Самая лучшая женщина в мире

Переспав с “Мисс Россия”, Серега окончательно сник.
Однажды, в одну из редких поездок к родителям, он спросил отца: “Как ты понял, что хочешь жениться на маме?” И отец, бывший военный, сохранивший стать и выправку, тут же ответил: «Она была лучше меня, а таких нельзя упускать».
Серега ничего тогда толком не понял, но слова отца, который всю жизнь был для него авторитетом, запомнил.

К тому моменту он уже штурмом взял столицу: открыл сеть фитнес-клубов, которые теперь расползались по всей стране, удачно вложился в строительство. Казалось, в его колоде были только козыри. Собранность и характер (это в отца), общительность (это от матери, человека невероятной легкости и коммуникабельности), ну и нечто такое, что вообще в привычные характеристики не укладывалось. Он не был хорош собой, разве что лишь крепок и спортивен - но это заслуга тех самых жестоких 90-ых, там по-другому было не выжить, кроме как не пропадать в спортзалах. Хмурое, будто даже чуть скошенное лицо, копна волос, спадающих до плеч, которые так шли к его деловым костюмам, и сама эта дерзкая манера носить костюмы - с футболками и кроссовками, нараспашку - все это шло ему необыкновенно. Сергей будто сразу обозначал, что он тут не по расписанию, вне рамок, что игра у него своя и это все остальные играют по его правилам. А когда пошли первые серьезные заработки, и новые машины, и мотоциклы, и рестораны, все стало еще проще, будто кубик Рубика научился складываться сам по себе. Серега был щедр, коллекционировал впечатления, был легок на подъем и к временным трудностям относился с таким пофигизмам, что они от него тут же в обиде отскакивали - этого так не сломаешь, тут поживиться нечем.

Под его совершенно необъяснимый магнетизм попадали все без исключения. Партнеры, подчиненные, друзья, официанты, секретарши чужих солидных приемных, да и сами хозяева этих приемных. Но, конечно, первыми сдавались девушки. Много девушек. Очень много девушек.
В любом деле только постоянная практика делает человека профессионалом. Сергею было суждено им стать не только в бизнесе, но и в делах постельных. За годы активных практических занятий он для себя нашел ответ на вопрос, что нужно женщинам и разгадал секретный код.
Все эти прекрасные женщины, карьеристки, красавицы, талантливые и знающие себе цену, утонченные, искушенные - признавали мужскую силу. Поэтому Сергей использовал это знание по полной: стоило ему оказаться с очередной девушкой в спальне, он тут же действовал решительно и брутально. А они тут же теряли самообладание под его напором и грубой мужской силой. Потом еще долго переводили дыханием, мол, теперь понятно с кого списали образ главного героя в бульварном романе про все оттенки серого, но подружкам не хвастались, понимая, что такого испытания на верность женская дружба может и не выдержать. И пока они строили планы, как удержать его, он уже засыпал - все это было слишком предсказуемо и скучно. Ни одну из них он не хотел видеть рядом с собой дольше, чем на выходные, ни одна из всех этих прекрасных женщин не заставляла его бояться - а вдруг она уйдет, и наступит пустота.
Даже когда «Мисс Россия» закрыла за собой дверь, ничего не изменилось.
Отцу он верил, но стал подозревать, что сама эта схема устарела. В мире, полном легких знакомств, поверхностного общения и доступного секса будто изменился климат - само понятие семьи таяло, наполняя реки и озёра проточными водами удовольствия и необремененности.
Поэтому при следующей встрече он так отцу и сказал: “Тебе просто повезло, ты родился в другое время”. На что отец, одновременно улыбнувшись и строго нахмурившись, прямо как в детстве, ответил: “Мы поговорим об этом на твоей свадьбе”.

