϶йᴋᴛᴀн ᴛᴄᴀхᴇйᴧу
Глава 12.
➨ Заранее прошу прощения, пока в работе могут встретиться ошибки. Текст пройдёт финальный редакт в статусе «завершён» и будет редактироваться в процессе написания по мере возможности.
Лёгкое дуновение ветра коснулось его лица освежающей прохладой. Словно паря в невесомости по ту сторону реальности, Манск слышал множество незнакомых голосов — чуждый ему язык, но такой узнаваемый. Они шептали. Кричали. Смеялись. Эти многочисленные голоса детей, женщин и мужчин соединялись в какофонию невообразимой песни, пока не сплелись в один сплошной сгусток энергии — такой нарочитый, такой мудрый и спокойный, что, ещё мгновение, жалкий миг, и тёплая вуаль, окутывающая вкруговую, растворилась во тьме, погружая в пропасть. Невиданная сила потянула его вниз. И там, в этой непроглядной черноте, он вдруг разобрал голос. Тягучий, заставляющий следовать за ним. Медленно открыв глаза, реком шевельнул головой и ощутил, как неприятное жжение ползёт по одеревеневшему телу. Руки и ноги отказывались работать, а спину он вовсе не ощущал. Лишь неприятное болезненное чувство, сухость во рту и головокружение.
— Tawtute, kìyevame, — возле уха послышался тот самый голос, который вывел его в сознание. — Ngaru lu fpom srak?
— Что? Кто вы? — прохрипел Манск. Насторожившись в полном ощущении неподдельного страха, сквозь слёзы, что покатились из глаз прозрачными кристаллами, он смог преодолеть острую боль, чтобы повернуть голову.
Это была Мо’ат. Старая Тсахик клана Оматикайя сидела рядом с рекомом и аккуратными движениями рук снимала длинные листья с его обнажённого тела, смазанного липким незнакомым средством, что источало специфический аромат. Едва вдохнув, Манск плотно сомкнул губы и тяжело сглотнул, чтобы остановить внезапный рвотный рефлекс.
— Что вы со мной сделали? Почему всё так болит? — взволнованно спросил он, уставившись на пожилую на’ви вытаращенными в испуге глазами.
— Ти горел. Твоё тело пережило языки пламени, небесный демон, — спокойно ответила Мо’ат на ломаном английском, продолжая освобождать обгорелое тело рекома от листьев, которыми он оставался обёрнутым несколько дней и несколько ночей.
— Вы меня спасли? — Манск осторожно наклонил шею, чтобы взглянуть на свои руки, но то, что он увидел, повергло в ужас. Обугленная пурпурная кожа блестела на свету кровавыми капиллярами, и лишь некоторая область оказалась затянута плотной коркой свежих шрамов.
— Ми тибя спасли, — утверждающе ответила Тсахик. Она украдкой поглядывала на реакцию своего пленника, чтобы проследить за его эмоциями. И он страдал, казалось, так сильно, как не страдал уже очень давно. Висеть на волоске от смерти всегда было непросто.
Манск прикрыл веки, лихорадочно вдохнул необходимый воздух, почти всхлипнув от изнеможения. Ему пришлось зажмуриться на некоторое время, чтобы сдержать вырывающийся из грудной клетки вой. Ведь едва он смирился с мыслью, что навсегда покидает этот мир, жестокая судьба вернула его на место.
— Я не должен быть здесь… Зачем? — дрожащим голосом прошептал реком, но вопрос этот, скорее, был задан чему-то неземному, нежели самой Тсахик.
И всё же, высвободив рекома от последнего целебного листа, она уверенно ответила:
— Потому что ти спас великую связь между нами и нашей Матерью, за это ми дали тебе шанс стать лучше, чем ти есть. Смерть телесной оболочки не будет избавлением, а смерть души отправит тебя во тьму, поэтому твой путь ещё не закончен, демон. У тибя появился шанс.
Мо’ат поднялась на ноги и, уверенно выпрямившись, вытерла испачканные руки тряпкой, прежде чем протянула ладонь беспомощному пленнику и продолжила:
— А типерь — вставай. Вставай через боль.
Манск лежал среди длинных ветвей Древа душ и непонимающе глядел на пожилую на’ви. Мог ли он когда-то вообразить, что однажды ему придётся жить среди врагов? Что однажды враг окажется кем-то большим, а свои люди хладнокровно предадут? И только в этот самый момент, окутанный водоворотом мыслей, реком заметил, как нейронные отростки его длинной густой косы плотно соединены с ветвями Древа. Он всё ещё мог слышать эти странные многочисленные голоса, льющиеся, словно бесконечный ручей сквозь его мысли. Преодолев над собой невероятное усилие, он поднялся на локтях и завороженно оглянулся. Всё это казалось чудом и не укладывалось в голове.
«Чем же таким меня накачали?» — подумал Манск с изумлённо приоткрытым ртом.
— Слишишь их, демон? Да… слишишь, — Тсахик кивнула, горделиво вздёрнув подбородок. — Потому что ти всё ещё не безнадёжен. Так Эйва сказала.
Голос Мо’ат немного отвлёк Манска от местного безумия, и он, кое-как собравшись с мыслями, всё же протянул ей руку. Тсахик помогла ему подняться на трясущиеся ноги и накинула на обнажённое тело длинную вуаль из тонкой белой ткани, которая оказалась влажной и пропитанной чем-то поразительно пахучем. Мятные нотки окутывали приятной волной, напоминая рекому о былых земных временах. Он вспомнил, как заваривал чай со свежей мятой пожилой смотрительнице приюта, в котором вырос, пока Мо’ат бережно заворачивала в вуаль его руки, торс, бёдра и ноги. В этот момент он был похож на мумифицированное тело, нежели на живого человека.
— Всё ещё думаете, что я искуплю грехи за содеянные дела? — Манск прокашлялся, складываясь пополам от жгущей неугомонной боли во всём теле.
Тсахик вдруг подошла ближе и положила руку на покрытое тканью плечо рекома; её большие выразительные глаза сверкнули какой-то надеждой.
— Однажды я сказала Жейку Сулли, что очень трудно напольнить чашу, которая польна. Он ответил, что его чаша пуста. Но ти, небесный демон, рождённый заново, пролил свою чашу, и чем напольнить её заново, решать только тибе.
Чтобы вникнуть в слова на’вийки, Манск замолчал и задумался на пару секунд, уставившись на неё глазами глупого школьника. Но затем он лишь иронично улыбнулся, устало прикрыв веки.
— А вы, оказывается, ещё та юмористка, не так ли?
Мо’ат лишь коротко улыбнулась в ответ и сказала:
— Идём, демон. Тибе пора вийти и поговорить с врагом.
Усмешка тут же померкла на лице рекома, но он не стал сопротивляться, послушно следуя за Тсахик. Стоило им выйти с территории Древа душ, покинуть каменный колодец, как ясный свет ударил по глазам, заставляя щуриться. Кругом сгоревшие от прошлой жестокой битвы растения и полуразрушенные жилища аборигенов всё ещё источали неприятный запах гари, что застревал в глотке. Эта вонь казалась настолько невыносимой, что приходилось морщиться и прикрывать ладонью нос. Здесь не было почти никого из местных — лишь горстка вооружённых воинов, что следили за горизонтом, увешанные автоматами и гранатами. Стоило пройти чуть дальше вдоль тропинки, как Манск сразу встретился со взглядом Норма Спеллмана, который в этот раз находился в теле своего аватара.
— И зачем вы сюда вернулись? RDA теперь не оставят это место в покое, — реком непонимающе развёл руками.
Он не сразу получил ответ на свой логичный вопрос от учёного, что молча сидел на камне с напряжённым выражением лица и проводил какие-то манипуляции на своём планшете.
— Клан давно ушёл. Остались лишь некоторые воины, чтобы охранять Древо. Мы не дадим больше приблизиться сюда людям.
