47 - Анандамурти: годы в Джамалпуре
Наставники должны быть не просто разумными, а сверхразумными. Также они должны состоять в браке, потому как по тантрическим законам только женатый человек может быть гуру для людей, состоящих в браке.[1]
В конце марта 1959 года ДМЧ была проведена в деревне Аррахе штата Бихар – родной деревне ачарьев Дипнараяна и Натката Кедара. Баба прибыл утром двадцать седьмого на станцию Митхай в Сахарсе. Марги встретили его гудением в морские раковины и мощным киртаном в сопровождении флейты и барабанов. На платформе собралась толпа любопытных прохожих. А на выходе из станции ожидала начала своего шествия процессия слонов. Баба и Пранай взобрались по бамбуковой лестнице на главного слона, и огромная процессия начала свой путь в Арраху длиной в четыре километра. Биндешвари, Нагина и ещё несколько маргов со стороны Бабы управляли остальными слонами. Сопровождавшие их марги ехали на воловьих упряжках или машинах, а кто-то бежал и танцевал рядом с огромными животными. Толпа двигалась за маргами, которые продолжали петь во весь голос. По дороге к процессии присоединились коровы, козы и другие животные. В какой-то момент Биндешвари вошёл в состояние транса, и, если бы Нагина его не подхватил, он упал бы со слона. Вдоль всей дороги стояли сельские жители, привлечённые звуками приближающейся процессии, которую задолго до того, как увидеть, можно было хорошо слышать. Многие из селян, предположив, что это свадебная процессия[2], отмечали, насколько красив жених.
Когда процессия прибыла в Арраху, Наткат Кедар отвёл слона Бабы к новому джагрити, строительство которого только что завершилось. Оно было выстроено в традиционном деревенском стиле: земляные стены и крыша из соломы. Баба спустился по бамбуковой лестнице, и, пока он шёл к веранде, женщины согласно местным традициям усеивали его путь рисом, размахивали ароматическими лампами и пели песни преданности. Баба торжественно перерезал длинную ленту перед входом в джагрити, сделанную из листьев манго, и вошёл на веранду, где его ждала жена Дипнараяна Дживача Дэви, чтобы исполнить традиционный ритуал арати[3]. Она подняла серебряный поднос с горящей камфарой и ладаном и начала медленно двигать им по кругу перед Бабой, в то время как остальные пели в унисон куплет арати. После этого Баба вошёл в джагрити, которое уже было готово для его проживания на время проведения трехдневной программы.
В полдень под большим тентом, установленном около джагрити несколькими днями ранее, начался шум. Члены сообщества Рамнатха, фундаменталистской индуистской группы, выкрикивали через дешёвые громкоговорители слоганы против «Ананда марги». Они кричали оскорбления в адрес Бабы и маргов, утверждая, что «Ананда марга» надругалась над индуистскими писаниями, обосновывая это тем, что, принимая посвящение в «Ананда марге», брахманы должны избавляться от своей священной нити, а также тем, что «Ананда марга» откровенно высказывалась против поклонения идолам и позволяла женщинам принимать участие в программах наравне с мужчинами. Их руководителем был знаменитый индуистский богослов из Варанаси – ачарья Бхаянкар Шастри. Когда Баба услышал шум, он вышел из своей комнаты и спросил маргов, что происходит. Услышав ответ, он улыбнулся и закивал головой.
- Не переживайте. Чем больше они кричат «Ананда марга», тем больше рекламы они нам делают.
На следующее утро ачарья Бхаянкар в письменном виде вызвал Анандамурти на дебаты. Марги принесли оповещение Бабе. Многие из них были раздражены непрекращающимися обвинениями из палатки Рамнатха, и им не терпелось уже принять какие-то меры. На вызов Бхаянкара Баба ответил:
- Такого рода дебаты обычно устраиваются для последователей одних и тех же писаний. Так как мы не являемся последователями ни Вед, ни Гиты[4], речь не идет об обсуждении писаний. Но раз уж они нас пригласили, мы можем в качестве акта вежливости принять участие. Индрадэв Гупта и Чандранатх будут нашими представителями.
- Баба, - сказал Индрадэв, - Бхаянкар настаивает, чтобы дебаты проходили на санскрите. И я, и Чандранатх, мы оба очень плохо владеем санскритом. Что нам делать?
- Не переживай, - ответил Баба, - скажи им, что дебаты должны быть на французском, и хорошенько поругай их на французском языке минуты две.
Затем Баба дотронулся до трикути Индрадэва.
Дебаты были назначены в полдень. К двенадцати часам дня более тысячи человек уже сидели на траве перед палаткой группы Рамнатха. Баба наблюдал за всем из окна своей комнаты в джагрити. Четверо местных пандитов, избранных в качестве судей, заняли свои места сбоку. Ачарья Бхаянкар, Индрадэв и Чандранатх встали лицом к аудитории. Как и предполагалось, Бхаянкар начал с того, что начал настаивать на проведении дебатов на санскрите, языке религиозной науки. Индрадэв тут же поднял руку.
- Я возражаю. Дебаты должны пройти на хинди, иначе никто из присутствующих нас не поймёт. Только судьи и ещё один-два человека смогут следить за обсуждением.
