БУДЕТ ЛИ АМЕРИКАНСКАЯ АРМИЯ ВОЕВАТЬ В УКРАИНЕ?

Кстати, очень интересный вопрос всплыл в контексте обсуждения сравнительной боеспособности армий США и РФ в рамках неядерного конфликта. Нет смысла оспаривать абсолютное техническое и организационное превосходство US Army над сбродом бомжей, мародеров алкоголиков и блатной швали, вооруженным советским металлоломом, которая гордо именуется Вооруженными Силами РФ (так же известна под кличкой «вторая армия мира»). Но лишь по одному параметру русские солдатики абсолютно превосходят своих американских коллег – по способности выдерживать потери в ходе ведения боевых действий. Доказано Украиной.

Как кровавые потери конвертируются в победу на поле боя – другой вопрос. В данном случае важно свойство вооруженных сил сохранять боеспособность, то есть способность выполнять боевые задачи в условиях значительных потерь личного состава. Да, необходимость воевать мясом – следствие слабости ВС РФ, не умеющей в современную войну, но в этом же и ее главная сила. Не всегда методы современной войны позволяют одолеть противника. Конкретно в случае столкновения с иррегулярным противником, проще говоря, когда вооруженным силам противостоят партизаны.

Американцы, точнее, коалиция из 47 стран, пославших свои воинские контингенты в Афганистан, показала свою беспомощность в борьбе с тапочниками-талибами. Да, Кабул интервенты более-менее контролировали (днем), но за пределами столицы власть марионеточного правительства была номинальной. А вот вооруженная оппозиция контролировала значительные территории вполне увернно, включая даже центры некоторых провинций. И самые передовые армии мира со всеми их вундервафлями оказались бессильны, потому что взятие под контроль вражеской территории подразумевает необходимость вступать в ближний бой с противником, что чревато большими потерями в живой силе.

Но главное даже не это – само удержание захваченных территорий влечет потери значительно большие, чем в процессе их захвата. Ведь враг – партизаны, которых невозможно разгромить лобовой атакой или взять в котел, невозможно уничтожить их «центры принятия решений» и логистику. Партизаны распылены, оперируют не бригадами и батальонами, а ячейками в 3-5 моджахедов или даже того страшнее – производят атаки одиночками-шахидами. Подходит вполне мирно выглядещий ребенок со школьным рюкзачком к блок-посту и вместо «доброе утро» орет «аллах акбар» и нажимает на кнопку. Против такого врага бессильны спутники-шпионы, крылатые ракеты и авианосные соединения.

Поэтому при всей своей умопомрачительной мощи американская армия – декоративная. Она есть. Она очень дорого обходится налогоплательщику, но когда дело доходит до необходимости вступать в ближний бой – ее просто нет. Бравые спецназовцы сидят на базах и отстреливают показавшихся им подозрительными гражданских с помощью дронов или «слонобоек» (крупнокалиберных снайперских винтовок), испытывая приступы паники, когда к воротам их базы слишком быстро приближается легковушка – а вдруг там смертник и 500 кг гексогена?

Лет 15 назад я читал исследования американских же экспертов, оценивающих устойчивость американских вояк к потерям. Общепринятым выводом стало то, что пороговым значением является потеря 3% личного состава. То есть подразделение, потерявшее в ходе боя убитыми и ранеными 3% бойцов, становится лишь частично боеспсобным, то есть может вести оборонительный бой, но атаковать противника повторно уже не в состоянии. Тогда мне это показалось глупостью – мол, мало ли что там диванные аналитики, изнуренные вьетнамским синдромом, насочинят.

Но нет, я был не прав. И вообще, вьетнамский синдром – это уже позавчерашний день. Сегодня у американцев куда более острая болезнь – она называется синдром Сомали - неприятие общественностью людских потерь в малых военных операциях. Возникла эта фобия после провальной операции спецназа в Могадишо в 1993 г., стоившая американцам жизней 18 рейнджеров. Эти потери настолько шокировали общественность, что в Белом доме сочли за лучшее признать поражение и ретироваться из Сомали.

Больших наземных военных операций армия США, кстати, не может вести в принципе, не заточена она под это. То есть железное условие, при котором американцы решаются на каки-либо операции – отсутствие потерь. И в ходе выполнения любой операции, командование более всего озабочено именно сохранением жизней солдат. потому что. если успех будет достигнут, но домой поедут гробы – их карьере конец. А если они потерпят неудачу, но блестяще организуют эвакуацию штурмовой группы, пытавшейся захватить какого-нибудь полевого командира – то о них снимут голливудский блокбастер, наградят медалью, повысят в звании и должности. Такие вот приоритеты.

Поэтому американская армия оказалась абсолютно неспособной воевать с талибами. Предпочитая отсиживаться на базах, окруженных минными полями. Что у них по потерям? Разгром иракской армии в течении 42 дней обошелся Америке в 203 г. в 139 убитых, среднесуточные потери – 3,3 человека. Терпимо. Оккупация Афганистана в октябре-декабре 2001 г стоила 11 убитых, их них убиты в бою – 3. Более чем терпимо.

А вот дальше начинаются проблемы с партизанами, что в Ираке, что в Афганистане. Пиковым годом по потерям является 2010-й, когда в США пришло 498 гробов (из них потеряно в боях – 437 человек). Среднесуточные потери – 1,4 человека. Ок, общественность готова с этим мириться. Такая война малой кровью на вражьей земле ей нравится. Каких успехов добивается армия – не важно, главное, что в кино «морские котики» штабелями крошат «международных террористов».

Ну а что касается вопроса, вынесенного в заголовок, то да, вопрос риторический. Его даже ставить в Вашингтоне никто не будет, ни республиканцы, ни демократы. Ибо синдром Сомали никто не отменял. Воевать с туземцами будут только другие туземцы.