В этот момент из-за угла показался Джейк Салли в обществе жены, дочери и молодого паренька из рифового племени. Манск не ожидал так скоро встретить тех, за кем гонялся долгие годы, следуя за полковником и остальной группой. Салли настороженно глядел на пленника, то и дело сжимая кулаки, явно не понимая, что именно с ним теперь делать. Но, в отличие от главы мятежного семейства, эмоции Нейтири были более чем понятны. Пылающие яростью выразительные жёлтые глаза не отрывались от рекома, оценивающе скользили по его израненному обгорелому телу, и на губах её расцветала злорадная усмешка. Жена Джейка откровенно радовалась увечьям врага, но Манск не был на неё зол, понимая реакцию матери, которая переживала потерю первенца.
На территории повисла напряжённая давящая тишина. Всё внимание было направлено в сторону Манска, который не знал, с чего начать разговор. Он вообще не понимал, почему его спас главный враг. Стоял как вкопанный и ожидающе глядел на Джейка в поисках ответа на этот вопрос.
Пытаясь унять тяжесть напряжения, реком взглянул на заплаканную Кири, что стояла рядом с рифовым другом, обхватив себя рукой.
— С Пауком всё нормально? — только и спросил Манск.
Кири молча кивнула, вытирая рукой влажный порозовевший от эмоций нос. Её лазурный приятель явно не был настроен слушать пустопорожний разговор и не желал, чтобы пленник вообще говорил с подругой, оттого, гордо выпятив широкую грудь, встал впереди неё, закрывая от взора чужака. Молодой человек глядел на рекома исподлобья своими большими серо-голубыми раскосыми глазами, виляя хвостом из стороны в сторону. Нетрудно было заметить, как он еле сдерживался, чтобы не накинуться на рекома с кулаками. Тем не менее пареньку не пришлось долго справляться с накатившими эмоциями, ведь в этот момент с каменного выступа сверху вдруг показался младший сын Джейка. Ло’ак спрыгнул на землю, вооружённый кинжалом, и был настроен куда серьёзнее своего друга.
Он нервничал, пытался найти себе место. То и дело ходил из угла в угол с поджатыми к голове ушами, но затем, набравшись мужества, раздражённо спросил:
— Помню, — уверенно ответил Манск, но не спустил настороженного взгляда с острого клинка юного парня. — Я держал тебя под прицелом.
— Да, верно, тогда что мне помешает убить тебя?! — дерзко воскликнул взвинченный на’ви.
— Довольно! — в разговор сразу вступил Джейк; он сделал несколько уверенных шагов к сыну и тут же отнял у него кинжал, прежде чем развернуться и подойти к пленному, который так и стоял на месте, словно вкопанный, не зная, чего ожидать. — Как себя чувствуешь? Ходить сможешь?
Манск молчал. Он пытался прочесть во взгляде Салли что-то, что даст ответ на его вопрос, но вместо этого получил лишь удивление от столь, казалось бы, простых вопросов, заданных ему.
— Ходить будет, но нужен минимум месяц, чтобы все раны затянулись, — старая Мо’ат ответила на своём языке, затем перешла снова на ломаный английский: — Жейк, он остаться тут со мной, чтоби поправиться. Это необходимо, но пускай его eyktan убедится, что он будет в порядке.
— Чего? Я не понял… — Манск непонимающе оглянулся на Тсахик, но тут Салли схватил его за плечо и дёрнул вперёд, заставляя смотреть лишь на него.
— Не понял? Так я тебе сейчас объясню. Запоминай. Ты жив только потому, что мою дочь взяли в плен люди, и я хочу её вернуть целой и невредимой во что бы то ни стало.
— Но чем могу помочь я? — Манск иронично улыбнулся и покачал головой, посмотрев Джейку прямо в глаза. — Вы ошиблись в выборе. Для людей в городе я такой же враг, как и вы.
— Почему мы вообще это всё делаем?! Его нужно убить! — Ло’ак взмахнул руками и снова забегал из стороны в сторону. Откровенно возмущённый, он всё ещё был агрессивно настроен.
— Перестань! — Нейтири схватила сына за руку, притягивая к себе, но тот отказывался униматься.
Джейк предупреждающе взглянул на сына, затем снова посмотрел на пленного и продолжил:
— Уверен, что мы ошиблись? Куоритч думает, что ты погиб, но так оно и останется, если он не выполнит моё условие. Мне плевать, что у вас там случилось с RDA, ты сможешь вернуться к своим людям, но только в том случае, если твой лидер будет готов вытащить из города мою дочь. В противном случае — я лично тебя казню.
— Он не пойдёт на такой риск… — Манск отрицательно помотал головой. — С чего ты вообще решил, что он согласится?
— С того, что он не захочет потерять своего солдата. В меньшинстве быть нелегко в условиях дикой местности, сам понимаешь.
— Чего же ты, такой умный, сам не пойдёшь и не спасёшь дочь? Хочешь выехать за чужой счёт, Салли? Попробуй хоть раз поразмыслить и принять адекватное решение.
Джейк напряжённо выдохнул на слова рекома и подошёл к нему вплотную, так, чтобы их глаза были всего в паре сантиметров друг от друга, и никто не собирался уступать эту моральную схватку.
— Я знаю, чего вы добиваетесь. Только на этот раз я больше не позволю вам играть моими чувствами или чувствами кого-то из моей семьи, поэтому не пытайся спасти шкуру за счёт манипуляций.
Манск ничего не ответил и лишь усмехнулся в лицо врага, стараясь казаться как можно более уверенным. Он оглянулся по сторонам, оценивая катастрофический урон, нанесённый военным RDA по этой, казалось бы, святой территории.
— Да уж, Салли, что тут можно сказать, куда нам до манипуляций, ты ведь удрал при первой же возможности со своей семьёй, оставив клан на произвол судьбы. Назначил главным какого-то глупого парня, который тоже отсутствовал, когда наёмники разносили это место в пух и прах. И если бы не Куоритч, если бы не наша группа…
— Если бы не Куоритч и ваша группа, мой брат был бы сейчас жив, кусок ты сучьего отродья! — Ло’ак прервал речь рекома на полуслове и кинулся в его сторону с такой яростью, что даже Кири ужаснулась, прикрывая рот ладонью. Мальчишка хотел было напасть на врага, отомстить за погибшего члена семьи, но в самый последний момент Джейк схватил сына за обе руки и оттащил в сторону, не давая нанести урон пленнику.
Манск успел лишь вздрогнуть от неожиданности, но не сделал даже шагу назад, пытаясь держаться. Он понимал ярость паренька, оттого спокойно смотрел на то, как отец вместе с Кири пытались угомонить сына, который никогда бы не смог смириться с тем, что произошло на Морском драконе.
И посреди этой непредсказуемой суеты и шума удивительно спокойная Нейтири медленно подошла к рекому. Она смотрела на него, словно затравленный хищник, который выбился из сил, и Манск, уставившись на неё, готовый к любому повороту событий, напряжённо сглотнул.
— Ти будешь жить, пока не вернут мою дочь. И когда это случится, я хочу, чтоби ты помнил каждую секунду, небесный демон, щто я стану причиной твоей смерти. За всё, щто ви сделали с моим народом. За всё, щто ви сделали с моим сыном. Пони об этом, демон.
Дни тянулись мучительно долго. Казалось, стрелки часов норовили свести с ума потерявшую здоровый сон Лору. Тем не менее она даже не могла решить сама для себя, что было хуже — неведение предстоящих событий или жизнь в стенах этого серого быстрорастущего города, который, по планам руководства, должен был стать новым домом для землян. Лидер ЧВК Безымянных явно что-то задумал, но не вдавался в подробности. Он лишь загадочно улыбался своим тонким змеиным ртом, заставляя Лору всякий раз содрогаться от ужаса. Слишком опасный. Слишком чужой. Как бы девушка ни старалась от него отдалиться, у него, как у главаря группы, имелись полномочия доставать её в любом месте.
