϶йᴋᴛᴀн ᴛᴄᴀхᴇйᴧу
Глава 16.
➨ Заранее прошу прощения, пока в работе могут встретиться ошибки. Текст пройдёт финальный редакт в статусе «завершён» и будет редактироваться в процессе написания по мере возможности.
Вот уже несколько минут генерал Ардмор стояла на крыльце строительного блока и не могла оторвать взгляд от завораживающей её картины. Нахождение в месте возведения нового района казалось волшебным. Она смотрела на высокие перламутровые панели, отражающие солнечный свет, и не могла поверить своим глазам, хотя контролировала процесс уже больше недели.
Шестиногие гексоботы, словно стая организованных термитов, ловко карабкались по панелям, приваривая прочный каркас будущих зданий. С каждой минутой из стекла и металла рождалась футуристическая композиция. Она поражала воображение своими инновациями и новизной. Каждое здание — произведение искусства. Оно рождалось с необычными геометрическими формами, с динамичными линиями, которые создавали ощущение движения.
Звонкий шум искрящейся сварки и кранов на массивных колесах заглушал голоса людей, которые принимали участие в строительстве. Но Ардмор не замечала и их. Стоя здесь, на самом западном краю Плацдарма у побережья Восточного моря, она могла думать только о том, что этот момент когда-то внесут в мировую историю человечества.
Неужели люди смогли спастись? Неужели они нашли новый дом и сохранят свой вид?
Генерал с гордостью наблюдала за стройкой. Она была послана на Пандору с определенной миссией и отлично справлялась с ней. Новый район постепенно рос, появлялись очертания цивилизации. Всё это чувствовалось в энергетике этого места, защищённого неприступными стенами и атмосферным реактором, который позволял дышать без маски.
Ардмор подняла голову и подставила лицо под тёплые лучи пандорского солнца. Она прикрыла веки и сама не заметила, как на губах появилась довольная улыбка. Позволить себе минутную слабость, расправить плечи, поверить, что всё сложится как нельзя лучше, — этим был наполнен момент.
В районе уже появилось несколько многоквартирных домов: высоких и с панорамными окнами из прочного стекломатериала. На месте работали не только гексоботы, но и самые талантливые инженеры и архитекторы. И генерал чувствовала во всём этом свою непосредственную заслугу. Она гордилась и с нетерпением ждала момента, когда очередной отчёт о строительстве будет составлен и отправлен на Землю.
— Красота, не правда ли? — Джонатан Брайс подошёл незаметно. — Можно подумать, что таким образом мы становимся ближе к создателю.
Ардмор пришлось отвлечься от своих размышлений. Администратор застал её врасплох. Впрочем, она никогда не любила, когда к ней бесшумно подкрадывались.
Прежде чем задать вопрос, Ардмор устало вздохнула и скрестила руки на груди.
— Чувствуете себя всемогущим? Не думала, что вы настолько скромны.
— Что вы! Ни в коем случае! — Джонатан тут же рассмеялся. — Но глядя на эту красоту, можно представить всё что угодно! Прораб заверил, что эти потрясающие здания спроектированы с учётом оптимального использования пространства, энергии и ресурсов. Ну разве не прекрасное начало наших планов? Мы у цели! С ума сойти можно!
— Выглядит потрясающе, это правда... — генерал кивнула. — Субподрядчики хоть и претендуют на часть прибыли RDA, но зато щедро вкладываются в проект. Вот только я бы пока не стала так предвкушать. У нас с вами ещё много дел. Группа рекомбинантов не выходит на связь, Куоритч мог их убить. Наши военные в плену у какого-то неизвестного клана. Джейк Салли подозрительно затих и явно что-то замышляет. Он не остановится, пока его дочь находится у нас. Мы рискуем оказаться в затяжной войне с местными.
Джонатан достал из кармана своих белых брюк электронную сигарету и с задумчивым видом закурил, выпуская дым в воздух. Администратор размышлял. Никто из руководства не хотел продолжения войны с аборигенами, особенно когда на глазах разворачивался проект, от которого зависело будущее людей. К тому же репутацию RDA с каждым днём становилось всё сложнее защищать от простых, но неприятных фактов: люди продолжали погибать, а их семьи на Земле становились всё более многочисленными. Долго ли эта кровавая игра могла продолжаться? В первую очередь Джонатан опасался за себя. Он не хотел портить свою репутацию как главный администратор корпорации, на которого могли повесить все грехи.
— У нас с вами есть шесть лет, чтобы решить проблему с мятежными местными жителями раз и навсегда, — уверенно произнёс мужчина, качнувшись на лакированных туфлях. — Что там с нашим смертоносным изобретением? Я ещё не спускался в катакомбы.
— Газ почти готов, — ответила Ардмор, наблюдая за тем, как администратор начал заметно нервничать. — Это средство будет эффективным, не переживайте. Нам просто нужно ещё немного времени.
— Честно говоря, я не понимаю, чем этот газ лучше «Резчика ромашек»? Мы бы давно могли преподать урок этим синим недоноскам. Они бы запомнили, кто здесь главный.
Генерал покачала головой, надев кепку на лоб, и не удивилась ходу мыслей администратора. Он, конечно, был не настолько умен, чтобы разбираться в тонкостях сражений.
— Вы же помните, что мы не можем так рисковать нашими людьми? При доставке такого груза, а его нужно много, потребуется персонал и техника, которую могут сбить враги. У них есть не только стрелы и копья, но и украденная техника. Газ же можно доставить в нужное место незаметно. К тому же психологическая атака будет гораздо сильнее, чем в открытом столкновении, не так ли?
— А ведь вы правы. Нельзя повторить ошибку Куоритча в две тысячи сто пятьдесят четвертом. Будем хитрее и мудрее, верно? — Джонатан довольно улыбнулся и слегка подтолкнул генерала плечом, словно они всю жизнь были друзьями. Брайс всегда с трудом сдерживал эмоции.
— Правильно рассуждаете. У нас будет эффективный план. На'ви и не подозревают, что их ждёт. После этого нам не придётся даже думать о них, потому что они будут думать совсем о другом. Когда увидят, на что мы способны. Психологическая атака.
— Кстати, о ней. Мне понадобится небольшая услуга от мистера Мичигана. Вызовите этого Безымянного, у него есть работа.
— Несколько наших сотрудников из научного отдела планируют связаться с Советом директоров, чтобы доложить о некоторых несуществующих проблемах в городе.
— Какие ещё проблемы? — генерал удивлённо подняла брови. — Всё более чем хорошо!
— Белые халаты, которые выступают за мир и защиту окружающей среды, переживают за местную флору и фауну. Они устроили мне небольшой скандал. Впрочем, ничего серьёзного, но я бы не хотел, чтобы они беспокоили руководство такой мелочью.
— Хорошо. Но только смотрите, чтобы Мичиган не переусердствовал в своей психологической атаке, — усмехнулась Ардмор.
Палящее знойное солнце озаряло маленький кишлак в золотой пустынной вуали. Уэйнфлит успел насчитать двадцать низеньких хилых домов, не больше, когда группа солдат продвигалась всё ближе к тылу врага вдоль извилистого горного каньона. Воздух здесь казался настолько сухим, что при каждом вдохе царапало стенки носа; не помогала даже мокрая в поту бандана, что прикрывала половину лица от здешней безжалостной погоды. Но Лайл не привык сдаваться. Не привык отступать. Совсем недавно он отмечал в части своё двадцатидвухлетие, и командир за очередным тостом пророчил ему успешную военную карьеру. Ведомый уверенностью старшего по званию, он не мог его подвести.
