Между “Тиндером” и Аней, наконец, наступила та самая стадия принятия. Началось все, как и полагается, с отрицания.
Глядя, как покойная бабушка растирает свои ноги, Женя вдруг вспомнила тот удивительный и странный день из детства. Воспоминания о нем уже давно выцвели, заросли догадками и предположениями, но в том, что этот день действительно был, Женя никогда не сомневалась. В памяти всплыла знакомая квартира, а в ней пахнувшая едой, родная, любимая бабушка и ее громкие крики и рыдания. Горячие слезы капали на Женины щеки, стекали по шее так, что нестерпимо хотелось чесаться. Но руки были зажаты в крепких бабушкиных объятиях, и вырваться было невозможно. Тем более, Женя так устала. Бабушка, все еще вдавливая худенькую внучку в свое большое тело, дотянулась до красного телефона, что стоял на тумбочке. Она накручивала цифру за цифрой, но пальцы...
Переспав с “Мисс Россия”, Серега окончательно сник. Однажды, в одну из редких поездок к родителям, он спросил отца: “Как ты понял, что хочешь жениться на маме?” И отец, бывший военный, сохранивший стать и выправку, тут же ответил: «Она была лучше меня, а таких нельзя упускать». Серега ничего тогда толком не понял, но слова отца, который всю жизнь был для него авторитетом, запомнил.
Лена стояла у окна и и как будто что-то разглядывала, хотя что там было видно, в этой темноте осенней ночи - только отражение ее лица, да и то условное. Пятна глаз, штрих носа и тень губ. В палате было жарко, но Лена куталась в теплый махровый халат, надетый поверх ночнушки.
Зигмунд, ты уволен! Фрейд разрыдался бы от счастья, будь он знаком с Дашей, но, увы, не довелось - опоздал немного. На полвека. Даше к нулевым как раз исполнилось восемнадцать, и уже в тот момент любой последователь теории Фрейда с радостью взялся бы разобрать ее случай. Только не было их тогда, этих последователей, в маленьком городишке, куда редко добиралось лето. Зато была Даша и ее папа. Вернее, мама тоже была, но роль в этой истории она сыграла незначительную - разве что помогла Даше дожить до своего восемнадцатилетия, а это, поверьте, был тот ещё челленж. Дело в том, что папа Даши стал отцом довольно рано, и видимо очень боялся, что дочка пойдёт по его стопам, и он из молодого отца быстро превратится в молодого дедушку. Папа...
Это потом Кристина полюбила радио. Сидя в пустой ненавистной квартире, откуда уже вывезли всю мебель, кроме стола, кровати, пары стульев и радио, чужой голос из динамиков и незатейливые песенки, что в середине 90-х знала наизусть вся страна, не дали ей сойти с ума безнадежно длинными северными ночами.
Ксюша хотела замуж. - Ну и что?, - скажете вы, - это же национальная особенность нашей страны: девочки, девушки, женщины, которые отчаянно хотят выйти замуж. Выйти, выскочить, запрыгнуть на ходу, взять штурмом, хитростью, измором. Главное - быть замужем. Любой ценой. Да, Ксюша очень хотела замуж, но мечталось ей чётко и конкретно: замуж по любви. Поэтому влюбившись без памяти в семнадцать лет, она не находила себе места. Конечно, девушка верила, что мечты сбываются, но чтобы так быстро! Возлюбленный был ее ровесником, поэтому сразу после школы ушёл в армию, а она, как и полагается, писала письма, брызгала их духами, целовала накрашенными губами и терпеливо ждала, коротая вечера под рассказы подруг, свободных от обязательств, зато...
Больше всего Таню оскорбил тот факт, что новую грудь ей даже не предложили. Конечно, она бы, скорее всего, сама отказалась. Все-таки, сложные операции, тяжелое восстановление, да и на мужа, с которым они вместе воспитали двух взрослых сыновей, такой апгрейд не произвел бы особого впечатления. Но все-таки - ей же только исполнилось пятьдесят, и жизнь, та, настоящая, удивительная, никуда не исчезла с возрастом, а наоборот, набравшись опыта, отбросила ненужное, неважное, трясла каждое утро за плечи, мол, вставай, хватит спать, надо же столько всего еще успеть! Она моталась с подружками в отпуск, забросила наконец свои грядки на даче, без малейшего зазрения совести лежала с книжками на кушетке в тени летней веранды, а вечерами подпевала...