96 - Анандамурти: годы в Джамалпуре

ЭПИЛОГ

Когда кто-то принимает решение выполнить великую задачу, ему приходится противостоять бесчисленному множеству трудностей. Чем выше задача, тем мощнее препятствия. Вот почему человек, который хочет совершать доблестные поступки, должен быть готов столкнуться с противостоянием с самого начала своего пути.[1]

После отъезда из Джамалпура Баба общался в основном с ачарьями и волонтёрами, направляя их в работе, определяя и проверяя деятельность организации, обдумывая и осуществляя новые и новые программы. Теперь «Ананда марге» была открыта дорога для оказания мощного влияния на индийское общество, но, как годом ранее Баба предупреждал маргов, идеалы, которые он проповедовал, особенно радикальные социальные идеалы Праута, спровоцировали рост гневного сопротивления со стороны заинтересованных групп, а именно со стороны государства и национального правительства, которые сразу увидели в этой быстрорастущей организации угрозу своей власти.

И сопротивление не заставило себя долго ждать. Через несколько недель после прибытия Бабы в Ананданагар местные коммунистические лидеры, встревоженные внезапным ростом деятельности «Ананда марги» в этом районе, начали распространять слухи, что марги планируют украсть землю у местных жителей. Играя на чувствах этого простого племенного народа, 5 марта 1967 года они организовали нападение. Несколько тысяч сельских жителей, вооружённые дубинами, копьями, луками и стрелами, набросились на маленькую группу невооружённых волонтёров. Пятеро монахов были убиты в первые минуты стычки. Когда толпа с криками «смерть садху!» приблизилась к дому Бабы, он вышел к воротам им навстречу. По необъяснимым причинам нападавшие, увидев Бабу, бросились бежать. После них осталось пять мёртвых тел монахов. Марги подали иск, и только через много лет чиновник, ответственный за развитие блока (район города), Ашок Чакраварти и восемь других членов коммунистической партии были осуждены за сговор о совершении убийства и организации кровавого побоища. Суд также вынес жёсткое осуждение местной администрации за попытки скрыть соучастие полиции, позволившей этому нападению случиться. Однако, каким бы трагичным ни был этот инцидент, он оказался всего лишь началом более серьёзных событий.

После произошедшего нападения Баба перенёс свою резиденцию в Ранчи. В течение последующих пяти лет организация росла так быстро, что в специальном рапорте, поданном правительству Индиры Ганди в 1971 году, указывалось, что «Ананда марга» насчитывает около семи миллионов человек. В рапорте также утверждалось, что в каждом из поездов на основных транспортных ветках Индии постоянно путешествует как минимум один монах «Ананда марги», одетый в оранжевую форму, с целью распространения их миссии по стране. Цифры были сильно преувеличены, но они повлияли на рост беспокойства премьер-министра по поводу угрожающего роста организации, чьё социальное учение напрямую входило в конфликт с капиталистической философией и растущей диктаторской тенденцией правительства. К тому времени Баба получил репутацию самой известной и самой провокационной духовной фигуры в Индии.

Летом 1971 года Баба перенёс резиденцию в Патну. В декабре, выезжая на машине с ачарьей Виджаянандой на прогулку за город, он указал ему на стоящих у дороги нескольких мужчин. Баба сказал, что они отслеживают его передвижения уже больше месяца.

- В 1967 году, - сказал Баба, - центральный офис в Ананданагаре стал мишенью коммунистов Западной Бенгалии. Они думали, что если они уничтожат нашу резиденцию и изобьют несколько наших работников, то разрушат всю организацию. Они совершили убийство, но вместо ожидаемого разрушения миссия с тех пор выросла во много раз. Несколько политиков из партии Индийского национального конгресса, имевшие тесные связи с Москвой, при поддержке Центрального бюро расследований (ЦБР) очень тщательно изучили это дело. Они поняли, что центральный офис «Ананда марги» находится не в Ананданагаре, а в разуме Анандамурти. Теперь их мишенью стал я.

Десять дней спустя Баба вызвал к себе личного помощника и Генерального секретаря, указал им на стоящий на полу чемодан и сказал:

- Видите этот чемодан? В нём моя одежда и другие предметы первой необходимости. Я вам не говорил, но ЦБР под давлением КГБ организовывает заговор против нас. Они придут арестовать меня, это может случиться в любой момент. Когда они придут, не забудьте этот чемодан. Если меня арестуют, не пощадят также Генерального секретаря, поэтому приготовьтесь.

Баба посмотрел на их изумлённые лица и улыбнулся.

