94 - Анандамурти: годы в Джамалпуре
Во время Ананда Пурнимы в мае 1966 года Баба объявил, что впервые отправляет ачарью Атмананду за пределы Индии, в Кению. Он объяснил, что выбрал Африку, потому что это наиболее эксплуатируемый и лишённый внимания континент, а значит самый нуждающийся в «Ананда марге».
В июле Баба отправился с программами ДМЧ по западной и северной Индии. В Коте у него состоялась встреча с женщинами, во время которой Сатива спросила:
- Баба, почему ты не проводишь личные встречи с женщинами?[1] Мы слышали, что у тебя есть палочка, которую ты используешь для наказания.
Баба достал её из-под подушки и показал.
- Зачем вам такая же личная встреча, как у мужчин? Разве у женщин мало неприятностей от своих мужей и своих отцов? Почему я провожу личную встречу с ними? Чтобы они могли получить по заслугам.
Вечером марги собрались на крыше дома, в котором остановился Баба, и пели песни преданности. Атмосфера преданности была такой мощной, что, когда Баба подозвал всех подойти поближе, все они – мужчины, женщины и дети – стремились обнять Бабу. Ачарьи безуспешно пытались угомонить маргов, но Баба сказал:
- Оставьте их. Это земля Миры[2], и я в настроении Миры.
На следующий день Баба провёл демонстрацию, которую он будет повторять в последующие годы в разных вариантах. Рассказав о роли желёз, способствующих различию в типах телосложения, он вызвал одного авадхуту, дотронулся до него палочкой и сказал, что его железы сейчас изменены в железы обезьяны. Авадхута начал кряхтеть и безрассудно прыгать вверх-вниз. Пока он это делал, Баба сказал изумлённым маргам, что, если он оставит ученика в этом состоянии на шесть часов, на его теле начнут расти волосы как у обезьяны, и проявятся признаки других изменений в структуре тела. Баба снова дотронулся до ученика, и его странное поведение прекратилось. Баба попросил принести ему чашку горячего молока.
Из Коты в Дели Баба поехал на поезде, а на следующее утро в сопровождении Кшитиджа и Астханы на самолёте полетел в Патну. Во время пересадки в Варанаси объявили, что из-за технических неполадок самолёт задерживается на неопределённый срок. Баба попросил Кшитиджа узнать, есть ли возможность добраться до Патны на машине, дорога заняла бы 5-6 часов. Кшитидж предположил, что, возможно, есть другие рейсы, и с согласия Бабы пошёл проверить это. Тем временем Астхана отвёл Бабу в комнату ожидания, где собрались местные марги, чтобы побыть с ним на время пересадки. Пока Баба общался с ними и с удовольствием слушал песни преданности, вернулся Кшитидж и сообщил, что есть другой самолёт, но авиакомпания не может сказать точное время отправления.
- Больше не трать время, - ответил Баба, - вечером я должен дать общий даршан в Патне. Немедленно найди машину.
Кшитидж нанял частное такси и упаковал еду, которую марги принесли для Бабы. Когда всё было готово, он пришёл за Бабой.
- Ты уверен, что водитель знает дорогу? – спросил Баба.
Кшитидж уверил его, что знает, и они отправились в путь. Выехав за окраину Варанаси, они подъехали к окружной дороге. Несмотря на заверения Кшитиджа, ни он, ни водитель не были уверены, на верном ли они пути. Кшитидж сказал водителю остановиться, чтобы спросить у кого-нибудь дорогу. Когда он вернулся с подтверждением, что они на верном пути, Баба сделал ему замечание, что он не поблагодарил человека, который указал им нужное направление. Кшитидж высказал своё сожаление, и они поехали дальше. Спустя какое-то время они снова подъехали к окружной дороге. Кшитидж опять вышел, чтобы спросить направление, и Баба вновь обратил его внимание на то, что он забыл поблагодарить человека. Добравшись до поворота на трассу Ара-Патна, они подъехали к необозначенной развилке на дороге. Кшитидж уже собрался выходить, чтобы спросить направление, но Баба остановил его.
- Ты уже два раза спрашивал направление и оба раза ты пренебрёг элементарной вежливостью, не поблагодарив людей, которые тебе помогли. На этот раз я сам спрошу направление.
Баба попросил водителя остановиться на обочине, где сидел пожилой человек. Баба подошёл к нему и спросил на языке бхожпури, верная ли это дорога на Патну. Старик вскочил на ноги, держа в руках гирлянду.
- Да, Баба, это дорога на Патну, - ответил он и повесил гирлянду Бабе на шею.
Баба с любовью дотронулся до щеки старика, спросил, как у него дела, и благословил.
- Теперь пойди поешь что-нибудь, ты не ел целый день.
