Быть Дягилевым
Первое, что меня тронуло, когда я приступил к изучению биографии Сергея Дягилева, — это цитата одного из людей его ближнего круга:
Дягилев — это человек, которого жизнь устраивала, только если в ней происходили чудеса.
Это очень простое, но тонкое замечание точно описывает мой запрос на то, как я хочу строить свою жизнь. Я хочу производить чудеса и быть их свидетелем.
Что делало Дягилева Дягилевым? Я отметил для себя ряд черт:
- уверенность в себе
- высокий интеллект, начитанность и большая насмотренность в сфере искусств
- финансовая сметка
- большая самоотдача, желание вникать в детали
- неиссякаемая энергия
Невольно задаешь себе вопрос, чего из перечисленного не хватает конкретно мне? В первую очередь бросается уверенность в себе. Уверенность — классный генератор энергии. У Дягилева этот генератор работал на полную. У меня сломаны три из шести валов.
В то же время за Дягилевым наблюдались явные диктаторские наклонности, желание «владеть» людьми, склонность к плетению интриг. И вот возникает вопрос, даже внутреннее противоречие. Является ли внутренний диктат обязательным для такого рода деятельности? Кажется, что я не очень комфортно себя чувствую от «обладния» людьми. Или это опять же что-то, что приходит с уверенностью. Красной нитью выстраивается то, на что стоит обратить внимание в первую очередь.
Читая биографию, я то и дело натыкался на параллели и камни, которые вызывали у меня смешанные чувства. Самое простая параллель с моей биографией:
В Перми Дягилев был всеобщим кумиром. Но ничего удивительного, что в Санкт-Петербурге, куда он, разумеется, поехал учиться после окончания гимназии, ему встретилось куда больше препятствий, и он быстро растерял свои привилегии.
Наверное, именно на этом моменте родилась структура этого текста. Похож ли умный мальчик из Ставрополя, поехавший покорять столицу, пытающийся стать культурным деятелем, на Карабаса Барабаса мира балета? Далеко не во во всем.
Например, в отличие от моей семьи, Дягилевы были из обеспеченного дворянства. У Сергея был хороший трамплин и возможность развиваться как полагает интеллигенции, не думая о деньгах и имея доступ к лучшим образовательным институциям своего времени. Я всю жизнь прививал себе умеренность, чтобы не обременять родителей. Ну и у меня не было изначального доступа к высоким культурным кругам моего времени. Моим культурным воспитанием вообще не занимались! Перед вами сэлф-мейд мэн.
При этом пишут, что всю жизнь Дягилев занимался тем, что искал деньги под свои проекты и, как говорят, не имел недвижимости (туда бы отдел расследований Навального, чтобы проверить, как дела обстояли на самом деле). С одной стороны, есть безумное желание развиваться по дягилевской модели. С другой, есть страх бедности, что ничего не получится. А вот Сергею смелости было не занимать.
Кто-то из соратников Сергея писал:
Для Дягилева человек, не отдающий себя целиком своей страсти, делящий жизнь на 2 части, одна из которых заботится о пропитании, другая дает простор разуму и душе, — не целое существо, а трагическая половинка.
Это противоречие, с которым я иду по жизни последние 10 лет, потому что в попытках строить свою карьеру комика я всегда стоял перед необходимостью обеспечивать себя. Или же просто боялся окунуться в это с головой и безвозвратно. Идёт ли боязнь от внутренней неуверенности?
Многие композиторы, которыми восхищался Дягилев, такие как Мусоргский, Римский-Корсаков, Кюи, Бородин, в первую очередь состояли на государственных должностях или служили в армии, что не мешало развитию их художественных дарований.
То есть люди, вошедшие в историю как великие деятели русской культуры, всё же практиковали сидение на двух стульях в контрапункт дягилевскому методу. Это чуть воодушевляет. Или дает почву для внутреннего оправдания.
Чтение биографии Дягилева стало для меня поединком, американскими горками, когда я восхищался им, выставлял ему диагноз, выносил себе/ему оправдания.
Теперь Дягилев не только возглавлял самый прогрессивный искусствоведческий журнал и самую крупную выставочную организацию у себя на родине, но и занял ключевые позиции в мире театра. Дягилеву было двадцать восемь, и, разумеется, он торжествовал.
28-летний проджект менеджер Лёша пока не торжествует. Прочитав этот кусочек, он впал в уныние и на пару дней отложил книгу.
Каких-то выводов не оформляется. Фигура Дягилева оказалась мне невероятно волнующей и важной. Модель поведения Дягилева явно еще предстоит осмыслению. Но пока нужно хотя бы найти чуть больше уверенности, чтобы смочь пройти какой-то подобный путь.