МУЧЕНИЕ СВЯТОГО И СЛАВНОГО МУЧЕНИКА ДИМИТРИЯ

Благослови, отче!

Максимиан Геркулий, замирив готов и сарматов и обратив их в данников римлянам, пришел в Селунский град и остался там, зловерный и богохульный человек, погруженный в пучину суеверий. Торжествовало тогда суеверное поклонение идолам и кумирам, и повсеместно их чтили, а служителей Бога преследовали и без вины истребляли служивших истинной премудрости. Был среди них блаженный Димитрий, всем известный тем, что не ведал он страха и не терялся перед невзгодами. С юных лет отличался он житием чистым и беспорочным, в душе же хранил слово спасения, и, делясь им с приходящими к нему, поучал с радостью, и убеждал, и проповедовал, следуя апостольской заповеди блаженного Павла к святому Тимофею, который писал и наставлял поступать так во время благоприятное и в безвременье.

Этот же блаженный Димитрий был из рода славных вельмож и сенаторов, отслужив первоначально эксцептором, стал анфипатом в Элладе и оратион ипата получил от царя Максимиана. Но тот Димитрий ни во что не ставил земную славу, но следовал животворящему слову, говоря, что человека, погибшего и своими беззакониями умерщвленного, премудрое божественное Слово своим пришествием во плоти отторгло от заблуждений и очистило от всякого безумия и от всякого мрака, свет же воссиял нам и <настал> день освобождения в душах, принявших его, принесло Слово то правду и кротость, любовь, надежду, созидая нам жизнь вечную, временное отметая, даря нам вечное нетленное обручение, восстание из мертвых, ходатайствуя за наше возвращение в рай.

Когда дерзал учить этому блаженный мученик, своею верою подкрепляя слово Божие, приходили к нему многие язычники и собирались в западной части большого городского рынка, в портике, именуемом кузнечный, он имел обыкновение собирать народ в подземных галереях вблизи от общественной бани. Разнеслась же слава о нем по всему городу и по земле той.

Тогда приказал царь горожанам разыскивать христиан. И схватили блаженного Димитрия, не обратившимся в бегство был он схвачен, а когда служил обычную службу Богу со своими единоверцами. И привели его к богохульному Максимиану, словно некую великую добычу, думая, что этим покажут себя лучшими друзьями царя; и чтобы не скрылся никто из христиан, выдавали ему даже вельмож.

Случилось так, что царь в это время направлялся в городской театр, который именуют стадион, чтобы посмотреть на единоборство гладиаторов. Здесь была для него сооружена на высоте огражденная досками арена, на которую поднимались и на виду у всех боролись друг с другом, ибо было для него <Максимиана> радостью видеть, как проливается человеческая кровь.

Не было, однако, поводом для печали или скорби это зрелище, ибо любил он одного из борцов, по имени Луй, вандала родом, отличавшегося силой и огромным ростом, который не только в Риме убил многих в поединках, но и в Сермии и в Селуньском граде, спешил на доски арены, чтобы благодаря великому умению и навыкам убивать многих людей.

Так как не было никого, кто бы решился выступить против него и все боялись его, то среди первых почитал его царь и очень любил, и взирал на него с радостью, и восхвалял его, и дивился огромному его росту, и хвастался его гордыней. Когда оказался Максимиан возле театра и сошел с колесницы, тогда и поведали ему и привели блаженного Димитрия. Расспросили его, продолжает ли он поклоняться Христу, и узнали, что и других учит поклоняться распятому Христу.

Увидел же царь дерзость его, называющего себя христианином и всею душою желающего все претерпеть во имя Господа нашего Исуса Христа, и прекрасное лицо его. Но, будучи полон ожидания предстоящего зрелища, повелел заключить мученика в печных каморах народной бани, находившейся поблизости от театра. Находясь там, увидел Димитрий змею, называемую скорпионом, выползшую под ногами у него и хотевшую ужалить святого, осенив ее знамением честного креста и плюнув на нее, он умертвил ее. Тогда же ангел Господень, придя, венец возложил на голову святого мученика и возвестил ему: «Мир тебе, страстотерпец Христов! Мужайся и крепись!»

Царь же, придя на стадион, воссел, приказал ввести Луя, и воззвал через глашатаев к народу, приглашая желающего с ним бороться и предлагая победителю дары и много золота. И тут один юноша из толпы, прекрасный видом и еще юный годами, по имени Нестор, едва начавший обрастать бородой, известный славному мученику Димитрию <ибо видели чудеса, им творимые, многие, приходящие к нему и наученные им чтить Христа и поклоняться тому>, пришел в то место, где сидел под стражей святой, и, припав к ногам его, сказал: «Раб Божий Димитрий! Хочу с Луем бороться, так помолись же обо мне Христу!» Святой же осенил знамением Христовым и чело его и грудь и отпустил его, сказав: «И Луя одолеешь и за Христа будешь замучен».