И вот, в очередной раз, когда она выходила из учебного блока повышения квалификации, Мичиган встретил её на внедорожнике и забрал в военный блок. Следующие несколько изнурительных часов посвящались всевозможным тренировкам и стрельбе. Лора мысленно понимала, что из неё явно пытаются сделать не просто полевого доктора, но не могла спросить напрямую, ведь страх был куда сильнее, чем желание получить ответы на вопросы. Когда она впервые шагнула в тир, мурашки охватили всё её тело. Девушка, которая несколько лет сидела в кабинете местной больницы и лечила пациентов, не могла бы даже вообразить, что ей придется как следует обучаться мастерству стрельбы. Не то чтобы она вовсе не умела держать в руках огнестрельное оружие, но раньше никто не учил медиков целиться в мишень в виде картонной головы аборигенов или другой живности. Во время этого странного обучения она пыталась понять, связано ли это с тем, что она теперь полевой доктор и ей жизненно необходимы подобные навыки, или в этом скрывался какой-то подвох, который держал в планах Мичиган?
Как бы там ни было, Лоре трудно давались тренировки. Даже несмотря на то, что она была завсегдатаем утренних пробежек на большую дистанцию, выносливость не позволяла проходить многие испытания, не говоря о том, что у неё постоянно дрожали пальцы рук, стоило только прицелиться, а отдача оказывалась слишком сильной. Единственное, что облегчало процесс занятий, это запущенный атмосферный реактор, ведь теперь жители Плацдарма могли свободно передвигаться на воздухе без кислородных масок. Невнимательная. Глупая. Хилая. Мичиган не гнушался резко выражаться. Даже в те моменты, когда Лора не могла сдержать эмоций и удалялась в беседку-курилку, чтобы выпустить накатившие слёзы, Безымянному было плевать. И она понимала, что он делал это не во благо ей и её учениям быть каменной, оттого всё воспринималось больнее. И как бы ни горело в душе бешеное желание ответить ему, сказать, что он не прав, потребовать от руководства, чтобы он больше не приближался, всё это рубилось на корню, стоило вспомнить про хладнокровную угрозу и обещание «заглянуть в гости к её родителям». Лора оказалась совсем одна, в кругу убийц и маньяков, а редкие появления генерала Ардмор наоборот стали отдушиной, ведь только когда она приезжала в военный блок, к Лоре старались относиться мягче, переставали дерзить, толкать и смеяться.
Время близилось к закату, когда Лора поспешно вышла из военного блока и заметила припаркованный неподалёку служебный автомобиль главного администратора. Джонатан Брайс сидел на пассажирском сидении с приоткрытой дверью, и как только заметил девушку, выскочил наружу с характерной для него яркой улыбкой. Этот человек как будто осознанно игнорировал копившиеся с каждым днём проблемы в организации либо умышленно притворялся, задумывая нечто большее и ужасное. Лора натянуто улыбнулась, подходя к начальнику. Она подумала лишь о том, что этот корабль под названием «RDA» стремительно идёт ко дну, затягивая за собой и её саму.
— Что вы здесь делаете? — сразу спросила уставшая от изнурительных тренировок девушка; мышцы ног, рук и пресса ныли невыносимо больно.
— Мисс Асади, ну вы что? Опять в плохом настроении, хмурая… — Брайс приобнял её и обратил внимание на отчётливый синяк у подбородка. — Боже, что это такое? Вы совсем себя не жалеете? Лора, нельзя так упорно стараться, это не всегда полезно.
Девушка опешила от слов администратора, ей даже захотелось закричать ему в лицо, высказать накопившиеся эмоции, но, взглянув на него с откровенным недоумением, она мысленно сдалась, стараясь выдать невинные эмоции. В конце концов Лора чувствовала что-то неладное и была уверена, что спорить с этими людьми бессмысленно. Ей даже на секунду показалось, что все они заодно и скрывают от неё нечто важное.
— Это была отдача винтовки… Скажите, так уж необходимо учить меня военному делу? Я умею пользоваться электрошокером и стрелять из пистолета, разве этого недостаточно для полевого врача?
— Лора, вы что! Мы больше не в Канзасе! — Брайс посмеялся и помотал пальцем. — Это непредсказуемые дикие джунгли, там водятся такие твари, бегают по деревьям такие аборигены, что вам просто необходимо знать всё! Поэтому я лично приказал мистеру Мичигану натаскать вас как следует.
«Относиться ко мне как к пустому месту и угрожать тоже ты приказал?» — мысленно спросила Лора, но не решилась задать этот вопрос вслух.
— Спасибо, вы так заботливы… — лишь отчеканила она. — А что там с поисками пропавшей группы? Их ищут или уже забыли? Раз вы понимаете, что мы не в Канзасе, то наверняка знаете, что эти люди вряд ли смогут жить долгое время в диких условиях!
Прежняя яркая улыбка тут же сошла с губ администратора. Он заметно помрачнел, о чём-то задумался буквально на пару секунд и взял девушку за руку, будто бы пытаясь успокоить. Несмотря на свою порой глупую улыбчивость и эпатаж, Джонатана Брайса едва можно было назвать глупым человеком. Он был скрытным, но видел людей насквозь, поэтому как бы Лора ни пыталась показывать свою настойчивость и серьёзность профессионала, Брайс понимал, что эта девушка испытывает глубокое волнение и страх. Но хотел ли он её искренне утешить или, наоборот, добивался эффекта депрессии?
— Дорогая, я понимаю, как вы переживаете за судьбу своей подруги, но мы правда делаем всё, что в наших силах. Один взвод из пятнадцати солдат сейчас движется в западном направлении, откуда в последний раз пришёл сигнал. Они найдут их, я обещаю.
— Вы не можете такое обещать. Сколько даётся времени на поиски живого человека? Трое суток? А сколько уже прошло? Сэнди наверняка погибла, как и остальные!
Лоре понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Она отвернулась от мужчины, изо всех сил стараясь сдержать слёзы, и лишь вышедший из военного блока Мичиган заставил её проглотить все чувства. Мужчина встал возле дверей и закурил, наблюдая со стороны за ней и администратором. Он, прислонившись к стене ангара, помахал ей рукой и ядовито улыбнулся. Чтобы не сталкиваться с этим человеком взглядами, девушка повернулась обратно к Брайсу.
— Простите, дни выдались сложными, и я…
— Не стоит извиняться. Я всё понимаю. Вы голодны? Позвольте угостить вас ужином? В прошлый раз у нас как-то не задалось… Наверное, малышка Тук произвела на нас большое впечатление.
«О боже, Тук!» — Лора испытала мгновенный ужас, когда снова подумала о дочери Джейка Салли и том, что с ней могут сделать.
— Я согласна, если вы разрешите увидеть её.
Брайс довольно улыбнулся, приглашая девушку в свой автомобиль.
Конечно, Лора совсем не ожидала, что администратор так быстро на это согласится, но ещё больше она удивилась, когда спустя несколько минут служебный автомобиль на автопилоте привёз их к дому Брайса. Девушка изумлённо похлопала глазами и вопросительно взглянула на начальника, который лишь загадочно улыбнулся, играя на своём планшете в какую-то игру. Она ожидала встретить Туктирей в какой-нибудь клетке в одном из безымянных военных складов, но всё оказалось куда более настораживающим. Ведь Джонатан по-джентельменски пригласил её на задний двор своего коттеджа, туда, где у него оказалась просторная конюшня. В металлических стенах закрытого манежа, оборудованного несколькими фильтрами воздуха, куда Лора ступила вместе с начальником, предварительно надев кислородные маски, она впервые увидела вблизи дюжину прекрасных лютоконей, которые содержались в удивительно комфортных условиях. Словно вновь попав в дикие джунгли, девушка изумлённо раскрыла рот, оглянувшись по сторонам. Атмосфера тут завораживала своей неповторимой пандорской красотой. Даже над журчащим ручьём, что обильно бежал освежающей водой по камням и траве, стекаясь в небольшой водоём, будто работали лучшие ландшафтные дизайнеры. Брайс не скупился вырастить в этом живописном месте несколько удивительно прекрасных растений, что гордо тянулись к сводам потолка пышными листьями и источали фиолетовое люминесцентное сияние. Но больше всего поражали лютокони. За ними ухаживало несколько человек в рабочих комбинезонах, похожих на фермерское одеяние, а самое главное — животные не были ограничены загонами, свободно паслись в центре манежа и резвились на мягкой травяной подстилке. Там же Лора заметила Туктирей. Девочка казалась весёлой и кормила детёнышей фруктами прямо из корзинки.
