Песчанный шторм в январе

Сегодня был песчаный шторм. Сначала порывистый ветер сменился упорным Зюйд-Остом, а потом на нас надвинулась стена темного горизонта, взвешенного тончайшим песком.

Ни очки, ни ватник, не перчатки не преграждают его проникновения. Он шуршит на ладонях, тихо сползает по спине. Стоит отвернуться и перестать щуриться, как он начинает осыпаться из морщин у глаз, припудривая и без того забеленные им скулы.

Пока сидишь в тракторе с вынужденно открытыми обеими дверями он красит охрой каждую складку брюк, и сам себе начинаешь казаться какой-то нелепой курортной фигурой: как если б игрок в пляжный волейбол уселся на пятую точку, не приняв подачу, а на него кто-то накинул брезентовые штаны и фуфайку.

И ветер. Злой, холодный и солнечный. Ветер в пустыне ласковым не бывает, но зимний шараф – это какая-то особенная стихия. И он не воет и не свищет, он скрежещет все тем же песком. И уже не знаешь, что мешает слышать голоса людей рядом: песчаные пробки в ушах или этот скрежет. Когда пересаживаешься из трактора в машину, на пару минут, перегнать её подальше, расчищая место для маневра с двенадцатиметровой трубой, его тон снижается до шороха, а музыка из приемника кажется необычайно чистой и ясной, не смотря на убогую акустику фермерского пикапа.

А потом, когда выходишь, чтобы протиснуться сквозь эти оранжевые вихри обратно к трактору, вдруг замечаешь в небе журавлиные клинья, и понимаешь, что там, у них, наверху есть ветер, но нет песка. Другой этаж мира.