В этот день штабом было велено зачистить несколько деревень от потенциальной угрозы. Группа террористов укрылась за стенами пустынной деревеньки после атаки дронами военной базы США, погибло шестеро человек. Лидеры террористической организации таким образом отомстили иноверцам-врагам за ликвидацию своих братьев, что неделей ранее захватили больницу с гражданскими. И как бы штаб ни желал достать каждого лидера этой религиозной агрессивной секты, это было не так легко. А последователи их любили прикрываться местными жителями, словно щитами. Вот она, неприятная проблема.
Казалось, что все невинные давно эвакуированы из кишлака, но много семей предпочло остаться в своих домах, невзирая на смертельную опасность. Оставшись в горячей точке, любой мужчина, женщина, старик или ребёнок считался угрозой для морской пехоты. Ведь некоторые из них были вынуждены сотрудничать с террористическими группировками и делали всё, что те прикажут.
Уэйнфлит был далёк от мусульманского мира и считал его главной опасностью западного мира. Прошло столько столетий, а войны на почве религий не прекращались. Он не хотел разбираться в разности исповедания ислама, о чём постоянно говорил командир. Он желал уничтожить всех его последователей. Оттого эта миссия была настолько важна для него, что он отказался возвращаться домой после успешной операции «Разгон» и теперь уверенно двигался к намеченной цели вдоль каньона, который хорошо скрывал группу от врага. Во всяком случае, так им казалось первые полчаса, пока они не подобрались к границе кишлака.
Подозрительная тишина сменялась гулом жаркого ветра, поднимающего песок в грациозном танце золотистых узоров, мешая рассмотреть что-либо впереди. Уэйнфлит настороженно прицелился из автомата. Он старался уловить малейшее движение вдали, но песочная пелена, словно ненавистный иллюзионист, играла с ним и запутывала. Сердце забилось чаще, по виску покатились капли пота. Лайл занервничал. Он ненавидел такие моменты, ведь именно из-за неведения гибли его товарищи.
Наконец вдали мелькнул силуэт. Он то и дело скрывался в песчаной буре, но, когда оказался ближе, у Уэйнфлита перехватило дыхание. Мальчишка от силы лет девяти в коричневом ободранном балахоне уверенно смотрел на группу вооружённых пехотинцев и что-то бормотал себе под нос. С каждым шагом он подходил всё ближе. Голос снайпера, который всё время прикрывал группу с высотки каньона, прозвучал в рации с подозрительным волнением. Мальчишка сунул руку в карман балахона. Он делал шаг за шагом, неустанно что-то шепча. И вот, сквозь ветряной гул, Лайл услышал молитву на арабском языке устами ребёнка.
Раббана ля туахиҙна ин насина ав ахҭаъна, раббана ва ля таẍмиль ‘аляйна иĉран кама ẍамальтаhу ‘аля лляҙина мин ḱаблина. Раббана ва ля туẍаммильна ма ля ҭаḱата ляна биhи ва‘фу ‘анна ваґфир ляна варẍамна, анта мавляна фанĉурна ‘аляль ḱавмиль кафирин.
Мальчишка молился снова и снова, а рука, что показалась из кармана балахона, крепко сжала металлическое круглое устройство. Жалкое мгновение пролетело в глазах Лайла прожитыми моментами. Сердце замерло в груди, а из глотки вырвался крик:
У Уэйнфлита дрогнула рука, и он нажал на спусковой крючок. Дюжина пуль оглушительной автоматной очередью прорешетила тощее тело мальчишки. Кровь разлетелась алыми брызгами по золотому песку.
Он заработал свою первую медаль. Но какой ценой?
— Граната… Граната… — стонал Лайл, пуская слюни и нервно дёргая хвостом из стороны в сторону.
Его, находящегося в бессознательном состоянии от полученной травмы, уложили на узкую кушетку животом вниз, а спустя пару минут он начал приходить в себя. Доктор Гарвин побледнел в лице, но, невзирая на шок от увиденного, помогал Жнице и Прагеру стягивать разгрузку с тела раненого товарища. Кровь мелкими струйками катилась по его спине и капала на пол. Из лопаток торчали острые куски от разорвавшейся гранаты, вонзённые в плоть, словно несколько лезвий, что рассекали синюю плоть на глубокие кровоточащие раны.
Лайл застонал. Потом крепко стиснул зубы, заскрипев клыками от адского ощущения, как будто он пылал в нескончаемом огне. Жгучая боль охватила верх спины с такой силой, что перед глазами можно было насчитать мелькающие звёздочки. Он попытался встать, но Прагер остановил его, пытаясь успокоить. Неугомонный хвост лейтенанта резкими беспорядочными взмахами сбросил с металлического стола несколько приборов и колб. Хрупкие предметы со звонким треском превратились в тысячу осколков под ногами рекомов.
— ¡Chinga madre! Как же его раскукорачило, мать его! — Лопес вжался спиной в стенку блока; его растерянный взгляд бегал по ране товарища, а уши прижались к голове, словно у затравленного кота.
— Амиго, ты что, впервые видишь взрывную травму?! — Александр схватил кусок ваты, разрывая её на две части, а затем осторожно приложил к краям раны, вытирая кровь с потной синей кожи лейтенанта.
— А вы не заметили, насколько тут всё херово, эй?! Осколки торчат из спины! — воскликнул мексиканец; рука его резким движением смахнула со лба капли пота. — Не трогай лучше пока ничего! Это плохая идея!
Александр что-то раздражённо пробормотал себе под нос, а ответ последовал от Жницы, которая пыталась помочь, ища в шкафчиках необходимые препараты:
— Он вообще-то с медицинским профилем! Завали мяучело и зови полковника!
Лайл приподнял голову и оглянулся по сторонам растерянным взглядом. Он словно до сих был не в себе — оскалил клыки и вдруг засмеялся. Истеричный хохот разнёсся по всему блоку и даже напугал доктора Гарвина, который выронил из рук пачку с обезболивающим.
— Кажется, ему и в голову прилетело… — Лопес присел на корточки рядом с лейтенантом и схватил его за руку. — Держись, чувак, только не вздумай подыхать, слышишь? Мы тебя вылечим!
Майлз, словно ошпаренный, влетел в мобильный блок и распахнул массивную дверь. Пандорский воздух мгновенно захватил пространство, заполняя его токсичными для человека элементами; доктор Гарвин успел задержать дыхание и быстро натянуть на лицо кислородную маску.
Видеть друга в таком состоянии Майлзу оказалось непросто. Он, прожжённый военный, привыкший к множеству увечий, в этот раз не мог поверить, что из-за его решения снова пострадал сослуживец.
Но кто виновник на самом деле? Кто мог сдать небесным людям группу?
«Грёбаный Салли!» — эта мысль пролетела в голове пронзительным эхом, и если бы он мог закричать вслух, то гнев его разрушил бы даже прочные стены медицинского блока.
— Что это было?! — воскликнула Жница, когда увидела командира. — Как они нас засекли?!
— Мы точно сняли все маячки слежения? Может, что-то осталось? — следом предположил Прагер.
Майлз раздражённо махнул хвостом, крепко сжал кулаки, не отрывая от друга взволнованного взгляда. Уэйнфлит всё ещё пытался заглушить боль истеричным смехом. Его мутило, ведь эта боль была неожиданностью. Такого лейтенант ещё не испытывал. Он не мог даже сфокусироваться на одной точке, а по щекам вдруг покатились слёзы. А ведь он так давно не давал глубоким эмоциям волю.