— Это… — лишь промолвила Лора, ощутив, как по телу побежали мурашки. — Они так прекрасны…
Брайс гордо выпятил грудь и сложил руки в карманы слаксов.
— Решил заняться разведением этих чудных лошадей. Правда, они больше для нас как слоны, учитывая размеры, но всё равно бесподобны. И, кстати говоря, совсем не агрессивные!
— Вы нашли к ним определённый подход?
— Идёмте… — администратор бережно взял девушку за руку и повёл вдоль тропинки в сторону стада. — Дело в том, что, когда эти копытные не чувствуют опасности, а уж тем более, когда есть постоянное место кормёжки, они так или иначе привыкают к своему хозяину и этому месту. Новые же особи уже рождены на этом манеже и совершенно ручные. Видите, как малышка Тук с ними играет?
Лора следовала за Брайсом и пыталась переварить всё, что видит и слышит, и в её голове никак не могла уложиться эта райская картина и то, что было за её пределами.
— Послушайте, вы выбили почву у меня из-под ног… Я думала, что…
— Знаю-знаю! — Джонатан перебил девушку и посмеялся. — Наверняка вы решили, что я какой-нибудь живодёр и маньяк. Думали, что я закину бедного ребёнка в холодную камеру или буду её пытать? Но, Лора, посмотрите на меня, разве я способен кого-то обидеть?
«Разумеется!» — мысленно ответила Лора.
— Лора! — радостный крик Туктирей отвлёк девушку от волны размышлений и странного, колющего душу чувства.
Дочка Джейка Салли подбежала к ней с такой радостью, как будто встретила лучшую подругу, и повисла у неё на шее. Лора облегчённо выдохнула и обняла малышку, что была с неё ростом, обеими руками. Искреннее облегчение испытала терапевт в этот самый момент.
Джонатан же, убедившись, что всё под контролем, улыбнулся такой эмоциональной встрече и сказал:
— Ну, вы погуляйте пока, пообщайтесь, а я, пожалуй, сбегаю на кухню и велю повару приготовить нам что-нибудь вкусное…
Как только администратор удалился с манежа, улыбка на лице Туктирей померкла. Девочка оказалась очень взволнована.
— Лора, ты не видела моего папу? Почему этот человек не отпускает меня? Я хочу домой… — с невинными глазками потерянного котёнка заговорила она, не отпуская плечи девушки.
— Прости за всё это… — только и могла прошептать Лора, на секунду прикрыв глаза и устало вздохнув.
— Нет-нет-нет, ты же не виновата в этом, — Тук снова прижалась к терапевту, по-детски пытаясь её успокоить. — Ты, наоборот, очень сильно мне помогла, помогла моей бабушке… Мы никогда не забудем.
Лора собралась с мыслями, прежде чем оглянуться и убедиться, что Брайс ушёл, а затем взяла девочку за руку и увела в сторону небольшой трибуны со скамейками.
— Я не знаю, где твоя семья, нас даже ещё не отправляли на задания, сидим в городе пока… Он не обижал тебя? Скажи, ты в порядке?
— Мистер Брайс постоянно говорит, что не хочет меня обижать и что ему важен мой комфорт, но я боюсь… Вокруг много небесных демонов…
— Послушай, я хочу, чтобы ты знала, я не позволю ему что-то сделать с тобой. Пока ты в его доме, не должно ничего случиться. Я буду стараться по возможности чаще к тебе приходить, хорошо? Ты, главное, делай вид, что тебе не страшно.
— Лора, попроси мистера Брайса отпустить меня, — Тук еле сдерживала слёзы, когда они присели на трибуну поодаль от работников манежа. — Папа наверняка уже придумал, как меня спасти, но всё можно решить мирно, меня же никто тут не обижает…
— Дорогая, если бы я только могла, я бы уже сейчас отправила тебя домой к родителям, но не всё так просто. В этом городе много опасных людей, которые жаждут войны и поимки твоего отца. И я уверена, что тебя берегут именно для этого. Они хотят, чтобы твой папа появился у стен города…
Девочка поджала хвостик и ушки, всхлипнув от накативших эмоций. Лоре оставалось лишь приобнять её, чтобы хоть как-то успокоить. Как бы она ни желала спасти ребёнка из лап истинного зла, она сама ощущала себя пленницей и не знала, чего ожидать от руководства. В глубине души она лишь тешила себя надеждой, что Джонатан Брайс благоразумен и не допустит осложнений в отношениях местных племён и людей, а уж тем более не станет вредить невинному ребёнку.
Главный администратор в свою очередь стоял недалеко от манежа с планшетом в руках и внимательно слушал разговор, который поступал на его устройство в формате аудио и видео-картинок с камер слежения, что были установлены по всему периметру.
— Расскажи мне про своего брата? — спустя несколько минут напряжённого молчания Лора решилась задать вопрос, который мучил её уже долгое время. — Что с ним произошло?
Туктирей коротко взглянула на девушку и ответила не сразу. Она вспомнила тот судьбоносный для всей семьи мрачный день и содрогнулась. В детской памяти яркими красками вспыхнули картинки бойни на огромном железном монстре. Истошные вопли мамы. Слёзы на побледневшем лице отца и всхлипы старшего брата и сестры. Всё это теперь виделось для неё ничем иным, как самым страшным сном, который будет преследовать её всю оставшуюся жизнь.
— Мой братик… Нетейам… Он умер… Его убили… Всё это случилось из-за полковника. Он убил моего братика…
Слова девочки, словно гром среди ясного неба, поразили Лору до глубины души. По спине побежали мурашки, ведь до последнего она пыталась убедить себя, что полковник Майлз Куоритч не причастен к этому, но жестокая реальность ударила в самое сердце, заставляя склониться вперёд и схватиться за голову. Лоре было сложно переварить эту информацию, ведь она даже не заметила, как её мысли всё больше посвящались этому рекомбинанту.
— Он правда это сделал? — с какой-то наивной надеждой Лора посмотрела на плачущую девочку и в этот самый момент сама не смогла сдержать слёз. Сердце, норовившее выпрыгнуть из грудной клетки, как будто разорвали на части.
— Лора, Он же всё время охотился за моим папой, за нами, ты ведь знаешь. И обещал, что убьёт нас всех… — тихим голоском ответила Туктирей, положив руку на плечо девушки, которая лишь зажмурилась и выдохнула с дрожью.
— Зачем же он тогда помог твоей бабушке? Зачем защитил Древо душ от военных? — Лора иронично усмехнулась сквозь слёзы, быстро вытирая их ладонью.
— Его друг умирал, и Кири попросила помочь клану взамен на его спасение. У демона не было выбора. Ему пришлось…
Брайс крепко сжал планшет вспотевшими от волнения руками и победоносно растянулся в улыбке, наблюдая за разговором. В этот момент к нему подошёл Мичиган. Закурив сигарету, наёмник откровенно усмехнулся.
— Ну, что скажете, босс? Клетка захлопнулась с птичкой внутри или у нас будут проблемы? Лично я прихлопнул бы просто обоих и выслал живописный портрет сучонку Салли. Уверяю, хвостатый быстро бы примчал к городу, и проблема была бы решена в течение пары минут.
— И потом ты сам убирал бы эту гору померших аборигенов? И штатным тоже бы объяснил, какого чёрта происходит? — Джонатан покачал головой.
— Для чего нам столько бульдозеров? — Мичиган оскалился. — Заодно и землю бы выровняли, и удобрение ничего такое. Вам не мешало бы снять шпильки и отрастить яйца, босс.
— Мне не нужны горы трупов у ворот города! Вы хорошо поняли? Будем действовать по намеченному плану. Птичка в клетке. Скоро мы выпустим её на волю, а с Салли разберёмся по мере возможности, тихо и аккуратно. Не забывайте, что компании не нужна антиреклама. Так что собирайте команду.