- Да, Баба. Если бы ты не пришёл, я бы просидел здесь до ночи без еды. Но я знал, что ты приедешь. Я ждал тебя здесь, чтобы надеть на тебя гирлянду.
Вернувшись в машину, Баба рассказал любопытствующим ученикам, что старика зовут Сарджу Пахади – марги, говорящий на бходжпури, из села в области Ара.
- Он искренний преданный, но очень бедный, и по этой причине он не смог бы посетить даршан. Ему приснилось, что я буду проезжать на машине из Варанаси, поэтому рано утром он вышел из дома и несколько часов шёл сюда пешком. Он не хотел ничего есть, до тех пор, пока не увидит меня.
Кшитидж был раздосадован, что Баба потратил столько сил просто ради того, чтобы принять гирлянду от этого человека, не говоря уже о том, что Баба отругал его самого. Астхана улыбнулся и тихонько сказал Бабе:
- Баба, ты подстроил всё это, чтобы благословить этого пожилого человека.
Уже вечерело, но Баба всё ещё ничего не ел. В итоге они приехали в Патну как раз к началу запланированной программы. Упакованный для Бабы обед остался не открытым.
В первой половине сентября Баба выехал из Джамалпура для проведения ДМЧ в семи городах в разных частях Индии. Перед отъездом Баба сообщил маргам и работникам из Гуджарата, что ДМЧ в Сурате будет отменена, если они не откроют школу, которую он просил их открыть. К его приезду школа должна была работать. Выдвинутый Бабой ультиматум менее, чем за месяц до его приезда, стал необходимым стимулом для местных маргов, чтобы срочно найти помещение и открыть школу. Баба приехал в Сурат двадцать шестого числа и остановился в доме Канчанлала Сетха – недавно получившего посвящение мультимиллионера.
Его домом был огромный трёхэтажный особняк, расположенный в районе для привилегированного класса. Готовясь к трёхдневному визиту Бабы, он перестелил все ковры первого этажа на вельветовые ковры белого цвета. К приезду Бабы дом был полон маргов и ачарьев, которые собрались, чтобы его встретить. Когда Баба сел на кровать в отведённой для него комнате, он начал вести себя необычно.
- Куда вы привезли меня? Что это за место? – спросил он, - Кто поселил меня сюда? Позовите районного секретаря! Я не могу здесь оставаться!
Ачарья Кешавананда предложил Бабе выпить воды, но он отказался.
- Я не выпью ни одного глотка в этом доме! Выключите вентилятор! Я не хочу здесь использовать электричество ни на один пенни!
Все остолбенели. Лакшми Чанд Ананда, сопровождавший Бабу в поездке из Бомбея на поезде, попытался его успокоить.
- Баба, без вентилятора в комнате очень жарко, около сорока градусов.
Но Баба был непреклонен. Тогда Лакшми Чанд вытащил термос с соком мусамби и предложил Бабе.
- Баба, он не из этого дома, я привёз этот сок из Бомбея.
- Я не могу его пить здесь, - ответил Баба, - оставь, я попью позже.
Кешавананда вышел и объяснил маргам ситуацию. В. Дж. Джани тут же предложил, чтобы Баба остановился у него. Когда Кешавананда привёл его к Бабе, Баба спросил:
- Мой сын, не найдётся ли в твоём доме небольшая комната, в которой мог бы остановиться твой Баба?
- Баба, мой дом очень прост, но это твой дом. Дады думали, что здесь тебе будет лучше.
- Уж лучше я поживу в доме простого человека.
В. Дж. Джани вместе с Самбуддханандой поспешил домой, чтобы приготовить комнату для Бабы, хотя всё, что они могли там сделать – это постелить чистую постель и установить перегородку. Тем не менее, когда они привели туда Бабу, он был всем доволен. Пожилая женщина, которая пыталась предложить Бабе напитки в доме Канчанлала, поднесла ему стакан воды. На этот раз Баба принял его и разом всё выпил. Шанкарананда начал массировать руку Бабы, и Баба сказал:
- Послушай, прежде чем принимать пищу в чьём-то доме, нужно поинтересоваться, что это за еда, стоит ли её есть. И если окажется, что её есть не стоит, тогда монаху лучше голодать, чем есть такую еду. Но не монахов я освободил от этого правила. Если им угрожает голодная смерть, они могут поесть это, чтобы выжить.
Следующие три дня Баба оставался в доме Джани и давал даршан в расположенном неподалёку Региональном технологическом институте, в котором Джани был ректором. Тем временем Канчанлал несколько раз пытался встретиться с Бабой, но дады не пускали его. На следующий день во время проведения личных встреч Баба спросил секретаря юнита Махендру Бхаи Джоши, как дела у Канчанлала.
- Баба, он очень расстроен тем, что ты отказался у него остановиться.