Всё с самого начала пошло не так, как ожидал полковник. Теперь же, когда ему приходилось наблюдать за мучениями друга, неуверенность снова поселилась глубоко в его душе, вызвав чувство непреодолимой паники. Он ощутил себя маленьким ребёнком, который стоит посередине гигантского выжженного поля. И там не было ни травинки — лишь обугленная, смердящая пустошь. Вот оно, его скорое будущее. Без надежды. Без шанса. Без жизни.
Доктор Гарвин видел безнадёжность во взгляде полковника и не мог не заметить, как сильно реком сжал кулаки — до такой степени, что костяшки его пальцев стали фиолетовыми. Но всё же учёный решился подойти ближе и отдёрнуть его от водоворота мыслей.
— Полковник? — тихо позвал Гарвин. — Паук… Он случайно проболтался мисс Асади, что вы собираетесь на встречу с Салли…
Майлз прикрыл веки и наклонился вперёд, чтобы упереться ладонями в колени. С пересушенных губ слетела пара ругательств. Казалось, ещё немного, и он сойдёт с ума от происходящего вокруг. Страх. Невыносимая усталость. Полковник чуть было не позабыл о сыне, который остался где-то в лесу. Никто не заметил, как пропал этот ловкий мальчишка.
— Он что? Проболтался? — мысленно реком понадеялся, что ему показалось.
— Случайно упомянул, — взволнованно ответил Гарвин, а затем подошёл к столу и взял несколько рентгеновских снимков. — Я сделал ещё один, как вы и просили, но результат тот же. На ушиб явно не похоже, поэтому я думаю, что у мисс Асади что-то под кожей, и это что-то очень маленького размера. А ещё она постоянно чешет это место. Знаете, как будто пошла аллергическая реакция.
В этот момент Майлза словно окатили ледяной водой. Холодные мурашки побежали вдоль позвоночника, заставляя дёрнуть хвостом и поджать уши. В широко распахнувшихся жёлтых глазах отразилось прояснение. Прослушка! Как он раньше не догадался? Полковник стоял на месте, не двигаясь, и прокручивал в голове странную встречу с мисс Асади. То, как её бросили в лесу без сознания, её напуганный и растерянный вид, слёзы на глазах. Могла ли она знать, что в неё внедрили прослушку? Могла ли играть роль невинной овечки, чтобы следить за каждым шагом группы?
— Так, слушаем меня! — воскликнул Майлз и выпрямился в спине, насколько позволяла высота потолка блока. — Сейчас все молча выходите и идёте в деревню Анурай. Будете сидеть там и ждать моих дальнейших распоряжений.
— Что? — не поняла Жница. — Зачем? Опять какие-то планы?
— Полковник, если ты не заметил, тут лейтенант может откинуться! — тут же добавил Александр.
— Послушайте! — Майлз выхватил из рук доктора Гарвина рентгеновские снимки и швырнул их к ногам товарищей. — RDA снабдили девчонку прослушкой и оставили нам, чтобы слышать каждое слово, знать каждый шаг! О вас не должны узнать! Вы не должны даже пересекаться с ней, потому что я не уверен, что она здесь не по собственной воле, понимаете?
В этот момент даже стонущий Лайл приподнял голову и взглянул на полковника. Никто из рекомов не ожидал такого. Они не рассчитывали, что руководство легко могло выяснить все планы и даже огромное расстояние от Плацдарма не спасало их.
— Ох ты ж блин… Грёбаное дерьмо… — Лопес приложил ладонь ко лбу и глубоко вздохнул, пытаясь переварить полученную информацию; он наклонился и настороженно выглянул в окно, выискивая терапевта. — А где она? Её не видно.
Майлз подошёл к лежащему на кушетке Лайлу и, присев на корточки, оценивающе взглянул на его рану. Александр тем временем не медлил. Он набрал в шприц необходимое лекарство и осторожно погрузил тонкую иглу в мышцу на лопатке лейтенанта, а затем плавно опустил шток, введя препарат в организм. Пара секунд, и Лайл медленно опустил веки.
— Сейчас придёт со своей рыжей подружкой, которая в кустах от нас прячется. А пока их нет, идите к Оло’эйктану и скажите, что останетесь с пленниками. Я скоро приду и скажу, что мы сделаем.
Лора смотрела, как по её дрожащим пальцам, спрятанным в медицинские перчатки, медленно текли струйки крови, и могла думать лишь о том, что страх за собственное будущее доводил её до самого края пропасти жутких мыслей. И пусть эта кровь принадлежала не ей, но стоило взглянуть на окровавленные осколки гранаты, которые ей пришлось вытаскивать из спины лейтенанта, как ледяная дрожь заставила содрогнуться всем телом. Уэйнфлит лежал под наркозом и ничего не чувствовал, хотя Лора понимала: его душа паниковала и металась, словно птица в терновой клетке.
Глядя на Лайла, Лора испытывала тяжкую моральную ответственность, ведь от её действий буквально зависела жизнь рекома. После пары рентгеновских снимков, которые помогал сделать Гарвин, стало ясно, что ранение оказалось куда более серьёзным, чем мог предположить полковник. Он сидел на соседней кушетке и, наклонившись вперёд и упираясь локтями в колени, нервно вилял хвостом. Молчание и напряжённая тишина в блоке раздражали даже больше, чем рыжеволосая особа по имени Сэнди. Она тряслась, словно добыча, загнанная в ловушку. Не спускала глаз с рекома и прятала лицо за простынёй. Майлз старался не обращать на неё внимания. Он лишь хотел поскорее услышать от мисс Асади обнадёживающий вердикт по ранению товарища. В этот момент ему даже стало плевать на прослушку, которой RDA снабдили девушку. Пусть слушают. Пусть всё знают. Так или иначе полковник намеревался отомстить руководству компании за всё, что они с ним сделали. Страх разрывал его душу в клочья, но он ни за что бы не повернул назад. Особенно сейчас, когда его товарищ находился в критическом состоянии.
Майлзу пришлось мучиться ещё некоторое время, прежде чем доктор Гарвин и мисс Асади закончили возиться с лейтенантом. Он лежал под наркозом с ватой и бинтами на спине. Гарвин наконец облегчённо вздохнул и присел на стул, а Лора одарила полковника сочувствующим взглядом. Она посмотрела так, что в душе Майлза защемила уже знакомая боль.
— Не нужно так смотреть, — реком напряжённо поджал уши. Он так хотел услышать вердикт по ране товарища, что зрачки в глазах заметно увеличились от волнения.
И как бы Лора ни хотела обнадёжить полковника, она не могла ему соврать. Даже если её слова ранили бы его сильнее, он должен был принять истину, чтобы решить, как поступить дальше.
Девушка смогла лишь тихонько подойти к нему и положить ладонь на его руку. Майлз тут же вытянул шею и покрутил ушами от столь неожиданного и нежного жеста. Он ощутил кожей, как тонкие пальцы потрясывались от переживания, и, чтобы как-то успокоить девушку, осторожно взял её маленькую руку и обхватил своими длинными пальцами, накрывая сверху второй ладонью. Лора поджала плечи и виновато опустила голову. Она чувствовала безмерную ответственность за раненого лейтенанта, ведь от её действий и слов зависела его жизнь. И стоило рекому сжать её руку крепче, как он снова пронаблюдал за слезами на покрасневших щеках девушки.
— Вы ведь не обманите меня? — Майлз наклонился ниже и, словно взволнованный кот, прикоснулся лбом к её виску, а затем медленно потёрся о волосы, собранные в небрежный хвост. — Ну же, Лора, скажи…
Девушка всхлипнула от переполняющих душу эмоций. Она подняла голову, чтобы посмотреть полковнику в глаза, и сказала тихим дрожащим голосом:
— Шрапнель застряла между его шейными позвонками, а рядом — диафрагмальный нерв. Когда он придёт в себя, ему нельзя будет двигаться, потому что от одного неверного движения может навсегда отказать рука или даже лёгкие.