Через запотевший прицел снайперской винтовки Жница пыталась рассмотреть происходящее в загадочном поселении незнакомого клана. В очередной раз, вытерев прицел платком, военная крепко обхватила массивную древесную ветку длинным ногами, на которой лежала вот уже целых полтора часа в десяти метрах над землёй. Несмотря на активированные браслеты невидимости, она была с ног до головы покрыта тонким слоем грязи для маскировки, затаившись под густыми папоротниками и выжидая подходящего момента, как поручил полковник. Но изнеможённая за несколько напряжённых дней Здинарск давно потеряла счёт времени, а желание в сию же секунду ворваться в деревню и устроить аборигенам джихад лишь подогревало её раздражение и злость. Беспомощность. Бессилие. Полное неведение того, что может произойти дальше, заставляло нервничать. По лбу и вискам катились капли пота, дыхание становилось тяжёлым и сложным, будто в этих местах даже атмосфера была совершенно другой.
Так или иначе, реком изо дня в день наблюдала почти одну и ту же картину. Никто из воинов на’ви не собирался покидать деревню. Они жили, казалось бы, самую простую, ничем не примечательную жизнь, хотя выглядели внушительно и опасно. Всё вооружение, на которое обращала внимание Здинарск через прицел винтовки, было выполнено преимущественно из аккуратно выточенных костей: луки, стрелы, колчаны и даже длинные внушительные копья с острыми на концах зубьями. Воины также носили на головах черепа ранее невиданных животных, используя их в качестве масок. И в одежде, заметно скудной яркими цветами, тоже преобладали костяные элементы. Жизнь этих аборигенов была лишена радужных и пёстрых красок, их оказалось значительно меньше, чем у других, ранее встречающихся кланов. Ведь по обыкновению на’ви бросались в глаза своими цветастыми первобытными нарядами, но только не это племя. Они как будто целенаправленно не хотели выделяться и привлекать к себе внимание, или же просто хотели казаться опасными.
Но самое удивительное, что поразило Жницу за всё время внимательной и изнурительной слежки, — стая ручных змееволков. Эти издающие неприятные уху клокочущие звуки небольшие шестилапые собаки резвились на полянке вместе с детьми, радостно виляя хвостами. Они позволяли себя гладить, переворачивались на спину, чтобы дети могли чесать им брюшко.
«Ну и срань», — недовольно поморщилась Здинарск.
Напряжение сменилось полной тревогой, когда она, наконец, увидела пленённого Лопеса. Товарища, которого она уже была готова посчитать мёртвым, вели связанным вдоль тропинки, а вместе с ним и лейтенанта Лайла Уэйнфлита. Единственная мимолётная мысль, которая пробежала в голове: «А где полковник?» Оба рекома были заметно потрёпанными, у лейтенанта вовсе по лицу текла кровь вместе с грязью. Явные следы борьбы прослеживались на его теле. Всю дорогу он сопротивлялся и что-то говорил дергающему его аборигену. Недовольно скалился и пытался высвободить руки. За неповиновение реком несколько раз получил деревянной битой по спине, и только в этот момент ему пришлось угомониться, чтобы не злить упёртых синелицых. Лопес же послушно следовал указаниям и настороженно оглядывался по сторонам, изучая территорию, даже не смея дёргаться.
В сердце Здинарск зародилась надежда, уверенность в том, что она сможет его спасти, вот только когда он пропал из поля зрения среди бледной растительности, реком нервно оскалилась. Было куда спокойнее, когда она могла видеть свою цель, поэтому пришлось быстро спускаться вниз и срочно менять точку обзора. Повесив винтовку за спину, Жница присмотрела небольшой скалистый холм с южной стороны от деревни. Пришлось запрыгнуть на высокий валун и, оттолкнувшись ногами, зацепиться за торчащие из неровной земли кривые ветки, чтобы проползти вверх несколько метров. Там, среди густых кустарников, она снова установила винтовку и посмотрела в прицел в надежде увидеть товарища и то, что с ним происходит. Но вместо пленённого Лопеса в кругу врагов реком как будто столкнулась с ночным кошмаром. На территории поселения, среди синелицых, появился здоровенный танатор с кожаным седлом на спине. Мощными когтистыми лапами могучий зверь сковырнул рыхлую землю и принюхался, словно одомашненный кот. Военная и не думала помыслить, что её может удивить что-то большее, чем ручные змееволки. Но появившийся на территории стройный на’ви в устрашающей костяной маске с чёрными перьями в волосах и кожаном поясе на широкой груди окончательно выбил почву из-под ног. Как только этот парень подошёл к танатору, зверь покорно склонился к земле, позволяя синекожему забраться в седло. И в этот самый момент, когда она наблюдала за тем, как воины провожают наездника за ворота деревни, реком в полной мере осознала, что не сможет выиграть этот бой без подкрепления.
«На что я вообще рассчитываю?!» — думала Здинарск.
Следующие несколько минут она, обливаясь потом, бежала что есть мочи прочь из этого места, туда, где попрощалась с полковником.
«Только бы всё получилось!» — реком молилась, боясь, что рано или поздно её товарища могут убить те, кто дружен с самыми опасными хищниками этих мест.
Всё те же устрашающие столбы с человеческими головами на пиках. Именно здесь Куоритч велел установить растяжки. И Здинарск, не теряя ни минуты, приступила к работе. В рюкзаке было необходимое для этого украденное с оружейного склада в полном комплекте: шматок прочной тонкой лески, набор новейших гранат с высокой мощностью, пара стяжек и острый военный кинжал. Слыша вдалеке пробирающие до дрожи рычания танатора, она не собиралась останавливаться. Как бы ни было страшно, Жница давно научилась подавлять это чувство. Аккуратно отгибая вверх спусковой рычаг первой гранаты, чтобы не подорваться, она прочно зафиксировала её стяжками на ветке у самой земли, затем продела леску через кольцо предохранительной чеки и осторожно протянула её к следующей ветке в паре метров, неспешно и трепетно фиксируя следующую гранату. И так несколько раз, пока поляна не оказалась усеяна смертельными ловушками для врага. Осталось только припорошить их сухими листьями, после чего Жница наконец включила переговорное шейное устройство. Рация треснула в ухе, и этот звук для неё стал настоящей отдушиной, будто что-то до теплоты в душе родное.
— Прагер, приём. Сержант Здинарск на связи. Ты меня слышишь?
До боли знакомые голоса проносились бессознательным потоком сквозь его сознание. Какофония звуков. Топот дюжины военных ботинок.
Плацдарм словно ходил ходуном. Солдаты готовились к самому главному и, возможно, судьбоносному заданию. Именно эта война должна была разделить мир на «до» и «после», но знали ли эти бойцы, что ждёт их впереди? Знали ли, что многие из них больше не вернутся?
Майлз Куоритч шёл по длинному коридору жилого блока и думал лишь о победе. Он не привык проигрывать. Он никогда не проигрывал. Но Пандора, это ненавистное место, каждый раз подбрасывало сюрпризы, от которых кровь стыла в жилах. Сейчас он мог успокаивать себя лишь мыслями о скором возвращении, когда всё это закончится. Пара точных залпов по святыне синих недоумков решила бы все проблемы. Он толкнул металлическую дверь комнаты и оглянулся. Самостоятельно прийти за Ней в такой важный для всех день означало нечто большее, чем пара приятных ночей, но ему не хотелось, чтобы кто-либо из коллег его здесь заметил. Поэтому полковник оглянулся несколько раз и только потом вошёл в комнату. Паз Соккоро встретила его взглядом, полным смятения, ведь он не был здесь с тех самых пор, как она родила, но растерянность померкла на её бледном от усталости лице, как только на всю базу прозвучал громкий гудок, знаменующий важное для всех событие.
— Полковник? — женщина подошла к кровати, снимая брюки и запрыгивая в свой зелёный комбинезон пилота.
Куоритч прошёл в комнату и сразу обратил внимание на новорождённого малыша, который лежал среди подушек и, забавно кряхтя, сосал большой палец, уставившись в потолок своими выразительными глазками.
— Отставить, майор. Можете не переодеваться. Администрация официально отозвала вас от данной миссии.