- Если вы не знаете санскрит, то почему в ваши книги включены стихи на этом языке! – закричал Бхаянкар, - уберите их из своих книг или же говорите на санскрите!
Индрадэв обернулся на Бабу, тот кивнул ему из окна. Тогда он снова обратился к Бхаянкару:
- Вы хотите общаться на санскрите, чтобы одурачить людей. С таким же успехом мы можем поговорить по-французски.
Индрадэв продолжил свою речь вереницей ругательств на французском языке. Хоть никто и не понимал, что он говорит, но все смеялись, даже пандиты. Однако, когда смех утих, пандиты согласились, что дебаты должны проходить на санскрите.
Бхаянкар начал дебаты. Он задал Индрадэву вопрос, касающийся грамматики и её роли в приведении доказательства. Несмотря на то, что знание санскрита у Индрадэва было весьма поверхностным, он понял вопрос. К счастью, это была тема, с которой он был знаком. Индрадэв заметил, что заданный вопрос не имеет отношения к теме дебатов, тем не менее он ответил на него на санскрите за пять из выделенных десяти минут, а за оставшееся время он повторил ответ на хинди. Индрадэв не только дал правильный ответ, но и указал на некоторые грамматические ошибки Бхаянкара в формулировке вопроса. Зрители аплодировали, и многочисленные улыбки на их лицах внушили Индрадэву уверенность, что он сумеет привлечь аудиторию на свою сторону. Когда аплодисменты утихли, один из судей объявил, что теперь дебаты продолжатся на хинди. Они просто хотели убедиться, что Индрадэв владеет санскритом.
Далее Бхаянкар поднял вопросы о священной нити, кастовой системе и о праве женщин на равных с мужчинами выполнять духовные практики. Индрадэв с помощью Чандранатха спокойно и логично ответил на каждый вопрос. Чем больше марги завоёвывали признание зрителей, тем яснее становилось, что их оппонент теряет терпение, часто прерывая отвечающего. В четыре тридцать Бхаянкар настоял на завершении дебатов под предлогом того, что уже слишком поздно. Судьи признали Индрадэва и Чандранатха победителями, чем вызвали восторженные аплодисменты зрителей. После дебатов многие деревенские жители остались, чтобы поздравить ораторов. Они часто будут вспоминать Индрадэва, особенно по прошествии лет. Когда народ, наконец, разошёлся, Индрадэв и Чандранатх пошли к Бабе, чтобы получить его благословение.
Баба положил руку на плечо Индрадэва и сказал:
- Очень хорошо, Индрадэв, очень хорошо. Я и не знал, что ты настолько глубоко владеешь санскритом.
- Нет, Баба, я был красноречив только благодаря твоей милости.
- Ты видишь? Они хотели провести дебаты со мной, но их победили мои ученики. Это был им хороший урок.
Позднее тем же вечером ачарья Бхаянкар отыскал Индрадэва и поздравил его с блистательной речью на санскрите. Он извинился за доставленные неприятности.
- Я ничего не имею против вас и всех остальных маргов, - сказал он, - сообщество Рамнатха заплатило мне пятьсот рупий, чтобы я появился здесь и противостоял «Ананда марге». Я выполнил свою работу. Я её закончил, и завтра утром меня уже здесь не будет.
После этого события шум в деревне был связан только с восторгами преданности маргов. На следующее утро по просьбе маргов Баба в сопровождении учеников зашел к каждому из них в гости. В каждом доме он пробовал еду, заблаговременно приготовленную женщинами-маргами и разложенную на подносах. Пока Баба шёл по деревне, женщины не-марги, тоже желая его угостить, выходили из своих домов и выносили подносы с орехами и сухофруктами. Когда Баба был в гостях у Натката Кедара, жену хозяина настолько переполнило чувство преданности, что она забылась и неосознанно омыла стопы Бабы молоком вместо приготовленной заранее сандаловой воды. На следующее утро после ДМЧ марги отвезли Бабу на машине на станцию Митай. Вся деревня выстроилась вдоль обочины дороги, чтобы попрощаться с Бабой. Многие из жителей составили компанию маргам, идущим на станцию, танцующим и распевающим песни по дороге.
[1] Анандамурти «Беседы о тантре», т. 2.
[2] В Индии в традиционной свадебной процессии жених едет на ведущем слоне, а все остальные следуют сзади.
[3] Традиционный индийский ритуал, представляющий собой распевание мантр арати и размахивание благовониями и лампами в определённой манере перед образом божества. Со временем ритуал арати начали исполнять преданные перед своим гуру, что стало частью индийской духовной традиции. Баба не поддерживал такого рода практики, но он всегда проявлял уважение к местным традициям.
[4] Позднее Баба в личной беседе подчеркнёт, что, когда 1200 лет назад была записана Бхагавад-Гита, её языком был санскрит, что указывает на факт, что Гиту впоследствии переписали вайшнавы. Баба сказал, что это случилось, когда вайшнавы были в конфликте с шиваитами, поэтому они добавили несколько новых глав, чтобы подкрепить свои аргументы. Баба упомянул, что подлинная Гита заканчивается там, где Кришна показывает Арджуне свою вселенскую форму, так как после транса Арджуна был бы не в состоянии продолжать беседу.