— Но разве вы не можете вытащить шрапнель? Вы ведь уже достали осколки? В чём проблема?
Вместо мисс Асади ответил доктор Гарвин, который встал с места и подошёл к пострадавшему, чтобы проверить его состояние. Лайл всё ещё был под препаратами.
— Полковник, ему нужен нейрохирург. Мы не можем провести такую рисковую операцию. Это может его убить.
И вот она, та самая неизбежность, к которой мысленно готовился Майлз, но которой не ждал. А она так больно ударила в самое сердце, что дрожащая пелена застыла в его широко распахнутых глазах, устремлённых на товарища. Его верный друг рисковал остаться инвалидом до конца своих дней или вовсе погибнуть от рук людей, за которых сражался столько времени, что было не сосчитать. Судьба дала пощёчину в очередной раз, как будто наказывая его за грехи, совершённые в прошлом. Но разве это были его грехи? Разве он, рождённый недавно, мог ответить за поступки, совершённые другим существом?
В этот момент Майлзу хотелось провалиться сквозь землю или разрушить весь мир. Он отпустил руку девушки и схватился за голову, наклоняясь вперёд. Душа боролась с мыслями, а тело становилось неподконтрольным. Одним взмахом хвоста он скинул с металлического столика несколько хрупких колб, который разбились на множество осколков под ногами мисс Асади.
— Полковник? — позвала его девушка, но он ничего не ответил, погружаясь в пучину собственной души. Настолько чёрной, что дороги назад не было видно. Он рисковал утонуть во тьме, выпустить безумие в этот ненавистный ему мир.
— Майлз? — снова, но уже тише позвала Лора, а её рука машинально протянулась к рекому, коснувшись кончиками пальцев его щеки.
И в этот раз он услышал. Медленно поднял голову и посмотрел на неё, такую маленькую и хрупкую, со слезами на глазах. Она так хотела помочь. Так старалась. На губах рекома сквозь боль и отчаяние мелькнула улыбка.
Он положил руку на её плечо и, вздохнув, ответил:
— Ничего, всё нормально. Я понял.
Реком поднялся на ноги, направившись к выходу блока.
— Куда вы? Что нам делать? — Гарвин растерялся.
— Присмотрите за лейтенантом, как сможете, — отчеканил полковник и вышел из блока.
Лора обхватила себя рукой и зажмурилась. Слишком много навалилось на неё в последнее время. Она боялась жить дальше, но не хотела подводить Майлза. Ведь он доверял ей.
Он шагал по протоптанной тропе среди высоких размашистых папоротников, крепко сжимая ремень автомата, висящего за спиной. Такой уязвимый. Раздавленный ещё не наступившим горем. И ему было очень страшно. Майлз чувствовал, как страх разливался по венам с каждой секундой быстрее, заставляя содрогаться. Мысли сплетались в какофонию безумия, не давая сосредоточиться. Единственное, что точно понимал реком, — это его план, от которого зависели его жизнь и жизни товарищей. Впрочем, лейтенант Уэйнфлит уже играл со смертью заведомо печальную партию. Но разве полковник мог допустить его проигрыш? Ни за что! Мысленный крик разгонял самые плохие варианты события. Он обязан был держаться ради них. Ради своих друзей, которые опустились за ним в преисподнюю.
Ему пришлось остановиться на пару минут, чтобы перевести дух и собраться с мыслями, но любые попытки успокоиться лишь распаляли врождённую вспыльчивость. От этого некуда бежать. Негде спрятаться. Только принять и выплеснуть наружу. И вот, реком медленно опустился на колени, хватаясь обеими руками за голову. Пальцы изо всех сил сжали виски, а из глотки вырвался полный ярости крик. Он завопил, и вопль этот разнёсся по округе протяжным эхом, разгоняя с бесконечных деревьев крылатую живность. Он выпустил на волю всё, что скопилось за это время.
«Грёбаный слабак!» — мысленно прорычал Майлз, поднимая руку и несколько раз ударив себя по лицу.
«Неудавшийся эксперимент!» — и снова.
Впервые пришло осознание ненависти к себе. К собственному телу.
Ни с чем несравнимая боль в пропорциях хрупкой уязвимости обнажила одинокую душу, брошенную своими создателями в этот враждебный мир на произвол судьбы. И что она представляла собой? Она словно плотный комок чёрного сгустка энергии, способный сжаться до крошечной точки и произвести мощный взрыв, сравнимый со взрывом сверхновой звезды. Впервые за всё время ему хотелось развалиться на атомы. Обратиться в ничто. Вернуться туда, откуда взялся. Вот только дороги назад не было. Он мог идти лишь вперёд, невзирая на боль, рвущую душу в клочья с каждым его шагом.
Стоя на коленях, Майлз отклонился назад и поднял голову вверх. Там, наверху, не было видно неба, только белое ассиметричное пористое полотно раскинувшихся шапок деревьев, сквозь которые сочился рассеивающийся дневной свет. Он освещал лицо рекома и приятно согревал кожу. Реком на пару секунд опустил веки, наслаждаясь коротким умиротворением, но внезапный шум из кустов заставил его резко обернуться. Майлз схватил автомат, нацеливаясь дулом в сторону треска веток. В этот момент он готов был выстрелить в кого угодно, но совсем не ожидал увидеть Оло’эйктана. И его внешний вид озадачил полковника. Натренированное тело А’мока было покрыто странной зелёной жидкостью, что высохла на коже подобно глине, и лишь его красные глаза выделялись на этом маскировочном фоне.
Молодой воин застал Майлза врасплох. Реком мысленно понадеялся, что на’ви не слышал и не видел его мимолётную слабость, вырвавшуюся наружу истошным криком. Он бы никогда и никому не позволил это увидеть, но на этот раз стал заложником ситуации.
— Боль поможет тебе в грядущей войне, демон, — промолвил Оло’эйктан, обходя стоящего на коленях рекома, как будто впервые изучая его.
— Что ты можешь знать о боли, мальчишка! — Майлз огрызнулся, поднялся на ноги и, гордо выпрямившись, перекинул автомат через плечо. — Прячешься в этих ядовитых кустах и отказываешься видеть истину.
— Думаешь, я не понимаю, что происходит? Не вижу, о чём предупреждала нас Великая мать? У всех нас одна дорога, демон. Никто не свернёт.
Майлз усмехнулся и покачал головой. Он не смог сдержать улыбки, когда услышал уверенную речь своенравного на’ви, а затем вовсе рассмеялся. Смех его плавно перешёл в странный безумный хохот. Он хохотал с таким усилием, что пришлось схватиться за живот, а вскоре слёзы покатились из глаз. Но А’мок оставался непоколебим, как будто не раз уже видел подобные истерики. Он даже не смутился.
Рекому понадобилось пару минут, чтобы успокоиться и ответить:
— Что-то пока я тебя не убедил, твоя великая мамаша молчала! А теперь вон как запел! Вдруг понял, что оказался по уши в дерьме, и прикрываешься видениями? И что это за дерьмо на тебе? Без своих наркоманских ритуалов уже посрать нормально не можешь?
— Твои глупые слова как шёпот листьев. Я не могу уловить суть. Но чем больше в тебе гнева, тем сильнее ты станешь. Главное — не позволяй безумию завладевать твоей головой, иначе проиграешь.