- Что я мог сделать? Я связан законами дхармы.
Выйдя из комнаты Бабы, Махендра позвонил Канчанлалу и сообщил, что Баба спрашивал о нём. Канчанлал поспешил в дом Джани, но у ворот его остановил Мадхавананда и не позволил войти. Когда Канчанлал сказал, что Баба сам позвал его, Мадхавананда решил проверить это у Бабы. На этот раз Баба смягчился.
- Я не звал его, но ты можешь его впустить, когда я закончу личную встречу.
Войдя в комнату Бабы, Канчанлал сделал полное простирание и встал на колени перед банкеткой Бабы с руками, сложенными в намаскар.
- Делаешь ли ты садхану два раза в день? – спросил Баба.
- Не делаешь, правда? – спросил Баба, и Канчанлал кивнул в знак согласия.
- Следуешь ли ты принципам джамы и ниямы?
- Ответ – «нет», - сказал Баба, и Канчанлал снова согласился.
- Ты осознаёшь, что наживаешь своё богатство, эксплуатируя тысячи невинных людей?
- Да, Баба, - ответил он и опустил голову.
- Правильно ли это с твоей стороны?
- Если бы я остался в твоём доме, разве люди не сказали бы, что я поддерживаю твою греховную деятельность?
- Ты хочешь, чтобы Бабу обвиняли в этом?
- Как бы ни было, ты мой сын. Я хочу, чтобы ты поклялся, что с сегодняшнего дня ты больше никогда не будешь совершать нечестных поступков и постараешься следовать джаме и нияме. Сделай это, и тогда я приду в твой дом.
Канчанлал дал обещание Бабе и вышел из его комнаты с лёгким сердцем. Но позже Баба сказал Самбуддхананде:
- Этот человек никогда не изменит свои привычки, потому что, если он это сделает, он потеряет своё богатство. Поэтому я никогда не смогу остановиться в его доме.
После Сурата Баба поехал в Бомбей, чтобы провести последнюю в этом туре ДМЧ и вернуться в Джамалпур. Это был конец одной эпохи и начало другой. «Ананда марга» начиналась с маленького круга преданных, собравшихся вокруг духовного Мастера, который скрыл своё величие за скромной внешностью железнодорожного клерка в маленьком индийском городке. Круг продолжал расширяться в таком немыслимо быстром темпе, что даже ученикам было трудно успевать за этим ростом. Они впитывали учение своего гуру о том, что их жизнь должна быть непрерывной борьбой с несправедливостью и эксплуатацией, непрекращающимся усилием возвышения и просветления общества во всех областях человеческой деятельности. Образ жизни учеников коренным образом менялся. Они наблюдали, как их гуру строил организацию, становился строгим начальником, направлявшим организацию, как возничий, дёргавший поводья упряжки лошадей, направляя её к идеалу, который, казалось, недостижим, если бы не заверения Бабы, что однажды все усилия увенчаются победой. Отъезд Бабы из Джамалпура завершил эту эпоху – шаг, который откладывать больше было нельзя.
[1] Если бы Баба проводил личные встречи один на один с женщинами, в Индии мог разразиться огромный скандал, поскольку ему пришлось бы находиться какое-то время в комнате наедине с женщиной, что было абсолютно недопустимо тогда в индийском обществе.
[2] Мирабаи (или Мира) – в шестнадцатом веке принцесса раджпутов из Раджастана, известная поэтесса и святая. Она прославилась своей пламенной преданностью Кришне и тем, что сочинила много мистических песен преданности, которые до сих пор чрезвычайно популярны в Индии. Существует множество вдохновляющих историй о жизни Мирабаи, которые стали народными преданиями. Например, когда Мирабаи пришла к знаменитому святому Равидасу, чтобы получить посвящение, один из учеников ответил ей, что мастер не встречается с женщинами и не даёт им посвящение. Она попросила ученика передать мастеру вопрос: «Скажи мне, кто является вторым пурушей в этом мире?» Слово «пуруша» означает и «Божественное сознание», и «мужчина». Тогда можно сказать, что все человеческие существа являются женщинами перед лицом Господа. Когда мастер услышал этот вопрос, он понял, что женщина, передавшая послание, – великая преданная. Он вышел к ней и согласился дать ей посвящение. Однажды Баба делал демонстрацию, в которой он попросил Дасаратха сконцентрироваться в медитации и описать, что он слышит. Ученик описал красивый женский голос, поющий песню преданности на языке, который он не может полностью понять, но который похож на диалект маратхи. Баба сказал, что это язык брадж, и объяснил, что ученик слышал, как Мирабаи пела одну из своих песен около четырехсот лет назад. Баба добавил, что её звук всё ещё путешествует в Космосе и однажды учёные изобретут инструменты, способные записывать такого рода феномены.