***

В августе в Тель-Авиве было невыносимо жарко.
Сергей с друзьями днем сидели в баре гостиницы, ближе к вечеру выбирались на пляж поплавать и поиграть в волейбол, и только с наступлением темноты оказывались где-то в центре города. Тут темнота звучала совсем иначе, не так как в Москве. Она говорила на десятках языков, хлопала дверьми баров и ресторанов, жужжала вентиляторами, звенела бокалами с чем-то терпким, бьющим в голову, проносилась мимо вихрем вместе с велосипедами и мотоциклами. Сергей уходил в темноту привычно - перемещаясь из бара в бар он посматривал по сторонам, и когда наконец видел ту, которая подходила под настроение, растворялся в ней. В ней и темноте.
Вечером накануне отъезда друзья потащили его на какую-то выставку. Сопротивлялся изо всех сил, терпеть не мог снобов, которые с умным видом обсуждали мазню очередного модного гения, даже не понимая, что тем самым вовсю участвуют в ценообразовании этого так называемого искусства. Но отбиться не удалось - туда шли все, поэтому Сергей еще в баре гостиницы выпил два бокала виски подряд и обреченно поплелся следом.
В большом зале было немноголюдно, их компания оказалась самой шумной и заметной, поэтому вскоре кто-то представил им девушку: “Знакомтесь, а вот и автор картин”. Перед Сергеем и его друзьями стояла девушка - хрупкая, как подросток, с голыми загорелыми плечами, необычной кожей, переливающейся то янтарем, то густым оливковым маслом. С короткой стрижкой сильно вьющихся волос, отчего она казалась каким-то редким видом одуванчика, трогательным и удивительным. В разводах тату, словно стекающих от шеи по позвоночнику куда-то вниз. Огромные глаза, похожие на маслины в бокале, яркие и блестящие. Крупный нос, большой рот. Разбери это лицо на черты и вздрогнешь - странная, даже некрасивая. Собери вместе - и все оказывается на своих местах, уместное, гармоничное, даже красивое. Одетая в крохотное чёрное платье, начинающееся на маленькой груди и заканчивающееся, так и не добравшись до коленок. В белых кедах и кучей цепочек на лодыжке.
Лея, - улыбнулась девушка всем сразу. Потом тряхнула своими кучеряшками и начала говорить… Она неплохо говорила по-русски, с забавным акцентом, часто путая порядок слов и окончания, но удивительно точно и образно выражая свою мысль.
Он как будто заснул во время фильма. Фильм ещё шёл на фоне, но уже неточный, запутавшийся в сновидениях. Когда даже проснувшись окончательно, так и не можешь понять, что было на экране на самом деле, а что приснилось .
Лея водила их от картины к картине, сюжеты были грустные, сплошные пески, высохшая почва, разбитые временем и засухой деревья, люди с глазами темными, словно потерянными. Но то ли ловкая игра света, то ли и правда волшебство художницы подстветляли эти хмурые пейзажи таким сиянием, что сердце, не спрашивая разрешения, вдруг начинало колотиться. На этих картинах была тщательно прорисована надежда - в каждом блике, в каждой песчинке.
Сергей ничего не понимал, но все чувствовал. Что Лея каким-то удивительным образом смогла написать историю своего народа - тысячи лет изгнаний, одержимая преданность своей религии и языку, поиск ответов на вечные вопросы, боль и надежда - все это размещалось прямо тут, на холстах, перед которыми теперь застыли десятки людей, и Сергей был одним из них.
Вышел он из этого транса не скоро, простояв молча целый час, блуждая глазами по бездонным глубинам картин. Вдруг услышал чей-то смех и вздрогнул, пришёл в себя. Оглянулся - Лея пила шампанское, а вокруг неё была по-прежнему целая толпа слушателей.

***
Спустя час у Сергея было стойкое ощущение, что его конспирацию, весь арсенал секретного орудия, тайные уловки и официальные документы сдали ей с потрохами. Она не реагировала на его фирменный взгляд. Она не искала его в толпе. Она не пыталась выглядеть лучше, чем есть, напротив, вдруг скинула кеды и стояла, пританцовывая, босиком. Не красила губы, не кокетничала, говорила прямо, без этих любимых женских шуток с двойным смыслом.
Стоило ему подобраться чуть ближе, удачно пошутить, обратить на себя внимание и замереть в ожидании снисходительной улыбки, да хотя бы взгляда, как она тут же била током. Вдруг становилась серьезной, задумчивой, словно все известные законы флирта она считала полной ерундой, не подчиняясь им ни на секунду.
Она ломала его самоуверенность, его характер, который прежде ему казался железным и несгибаемым, а сейчас разлетался на щепки как зубочистка. Ее легкость, независимость от обстоятельств и мнений, оторванность от привычных сюжетов била его прямо в солнечное сплетение. Он пытался как то взять себя в руки, но ребра болели от спазма, а голос обрывался и дрожал.
Это была последняя ночь в Тель-Авиве, и рядом порхала она - девушка с голыми плечами и ногами, на полторы головы ниже его, неуловимая, особенная. Он отмахивался от друзей, которые теперь не могли вытащить его оттуда, они смеялись, глядя как он поплыл, а он даже не реагировал - ему надо было во что бы то ни стало приблизиться к ней, поймать.
Наконец, даже Лея не выдержала. Рассмеявшись, показав свои зубы-жемчужины, она спросила: “Ты так и будешь за мной ходить?”. Он покорно кивнул: “Да”. Она зевнула, устало потянулась и снизошла: “Ок, тогда пойдем проводишь меня до дома”.
Пока шли, он хотел рассказать ей все. Что обычно дерзкий и смелый, а не такой мямля, как сейчас. Что это явно какое-то помешательство, иначе она бы сразу сдалась, у него-то проколов никогда не было. Но шел рядом и ничего не говорил, потому что стоило ее тоненькому, с косточками прямо под кожей, плечу коснуться его, как он громко втягивал воздух, будто в мире его больше не осталось, и надо было надышаться через кислородную маску. А когда она поворачивалась и заглядывала ему в глаза, забывал слова, даже не понимая, существуют ли они вообще.
Подошли к ее дому. Мечтал, что она пригласит его войти, хотя понимал, что не пригласит. Судорожно думал, как бы ее поцеловать, хотя знал, что не отважится. И вдруг она сама приподнялась, обхватила его шею руками и поцеловала - просто в губы, оставив на них отпечаток своих. Он пытался удержать ее, но она уже упорхнула, разжав руки и бросая его в пропасть - пропал, совсем пропал он…
Я завтра улетаю, - только и смог сказать Сергей. - Давай не будем расставаться. Слишком быстро и слишком мало, - улыбнулась Лея и исчезла за дверью.