Направился <Нестор> на стадион и, сбежав по ступеням, сбросил с себя одежду и предстал перед Максимианом; удивленный же царь подозвал к себе выскочившего юношу и стал уговаривать его, говоря: «Юноша! Понимаю я, что скудость средств твоих разбудила в тебе такую дерзость, что или — победив — в тот же час получишь богатство, или же, потерпев неудачу, и нищеты, тебя терзающей, лишишься и жизни. Я же, жалея молодость твою и юность, за одну отвагу твою дам тебе почетную и достаточную награду, и иди, сохранив жизнь и обретя злато. Лую же не противься, ибо убил он многих более сильных, чем ты».

Услышав это, Нестор не взял даров царских и не испугался похвал Лую, а ответил царю: «Не золота хочу, — сказал, — и не из-за него вышел на поединок, а хочу погубить Луя. Не хочу я <иначе> жить, и не за богатством пришел, но хочу сокрушить Луеву славу». Тогда царь и приближенные его возмутились, услышав это, не стерпели дерзости юноши, и воззвал царь и возопил, подбодряя Луя.

Нестор же, осенив грудь свою знамением животворящего креста, взял сулицу, и возвел глаза к небу, и произнес: «Бог Димитрия, раба твоего, ради возлюбленного твоего сына Исуса Христа, ты, покоривший иноплеменника Голиафа верному тебе Давыду, ниспровергни дерзость Луя и Махсимиана мучителя!» И выскочил на середину арены, и начался поединок, и смертельную рану в сердце получил Луй, и был убит. Немалую душевную травму он нанес тем царю. А Нестор прославил Бога, ибо молитвой святого Димитрия убит был иноплеменник.

Максимиан тогда вскочил со своего трона и печальный возвратился в царский свой дворец, говоря: «Если бы не было чародеяния каких-то богов, то не был бы Луй, отличавшийся таким мужеством, убит этим юношей». И призвал к себе мучитель Нестора и сказал ему: «Скажи мне, юноша, какие чары ты использовал или кого имея в помощниках Луя убил?» Отвечал Нестор: «Никаких чар не было, и без какого-либо обмана он убит, но Бог Димитрия и Бог христианский послал ангела своего и убил моей рукой кичливого гордеца». Разгневался царь и приказал отвести его как христианина в западную часть города, к так называемым Золотым воротам, чтобы тут отрубил ему голову своим мечом Минукиан протиктор. И так увенчан был Нестор венцом мученика.

Некие же вельможи стали наговаривать царю на Димитрия и убеждать его в том, что Димитрий — причина гибели Луя. Тогда очень разгневался царь и сказал: «Не к добру была наша встреча, когда встретились мы на пути моем к театру». И приказал в той каморе, где находился под стражей святой, заколоть его копьями. И так был убит преславный мученик и окончил в страданиях жизнь, исполненную благой веры. Лупп же, раб и слуга святого Димитрия, предстоявший ему, взяв орарион святого, собрал в него кровь его.

И взяв царский перстень, который он <Димитрий> носил на руке, обмакнул его в святой крови и стал исцелять им одержимых различными недугами и страдающих от нечистых духов исцелял молитвами и посещением святого и благодатью, которой обладал перстень его, так что весть о том разнеслась по всему граду Селунскому. Услышав о нем, что исцеляет он больных, приказал царь казнить и Луппа в городском трибунале в один из дней, когда застали его в окружении других верующих Христу.

Пресвятое же тело славного Димитрия было брошено убийцами без присмотра, и тогда некие от братьев благочестивых, взяв ночью, ибо боялись они царя, и раскопав как смогли землю там, где оно было брошено, присыпали его землей, чтобы не причинили ему никакого вреда кровожадные звери. И никто не позаботился о том, чтобы перенести тело святого, но осталось оно на том же месте, и знамения и исцеления бывали на месте том, и Божьим даром получали приходившие к нему с верой, и постоянно все радовались здесь, и разнеслась слава по всей Македонии и Фессалии о чудесах, творимых святым мучеником.

Когда же изгнана была ложная вера в кумиры и просияла непорочная и православная христианская вера, Леонт, некий славный муж, управлявший иллирийской епархией, отправился в Дакию, и тяжело заболел, и на носилках был принесен в Селунский град своими рабами, и положен на том честном месте, где под землей покоилось тело святого; и положен как раз над целящим гробом святого. И тотчас выздоровел, так что удивился и сам он и приближенные его скорому пришествию мученика, и воздали хвалу Богу и преславному мученику Димитрию. И тогда <Леонт>, разрушив печи и разломав бассейны для горячей воды, и стены, с бывшими возле городскими воротами, создал между общественной баней и театром всечестный храм во славу великого мученика Христова, всячески его украсив.

