О Бобах и наркоманах
В годы моего раннего студенчества приятель моей первой жены Даня Балыбин делил всех людей на Бобов и наркоманов. Возможно, был и третий таксон, но за плотностью алкогольно-временного континуума я уж и не упомню.
Я тоже делю всех людей на две категории (в одной из множества моих классификаций): на серферов и садоводов. Серферы, что важно, не те, которые в интернете, а те, которые «на гребне волны».
Так вот садовод, он всегда пытается гармонизировать хаос в космос, в некотором роде воплощая исторический женский гендер. Он – хранитель очага. Он старается избегать острых углов, не любит потрясений, стремиться все расставить по местам. Нестриженный куст его пугает, а дикая морковь вгоняет в дрожь. У него есть представление о культуре, и о сорняке, первую он пестует, второго геноцидит. Хаос – его ночной кошмар, он боится его и осуждает. Он – филистер, он знает «как надо», и ни секунды не замедлит свое знаньице, упакованное в ночной колпак, ввернуть, и гордо оглядеться. Он очень нужен, надо рОстить сады, не всем же буревестничать, но смыслов и дискурсов он не производит, да и цены им великой не видит, не замечая связи между культурной морковью, и дикой.
Смыслы и дискурсы он потребляет, читая, слушая, по выставкам вращаясь, и т.д. Наслаждается, если что-то созвучно его мыслям и ограниченному жизненному опыту, или с наслаждением же осуждает.
Серфер с хаосом не воюет, он в нем живет, и в некотором роде им владеет. Хаос для него – та самая разность потенциалов, которая дает ток событиям и идеям. Он живет быстро и умирает молодым (не обязательно), но он проживает мир концентрированно, и отражает его также. Великие художники, воины и ученые (да-да, садовод дальше СНС не движется), и даже бизнесмены – серферы. Они режут себе уши, вешаются в «Англетерах», проигрывают Ватерлоо, сгорают на кострах, опередив время. И попутно создают то самое, что почитывает, посматривает, и даже выращивает садовод.
Но гагарам, как известно, всё до фени. Садовод неисправим, со своими благоглупостями, неистребим, к счастью. И обязательно и мертвого льва пнет, и загильдестернит не в своей пьесе, и запоганит любой текст дурацкими комментариями.