***
Так Сергей потерял покой, но приобрел новую зависимость. Стоило только в ее фейсбуке появиться сообщению о новой выставке, он тут же покупал билеты и летел к ней. Ее приглашали музеи, его не звал никто, но каждый раз, когда она в день открытия выставки выходила в зал к гостям и прессе, он уже стоял там. Стоял и ждал, когда наступит ночь, и она захочет спать, и разрешит проводить ее до отеля. Они шли по туманным дождливым улицам, то и дело останавливаясь и целуясь, до все тех же дверей, которые по-прежнему разделяли их. “Почему мне нельзя с тобой?”, - шептал он. Она душила его своей независимостью, он едва дышал, а она только смеялась над ним: “Слишком быстро… “ И только когда уровень кислорода в его крови достиг критического минимума, она взяла его за руку и повела за собой.
Все полгода знакомства, перелетов, ожиданий он представлял себе эту ночь. Он знал, что только там сможет переиграть ее. Да, по всем остальным фронтам она одержала победу, но там он не даст себя обойти. И все его женщины, которые были до нее, тому доказательство.
Он знал, что женщины любят силу, что даже самые непокорные сопротивлялись только для вида, чтобы этим самым трением разжечь костер. Каждый раз, когда ему предстояло взять очередную крепость, он шёл напролом, и сейчас, оказавшись в тесноте коридора гостиничного номера, уже все знал наперёд.
Прижал хрупкую Лею к стене, зарылся руками в ее волосы, скрутил, сдавил ее. Привычным движением потянул за волосы, быстро нашёл ее губы. Он больше и сильнее, и как бы не была она хороша во всем остальном, тут дело в инстинктах. Женщинам нужна сила, женщины этой силе подчиняются.
Как-то оказались на кровати. Куда-то делась одежда. Там, где власть достаётся сильнейшему, проиграть невозможно. Сергей знал, что ее тело откликнется, потому что все женщины без исключения любят, когда он идёт дальше, за предупреждающие знаки, туда, где боль и удовольствия стирают свои границы.
Он все знал наперёд, поэтому когда Лея вдруг нежно, но твёрдо сказала «мне так не нравится», толком даже не понял, о чем она. Растерялся: «Неудобно? Хочешь, сменим позу?»
Она ответила: «Не в этом дело».
У него в голове пронеслось черт знает что. Может быть, у неё были неприятные истории? Может, ее кто-то сильно обидел? Или она боится и не доверяет? Пронеслось быстро, потому что весь он, все его нервные клетки, мысли, чувства были там, внутри процесса, который, как ураган, захватил его и не отпускал.
Но вот наступил момент, когда было бы самое время закурить, но они оба не курили, поэтому так и остались лежать на кровати, сплетаясь, словно корни одного дерева.
Сергей внутри этой гравитации снова налетел на что-то острое. Вспомнил, тут же сказал: Прости, я, наверное, случайно сделал тебе больно?

Она улыбнулась: Да, у тебя замашки лесоруба.

- Обычно девушкам наоборот это нравится.

- Откуда ты знаешь?