Собравшись возвращаться в Иллирию, пожелал он взять что-либо от мощей святого, чтобы и там церковь создать в его имя, но преславный страстотерпец Христов Димитрий явился ночью ему, и запретил это делать. Тогда взял он хламиду, обагренную святой кровью его, и часть орария его, и изготовил ковчег серебряный и положил <все это> в него. Когда же отправился Леонт в путь, стояла зима, и разлилась река Дунай, так что нельзя было переправиться через нее на лодке, и так как несколько дней не спадала вода и препятствовала дальнейшему пути, в печали пребывал епарх.

И увидел во сне славного мученика, возвестившего ему: «Всю печаль и сомнения свои отринь и возьми то, что несешь, и без помехи перейдешь реку». Наутро же <Леонт> сел на коня своего, держа в руках честной ковчег, и без помех переправился через реку. И так, придя в Сермий, положил здесь честной ковчег со святыми реликвиями, находившимися в нем, и возвел здесь честную церковь во имя преславного Христова мученика Димитрия подле честной церкви святой мученицы Анастасии. Многие же чудеса и исцеления Господь сотворил там, где останавливались на пути колесницы и кони, благодатью и щедротами и человеколюбьем единородного Сына Божьего, с ним же Отцу слава со Святым Духом и ныне, всегда и в века!

ЧУДО СВЯТОГО ДИМИТРИЯ, КАК ВИДЕЛ СЛУГА ЕГО ПРИШЕДШЕГО К НЕМУ АНГЕЛА

На рассвете третьего дня той войны, в который снизошла на горожан от Бога отвага, как об этом говорилось прежде, некий муж, знатный родом, известный жизнью своей, смиренный сердцем, славный и отмеченный саном иллюстрия, о таких сказано в Писании: «Беззлобные и прямодушные пойдут за мной», увидел, как говорил он — во сне <о чем доподлинно рассказывал своим близким>, и ужаснулся, видя, что стоит он перед притвором святой церкви славного мученика Димитрия. «И вот, — рассказывал, — два красивых высоких мужа явились передо мной и вошли снаружи в притвор, так что я принял их за посланцев императора. Один же из них громко возгласил: “Где господин дома этого?”» Появился в средних дверях церковных один из слуг и сказал в ответ: «Зачем нужен он вам?»

Они же сказали: «Владыка наш послал сообщить ему нечто». Слуга же тот показал им на святую раку церковную, говоря: «Здесь он». Мужи же те, видом подобные ангелам Божьим, подошли к тому месту и сказали слуге: «Иди, возвести ему о нас». Я же, одержим страхом, пойдя следом за ними из притвора, встал у одной из колонн возле святой раки, желая узнать, что хотят поведать от царя святому. Слуга же постучал в дверцы раки, и тотчас же открыл их изнутри славный мученик Христов и встал у дверей, так что и мне, недостойному, было видно его. Я же пал ниц не в силах зреть ангелоподобный лик его: был он видом похож на изображение на древних иконах, а лицо его сияло, словно испускало солнечные лучи. И лежал я ничком, и озарилось мое лицо излучаемым им светом. И так, лежа, внимательно слушал я, о чем будут они говорить между собой, и услышал, как целовали сердечно святого эти мужи.

Он же сказал им: «Благодать с вами! Во имя чего потрудились прийти ко мне?» Отвечали ему мужи: «Владыка наш послал нас к святости твоей и так говорит тебе: “Скорее изыди и шествуй ко мне, ибо город будет предан врагам”». Я же, услышав это, пришел в смятение, и охватила меня печаль; приподнявшись немного, увидел я человеколюбное и ласковое лицо мученика, поистине милосердного и градолюбца, удрученное печалью, и грустное и к земле склоненное. Прошло немало времени в молчании долгом, и видел я, как слезы текли по богоподобным щекам, так что слуга сказал мужам: «Зачем так опечалили господина моего? Поистине, если бы раньше знал о словах ваших, не сказал бы о вас моему господину». Тогда отверз святой свои богословесные уста и сказал слуге: «Не трогай их, они — друзья мои, и что приказано им, то мне и говорят».