— Я создан руками небесных демонов, в лаборатории, и безумие у меня в крови, парень, но ты не бойся. Я себя могу контролировать, если на меня не давить.
— Хорошо, — отчеканил Оло’эйктан и направился вдоль тропы: — Тогда идём, куда ты там собирался. У нас много работы, а твои друзья не подготовлены. И да, я привёл твоего человеческого сына. Он чуть было не угодил в лапы демонов, но мои лапы оказались проворнее.
— Паук… — изумлённо выдохнул Майлз, вытаращив глаза. — Стоп. Ты следил за нами?!
Одинокий каменный грот на окраине деревни клана Анурай отличался скудностью растений. Здесь повсюду сквозило сыростью и грязью. Девственная чёрная земля впитывала влагу струящегося тонкими струйками водопада на окраине скалы, образуя кое-где небольшие грязевые лужи. Запах сгнившей древесины и сырого коричневого мха стоял плотной вуалью, заставляя то и дело покашливать. Только для местных жителей здесь не было ничего необычного, но как только Майлз проследовал за Оло’эйктаном в это богом забытое место, трудно было не заметить кости неизвестных животных зверей в этой сырой, смрадной земле. Кладбище домашних животных — вот на что это было похоже. Только неухоженное. Такое, каким его создала природа.
Майлз поморщился, прикрывая рукой нос, чтобы хоть как то избавиться от непривычного запаха, вот только это едва помогало. Приходилось терпеть, зная, что именно здесь держали выживших солдат РДА после бойни в ущелье. Шестеро камуфляжных вынуждены были ютиться в каменном гроте среди плесени и мха. Без воды и без еды, они, почти обезвоженные и одичалые, словно побитые псы, сбились в кучу, ожидая своей участи. Их окружали враги, и не только аборигены, но и группа рекомбинантов, которая вынуждена была сражаться за клан, чтобы спасти собственные шкуры.
Полковник присел на корточки и по привычке прошёлся руками по разгрузочному жилету, ища в карманах сигарету, вот только те давно закончились. Но ему не пришлось долго довольствоваться мысленным расслаблением: Лопес схватил куртку из кучи вещей солдат и передал полковнику долгожданное успокоение с зажигалкой. Он медленно наполнил лёгкие табаком, а затем так же медленно выдохнул, наблюдая за напуганными лицами связанных по рукам и ногам людей.
— Не нашлось места лучше, чем это? Обязательно было закрывать их в своём сортире? — спросил Майлз А’мока, а взгляд его внимательно прошёлся по погонам пленников.
Лопес усмехнулся на язвительность полковника, втискиваясь между Жницей и Александром на маленьком клочке импровизированной лавки из прогнившего древесного ствола.
— Они убийцы, которые пришли к нам с войной. Хочешь, чтобы я их ближе к детям посадил? — прорычал А’мок в ответ и открыл клетку, сплетённую из прочных трубчатых палок, что напоминали бамбук.
— Прагер, давай вон того, — полковник кивнул на одного из солдат, самого старшего на вид, с густой чёрной щетиной на подбородке и щеках.
Мужчина испугался, вжался в стену и помотал головой, как будто это могло его спасти. Но реком не церемонился. Он схватил беднягу за шиворот, поволок по земле и швырнул к ногам полковника, словно безвольную куклу. Пленному оставалось послушно лежать на боку и пыхтеть. Он попытался сесть, но тут же упал спиной на камни.
Майлз затянулся сигаретой несколько раз, наблюдая за жалкими попытками пленника выглядеть серьёзным.
— Не буду извиняться за неудобства, сержант. Сами понимаете, война не место для этики. Перейдём сразу к делу. Как вас зовут?
— Где наш капитан? Что вы с ним сделали? — спросил растерянный солдат, покрутив головой и посмотрев на каждого из рекомов. — Чёртовы предатели! Крысы!
— Я не люблю повторять дважды, — Майлз протянул недокуренную сигарету и прижал горящий кончик к шее пленника, вызвав у него громкий вскрик; мужчина зашипел и задёргался, стараясь отползти дальше. — Твой капитан лежит в земле. Кормит местных червей и бабочек. Хочешь к нему?
— Томас, — прошипел солдат от жгучей боли в шее, где после сигареты образовался красный ожог. — Сержант Томас Джонс.
— Вот видишь, Томас, разговор может быть куда более приятным, как только перестаёшь говнить.
— Что вам нужно? Какой смысл держать нас здесь? Убили бы как остальных! Вы же, мрази, получаете особое наслаждение от убийства тех, с кем были на одной стороне!
— Мне не нравится твой тон, сержант Джонс, — Майлз выбросил потушенную сигарету, а затем не спеша вынул из кобуры пистолет и показательно передёрнул затвор. — Что скажете, парни?
— Не годится так, сэр, — оскалился Лопес. — Может, стоит язык ему нахрен отрезать?
— Послушай, Томас, — реком схватил пленного за предплечье и дёрнул вперёд, заставляя сесть и посмотреть на него, — если бы мы хотели вас убить, ты бы сейчас лежал рядом со своим капитаном. Жить или умереть — зависит только от тебя и от твоих товарищей.
— Что… Что вы имеете в виду? — голос сержанта задрожал.
— А ты до сих пор не понял? Как думаешь, почему вы здесь? Почему бы не отправить вас домой? Вы ведь ни в чём не виноваты. Вы просто пошли на поиски пропавшей группы, хотели вернуть людей домой, и вас победили в честном бою, но и добивать не хотят.
Сержант вопросительно смотрел на полковника. Он явно не понимал, чего от него ждут. Но затем, когда обернулся к сослуживцам, а потом ненадолго задержался на группе рекомов, его как будто осенило. Оло’эйктан, стоящий за спиной полковника, угрожающе оскалился, вспоминая кровавую бойню в ущелье. Он был единственным в этот момент, кто легко бы покончил с пленными здесь и сейчас.
— Мы свидетели, — уверенно сказал мужчина. — Если вы хотите, чтобы мы не сказали руководству о вашей дружбе с этими обезьянами, то лучше убейте нас! Мы никогда не станем покрывать крыс! Вы помогали ублюдкам расправляться с нашими ребятами! Славными ребятами!
Майлз не был удивлён словам, произнесённым в порыве откровенных гнева и отчаяния. Наоборот, он как будто снял с себя лишний груз, когда, наконец, убедился, что этих солдат не сломить. Мысленно он даже восхитился сержантом, его стойкостью и бесстрашием, вот только от решения этих бедолаг зависели их жизни. И, взглянув на товарищей, полковник окончательно убедился в собственном решении.
Он уверенно выпрямился в спине и отошёл в сторону, прежде чем приложил пальцы к сенсорам нашейной гарнитуры и сказал:
— На связи синий. Плацдарм, приём. Кто-нибудь слышит?
Тишина в наушнике продлилась несколько напряжённых минут, но всё же ему ответили до боли знакомым, стойким голосом:
— Генерал Ардмор. Я вас слушаю.
— Генерал, признаться, я удивлён вашему неуклюжему жесту в районе Парящих гор. Не уверен, что так поступают с теми, у кого хотят забрать пленных. Не приходило в голову, что после нападения я перестреляю ваших солдат и верну разве что их кости?
— Не обольщайтесь, полковник. Наши группы давно патрулируют несколько зон, что вас так удивило? Вы в розыске, как и ещё один предатель, с которым вы, видимо, теперь заодно. Поэтому нападение на вас, вашего сынка и лейтенанта — лишь формальность. Но мы надеемся на ваше взвешенное решение и хотели бы видеть пленников живыми.
