Предназначение: Злой Герой

(где-то в начале испанской "Reconquista")

Выдрал ветер из пустыни пепел,
что бросала из урны детская рука...
Воплотил от скуки, расскажи кто ты,
попросил воина из песка, что предстал
пред ним. "Я не знаю кто я, — отвечал
томимо дух — знаю только кем не был…

Не был сыном, ни отцом, ни царём,
ни даже принцем, не крещён во имя
духа, а клеймён огнём когтистым;
был отца грехом, как гнев, плод заморской
танцовщицы и колючих, терпких вин…
Не успел зажечься искрой, как кометой
пал и сгнил...

Не был белым, ни червонным, как янтарь
среди жемчужин, был как глина обожжённый;
масти спорной средь маститых, был сочтён
народом «чуждым», а записан в род
метисом, но, на вдруг, углём графита,
как отбитое в войне...

Не был рыцарь и не вёл войско в бой
с гербом короны, хоть и мастерской рукой
так как я никто не резал в битвах лоб
о лоб врага; драл зубами будто гальго,
удивлял ферзей отца, втихаря шептались:
славный, жаль бастард, а был бы идальго...

Не был братом, не был другом; не был вхож
в сердца родные, не за что, не по заслугам
а за отточенные скулы ;
не был схож как лев и тигр, хоть и в битвах
получил сбор полос и, прокляв гриву,
сбрил копну смольных волос; ещё долго
по углам слышал шёпот знатных дам:
ах, как жаль, такие кудри...

Не был вхож в дома презнатных, не был
муж и не жених, но желанен свальной
негой был под тенью мирт в садах; слух
бродил по ртам под ах: как красив бастард,
шептались, но ответь мне дух мудрейший:
зачем тени красота?

Днём румяный, ночью пьяный промышлял
делами злачных, драл за хвост павлинов стаю,
за подол девичьих платьев; холил дев,
ласкал ключицы, был горячий ветер майский...
Всё равно не был одобрен, стал полночной
дикой птицей...

Разводил солдат на вины, на блудниц и ром
монахов, наряжал пажей в вельможей; а шутов
в парчу иерархов; шах за шахом шёл на норму,
всё равно "испорчен", чтобы я не делал
до и ради слов "сядь рядом" от отца...

Не был в славе, ни в наградах, но добыл
мечом сверкая земли от края стылых гор
до каёмок жжёных пляжей — для отца и Бога ради,
но в фавор не был наряжен, а был спрятан
в рукаве у отца тузом пиковым, стал при троне
тёмной стражей...

Как блестели мои очи из-за шторы
с лет отрочных, так с тех пор сияют
только этот блеск чернее порчи, и земли
пустых могил; все, кто видел меня ночью
подходя к порогу дома, те, крестясь
молились Богу, знали - их король
уже убил.

Нет! Не был наёмник, если б да,
то взял бы честно право быть
и зваться воином, златом выкупив
то место что желал всем сердцем; но оный
путь был предначертан,
одна роль - заклятый враг пустовала у короны;
и я взял, исполнив сию со всей грацией
и красотой, на что было грубой силы...

Одной ночью знахарь пьяный мне открыл
дурную тайну: у меня был сын внебрачный;
больше всех на свете порчей, травм, ожогов и обид
заболела в сердце мысль, что ведомый жгучей
страстью, блудом яда и вином, я изъял из рая
душу и обрёк на роль "изгой", как однажды
изъял король и мою из мира Нави...

Уничтожил, что хотел, стёр в песок,
что не имел, через труп отца взошёл
на престол по головам, окрылив
примером фразу и рассыпав по стихам...
Сел на трон как лев из черни, тигр
с злости почерневший, и вином запил
всю кровь, что разлил заклятой пешкой
по дороге королев...

Но недолго просидел, умирал в парчé
и злате от отравленной стрелы
чьей-то мстительной руки в муках
яда и один, так же, в прочем, как и жил…
Одна мысль меня спасала от растления
души, что на зло и вопреки воле отца
и его храма, я на трон в короне Овна
сына всё же посадил."

Хм... — ответил ветер — ты поспи,
мой друг, пока, пусть поплавают года
в океане бытия; жизнь для времени секунда,
коли жил по воле духа след останется,
тогда по следам поймёшь кем не был,
а кем был покажет время - Бог судья,
он правде верен…

Выдрал ветер из пустыни пепел,
что под пение песка спал уже
почти два века... "Погуляем, старина, —
обернувшись лентой бурь, сдул
шатры и караваны, а верблюд прилёг
заранее, будто знал как ветер шутит
и играется песками.

— Видишь царь сидит на троне? Это твой
пра пра пра правнук. Он и сын и отец
и воин и владыка и брат и друг
и любимейший супруг; он сидит
и смотрит в оба, не из тени,
не из тьмы, а в глаза и из-под короны...

Дом твой крепок и велик, и при нём
в ладу и веры и цвета волос и глаз;
а ещё смотри звезда, твоим именем она
крещена, теперь спи там... И на небе и под оным
уважают тех, кто принял вызов Бога
и, судьбе перейдя пути и дороги,
сделал сам себя героем..."