На злобу дня и не про Украину совсем

Сегодня  в сетях проскочила информация о сворачивании гельмановских проектов а Перми. Я ничего толком не знаю о том, что там происходило и происходит, но традиционно впечатляет уровень дискуссии. Опять про то, что это не «искусство, а говно».

Надо отметить, что мне все время на ум приходит один борец с «дегенеративным искусством» - непризнанный австрийский пейзажист, ну да не упомяну его всуе… Всеми любимый Никита Сергеевич тоже отметился неаккуратно, до сих пор все смеются. Много их было, но вопрос, очевидно, тревожит по-прежнему: что есть искусство, а что нет?

Я не Платон и не Аристотель, и даже не А.Н. Толстой (красный граф давал лихие определения предмета), но позволю себе усомниться,  в  том  что  «Искусство есть такое идеальное изображение жизни, которое приводит человека в состояние напряженного желания идеального, то есть, - красоты, духовной чистоты и добра».

Искусство – это такое действо или творение, которое заставляет усомниться в самых устоявшихся понятиях и концепциях. Если произведение их подтверждает, то оно лишь риторическая фигура. Искусство не может быть не новым. Самые ритуализированные его формы способны ставить совершенно шекспировские вопросы. Портреты Веласкеса  рвут шаблон не жиже, чем граффити Бэнкси.

А наш потребитель (подчеркнуто кроваво-жирным), почитает за искусство «красивое», под которым понимает, прежде всего, китч. Он готов назвать фекальным все, что вытаскивает его хоть на ангстрем из любимого свинарника. Какие вопросы ставит творчество Никаса Сафронова, или этого, Шилова(?)?

Собственно поэтому мировая закулиса и продвигает у себя всякий авангард, он заставляет думать, сомневаться, искать, конкурировать идеями. На выходе определенное качество производительных сил, например. Периклы всякие еще это понимали.

В тоталитарных странах тоже это понимают. Поэтому позднесталинский «высокий стиль» как две капли схож с самизнаетечем.