И сказал им: «Действительно ли такую весть прислал мне Владыка мой? Так ли изволило владычество его, что такой город, уже столькими поколениями во имя пота его и крови, истекавшей из его честных ребер, утвердившийся в вере, ныне будет растерзан свирепыми этими зверями? Таково ли желание человеколюбия его?» Отвечали светлые мужи: «Если бы не угодно ему было, не отправил бы нас к благочестивой душе твоей». И тогда опечалился очень <Димитрий>, и долго покачивал головой, и, пораздумав, с великой печалью изрек ответ. И непрестанные вздохи его, и слова, и тихий голос свидетельствовали, что в великой скорби он из-за любви к своему отечеству. Ответил же он мужам: «Идите, братья, скажите благому моему Владыке так: говорит твой истинный раб Димитрий: “Ты, Владыка, господин и мне, и городу, и всему миру, и как властитель повелел мне здесь пребывать с рабами твоими. Как же могу я их оставить в такой беде и нужде и уйти? И с каким лицом увижу я гибель отечества своего? Какая будет жизнь горожанам моим гибнущим? Но напротив — как пребывал я с ними и душой радовался, так и теперь их, в беде оказавшихся, не оставлю. Или спасутся они — и я спасен буду, или погибнут — погибну и умру с ними. Ты ведь сам, Владыка, положил душу свою — словно хороший пастух — за овец своих. Поистине знаю я, что не превозмогли грехи наши милосердия твоего, ибо милость твоя к нам велика, и ярость твоя праведная требует нашего обращения, а не гибели. Владей всеми, благой Владыка, и что повелишь, то и сделай нам. Я же, как сказал: если спасутся они — спасен буду, если погибнут — умру с ними”».

Когда сказал так милосердный мученик, душа моя отчаявшаяся немного воспрянула от охватившей ее печали. Отвечали же мужи, говоря святому: «Это ли велишь нам сказать Владыке?» Отвечал святой: «Да, молю вас». Спросили же они: «Так почему же не идешь с нами? Берегись, а вдруг не смилуется пославший нас, раз ты его ослушался». Отвечал святой: «Я знаю: всегда гнев его предваряют милосердие и благость его». Таков ответ дал и, сказав так, поцеловал он светлых мужей и, серебряные двери затворив, в которых стоял, остался внутри, не ушел от нас благодатью Христовой. И тут — сказал <иллюстрий> — я, грешный, почувствовал, что пришел в себя и не сплю».

Увидев же все это, тот добродетельный и боголюбивый муж тотчас же побежал по городу, убеждая горожан и только одно им говоря: «Наберитесь мужества, братья, святой страстотерпец с нами помощью Христовой, и не коснется нас зло». С того момента, как было написано, в доблесть облеклись горожане и на врагов стали нападать и те, кто не решались прежде и голоса подать из-за великого страха.

Впоследствии <иллюстрий> близким своим поведал особо о рассказанном ранее видении. И так, побуждаемый нами, поведал истинную причину того, почему ходил он по городским улицам, убеждая всех, что спасен будет город. Так показал нам славный мученик Димитрий и сотворил, что видение сбылось в действительности, так какую же хвалу и славословие ему перед Богом воздадим? Какие почести и благодарение принесем славному мученику, сравнимые с милосердным его решением, когда он премногими своими щедротами уподобился Господу Богу Спасу нашему и душу свою положил за нас, недостойных, грешных, и не только ослушался повеления Божьего, надеясь на Божье человеколюбие, но и умереть с нами, многомилосердный, обещал. О душа святая, и градолюбивая, и щедрая! О мудрость богоданная и совет богоугодный, деяние боголепное!

Так как постиг ты Бога всех, что не губит он праведника с нечестивыми, не оставляет жезла грешника на жребии праведника, то, видя наши грехи, все превосходящие по силе своей, и хотя побоялся, как думаю, что за нас моля, ослушаешься богоданной воли, все же, поразмыслив, совершил: остался в дому своем и не покинул город, чтобы ни самому не испытать никакого зла, ни городу — напасти от поганых. Вот так же, если венец, скованный из нечистого золота, но украшенный только одним драгоценным камнем, захочет переплавить управитель дома, чтобы очистить загрязненное золото, то не даст того совершить господин, ибо, очищая золото, сверкание камня погубит. Вот так и тогда: хотя многократно мы были смерти достойны из-за наших многочисленных прегрешений, не погубил города Господь, чтобы не случилось чего-либо со страстотерпцем, пребывающим с нами, недостойньши.

Так помолимся же все истово, возлюбленные, и путь наш на благие дела направим, молитвами и деяниями удержим мученика навсегда остаться с нами. Всем этим и Божью милость без сомнения обретем, ибо <Димитрий> спасает нас и хранит от первого из умозрительных врагов < — дьявола>, избавляет нас от вечной муки и ходатайствует за нас о царстве небесном. Молю же, братья, всем собором вашим, всей силой души возопить к щедрому Богу о богохранимом городе нашем, и о всех христианах, и обо мне, и о ничтожестве моем, как о недоноске, о ниспослании мне благодати, ибо гражданина и помощника и в Боге владыки нашего преславного мученика Димитрия благо чудотворения я описал, хоть кратко, но истинно, и приятно слуху вашему, Христа ради Исуса, Господа нашего, истинного Бога, с ним же царствует над всеми Бог Отец с животворящим его Духом. Слава и честь и поклонение от всех сотворенных им возносятся искони, и ныне, и всегда, и во веки веков. Аминь.