- Не переживайте. На этот раз борьба между добродетелью и пороком будет тем, что можно увидеть воочию, и вы станете свидетелями того, как все заговоры и интриги будут разрушены. Наблюдая, как разыгрывается драма, помните, что механизмы дхармы очень тонкие. Они сделают всё, чтобы остановить нас, но никто не сможет остановить прогресс «Ананда марги».

28 декабря 1971 года в пять часов утра Бабу обвинили в заговоре и арестовали. Когда представители ЦБР пришли к нему домой, он был уже готов и ждал их с чемоданом в руках. Правительству понадобилось более четырёх лет, чтобы начать судебный процесс, и все эти годы оно проводило публичные кампании, порочащие Анандамурти и «Ананда маргу», обвиняя организацию и её лидеров во всём, начиная с гомосексуализма и до убийства, при этом не предоставляя никаких доказательств в подтверждение своих слов. Правительство надеялось, что судебный процесс никогда не начнётся. 12 февраля 1973 года, выполняя секретный приказ ЦБР, тюремный доктор Рахаматулла дал Бабе лекарство, содержавшее летальную дозу барбитурата, под тем предлогом, что оно прописано врачом, офицером медицинской службы из Патны.[2] У Бабы начались конвульсии, после чего он впал в кому. Однако вопреки ожиданиям Баба не умер. Придя в сознание, он сразу написал жалобу на тюремного доктора и сообщил о произошедшем ученикам, которые тут же оповестили прессу. После этого Баба отказался принимать любую еду, приготовленную в тюрьме. Первого апреля Баба объявил, что будет голодать до тех пор, пока его не выпустят из тюрьмы. В итоге голодовка продлилась пять лет, четыре месяца и два дня. Всё это время единственной едой Бабы, которую приносил в тюрьму его личный помощник, были две чашки жидкости[3] в день.

В январе 1975 года Баба попросил ачарью Кешавананду сообщить всем маргам Индии о необходимости сделать двухгодовой запас риса, дала и соли для своих семей. Также он сказал, что ачарьям этого делать не нужно. 12 июня суд Аллахабада признал Индиру Ганди виновной по двум пунктам обвинения в фальсификации результатов выборов в свою пользу в 1971 году. В случае поддержки этого решения Верховным судом Индире Ганди пришлось бы уйти в отставку с поста премьер-министра. Народ и лидеры оппозиции потребовали немедленной отставки Индиры Ганди, после чего последовали массовые беспорядки в стране. 26 июня, прежде чем Верховный суд смог собраться и подтвердить решение, Индира Ганди объявила чрезвычайное положение в стране. Пользуясь тем, что чрезвычайное положение давало ей расширенные полномочия, она отправила в тюрьму едва ли не всех значимых политических лидеров оппозиции. Также Ганди воспользовалась возможностью наложить запрет на «Ананда маргу» и посадить в тюрьму всех тех монахов, кому не удалось скрыться, прежде чем их арестовали, а также большое количество активных маргов. К счастью, благодаря предупредительным инструкциям Бабы их семьи особо не пострадали во время чрезвычайного положения, продлившегося двадцать один месяц.

Слушание дела Бабы началось в 1976 году. Признание его виновным в тех условиях было неизбежным результатом. 29 ноября Баба и ещё четверо обвиняемых были приговорены к пожизненному заключению. Но несмотря на то, что у Бабы не было свидетелей, которые могли бы высказаться в его защиту, зал суда был далеко не пустым. На слушании присутствовали представители организации Amnesty International (Международная амнистия), Международной комиссии юристов и Международной лиги по правам человека. В августе того же года мистер Клод-Арман Шеппард из Канадского суда от лица Международной комиссии юристов и Международной лиги по правам человека в своём отчёте о слушании пришёл к следующему заключению:

В этом деле несомненна политическая подоплёка. Она просматривается в показаниях некоторых свидетелей, чьи свидетельства представлены так, чтобы, скорее, опорочить «Ананда маргу», чем обвинить её в уголовном преступлении. Она также очевидна в том, как индийские власти используют слушание, чтобы при любой возможности критиковать цели и деятельность «Ананда марги» и П.Р. Саркара.

Изучая индийскую прессу и официальные комментарии об «Ананда марге», а также слушая некоторых свидетелей стороны обвинения, нельзя не прийти к выводу, что было организовано правительственное преследование прогрессивных элементов, направленное против любого человека, связанного с «Ананда маргой». Создаётся впечатление, что любые благосклонные высказывания об «Ананда марге» в прессе запрещены.