— Складная речь. Вот только какая польза от этого мне, моему сынку и лейтенанту, которого вы пытали в своих катакомбах, как лабораторную крысу? Я возвращаю вам ваших солдат, а вы?
Возникла недолгая пауза. За это время Майлз несколько раз переглянулся с товарищами, которые собрались вокруг него и пытались подслушать. Жница старалась что-то объяснить жестами рук, но полковник не понял; в этом диалоге он преследовал определённую цель.
— Что вам нужно взамен? Имейте в виду: вы считаетесь коллаборантом, военным преступником.
— Я прекрасно понимаю, генерал, и не прошу о перемирии. Мне нужен только нейрохирург и необходимые лекарства для лейтенанта. Видите ли, ваши ищейки умудрились его здорово ранить, и пока я не буду уверен, что он поправляется, своих людей вы не получите, а счёт их жизней снижается с каждой минутой. Здесь повсюду враждебный клан, и я не могу толком высунуть голову.
Полковник замолчал на пару секунд, а затем, словно озарённый, добавил:
— И да. Отзовите своих цепных псов. Не знаю, что вы сделали с мозгами остальных рекомбинантов, но они явно не в себе.
— Что? — генерал заметно изумилась. — Где вы их встретили? Что вы с ними сделали?
Но не только она в этот момент была удивлена. Прагер, Жница, Лопес и Александр не сразу поняли, что делает полковник. Но всё тут же стало очевидно: он собирался отправить их в город как можно аккуратнее, чтобы их ни в чём не заподозрили.
— Когда пришлось отступать от камуфляжных, мне попались синие. Не стройте из себя святошу, генерал, я знаю, вы отправили свой кошачий отряд, чтобы застать меня врасплох, вот только ничего не вышло. Отзовите их. Или я перебью всех ваших. Солдат, фельдшера Сэнди Адамс, терапевта Лору Асади и доктора Гарвина.
Майлз тут же перебил её, хотя и понимал, что RDA всё давно известно благодаря прослушке.
— Да-да, держу у себя вашего скромнягу-биолога. Он оказался полезным экземпляром. Жду вашего решения через час. Другого шанса не будет. Умрёт лейтенант — все ваши вернутся трупами.
С этой минуты дороги назад не было. Игра началась. Майлз убрал руку с нашейной рации и обернулся к Оло’эйктану, который стоял в стороне и терпеливо наблюдал за происходящим.
— Ну что, парень. Думаю, нам стоит начать репетировать наш план. Готов выйти из тени и показать себя небесным демонам?
— Это будет маленьким предупреждением для них, — уверенно ответил А’мок, оскаливая клыкастую пасть.
Паук сидел в мобильном блоке и старался не завалиться на бок, держась обеими руками за края кушетки, пока мисс Асади бережно промывала его царапины на руках и груди, отчего кожу в местах ранок немного пощипывало. Он и не понимал, почему в этот момент сводит желудок в потугах рвоты: от неприятного запаха лекарственных препаратов или болезненного удара по голове, когда один из солдат RDA воспользовался прикладом автомата. Мальчишке чудом удалось спастись, его вот-вот могли взять в плен, но внезапное появление Оло’эйктана Анурай верхом на танаторе сделало своё дело. Враги оказались повержены, из отряда камуфляжных почти никого не осталось в живых.
Когда Лора обработала все ранки на теле подростка, то принялась зашивать самые глубокие царапины на его лопатках и плечах. Паук несколько раз скривил лицо от колющих ощущений, но благодаря быстродействующему обезболивающему препарату не почувствовал самого основного.
— Потерпи, я почти всё, — девушка сделала несколько мелких узелков и отрезала хирургическую нить.
— Ничего, мне не больно. Только голова немного кружится. Не волнуйтесь, оклемаюсь, мне не в первой.
— И повышенная температура, — добавил доктор Гарвин, взглянув на данные в планшете. — Тошноту чувствуешь?
— Есть немного, — Паук машинально приложил ладонь к животу, а взгляд его рассеянно метался по стенам блока, как будто не узнавая помещение, в котором он бывал много раз.
Лора закончила сшивать раны и, отложив иглу с нитью, бережно приложила ладони к щекам подростка, всматриваясь в его бегающие глаза.
— Это сотрясение. Боже, что же там произошло? Не нужно было тебя отпускать. Зачем ты пошёл с ними?
Гарвин помог девушке осторожно уложить мальчишку на кушетку, накрывая лёгкой простынёй.
— Там были военные, мы даже не успели добраться к Джейку… Они бросили в нас гранату, пришлось отбиваться. Хорошо, что Джейк был слишком далеко, чтобы его заметили.
Слова подростка заметно напрягли учёного. Иэн сразу подумал про прослушку, которой RDA снабдили мисс Асади, а самое главное — он не был до конца уверен, что девушка о ней не знает. Хотя Лора всё время помогала и даже не казалась подозрительной, нельзя было допустить, чтобы мальчишка рассказывал слишком много. На той стороне постоянно прослушивали, и Гарвин давно смирился, что попался на слух врага. Теперь-то они точно знали, что он выжил.
Тем не менее Гарвин ничего не мог поделать, только отрицательно мотнул головой, давая понять Пауку, чтобы тот молчал. Мальчишка непонимающе скривил брови, но последовал безмолвной просьбе. Он устало прикрыл веки, не замечая, как Лора вколола ему очередное лекарство, и, судя по всему, это было снотворное. Ведь мальчишке понадобилось меньше минуты, чтобы погрузиться в мягкий, обволакивающий сон.
Но Лора на этом не стала останавливаться. Взгляд её встревоженных глаз метнулся в сторону корзинки, сплетённой из зелёных листьев, и она снова вернулась к своему плану, который казался настоящим безумием. Но, невзирая на внутренний страх, который заставлял тело покрываться мурашками, она интуитивно понимала, что должна увидеть людей, пленённых соседним кланом, о котором ей ничего не было известно.
Стоило посмотреть на Сэнди, мирно спящую под лекарствами, отчаяние застелила уверенность. Девушка взяла корзинку и направилась к выходу. Гарвин тут же спохватился, побежав следом за ней.
— Мисс Асади, вы куда? Постойте, это очень плохая идея! Опомнитесь, там очень опасно! Вас могут убить! Мисс Асади, пожалуйста, эти люди не стоят того, чтобы рисковать из-за них!
Лора надела кислородную маску и обернулась с недовольным выражением лица. В этот момент она почти разочаровалась в учёном, ведь его слова неприятно кололи.
— Когда это вы решили, кто достоин жить, а кто нет? Вам не кажется, что в этом и кроется наша проблема? Проблема людей. Извините, сэр, но меня учили, что на войне нет своих и чужих. Я врач и должна хотя бы попытаться.
Девушка не стала выслушивать аргументы Гарвина. Она повесила на плечо заранее собранный рюкзак и, хлопнув дверью, спустилась с крыльца, взволнованно посмотрев по сторонам. Сердце заколотилось словно обезумевшее, а страх, что всё время скрёб душу, вырвался наружу неконтролируемой дрожью в теле. Гарвин не вышел за ней. Лора посмотрела на окно блока сквозь пелену из слёз в глазах, замечая, как учёный пытается с кем-то связаться по рации.
«Пожалуется полковнику» — мысленно подумала девушка и, вздохнув, посмотрела вперёд, на небольшую поляну и растительность вокруг.