Они сами мне говорят.
Лея вздохнула.
- Интересно, а была ли у этих девушек хотя бы возможность на самом деле понять, что им нравится? Может, они просто хотят дать тебе максимум, чтобы ты был с ними. Еще, наверное, и оргазм испытывают бесперебойно - засмеялась Лея, а Сергей замер. На него этот смех действовал странным образом. Он казался ему чем-то бесценным. Он слышал его и радовался как ребенок, который только что впервые увидел живого котенка, или шагнул в большую лужу и наделал столько брызгов, или ткнул пальцем в крем на торте и с восторгом тут же влез всей пятерней. Ему казалось, умирай он от жажды, ни за что не обменял бы этот смех на глоток воды. Она смеялась, а ему хотелось поймать каждый звук, каждое мгновение, и закатать в огромные банки, чтобы если вдруг наступит зима и будет одиноко, доставать по десертной ложечке и отогреваться.

Сергей даже обидеться не смог: Да ладно тебе, это ты мне попалась какая-то принцесса на горошине, а обычные женщины, знаешь ли, любят обычный секс. Где сразу ясно, кто самец. Это инстинкты, с ними не поспоришь.

Лея лежала на животе, глядя в окно. Там, в темноте ночи, ничего не было видно, но она все смотрела, смотрела.. Потом повернулась к Сергею:

- Знаешь, что интересно? Секс претерпел столько покушений на саму свою природу, что действительно сейчас сложно разобраться, чего мы по-настоящему хотим. Есть, например, религия. Она диктует свои правила. У меня есть подруги, которые и в 30, и в 40 лет из-за религиозных догм продолжают верить, что секс - это что-то грязное, запретное. Умом понимают, что это такой ожог, полученный в юности, когда дома об этом молчали, парни - высмеивали, а подруги рассказывали жуткие истории, и ожог этот до сих пор болит, а сделать с ним ничего не могут. Или политика.. Преследования, умалчивание, стыд. Секс, когда все по-тихому, без малейшего звука, тоже успел стать инстинктом...

Он молчал. Гладил ее голую спину.

Потом началась эпоха интернета. Люди как с цепи сорвались. Столетние табу вдруг рухнули. И понеслось. Зритель стал искушеннее, борьба за его внимание жестче. Я не представляю, какую психику надо иметь, чтобы это генерировать.. И самое страшное, что многие верят, что это правда. Вот все то, что там, на экране, будто и в жизни так же должно быть. Люди смотрят и думают, что так надо, это же заводит, без этого же уже скучно. Мы ещё подростками были, тоже бывало смотрели, но я однажды увидела, что у одной актрисы все руки были в шрамах. И эти шрамы рассказали мне все, куда больше, чем должна была показать камера. Я навсегда запомнила эти руки, эту боль, и каждый раз, когда думаю, что кому-то это может нравится, схожу с ума от ужаса.Так, должен заявить, что я не поклонник порно, и мои методы исключительно авторские, - неуверенно улыбнулся Сергей. И вообще это же излюбленный женский сюжет: схватил, связал и так далее. А как же ролевые игры? В том то и дело. Когда вы договариваетесь о правилах заранее, обсуждаете, что можно, а что нет - это совсем другое дело. Это уже вопрос личного выбора. Ты так говоришь, будто я маньяк какой-то. Я же отдавал себе отчет в своих действиях, границ никаких не переходил…Мои границы - это самой решать, нравится мне это или нет. Никто за меня это не может решать, - она ловко перекатилась через него, такая легкая и невесомая, успев на ходу поцеловать его в губы, - даже ты. У вас тут все так категорично настроены?Ну не знаю, я тут со всеми не спала - снова засмеялась, а он снова замер: ты только смейся, не останавливайся. - Просто меня так воспитали. И сколько я себя помню, мне всегда внушали одну и ту же мысль. Что я свободный человек во всем: в профессии, выборе друзей, даже в сексе. Я по-другому не умею, у меня всегда на первом месте я сама. Потом уже партнер. Так что извини, со мной all inclusive не выйдет.

***
Когда на свадьбе папа отозвал его в сторонку, Сергей уже знал, что тот ему скажет. Но папа по своей старой армейской привычке только похлопал его по плечу. Что говорить, если по его сыну и так все понятно. Как он смотрел на нее - с такой нежностью и любовью. Как старался не отходить ни на шаг, чтобы - если вдруг чего - подхватить, уберечь, защитить. Как внимательно слушал, как любовался ей. Все было понятно.
Что его сыну открылось то самое, настоящее, ни с чем несравнимое счастье найти свою женщину. Конечно, отец так никогда и не узнал, что все это благодаря той первой ночи, когда она не просто научила его уважать себя, но и через откровенные разговоры помогла вытащить наружу чувства, что долгие годы томились взаперти.
И что эта головокружительная близость стала для него настоящим открытием, даром, после которого он поверил в чудеса. И все, что было до этого, показалось надуманным, искусственным, неживым. Но ему посчастливилось встретить женщину, которая любила себя по-настоящему - а таких не упускают.