Соккоро не успела застегнуть комбинезон и обернулась к мужчине с недопониманием. Она даже заметно возмутилась такому заявлению, сложив руки на груди.
— Что это значит, сэр? Я, как и весь остальной военный штат, должна быть там. Без исключений.
— Исключения случаются, — отчеканил Куоритч, коротко взглянув на малыша в кровати. — Теперь в вашей жизни есть кое-что важнее военного долга. Долг материнский.
— Именно поэтому я обязана быть на передовой. Или мы остановим местное население, или вскоре они придут сюда. Мне бы не хотелось, чтобы война случилась на Адских вратах.
Женщина нарочито быстро застегнула комбинезон и хотела было выйти из комнаты, но полковник тут же схватил её за руку, притянув к себе и прошептав:
— Ты правда настолько глупа, что этого хочешь? А если…
— Нет, — перебила Паз и вырвала руку из крепкой хватки мужчины, который продолжал сверлить её настойчивым взглядом серо-голубых глаз.
От неё приятно пахло — молоком и детской смесью. Куоритч застыл на месте, не в силах отойти в сторону, а женщине понадобилось несколько минут напряжённого молчания и трепетного момента, чтобы собраться с духом. Он был слишком близко. Паз отстранилась. Она выдохнула в это мгновение с волнительной дрожью, а затем покинула комнату, скрывшись в коридоре.
Малыш заплакал. Вскоре крик стал громче, а ребёнок задёргал маленькими ручками и ножками. Куоритч так и стоял на месте, не в силах пошевелиться. Но он всё же решился, с какой-то неуверенностью и медлительностью подойдя к кровати. Шершавые пальцы почти невесомо коснулись пухленькой щёчки новорождённого мальчишки. Крошечная дрожащая ручка коснулась кожи его ладони, и в этот момент сердце застучало так, что норовило выпрыгнуть наружу, а тревога впервые одолела его за этот злополучный день.
Реком распахнул глаза, налитые ужасом и тревогой. Он лежал животом вниз на деревянной кушетке в полумраке незнакомого помещения и, истекая холодным потом, глотал воздух с такой жадностью, что лёгкие не успевали равномерно работать, заставляя полковника надрывно закашляться, отчего в голову ударила волна острой боли, от которой полковник зажмурился. Стоило немного прийти в себя, как реком неожиданно обнаружил на своей спине дополнительный вес и увидел боковым зрением стройное женское бедро. Незнакомка сидела на его спине и бережно вытирала мокрую кожу тряпочкой. Она наклонилась вперёд, чтобы уделить время его волосам и длинной косе, но реком нервно дёрнул хвостом, тут же соскакивая с кушетки. Он с военной грубостью схватил синекожую аборигенку за тонкую длинную шею, вдавливая в деревянную стену, отчего она лишь смогла издать беспомощный писк.
— Где я? И кто ты, мать твою, такая? — реком оскалился, словно затравленный хищник. Он по привычке коснулся свободной рукой пояса брюк, там, где висела кожаная кобура с кинжалом внутри, но не обнаружил огнестрел.
Девушка поджала уши и, схватившись за руку полковника, что-то пробормотала на местном языке. Майлз оглянулся по сторонам, пытаясь сфокусировать плывущую в глазах картинку. Он облизнул пересохшие потрескавшиеся губы и обратил внимание на расписной глиняный горшок в центре помещения, который был подвешен за верёвки, что тянулись к отверстию в потолке. Под ним тлели угли, отчего создавалось многообразие ароматов. Запах костра смешался с чем-то поистине аппетитным.
Майлз только собрался допросить девицу, как тут скрипнула дверь и в лачуге появился виновник всего, что происходило. Молодой красноглазый на’ви, как будто не удивившись этой картине, лишь склонил голову на бок, задерживаясь в открытом дверном проёме, где не было двери, пока полковник не решился отпустить девушку, которая тут же выскочила наружу.
— Очнулся, демон? — парень прошёл вперёд, а затем присел на корточки возле глиняного горшка, проверяя содержимое. — Я был уверен, что ты умрёшь.
Майлз настороженно наблюдал за аборигеном, вспоминая всё, что с ним случилось. Привкус загадочного горячего напитка так и остался на кончике языка, напоминая о том безумии, что настигло его после. Паз. Лора. Кинжал в крови. Истошный крик. Мурашки накрыли всё тело мужчины.
— Тебя интересует только это, демон? — на’ви встал на ноги и вплотную подошёл к рекому, который напряжённо сглотнул, еле сдерживая себя, лишь бы не накинуться на него.
— А тебя так задевает, что я демон, или тебя возбуждает это слово? — уверенно выпалил Майлз, поджимая губы в тонкую полоску.
Красноглазый усмехнулся; он приподнял надбровные дуги от дерзкого вопроса.
— С твоим сыном всё нормально. Пока. Не волнуйся, он ведёт себя намного достойнее, чем остальные.
— А мои люди? С ними тоже всё пока нормально или ты уже скормил их своим соплеменникам?
— Какая гадость… Мои соплеменники не едят испорченное мясо, — абориген скривил лицо. — Но судьба твоих зависит только от тебя. Ты ведь их вождь, я правильно понял?
— Правильно. И если так, то почему я нахожусь отдельно от своих людей и от сына? Разве не легче, если бы все мы были в одной яме? Что это за место?
— Это всего лишь kelku mì kllte, — пояснил красноглазый и принялся разливать незнакомое полковнику вкусно пахнущее блюдо по небольшим тарелкам, выточенным из дерева. — Я велел положить тебя сюда, чтобы ты вернулся из собственного кошмара. Пока мне не выгодно, чтобы ты умер.
Майлз настороженно обошёл аборигена, наблюдая за тем, каким он был спокойным и невозмутимым. Казалось, этот молодой парень даже не боялся, что враг решит напасть со спины и попытается ему навредить. Этот на’ви не был похож на других. Он отличался по многим параметрам.
— Так ты Оло’эйктан? Как называется твой клан? Мы раньше вас не встречали…
— Вы и не должны были нас встретить. Анурай уже несколько поколений проживает в этих местах. Это самая далёкая для демонов лесная территория. Так было до вашего появления.
— Ошибаешься… — полковник вдруг задумался, когда услышал название клана, и присел на деревянную кушетку. — На Пандоре скоро не останется мест, невиданных демонам. Пройдёт, может, ещё лет десять, и твой народ окажется в западне.
Майлз вдруг почувствовал, как из самых дальних закоулков памяти всплывают картины прошлой жизни. Но он снова задавал себе один и тот же вопрос: была ли это его жизнь, или она принадлежала только человеческой натуре? Как бы там ни было, но полковник Майлз Куоритч когда-то очень давно косвенно сталкивался с Анурай. Его знакомый сослуживец, майор Шон Уоллен, оставил свой не самый чистый след в корпорации RDA. Будучи лучшим другом командира тогдашней базы Локхарт, Конрада Олсона, и возглавлявший службу безопасности, он с упоением пренебрегал полномочиями, периодически промышляя не выгодными для репутации RDA дельцами. А именно — любил грабить деревни аборигенов, собирая самые ценные артефакты, отправляя их в оборот на чёрный рынок Земли, при этом имея сотни миллионов прибыли. Когда его успех взлетел на самую высокую гору, он начал заниматься и охотой на диких животных, чьи шкуры приходились по душе эксцентричным модельерам. Тёмные дела Уоллена вскоре всплыли на поверхность, обретая в штате корпорации теории и разные легенды. Неизвестно лишь, знал ли об этом командир базы Конрад Олсон, или же Уоллен действовал без его ведома. Этот вопрос так и остался в анналах истории, но полковник не мог не вспомнить, что от действий его сослуживца больше всех пострадал именно клан Анурай. В войне с самоотверженными и смелыми аборигенами Уоллену таки удалось почти полностью истребить клан. И вот теперь, когда Майлз сидел в землянке в самом сердце возрождённых Анурай, на душе ему становилось ещё паршивее. Он ни капли не ощущал вины за деяния знакомого, но ему всё равно было не по себе от того, что полковник знал эту историю, а сказать об этом так и не решился, опасаясь за жизнь сына и своей группы.