Это место было таким красивым, но в то же время сквозило скрытой опасностью. Всё вокруг казалось непредсказуемым — совершенно другой мир на той же планете. Треск неизвестных насекомых в непроглядных кустах, протяжное эхо грозных хищников вдалеке. Всё это наводило на мысль о бесполезности её плана, но она не хотела останавливаться. Лора знала, что деревня клана находится по ту сторону ущелья и ей нужно пройти пару километров, чтобы перейти его. Но для начала пришлось вспоминать учебник Грейс Огустин о флоре и фауне Пандоры, чтобы набрать в корзину самые лучшие фрукты и овощи. Лора надеялась, что такое подношение заинтересует аборигенов и они позволят ей осмотреть пленников, вот только не была полностью в этом уверена.
Срывая местные ягоды, что по размеру превышали земные апельсины, девушка прокручивала в голове свои будущие действия. Что она скажет? Подберёт ли нужные слова совершенно чуждого для неё языка? Сможет ли расположить к себе на’ви, или они сразу насадят её на вилы? Впрочем, Лора с иронией подумала, что в таком случае быстро избавится от всех проблем разом и обретёт, наконец, долгожданный покой.
Мысли о смерти закрутились в голове слишком болезненно — так, что душа сжалась в плотный комок. А ведь раньше Лора грезила мыслью о встрече с родителями. Она надеялась, что, отработав свой первый контракт, сможет купить им билеты на Пандору. В быстрорастущий город, который в будущем должен стать колыбелью людской цивилизации. Именно об этом на Земле говорили рекламные неоновые баннеры. RDA всегда пропагандировали амбиции будущего, завлекая народ, но вот насколько всё это было правдой? Одна лишь мысль о военном блоке Плацдарма рушила превосходную картинку в голове. Сколько ещё бед готовы принести люди народу Пандоры, чтобы удовлетворить свои желания? Лора ненароком подумала о том, что RDA намерены истребить всех на’ви, и от этой мысли внутри всё похолодело.
Вокруг царила атмосфера напряжённости. Воины Анурай впервые за долгие годы готовились выступить против небесных демонов. Следуя плану полковника, они должны были неожиданно заявить о себе руководству Плацдарма. Так, чтобы демоны, наконец, поняли: это не обычный лесной клан, это обученные суровым прошлым воины, готовые погибнуть за свой дом. Они готовы были подставиться под пули, лишь бы младшее поколение могло спокойно существовать без боязни нежданных врагов. В отличие от Оматикайя, Анурай легче приняли действительность. Их философия жизни, необычные устои позволяли мыслить стратегически. Стоило убедить молодого Оло’эйктана, показать ему, на что способны небесные демоны, и он сразу начал предчувствовать металлический привкус крови. А’мок знал его не понаслышке, ведь он не всегда прятался в ядовитом лесу. Прошлое этого скрытного и своенравного на’ви оставалось под завесой строгой тайны для гостей, но, наблюдая за ним вот уже который день, Майлз был уверен: этот парень способен к самым непредсказуемым поступкам, и жизнь у него не была сладкой. Он только выглядел молодым и неопытным, но мудрость его сочилась из каждого принятого решения. И в этот раз его решение оказалось вернее некуда. Парень схватывал на лету и подпитывал своей мудростью других преданных ему воинов, которые последовали бы за ним даже на край света.
— По-моему, ты слишком смачно мне втащил, — Прагер сплюнул на камни, вытирая разбитый в кровь нос. — Переносицу сломал, гад.
Лопес стянул с себя майку и кинул её прямо в лужу, затаптывая ногами, а затем разорвал края обеими руками и надел обратно.
— Извини, hermano, всё должно выглядеть натурально, иначе нам не поверят. Жнице вон вообще пришлось подраться с Саней.
— Незабываемые ощущения, — Александр пошатнулся и, упираясь руками в ствол какого-то кустарника, медленно опустился на землю. — Меня так не мутузили со времён… Да никогда! — рассмеялся реком, болезненно скривив лицо и хватаясь за бока.
Жница засмеялась, оскаливая кровавые зубы, наблюдая за болезненными мучениями товарища, который вовсе распластался по земле. Руки её были во множественных порезах, а под глазом виднелся фиолетовый ушиб. Никогда ещё в жизни рекомы не занимались чем-то подобным. План полковника состоял в том, чтобы сделать из них заклятых врагов в глазах руководства RDA. Чтобы генерал Ардмор убедилась, что группа рекомов всё ещё предана ей и им можно доверять. Для этого Майлз был готов разыграть целый спектакль, лишь бы создать товарищам нужное алиби. Вот только на душе по-прежнему скребла совесть, ведь главными актёрами шоу являлись пленные военные, которых Майлз обещал передать руководству. Но судьба их давно была решена, и как бы реком ни хотел всё переиграть, дорога назад закрылась в отсутствии других вариантов.
— Ну как я вам? — сержант театрально покрутилась, демонстрируя результат драки.
— Зрелище не для слабонервных, детка, — Прагер усмехнулся, притянул к себе подругу и бесцеремонно впился своим кровавым ртом в её рот. Когда их разбитые губы соприкоснулись, девушка прорычала сквозь крепкий поцелуй, а её хвост скрутился вокруг бедра парня.
— Вы ещё потрахайтесь! — Лопес охнул, недовольно закатывая глаза и отворачиваясь от парочки. — Хотя, если облажаемся, нас всех поимеют и в хвост, и в гриву. Не предохраняясь…
Полковник появился во всеоружии с заряженным автоматом наперевес. К этому времени он уже успел снова связаться с руководством RDA, чтобы обговорить место встречи и сопутствующие детали, что казалось немаловажным аспектом для удачного выполнения его безумного плана.
Встретиться решили недалеко от Западной границы, в тени плавучих гор, где не было высоких деревьев и зарослей. Территория эта, скорее, состояла из просторного гравистого поля с парой невысоких холмов с иссушенной солнцем скудной растительностью, да и только. Лишь в двадцати километрах, почти на горизонте, виднелся Кинглорский лес, который Анурай собирались обойти с южного побережья, чтобы затаиться в единственном выгодном для них месте. Именно холмы могли стать подходящим укрытием.
Но для начала полковник планировал заполучить долгожданного нейрохирурга. Лайлу срочно была необходима помощь, поэтому Майлз организовал первоначальную встречу, состоящую из одного конвертоплана с пилотом и одного сопровождающего для доктора. Рекома же прикрывала группа товарищей в браслетах невидимости, и лишь когда нейрохирург оказался в руках полковника, вся группа поверила в возможный успех. Ардмор купилась. Джонатан Брайс оказался недальновидным, а Мичиган оставался в роли цепного пса, лающего по команде хозяев.
Но впереди их ждало самое сложное и опасное испытание. Розыгрыш, от которого зависела судьба всех. И пусть они несколько раз обговорили план, проверили нюансы, необдуманная импровизация в любой момент могла всё испортить.
Место встречи сквозило леденящим душу напряжением. Когда Кестрел опустился на поляну и Мичиган выбрался из кабины, он сразу приказал нескольким солдатам просканировать территорию на возможную опасность. Но всё было чисто, как и обещал Куоритч. Впрочем, он бы никогда не отправил бойцов вперёд, чтобы не подставляться. И всё же, вслушиваясь в подозрительную тишину, Мичиган боялся подвоха. Он всегда и во всём первым делом искал подводные камни, а всё потому, что пришлось соблюсти уговор и прийти с минимальным количеством оружия и людей, ведь Куоритч опасался за свою жалкую шкуру. Мичигану было непривычно довольствоваться парой пистолетов и скудным окружением в виде трёх медиков и шести солдат.
— Почему они так долго? Где они? — нервничал Мичиган, вставляя в ухо наушник от второй рации. — Куоритч, приём? Ты меня слышишь? Какого хрена там у вас происходит, ау?
