, скажем, зять директора «Яндекс.Такси». Деньги, чтобы оплатить избирательную компанию, монополист всегда найдет. Удобно?

Да, но еще удобнее, если мэр будет исполнять свои полномочия пожизненно. И горсовет за ненадобностью уже можно разогнать, а то хоть депутаты и не имеют никаких реальных полномочий, но что-то очень уж экстремистские речи себе позволяют. Ведь всем известно, что город существует только благодаря корпорации «Яндекс», которой принадлежит в нем не только сервис такси, а вообще все – магазины, парикмахерские, похоронные агентства, рестораны, банки, ломбарды, обувная фабрика, тепличные хозяйства, газеты, телевидение, автозаправки охранное предприятие. Как смеют эти депутатишки кусать длань кормящую?

На следующий день бравые корпоративные секьюрити с красными повязками на руках врываются в горсовет и вышвыривают из них недовольных депутатов – этих гнилых либерашек и нацпредателей, устанавливая в городе подлинно народную власть. Ну, по крайней мере именно так преподнесут политические новшества корпоративные медиа. И чтоб никто не сомневался, в честь победы народной революции вечером устроят праздничный салют.

Вот она – фашистская диктатура в чистом виде. Городом единолично управляет правильный парень, который сам по себе – просто никчемный мажор, балабол и алкоголик, зато зять владельца градообразующей корпорации. И народ его любит до безумия, потому что все достижения СМИ связывают с именем лучшего мэра за всю историю города. А если где-то провал, то, понятное дело, в этом виноват затаившийся враг – буржуазные элементы или изгнанные народом из власти либерашки. Но ничего, с ними разберутся суровые красноповязочные секьюрити. Вот сейчас только закончат факельное шествие на городской площади – и пойдут вместе с неравнодушными горожанами жечь дома врагов народа.

Но кто бы не управлял городом, и как бы не боялись горожане стройно марширующих секьюрити-красноповязочников, реальный хозяин здесь один – корпорация «Яндекс». И если вдруг пожизненный мэр, любимец публики, хоть на миллиметр сойдет с курса, намеченного руководством монополиста… «Яндекс» устроит ему пышные похороны, воздвигнет памятник на площади возле мэрии. А в начальственный кабинет посадит нового, более понятливого градоначальника, которого корпоративные СМИ быстро сделают новым народным кумиром.

Монополистический капитал достигает своего высшего расцвета в условиях диктатуры, в которой нет места ни либеральным ценностям, ни рыночной конкуренции, ни свободе слова, ни парламентаризму и демократии. И еще там не должно быть профсоюзов, оппозиции, прав человека и прочей вредной фигни. Естественное развитие капитализма через рыночную конкуренцию и демократию приводит к монополизму и диктатуре.

Самое быстрое развитие монополизм получил в Соединенных Штатах. Почему же там естественным образом демократия не трансформировалась в 30-е годы в фашизм? А вот это весьма интересный вопрос. Дело в том, что американское общество оказалось достаточно зрелым, чтобы адекватно оценить угрозу, исходящую от монополизма, и купировать ее до наступления мирового кризиса, известного как Великая депрессия, который и стал триггером фашизации в странах Европы и Японии.

Уже в конце 80-х годов XIX века в США начинает формироваться антимонопольное законодательство, ограничивающая монополии вплоть до самого права их существования. Апогеем битвы со всевластием монополий считается судебное дело по обвинению нефтяной монополии STANDARD OIL в нарушении антимонопольных законов, итогом которого стала ликвидация этого треста.

С 1900-го по 1904 г. журналистка Ида Тарбелл опубликовала серию из шестнадцати статей, в которых сорвала покровы с детища Рокфеллера. В частности, там описывался такой сюжет: Джон Рокфеллер тайно создал железнодорожную транспортную компанию UNION TANK CAR и, обладая патентом на металлические герметичные вагоны-резервуары, используемые по сей день, сдавал их в аренду своим конкурентам, чтобы те могли перевозить сырье на нефтеперерабатывающие заводы. А потом UNION TANK CAR в одностороннем порядке разрывала договоры об аренде вагонов, из-за чего производители, вложившие большие средства в свой бизнес, несли колоссальные убытки и, в конечном итоге, разорялись.

После этого компания STANDARD OIL покупала обанкротившиеся компании по ничтожной цене, как правило, получая заодно прилегающие железные дороги. Почему нефтепереработчики не могли пользоваться услугами других перевозчиков нефти? А потому что UNION TANK CAR обладал монополией на железнодорожные перевозки наливных грузов и никому не продавал патент на вагоны-цистерны.

В 1906 г. в суде началось рассмотрение иска правительства США к STANDARD OIL, что и привело через пять лет к ликвидации компании путем ее раздела на независимые предприятия. Сегодняшние нефтехимические гиганты - Exxon Mobil, Chevron, Amoco, Conoco, Sunоко и даже британская ВР – осколки империи Джона Рокфеллера. Под давлением общественности было даже создано Министерство Торговли и Бюро по Делам Корпораций, в чьи обязанности входил надзор за выполнением антимонопольного законодательства. Так что придется констатировать: капитализм в Америке развивался, скажем так, не совсем естественным путем.

Ответом на мировой кризис в 30-е годы стала не фашизация Америки, а рузвельтовский новый курс, который современники даже называли необольшевистским. Суть заключалась в том, что не корпорации подминали под себя государство, а государство заставляло корпорации работать в условиях плановой экономики. И те, памятуя о судьбе STANDARD OIL, считали за лучшее отнестись к этому с пониманием. Тем более, что понятливые получали гигантские подряды.

Но, подчеркиваю, в этом ВЗАИМОВЫГОДНОМ сотрудничестве между корпорациями и государством, в отличие от фашистских стран, зависимость была обратной: рулили Америкой не толстосумы, а политический класс – то есть профессиональные политики и управленцы, не связанные напрямую с мафией или бизнесом. Эта система в целом сохранилась. Любой магнат, например Дональд Трамп может заниматься политикой и даже стать президентом (Трамп, к слову – первый и единственный президент-миллиардер в истории самой богатой страны мира).

Но, идя в политику, бизнесмен должен перестать быть предпринимателем. И упаси боже, если его уличат в том в том, что хозяин Белого дома как-то покровительствует своему бизнесу или бизнесу своих друзей – порвут в клочья. Широко распространена практика, когда генерал или правительственный чиновник, уйдя в отставку, переходит на работу в частный сектор, причем на зарплатную позицию, а не в качестве владельца. В обратном же направлении трафик куда менее значительный.