Майлз даже не заметил, как деревянная тарелка с ароматным блюдом, приготовленным на костре, оказалась в его руках. Реком принюхался и покрутил ушами, словно бездомный уличный кот, который видел еду впервые за долгое время.
— Ешь, — приказным тоном сказал красноглазый, составив пленнику компанию, будто знал его целую жизнь.
— Парень, тебе кто-нибудь говорил, что ты до жути экстраординарный? Как бы так сказать, чтобы ты понял… В общем, необыкновенный. Кормишь врага, сидишь рядом с ним… — задумчиво произнёс полковник, но вопрос этот был, скорее, риторическим: он не ждал на него ответа, в отличие от следующих: — Как тебя зовут? И сколько тебе лет? Не маловат для управления таким большим кланом?
— Я А’мок, и мне двадцать лет, — представился на’ви, поедая похлёбку руками; полковнику пришлось последовать его примеру, обнаружив, что блюдо достаточно рассыпчатое и напоминает ризотто (рис с кусочками мяса и овощей). — Мой народ никогда не обращает внимания на возраст. Я Оло’эйктан, и я Тсахик. Достаточно быть храбрым, сильным, преданным и честным, чтобы тебя выбрали.
Майлз усмехнулся и добавил по-английски:
— И, видимо, не лишённым самолюбия…
— Я не хотел этого, и причин было много, но я не мог подвести свой народ, не мог отказаться от воли Эйвы. Они выбрали меня.
— И всё-таки… Зачем ты лично пришёл ко мне? — полковник не выдержал и задал этот вопрос. — К чему все эти разговоры, если в них нет определённой причины?
— Причина есть. Она зовётся — твой ум. Ты поступил умно, когда решил прийти сюда один, оставив за воротами деревни свою подругу, — А’мок медленно поднял взгляд и проницательно уставился на своего пленника, на лице которого померкла бывалая усмешка; теперь он всерьёз насторожился, ведь не ожидал, что Жницу смогут вычислить, а значит, с этого момента она находилась в опасности. — Она настоящий боец. Уважаю. Сумела ускользнуть от моей лучшей воительницы. Ти’реа в бешенстве, не может поверить в поражение.
— Уже убила кого-нибудь? — полковник потерял аппетит и всякое желание на болтовню по душам: сейчас его волновала только судьба соратницы и остальной группы.
— Нет, но у неё был шанс, которым она решила не воспользоваться. Наверное, боится последствий, — А’мок полуулыбнулся. — Сколько ещё демонов ты привёл в мои земли?
Полковнику понадобилось всего несколько секунд, чтобы принять, возможно, самое важное решение за всё то время, что он находился вне Плацдарма. Но мог ли он быть точно уверенным в своих планах? Продуманная стратегия рисковала провалиться под натиском всевозможных осложнений, а главной проблемой был именно вожак клана, которого полковник пока не мог раскусить. Этот молодой на’ви явно что-то скрывал в своём прошлом.
— Она одна и, поверь, если решит, что кто-то из нас пострадал, может случиться что-то очень нехорошее. Не только с тобой, а с кланом, поэтому ей нужно дать понять, что хотя бы один из нас ещё жив.
— Чтобы убедиться, что с вами всё в порядке, ей нужно сложить оружие и сдаться. И это единственный вариант, — сказал А’мок поразительно спокойным тоном.
— Послушай, зачем тебе очередной конфликт? — Майлз наклонился вперёд, жестикулируя от накативших эмоций, пытаясь уговорить аборигена на свои условия. — На самом деле, как я уже тебе говорил, мой враг — твой враг, но я и мои люди к ним не относимся, мы больше не работаем на… демонов. Просто дай нам уйти, и ты больше о нас не услышишь.
Оло’эйктану ничего не оставалось, как отвести взгляд в сторону и задуматься на пару минут, которые повисли в землянке таким напряжением, что становилось не по себе. Он отложил тарелку с недоеденной похлёбкой и напряжённо вздохнул, но как только молодой на’ви собрался что-то сказать, совершенно неожиданно за пределами лачуги послышались истошные крики. Дикая суматоха разразилась в деревне. В помещение вломились двое воинов. Всполошённые, с полной паникой в глазах, они застали врасплох и полковника, и синекожего, который тут же вскочил на ноги, не понимая, что происходит.
— Оло’эйктан, трое детей пропали, а к поселению приближается группа небесных демонов в железных костюмах и с железным оружием!
А’мок непонимающе взглянул на пленника с откровенной яростью в красных широко распахнутых глазах.
— Это не мои люди… — Майлз отрицательно помотал головой.
С тех пор как Жнице пришлось связаться с Прагером, прошло три с половиной изнурительных и опасных для жизни часов. С самого начала всё шло не по плану, и, казалось, сама природа Пандоры, такая враждебная и непредсказуемая, желала провала этой заведомо гиблой операции по спасению товарищей. Несмотря на то, что растяжки были установлены в нескольких местах, Здинарск совершенно не ожидала, что ей придётся сразиться с ранее невиданным странным существом. Фауна этой планеты изумляла с каждым днём; реком и не думала, что какие-то существа ещё способны удивить, но наткнуться на Это оказалось настоящим кошмаром, который выбрался из снов.
Связавшись с Прагером и рассказав всё, во что она умудрилась вляпаться, а затем, попросив о помощи, она собиралась ненадолго покинуть эти места, чтобы вернуться на место дислокации, где был тщательно спрятан украденный военный арсенал, и встретить там прибывших товарищей. Как бы не так. Странный клокот, который раздался из кустов, заставил Жницу насторожиться. Она предположила, что аборигенам всё же удалось её вычислить, но из-за непроглядных зарослей показалось странное шестилапое существо ростом с половину тела рекома. Голова на поразительно длинной и гибкой шее была похожа на медицинскую иглу вытянутой формы с поразительно острым наконечником, а две пары крошечных чёрных глаз напоминали бусины. Влажная и липкая оранжевая кожа этого существа источала странный специфический запах, от которого сердце Жницы забилось быстрее, словно сам организм подавал сигналы об опасности этого зверя. Оно, грациозно пригнувшись, уверенно шагнуло вперёд и издало не менее странные хрипящие звуки, такие пугающие, что реком быстро отпрыгнула назад и прицелилась из винтовки.
— А ну пошёл вон! Назад! Брысь! — воскликнула Здинарск в надежде спугнуть хищника громким голосом, но он даже не собирался сдаваться.
Животное медленно вытянуло шею, приподнялось на задние лапы и в этот самый момент опрокинуло голову назад, от чего его шея приняла S-образную форму. Острая пасть завибрировала, словно гадюка, и с кончика этой устрашающей иглы упало несколько капель прозрачной жидкости. Но вряд ли это были слюни, ведь как только содержимое попало на листья, они мгновенно скрючились в неестественную форму.
«Смертельный яд!» — в ужасе подумала Жница.
И ей ничего не оставалось, как произвести несколько выстрелов, чтобы постараться вновь отпугнуть это чудище. Но как только пули засвистели в воздухе, хищник завопил во всё горло звонким невыносимым звуком и ловко бросился на рекома. Шея его устремилась вперёд, морда дёрнулась на жертву длинной острой иглой. Крик. Выстрел. Снова выстрел. Здинарск попятилась назад, оступилась и угодила в земляную яму. Удар спиной о почву пришёлся на лёгкие. Реком задохнулась от такой встряски внутри и раскрыла рот в немом крике боли. Хищник отказался сдаваться. Он накрыл жертву тенью, но последний выстрел сделал своё дело. Животное рухнуло на тело Здинарск безжизненной смердящей тушей. Кровь смешалась с источаемой кожей влагой, капая на рекома. Жница закашляла, согнула колени и сбросила с себя мёртвого хищника, отползая в сторону.
— Сука! Пиздец! — выпалила она, стараясь как можно скорее смахнуть с себя смрадную жидкость. Эти липкие выделения были повсюду — на разгрузочном жилете, брюках, даже на лице.