…в сегодняшнем авторитарном климате Индии в сущности невозможно найти свидетелей, которые отважатся выступить перед властью в защиту обвиняемых. Многие марги или в заключении, или прячутся. Даже если их можно было бы найти, эти свидетели, скорее всего, очень боятся выступать. После дачи показаний их арестуют почти наверняка. Другими словами, обвиняемые до такой степени настроили против себя все силы индийского полицейского ведомства, что даже при наличии всех необходимых средств для подготовки надлежащей защиты им вряд ли удастся найти свидетелей с их стороны. А если бы таковые нашлись, они вряд ли бы согласились дать показания в суде в их защиту. Трудно себе представить справедливые судебные процессы в рамках диктаторства, и, скорее всего, они невозможны.[4]

На первый взгляд ситуация казалась безнадёжной, но Баба продолжал уверять своих учеников и всех, находившихся с ним в заключении, включая членов политической оппозиции, что дхарма одержит победу. Однажды помощник надзирателя Бхарат Сингх сопровождал Бабу на его обычной вечерней прогулке вдоль стены тюремного комплекса. Бхарат, для которого Баба был великим гуру, задал вопрос, давно не дававший ему покоя.

- Люди говорят, что ты – Бог. Тогда почему ты остаёшься в тюрьме? Почему ты не используешь свою божественную силу, чтобы выйти отсюда?

- Я никогда не говорил, что я Бог, - ответил Баба, - но скажу тебе вот что: я здесь, потому что я выбрал быть здесь. Если бы я не хотел тут находиться, никто не смог бы меня удержать против моей воли. И в день, который я назначил, я выйду отсюда свободным человеком.

- Баба, это просто слова. Но откуда мне знать, что это правда?

- Закрой глаза.

Помощник надзирателя закрыл глаза. Через несколько секунд по команде Бабы он их открыл и ужасе увидел, что они стоят в поле недалеко от тюрьмы.

- Баба, что ты сделал! Если ты вот так сбежишь, они не только лишат меня работы, но и посадят в тюрьму за то, что я помог тебе сбежать. Мне никто не поверит, если я расскажу, как ты это сделал. Пожалуйста, смилуйся надо мной, верни нас обратно.

- У меня нет намерения сбежать, Бхарат. Я выйду из этой тюрьмы благодаря честному оправдательному приговору. Я всего лишь хотел тебе показать, что никто не может удержать меня здесь против моей воли. Закрой глаза.

Когда Бхарат их открыл, они снова были на территории тюрьмы.

Бхарат входил в круг поклонников, которые считали благословением быть рядом с Бабой, несмотря на необычные обстоятельства. Среди них был доктор Дхарма Дас Калвар, тюремный врач, занявший место доктора Рахаматуллы. Он поделился одной из историй того времени.[5]

В те годы существовало правило, согласно которому место проживания тюремного врача должно было находиться недалеко от тюрьмы, чтобы он мог немедленно прийти на работу в случае необходимости. Однажды вечером, вскоре после того, как я пришёл домой, в мою дверь постучал служащий тюрьмы и взволнованно сообщил, что я должен немедленно пойти с ним в тюрьму, так как случилось нечто невероятное. Когда я спросил, что произошло, он ответил, что Баба сбежал. Я остолбенел. Ведь я только что видел Бабу. Как это возможно! Мы поспешили в тюрьму. Я подошел к воротам внутреннего двора, где была камера Бабы, и увидел там надзирателя и помощника надзирателя. Они оба очень боялись Бабу. Они считали его великим тантриком и никогда не приближались к нему, если меня или кого-то из служащих, близких Бабе, не было рядом. Я пришёл, и они сказали, что Бабы нет в камере. На самом деле они даже не подошли к двери, чтобы проверить. Они слишком боялись. Вот почему они позвали меня. Они хотели, чтобы я пошёл и проверил, есть ли там Баба. От ворот через открытую дверь можно было видеть всю камеру насквозь. Была видна кушетка Бабы, но там также оставались и слепые места. Я вошёл в ворота и, приблизившись к дверному проёму, увидел мягкий свет, исходивший из камеры. Когда я заглянул внутрь, я увидел Бабу плавающим в воздухе под потолком и медитирующим. Свет исходил из его тела. Я был потрясён и не знал, что сказать. Я наверно успел лишь моргнуть, и в следующую секунду Баба уже сидел на своей кушетке, всё ещё в позе медитации. Я выпалил что-то вроде: «Баба, что это!» «Тихо!» - ответил мне Баба. Я вернулся к надзирателю и сказал: «Зачем ты меня позвал сюда? Баба медитирует на своей кушетке.»