Ответ поступил не сразу, отчего Безымянному захотелось прямо здесь и сейчас хотя бы врезать кому-нибудь, чтобы выпустить пар. Мичиган заскрипел зубами и несколько раз выругался самыми грязными ругательными словами. Но полковник не заставил долго ждать и вышел на связь, которая то и дело постоянно прерывалась.
— Безмерно благодарен, что вы всё-таки сумели достучаться до своих гуляк-рекомов, вот только нам пришлось отбиваться от аборигенов! Нас явно пасут, будьте начеку!
— С пленными всё в порядке? Помнишь уговор? Мне плевать, если вас покоцают, ты должен вернуть людей живыми!
— Живыми, говоришь? Это тебе не Канзас, приятель! — по ту сторону Мичиган услышал громкие выстрелы и смог разобрать несколько голосов, что принадлежали Прагеру и Лопесу. Они отстреливались от дикарей, пробираясь сквозь чащу ядовитого леса. По крайней мере такую картину рисовал наёмник в своём ярком воображении.
— Я пришлю подмогу, оставайтесь на месте! — Мичиган всё больше отдавался порыву нервозности. Он забегал из стороны в сторону, прислушиваясь к шумам через рацию. Ему даже показались отдалённые вопли аборигенов, преследовавших группу рекомов.
— Хочешь ещё больше трупов, чем может быть? Отставить! Мы отобьёмся, их не так много! Всё, отбой! Ждите!
— Чёртов психопат! — воскликнул наёмник, ударяя кулаком по борту Кестрела, разбивая костяшки пальцев в кровь. — Моя бы воля, ликвидировал бы этого ублюдка, и проблем стало бы меньше!
С момента последней связи прошло ровно сорок минут. Мичиган внимательно следил за временем, отсчитывая каждую секунду. Он понимал, что ничего не может изменить в данной ситуации, и просто ждал. Чтобы освежиться, он обливал своё потное лицо в ярких лучах пандорского солнца прохладной водой из фляжки и готовился к неизвестности.
Вскоре ясный день сменился полумраком кровавого затмения, и обычный день за пару минут превратился в вечер. За это время мужчина мысленно успел всех похоронить, и если воображаемая гибель синего отряда его совершенно не трогала, то гибель пленных солдат, которых вёл полковник, означала бы очередной провал компании, а значит, и его личный провал. Мичиган больше всего на свете не хотел бы остаться виноватым в условиях, на которые согласилось глупое руководство.
И когда надежды уже не оставалось, на горизонте появилось движение. Мичиган быстро взобрался на крышу летательного аппарата и посмотрел через бинокль. Это был полковник. За ним шли остальные рекомбинанты, помогая пленникам не упасть. Даже издалека люди казались в очень плохом состоянии. Кровь, грязь и рваная одежда. Им явно пришлось нелегко, поэтому Мичиган тут же приказал медикам приготовиться. Однако, когда он посчитал пленников, их оказалось меньше, чем было заявлено.
— Эй, полковник, я чего-то не понял, — Мичиган снова взглянул в бинокль, внимательно наблюдая за приближавшимися. — Где доктор Гарвин, фельдшер Адамс и терапевт Асади? Мы договаривались, что ты вернёшь всех!
— Доктор Гарвин, фельдшер Адамс и терапевт Асади вернутся к вам вместе с нейрохирургом, когда лейтенанту Уэйнфлиту станет легче.
— Послушай ты, кусок хитрого дерьма! Уговор был другим! Ты должен был привести всех, а получается, поступил, как паскуда последняя! Мы в свою очередь выполнили все твои условия!
— За вашими шкурами целый военизированный город, а за мной только я. Ты что, думал, я совсем идиот, приходить сюда без прикрытия? Святая троица вернётся к вам, когда нейрохирург закончит свою работу! Или они все сгинут у чёрта на рогах, если вы решите меня здесь положить!
Мичиган не успел открыть рот, чтобы ответить на заявление полковника. В этот момент совершенно неожиданно, откуда ни возьмись, послышалось звонкое протяжное гудение. Оно пробрало до самых костей своим металлическим звучанием, заставляя содрогнуться. Звук этот пронёсся долгим эхом по местности, а за ним послышались испуганные крики горных банши вдали. Мичиган оглянулся по сторонам, спрыгивая с крыши конвертоплана, и заметил на холме слева одинокую фигуру. Стоило посмотреть в бинокль, чтобы увидеть разукрашенного чёрной краской дикаря с длинным рогом в руке. Он издал этот пробирающий звук ещё несколько раз и исчез по ту сторону холма. И эту короткую напряжённую тишину разрезали отчётливые многочисленные вопли. Эхо их также разносилось по округе. Мичиган успел подумать лишь о том, что у него мало патронов в пистолетах.
— Они выследили нас! Бегите! Убирайтесь отсюда! Живо! — закричал Майлз во всё горло.
— Что? Нет… — наёмник оказался сбит с толку.
Всё произошло слишком неожиданно. В следующую минуту он увидел через бинокль, как группа рекомов в испуге бросилась бежать в разные стороны, и в этот момент раздался громкий рёв. Это был уже не рог. Это была стая танаторов, появившаяся на вершине холма. На спинах свирепых хищников сидели воины-аборигены. Мичиган сразу узнал главного, стоящего впереди остальных. Этот дикарь в доспехах из костей и окровавленных человеческих черепов уже бросался к конвертоплану, когда наёмник оставлял в лесу мисс Асади. Теперь он, вооружённый луком и стрелами, смотрел на военных свысока. Его взгляд на мгновение задержался на наёмнике с пистолетами, а затем он посмотрел вдаль, откуда спешили к небесным демонам его пленники. Они что-то отчаянно кричали. Спотыкались. Махали руками.
На’ви спрыгнул со спины танатора. Снял колчан, сплетённый из плотных зелёных листьев, а затем что-то достал. Но это были не стрелы. Мичиган метнулся вперёд, посмотрел в бинокль и увидел небольшой глиняный шарик на длинной верёвке. Абориген ухмыльнулся. Он начал раскручивать этот странный круглый предмет, и в следующее мгновение из него вырвались яркие искры, постепенно образуя огненное свечение. Группа синих последовала примеру главаря. Военные тут же перегруппировались, прячась за конвертопланом и целясь из имеющегося оружия, когда пилот завёл летательный аппарат. Искрящиеся шарики полетели в сторону пленников. Они разбивались о бедолаг и мгновенно воспламенялись, окутывая всю группу высокими языками огня.
— Твою ж мать! — закричал Мичиган. — Стреляйте, парни! Стреляйте!
Толпа аборигенов, сидя верхом на танаторах, с воинственными криками ринулась вниз по холму. Вперёд полетели стрелы и новое оружие, которого Мичиган никогда раньше не видел. Вокруг образовались огненные столбы и вспыхнули языки пламени. Лишь лидер воинов остался на холме.
Мичиган вместе с группой запрыгнул в кабину Кестрела и оглянулся в последний раз. Абориген отсоединил нервные окончания косы от своего зверя. Ему стоило указать рукой вперёд, и танатор, словно дрессированный, помчался в бой, щёлкая клыкастой пастью.
— Вы это видели? — воскликнул ошарашенный наёмник. — Он задал команду этой твари, и она послушала без связи!
— Улетаем отсюда! Скорей! — пилот поднял конвертоплан в воздух. — Смотрите! Рекомы! — он указал на противоположные холмы.
— Забираем их и сматываемся! — приказал Мичиган, хватаясь одной рукой за поручень и целясь второй из пистолета.