Стоило поднять голову, как реком огорчённо вздохнула. Она умудрилась угодить в яму глубиной не меньше семи метров. Выбираться из западни пришлось ещё час, но в конце концов она справилась с задачей, хотя и рухнула от бессилия в кусты, почти готовая сдаться. И она бы сдалась, если бы не отыскала в закоулках глубинной памяти того, кто не приходил на ум долгие годы. Её отец, Конрад Здинарск, был из уважаемого поколения военных, что отстаивали интересы своей страны и служили на благо народа. Жница с самого детства стремилась быть на него похожей. Ей всегда были чужды девичьи увлечения, и уже с восьми лет её активно обучали искусству стрельбы. В памяти вспыхнули эти счастливые для неё моменты. То, как она изводила персонал поместья своими выходками, как дружила с охраной, как воевала с очередной глупой мачехой и то, как отец постоянно твердил: «Запомни, малышка, в этом мире либо ты, либо тебя».
Здинарск не выдержала. Она всхлипнула от накативших эмоций и прикрыла веки, чтобы перевести дух.
— Либо ты, либо тебя, — уверенно прошептала реком.
Но как бы она ни хотела провалиться в прошлое, чтобы насладиться потерянным временем и моментами, крики аборигенов, что вышли на охоту после услышанных выстрелов, не позволили Жнице дать слабину. Реком подскочила на ноги и проверила магазин винтовки.
Сидеть в гроте, наполненном смрадом немых тел, было последним, что представлял Лайл в своей недолгой второй жизни. Напротив, получив сильное и выносливое синее тело, он был уверен, что больше никогда не познает ужасов плена, но вот, дав слабину в очередной раз, он находится в этом богом забытом месте. В камере с товарищами и с врагами. С одной стороны — то и дело стонущий от боли в пояснице доктор Гарвин, а с другой — спящий у каменной стены измотанный Лопес. И Паук, который, наклонившись к плечу лейтенанта, посапывал, словно маленький ребёнок. Здесь не хватало свежего воздуха и воды, но самое главное — Лайл хотел бы поскорее избавиться от настороженно-озлобленных взглядов наёмников Безымянных. Невада закрывал рукой изнеможённую рыжеволосую девушку и глядел так, как будто задумывал нечто нехорошее. Возможно, он прямо сейчас бы вцепился в рекомов, если бы у него появилась такая возможность, а индеец с позывным «Кентукки» то и дело сжимал кулаки, лишённый страха последствий.
Прежде чем не выдержать и сказать, лейтенант откинул голову, прислоняясь затылком к прохладному камню:
— Остынь, Покахонтас, мы сидим здесь уже хуеву тучу дней, а ты всё мнёшь свои смуглые ручонки, якобы угрожая нам.
— Ты убил моих друзей, как ты думаешь, я должен на тебя, ублюдка, реагировать? — Кентукки хотел было плюнуть скопившимися слюнями, но вспомнил, что на нём надета кислородная маска.
— Послушай, не говори ты с ним… — Невада устало вздохнул, проверяя состояние своей подруги, которой становилось всё хуже с каждым днём.
— Да, лучше послушай его, а то мне придётся заткнуть тебя пяткой в морду. Как видишь, я легко могу до тебя дотянуться, поэтому сбавь-ка обороты, Апачи.
Кентукки истерично засмеялся, при этом разбудив Паука, который поднял голову и оглянулся.
— Какой же ты мудозвонище, однако. Слушай, просто запомни, что я не успокоюсь, пока не отомщу за своих. Да ты, синее чмо, должен сейчас валяться с дружками в лаборатории RDA, а считаешь себя за охуеть какого важного перца.
— Закрой свою вонючую пасть, ты ребёнка разбудил, злодей, мать твою, переросток! — прорычал Уэйнфлит, положив ладонь на плечо Паука, который лишь сонно проморгался и поморщился от духоты в камере.
— Прошу, перестаньте. Что ж вы как дети малые… — в неприятный накаляющийся разговор решил вмешаться Гарвин, который с трудом поднялся на ноги, упираясь руками в стену, чтобы размять спину.
— А ты вообще чего вылез? — Кентукки не собирался останавливаться, будто специально устраивая конфликт на ровном месте. — Ты у нас теперь заодно с этими предателями, да, доктор Иэн Гарвин? Главная потеряшка Брайса.
Мужчина тут же недовольно взмахнул руками.
— Ничего я не на их стороне! Просто пытаюсь выжить, собственно, как и вы! Прекратите уже провоцировать всех на скандал.
— Тут вы правы, кстати говоря, — Невада согласился. — Только это вот они, беглецы, главные провокаторы. Переполошили весь Плацдарм и думают, что им всё с рук сойдёт.
— Дайте я ему въебу, — Лопес неожиданно подал голос, но так и остался устало лежать на земле в сторонке, пытаясь открыть потяжелевшие от изнеможения веки.
В этот момент индеец дёрнулся вперёд, как самый смелый воин, чтобы ответить на колкие слова своих врагов, но шум вне камеры отвлёк всех присутствующих и заставил обернуться. Там, снаружи, забегали воины, собирая всё своё снаряжение. Вооружившись луками и копьями, они разбежались в разные стороны, после чего пленники могли лишь слышать зловещие рычания танаторов. Этот рык отличался от многих других, поэтому даже Лопес подскочил на ноги и прилип к деревянным прутьям клетки. Рыжеволосая девушка всхлипнула и от страха вжалась в каменную стену, будто готова была раствориться в ней, и Неваде пришлось вновь её успокаивать. Лайл же попытался выглянуть наружу, дабы понять, что произошло, но как только шумиха улеглась, настала странная, неприятная тишина. Деревня аборигенов как будто вымерла в одночасье: можно было услышать лишь шелест веток на лёгком ветру и отдалённое пение здешних пернатых. Все пленники то и дело переглядывались между собой, будто общаясь без слов. Но могли ли они хоть на секунду представить, что у клетки появится Куоритч? Перевозбуждённый и взволнованный, он тащил за собой плачущую навзрыд местную жительницу, которая лихорадочными движениями рук открыла эту злополучную камеру, отпуская пленников.
— Вы здесь… — риторически сказал Майлз; он жадно глотал воздух, постоянно оглядываясь по сторонам и как будто проверяя, нет ли за ним хвоста. — Так, Лайл и Лопес — на выход, остальным пока оставаться на местах.
— Чего?! — синхронно выпалили почти все, кто находился за деревянными прутьями, а особенно удивился Паук, который смог только развести руками в непонимании.
— Но, полковник… — доктор Гарвин заметно заволновался, ничего не понимая в происходящем, и обратил внимание на плачущую аборигенку, которую привёл к клетке Куоритч: она упала на колени и закрыла лицо руками, поджимая длинный хвост. — А с ней что?
— Я потом всё объясню, а пока сидите здесь! — воскликнул полковник и, наклонившись к женщине, положил руку ей на плечо. — Эй, слышишь меня? Tsengpe?
Она лишь вздрогнула от прикосновения рекома и указала пальцем туда, где узкая тропинка тянулась между листьями кустарников. Полковник, не теряя ни минуты, помчался вперёд, уволакивая за собой двух товарищей. Рекомы быстро пробежали вдоль тропинки, пока не наткнулись на небольшую яму, в которой было свалено всё их оружие. Майлз не собиралась медлить, он принялся активно вытаскивать всё самое необходимое, а ничего не понимающие Лайл и Лопес лишь последовали его примеру.
— Полковник, объясни, что мы собираемся сделать? А то, чую, повеяло очередным пиздецом… — Уэйнфлит быстро натянул разгрузочный жилет, проверяя содержимое карманов лихорадочными движениями.
Майлз ответил не сразу. Он, обливаясь потом, настороженно оглянулся по сторонам, чтобы удостовериться, что за ними никто не устроил слежку. Но ещё больше полковник опасался повстречать очередное чудовище без намордника, что называлось танатором. Мысль о том, что эти дикие твари могут свободно разгуливать в поселении, заставляла ощущать холодную дрожь в поджилках.
— Мы собираемся помочь молодому Оло’эйктану не наломать дров, — уверенно сказал реком, вставив в нагрудные кожаные ножны военные кинжалы.