Занимательная ботаника Игоря Пронина

Для издательского проекта AMINAZINE-2 художник и ботаник Игорь Пронин составил справочник вымышленных растений. А художник Гриша Ющенко попытался его проанализировать

«Сиао выглядит как сова, только имеет лицо мужчины, тело обезьяны и собачий хвост. Его появление предвещает жестокую засуху». (Хорхе Луис Борхес, «Энциклопедия вымышленных существ»)

«Череитус огненный. Это комнатное растение, которое питается мухами, к нему лучше не прикасаться, так как оно вызывает ожоги. Его надо поливать подсолнечным маслом. При солнечной погоде оно издаёт звуки, напоминающие крики чаек». (Игорь Пронин[1])

[1] Здесь и далее цитаты приведены в соответствие с правилами орфографии и пунктуации

Мир растений может привлечь неподвижностью. Мир искусства тоже может привлечь неподвижностью. Наблюдение цветов, стеблей и листьев, созерцание рисунков или живописи сходны по своему эффекту, оба занятия обладают определённой терапевтической значимостью. Мозг человека подвергается постоянным перегрузкам информацией, кнопка «обновить» внутри нашей головы нажимается часто-часто, от постоянного вращения образов и слов может укачивать.

Ухаживать за собственным садом, пожалуй, ещё лучше, чем наблюдать за ним, особенно если он чудесен. В последние годы я замечаю, что слово «создавать» слишком истёрлось от частого употребления людьми, занимающимися хоть какой-то деятельностью, примерно так же, как общим местом когда-то стало слово «творческий». Любой человек, делающий первые опыты в керамике или изготовлении сумочек, гордо говорит, что он «создаёт вселенные».

Пусть, это даже неплохо, что каждый может чувствовать себя творцом, но я сейчас говорю о роли креатора в первоначальном, практически ветхозаветном смысле, и ключевое слово здесь – чудо.

«С каменистой гряды Ядовитый Хвост бежит, пузырясь, ручей Желтой Кислятины. Там некое существо: человек, но с двумя головами. Зовется он Гордый Червь. А на самом деле это пчелиный улей». (Анри Волохонский, «Горы и реки»)

«Глазорикус Водянистый. Произрастает в воде, питается мелкими рыбами, которых оно видит своим единственным глазом, из сока этого растения делают мазь от прыщей» (Игорь Пронин)

Окружающая нас реальность кажется огромной, но это обманчивое впечатление, ведь, как в одной песне поётся, «мир мал для добра». Изображённый Игорем Прониным сад чудесен в самом прямом смысле этого слова: некоторые произрастающие в нём растения или живут 10000 млн. лет, или служат ингредиентами для лекарства от СПИДа, из них делают эликсиры молодости и вечной старости, они могут разговаривать с людьми, могут сделать слепых зрячими и воскрешать мёртвых, гореть вечным огнём. Вера в чудо необходима человеку для того, чтобы проблемы и трудности не переходили в разряд в принципе нерешаемых, так как это невыносимо. Практики каталогизации, называния и упорядочения служат примерно той же цели – поименованное становится очевидным и доступным, а значит мы уже не являемся столь беззащитными перед ним.

Обычно цитаты в текстах о художниках служат задаче легитимизации их творчества, и принято обращаться к актуальным мыслителям или философам (набор их имён меняется куда медленнее, чем стоило бы), чтобы поместить искусство в некий псевдопроблематический контекст, притянуть одно к другому за длинные уши. Я никогда не одобрял этот подход, и расставляю референсы для того, чтобы найти для Игоря Пронина единомышленников, виртуальных друзей, пусть некоторых из них уже и нет в живых, ничего страшного, в конце концов, Крестовое дерево Эва способно возвратить их из небытия.

«Одинокий человек должен переболеть: свинкой, краснухой, коклюшем, скарлатиной, дизентерией, корью, пневмонией… в школе одинокий человек должен быть неоднократно бит своими сверстниками» (Виктор Пивоваров, «Проект биографии одинокого человека»)

«Одинокий марсианский цветок. Этот цветок растёт на марсе, любит одиночество, не нуждается в поливе воды» (Игорь Пронин)

Кроме знаменитых любителей составлять каталоги удивительных существ и распорядки дня одинокого человека, можно предложить Игорю Пронину в товарищи Владимира Яковлева, прославившегося лаконичными и экспрессивными «портретами цветов». Хотя Яковлев не стремился одарить обитателей своего сада какими-либо свойствами, кроме потерянности и беззащитности, и даже не стремился давать им имена, выстраивание изолированных плоскостей внутри живописного пространства и пристрастие к простым цилиндрическим ёмкостям для растений роднят двух художников. Им обоим явно чужды воплощённые в массовой прикладной живописи акции типа «99 роз за 3000 рублей», которые можно наблюдать в подземном переходе между парком Горького и парком «Музеон». Строгость, умеренность и минимализм в используемых выразительных средствах наделяют чудесные растения исключительностью, и каждый раз перед нами конкретный цветок, а не идея цветка.

Или можно вспомнить серию «Цветы и насекомые» художника Игоря Межерицкого, основателя бруталистских объединений «Цэнтр Тижолава Изкуства» и «Протез», живописателя низменных человеческих проявлений, внезапно решившего обратиться к стигматизированной в арт-сообществе «декоративно-салонной» тематике. Результат, что называется, вышел боком, и эти работы с «социально-приемлемыми» сюжетами оказались самыми неформатными в его творчестве, не принятыми ни коммерческими галереями, ни поклонниками привычного для этого автора интеллигентного трэша. Стоит предположить, что Игорю Пронину в такой компании суждено стать дорогим художником в лучшем значении этого слова, в том же, насколько обитатели сада дороги сердцу его создателя.

Также скупая цветовая гамма и угловатая пластика Игоря Пронина напоминает о компьютерной графике того полузабытого периода, когда аркадные игры передавались из рук в руки на флоппи-дисках. И сами чудесные растения словно набор обладающих магическими свойствами артефактов в руках странствующего по восьмибитным планетам путешественника, а стилистика их описаний схожа с издававшимися отдельными книжками сборниками «проходилок». Где-то на горизонте появится призрак Сида Барретта, удалившегося от славы человеческой ухаживать за своим кембриджским садом, не случайно ведь хиппи всего мира называют открытое и классифицированное Прониным растение Шипогруз Священным Граалем.

Пожалуй, только питающееся бензином и произрастающее в местах боевых действий ядовитое растение Факелус хотелось бы встречать как можно реже, в остальном же красочный мир Игоря Пронина – неплохой вариант для побега и реализации стратегий вынужденного эскапизма, которые в силу ряда непреодолимых обстоятельств явно будут актуальны для нас всех ещё долгое время. Раз истории о людях, улетевших или ушедших в картину, достаточно распространены, значит и заблудиться в нарисованном саду тоже вполне возможно.

Зин Игоря Пронина занял свое почетное место в библиографических отделах ключевых российских институций в современном искусстве, таких как московский Музей Гараж, нижегородский "Арсенал" (филиал ГМИИ им. Пушкина), петербургский Манеж и многие другие. Издательский проект AMINAZINE-2 реализован при поддержке Президентского фонда культурных инициатив.